Маршак обвела взглядом поочередно трех мужчин. Керенский вдруг погрустнел: совершенно бестолковая встреча. "Полтора процента" поджал губы от обиды: чужие слова плюс собственное поражение – это больно. "Ориентированный" парень лучился от удовольствия: жестко урыл противника и на "отлично" отработал ориентировку. "Прыткий юноша, – агентесса оценила достоинства бузотёра, – надо будет обратить на него внимание". Чьё – свое или куратора – уточнять для себя не стала. Как дело пойдет, куда парнишка сумеет пролезть. Судя по нахрапистости, способен пролезть даже в ту дырку, где Илья Моисеевич "затычкой". А такое по силам не каждому. "Может, пристегнуть его к Шурику? И мне поможет. Будем крутить l'amour trois!".
Глава 21
Футбол
Старый и смертельно больной шпион давно перестал хорохориться – не осталось сил "держать лицо". Почти не говорил, мало ел, ни с кем не общался. Если не дремал от слабости и седативных препаратов, то проводил время, погрузившись в лишь ему ведомый мир воспоминаний и раздумий. Надежда там не жила, радость отсутствовала. Визит Чудова породил рябь на мертвенно спокойной поверхности болота, из которого выбраться не суждено. Волнение по поводу связки Ленин-Керенский не испытывал, но мыслишки вокруг неё нет-нет да бродили. Вот лопнул пузырек очередной из них, и подобие улыбки едва заметно изменило тонкую линию сжатых губ – сухих и обветренных.
– Дай телефон, – приказал сиделке.
– Доктор не велел.
– Не важно.
– Вам сейчас надо ставить капельницу.
– Уволю и тебя, и доктора. А лучше прикажу повесить: вон, видишь дуб, – почти мумифицированный перст указал на дерево за окном.
Сиделка сделала недовольную мину, протягивая мобильник.
– В трудах? – начал звонок, – Не отвлекаю от чего-нибудь великого?
– Нет-нет. Рад слышать, Учитель, – ответил руководитель ГБ, сделав рукой знак участникам совещания, чтобы вышли из кабинета. – Какие-то сложности? Чем-то могу помочь?
– Можешь, не мне, а стране, – с трудом вымолвил любимый пациент онкологов и фармацевтических корпораций – давно и за собственные деньги клинически обследованный, поглощавший уйму дорогостоящих лекарств и никак не умирающий. – Ты ТВ подключи к антикварной парочке.
– И так с экранов не сходят, – собеседник с ходу просек, о ком завуалированно говорит бывший наставник и старый друг.
– Трескотня! Надо их свести визави в прямом эфире, в прайм-тайм. Раньше эта передача называлась "К барьеру". Я телик-то давно не смотрю.
– Так ведь сцепятся не по-детски, мы только дополнительно привлечем к ним внимание. За последние недели их рейтинги и так заметно поднялись, – засомневался главный гэбист.
– Всё, что у мужиков быстро поднимается, скоро опускается, – прервал Учитель голосом тихим, с нескрываемым оттенком удовольствия. – И сразу у них гонор исчезает, остается одна потенция и никакой эрекции. Я не прав?
– Хм! Подумаю. Проинформирую. Тут не только мое решение потребуется.
– Сообщи заранее дату и время выхода передачи, хочу глянуть, кто из них больший мастер говноречия, – уже шепотом закончил старый шпион, чей взгляд помутнел от накатившего бессилия и отвращения перед неминуемой дозой химиотерапии.
