Сборник рассказов финалиста литературных премий "Национальный бестселлер" и "Нонконформизм" Олега Лукошина - сочетание причудливых, а порой и шокирующих историй о самых разнообразных гранях человеческого существования. Цепкие, динамичные рассказы с неожиданными поворотами сюжета