Агент "Слон", он же боец "Клык", спорт не любил, в смысле заниматься там или смотреть. Но на стадион ходил, ибо нацики, как организация, будучи катастрофически разгромлены ГБ, использовали правила мимикрии и превратились в футбольных фанатов. Теперь – с кричалками, в окружении обычных парней с избытком тестостерона – шествовали к арене, выстроенной известным концерном для им же спонсируемой команды. С высоты ложи-люкс публика сливалась в людское море, в котором не выделить ни щуплого парня, ни даже его более крупного командира. Вот "Топор" передал по цепочке приказ, и соратники развернули баннер "Предатель Ленин продал Россию немцам". Проверенное на входном контроле полотнище первоначально приветствовало любимый футбольный клуб, но будучи распоротым по шву, развернулось в две длины и превратилось в политическое обвинение. Владелец Агрохолдинга поспешил отвести вождя внутрь кондиционированного помещения, к столу с закусками и напитками.
– Володенька, не волнуйся! Тебе нельзя! – присутствовавшая Мария вскочила с дивана.
– Не расстраивайтесь, Владимир Ильич. Обычная провокация. Полиция их быстренько уберет, – успокоил Кораблев и поманил дражайшую половину.
– Попробуйте лососины, – предложила платиновая блондинка, вместе с блюдом поставив под нос вождя шедевральный бюст с загаром Made in Sardinia.
Торможение вспышки гнева в верхней коре головного мозга произошло успешно, вероятно, благодаря таблеткам, принимаемым по настоянию Марии. Барбитал натрия неплохо помогает, если доза подобрана верно. Опытный врач внимательно наблюдала за малейшими признаками чрезмерного стресса или невроза у любимого, радовалась, что не находила их. Увы, даже ей невдомек, как странно химия изменяет реакцию пациента. "Эта женщина словно лососина, – подумал Ильич, – розовая, нежная, и, наверняка, солоноватая на вкус". Чик – сознание вновь переключилось, и вслух прозвучало совсем иное.
– Чего добиваются провокаторы? Что ими двигает?
– Добиваются скандала вокруг вашего славного имени. А двигают ими деньги заказчика, – бизнесмен ответил кратко, ёмко объяснив, как в этой сфере действует марксистская формула "товар-деньги-товар".
– И что же, скандалисты делят деньги между собой и живут на них?
– Позвольте мне уточнить, – вступил старший из "дзержинцев".
– Прошу вас, любезный.
– Выручка от заказов достается только верхушке, скорее, даже главарю и его ближайшим приспешникам. Остальные ничего не получают, максимум им бесплатно достаются билеты и кружка-другая пива.
– Капитализм в карикатурном виде: владелец предприятия снимает сливки, подкармливает малочисленную "аристократию" и нещадно эксплуатирует "пролетариев".
– Мы боремся с этим явлением, – заверил Дюбенин, – стараемся привлечь в наши ряды тех ребят, которые стоят на левых позициях, но одурманены идеологией нациков. Есть успехи. Но общественно-экономическая ситуация в стране порождает условия для острого недовольства малообеспеченных граждан.
Нос Ульянова шумно втянул воздух, как бы впитывая запах богатства, материализовавшегося в форме роскошной ложи. Странновато слышать рассуждения о социальной несправедливости от её обитателей. Хотя лицемерие – неотъемлемая часть капиталистической действительности, где всё имеет цену: профессиональные футболисты, поддельные революционеры, партийные бонзы, лососиновые женщины. Хотя, возможно, для России еще есть надежда и имя ей – Мария. Её глаза честны, помыслы чисты, язык не лжет. И руки мягкие. Голова стала кружиться быстрее и быстрее. Буйволиная кожа дивана успела принять обмякшее тело в самый последний момент падения – врач не пропустила тревожный симптом, подтолкнула во время. Окружающие еще только начинали ахать, а Вальяжный уже сорвал со стены трубку внутреннего телефона, вызывая дежурившую на стадионе бригаду "скорой помощи". В дверях появилась и замерла официантка, отправленная ранее Ильичем за мороженным – пломбиром в вазочке, облитом облепиховым вареньем.
"АБЦ"
"По агентурным сведениям, провокация на футболе проплачена анонимным заказчиком наличными деньгами, заложенными в тайник. Получателем являлся "Топор" – лидер националистов. Выданное участнику акции (агенту "Слон") вознаграждение содержало купюру, чей номер соответствует перечню новых денежных знаков, полученных днем ранее инкассаторами "СуперБанка" в расчетно-кассовом центре ЦБ РФ. Проводятся оперативные мероприятия по подтверждению вовлечения указанного банка или его сотрудников в организацию акции на стадионе."
Первым включился нос: слабый запах вербены исходил от мягкой подушки. Тактильное ощущение, пришедшее от щеки, подсказало: наволочка из шелка. Веки лениво поднялись и глаза вновь узрели мир, вернее, пока только потолок: просто белый. Барабанная перепонка какое-то время посылала вибрацию во внутреннее ухо, но правое полушарие, отвечающее за музыкальный слух, игнорировало информацию. Но вот и оно стало функционировать. "Аппассионата! Распрекрасно: я на вилле, в XXI веке". Он боялся вновь очутиться в 1918, потерять рассудок и умереть. Конечно, тогда и там было много борьбы, открытий, разочарований, идей и замыслов. Только за ними стояла костлявая бабища с косой в руках, а тут добрая женщин поглаживала предплечье, сопрано нашептывало "Володенька, родной, только не уходи" И еще теплая капля за теплой каплей падала на его пальцы, бережно прижатые к знакомому лицу.
– Машенька, – заработали анализ и логика, – ну, что ты. Всего лишь обморок. Ведь ничего серьезного?
– У тебя упало давление и на фоне низкого сахара в крови…, – начала было докторша и тут же спохватилась, перейдя на оптимистический тон. – Через час полностью восстановишься, но лучше полежать пока.
Она видела перед собой не Вождя, а человека, который быстро и беспричинно стал очень и очень дорог, к которому прикипела сердцем. Догадывалась, что у него нет столь сильного чувства, так, скорее, необязывающая привязанность. Во всякой привязанности есть две стороны: одна любит, другая позволяет себя любить, одна целует, другая подставляет щеку. И губы вновь прикоснулись к драгоценным пальцам, еще прохладным, но уже не холодным. "Я не дам ему умереть. Не смогу жить без него". Сквозь слезы не видишь человеческие недостатки, страждущему можно простить всё. И некоторую сдержанность к близкой подруге, заметный и предметный интерес к другим женщинам. "Пусть меня порой игнорирует, пусть увлекается молоденькой Айтишницей. Пусть! Если секс на стороне доставит ему удовольствие, смирюсь". Только какую бы нежность Мария не питала к Ульянову, никогда не бывает, чтобы счастье другого оказалось достаточным для того, чтобы сделать и её счастливой. Что ж, самообман – не редкость, а форма эскапизма от неурядиц личного плана.
ТВ-канал "Ливень".
"В распоряжении редакции оказались уникальные кадры со стадиона, где выходки националистов вызвали бурную реакцию в ложе, заполненной высокопоставленными большевиками. Воскресший Ленин даже потерял сознание. Мы приносим извинения за низкое качество съемки, сделанной мобильным телефоном."
Видеоряд из ложи-люкс вызвал бурную реакцию и посетителей спорт-бара в Братеево. Рослый мужчина с обветренной и покрасневшей от пива физиономией, оторвал от стула сто десять килограммов веса и высоко поднял кружку.
– Совсем, что-ли, охренели фашисты долбаные! На нашего Ильича хлебало разинули. Мы им глаз на жопу натянем. Натянем?
– АААА! – согласился или оспорил зал.
– Тост за Ульянова. Не знаю, сколько пива он выпил. Не знаю, со сколькими женщинами переспал. Но КАК он отомстил за своего братишку Александра! Молодца!
– АААА! – прокомментировала публика.
– А кто, падла, на Ильича руку поднимет, повесим на фонаре. В Москве фонарей много. Не хватит, пацаны в других городах помогут.
Примерно через четыре кружки и два часа прошел звонок от родаков из Екатеринбурга. "Вась, у вас чё там в столице совсем охренели? На Ленина вякают. Тут наши заводские предлагают "поезд дружбы" снарядить, разобраться, кому из гопников требуется кастрация".
Утром подъехал "фольксваген" с номером, чья аббревиатура расшифровалась знатоками "Еду, Как Хочу". Водила и пара сотрудников остались в салоне. Старший – ловкий капитан, еще не достигший и тридцати – подошел к воротам и вызвал Вальяжного.
– Здорово, коллега. Самодеятельность пора сворачивать: нам приказано взять под охрану Ульянова.
– Письменный приказ покажи, – "дзержинец" протянул руку, но она так осталась пустой.
– Устное распоряжение.
– Тогда периметр охраняйте и в движении сопровождайте. Давай телефончиками обменяемся. Лады?
– Без обид, – не стал спорить офицер Службы Охраны и, не удержавшись, спросил, – а ОН НАСТОЯЩИЙ?
– "Ленин и теперь живее всех живых, – ответ последовал в виде цитаты из Маяковского. – Наша знанье, сила и оружие".
– Реально? Откуда знаешь?
– Ты, когда на член свой смотришь, сомневаешься, что он реальный, а не тряпочный? Или нужны доказательства? Сам увидишь и сразу поймешь.
– Зуб даешь?
Вальяжный вытащил из рта съемный мост. Визитер изменился в лице и перешел на "вы".
– Владимиру Ильичу передайте, чтобы не сомневался: моя команда сделает всё для его защиты. Руководство СО разрешило применять штатное оружие.
Вставляя назад зубы, на войне выбитые кавказцами, "дзержинец" потупил взор, дабы коллега не узрел реакцию на заверения. Она была противоположной ожидаемой: снятие барьеров для применения насилия само по себе являлось угрозой. Оставалось догадываться для врагов или для Вождя. Строить догадки опытный опер умел, но не любил – слишком часто те оправдывались. А молодой из Службы охраны, похоже, верит в собственные слова и в приказ начальства. Только начальство может и передумать, если уже не строит каверзы. "Надо бы перевооружиться по-взрослому. И жилетку Ульянову пошить из кевлара". На ум приходили и иные меры защиты, только они уже выходили за границы компетенции Вальяжного. "Надо с товарищем Дю перетереть – ставки в игре повышаются".
Поговорить с ГлавБольшевиком хотела и Мария, однако не вышло. Ее негодование тот ощутил и без слов, а объясняться с врачихой посчитал ниже своего достоинства, в чем бы оно не состояло, на его начальствующий взгляд. Мог бы сослаться на "партийную дисциплину" или там "долг перед страной", но в лом гнать пургу без аудитории. А женщина перебьется, подумаешь, спит с Вождем. Вон Сталин ни в грош не ставил Надежду Крупскую, называл её "товарищем Ленина только по постели". Кстати, возникли основания сомневаться в способности Марии сохранить за собой постельную функцию. Возраст уже не конкурентный, хотя кондиции еще сохранились. "Дорогу молодым", – как утверждали в Советском Союзе. Зав отделом идеологии и пропаганды подогнал очаровательную компьютерщицу, к которой Вождь неровно дышит: возможна смена поколений. Девчонка способна стройной ногой открыть дверь в "Бетховенские апартаменты". Джинсы в облипку и полуголый пупок это вам не бесформенная блузка табачного цвета, через которую у докторши и сиськи не разглядеть.
– Владимир Ильич, пора ехать, – Дюбенин и Кораблев не оставили ни шанса для медицинских возражений. – Ассоциация туризма крайне важна. Сделаем встречу короткой и продуктивной. Час-полтора и вернетесь на виллу.
Ульянов оглянулся на Марию в поисках поддержки – встречаться с туроператорами решительно расхотелось. Та глядела в пол, поджав губы – отговаривала упрямого любимого от выезда и теперь заняла позу умолчания. Когда он, накинув льняной пиджак – первый экземпляр из модной коллекции "Ленин", склонил голову и, как раб на галеры, направился к выходу, безапелляционно изрекла: "Я должна сидеть за соседним столиком". "А баба-то с характером, – товарищ Дю скорректировал оценку, – вцепилась словно клещ". Его глаза нашли старшего "дзержинца", тот согласно прикрыл глаза, подтверждая наблюдение партийного бонзы. Младший попытался скрыть понимающую ухмылку, не до конца, а просто из вежливости к руководящему товарищу. Поздоровавшийся во дворе опер Службы Охраны так и остался с приоткрытым ртом: прокартавив ответное "здрасте", мимо прошел настоящий Ильич – не громадный каменный истукан с ульяновскими чертами лица, а маленький ЧЕЛОВЕЧИЩЕ, рыжеватый и живенький.
– И чего в русских ресторанах меню обязательно набрано мелким шрифтом, а свет как в склепе, – Кораблев бурчал метрдотелю, лично принимавшему заказ.
– Вы бы, любезный, лупу выдавали и фонарик, – настроение Ульянова заметно улучшилось, когда компания оказалась в "Царской охоте", чей интерьер в псевдорусском стиле неплохо гармонировал с русской же едой.
– Владимир Ильич, можно вприглядку выбрать любые блюда, – метр кивнул на телегу в центре зала, заставленную подносами, судками, супницами.
– Разумное предложение, – прокомментировал Дюбенин, стремившийся быстрее перейти к деловой части вечера. – А мы пока с лидерами туриндустрии начнем обсуждение проекта "Красный маршрут". Товарищ Кораблев доложит тезисно.
– Речь идет о приеме одного-двух, а в перспективе трех миллионов туристов из Китая, которые будут в России посещать памятные места, связанные с именем Ульянова, деятельностью ВКП(б) и китайских коммунистов. Как представляется, позже присоединится соизмеримый поток из других государств. Огромный масштаб требует серьезного планирования и инвестиций. Руководство нашей партии и коллеги из КПК будут координировать эту работу, сертифицировать заинтересованные турагентства и отельеров. Посторонних и политически ангажированных флибустьеров будем отсекать, – Кораблев обвёл взглядом собравшихся, – всеми доступными методами. Я доступно излагаю?
Вокруг стола пробежал одобрительный шумок – участники встречи прекрасно владели устным счетом и уже прикидывали потенциальные денежные объемы. Самый прыткий, чей бизнес пострадал от сокращения выездного туризма из РФ, не удержался и с ходу выдвинул инициативу.
– Стоит ли ограничиваться только российским рамками? Ведь Владимир Ильич много жил в эмиграции, с его именем связаны адреса в странах Европы. Вероятно, тамошние компартии проявят интерес и захотят участвовать.
– Очень толковая идея! – Кораблев почувствовал легкое головокружение от нарастающего проекта. – Следует подумать о глобализации. А пока откройте папки с нашей презентацией, в частности, с текстом агентского соглашения и нормами роялти, которые участники будут выплачивать партийным структурам здесь в России и в Китае. Ставки и условия согласованы с Пекином, поэтому спорить о цифрах и деталях бесполезно.
– Чистой воды грабеж, но предложение, от которого невозможно отказаться, – опрокинув рюмку "столичной", многоопытный председатель Ассоциации процитировал "Крестного отца". – Навар ожидается колоссальный.
– Да, уха наваристая, по-монастырски, – согласился Ульянов, усаживаясь с очередной тарелкой на почетное место между председателем и товарищем Дю. – Там на телеге с десертами еще мороженое видел сливочное – вкуснятина, вероятно!
Соседи переглянулись, дипломатично не расхохотались – опыт водкой не зальешь. Хотя грех смеяться над пришельцем из голодной революционной России. Особенно сидя в хлебосольном ресторане на Рублевке.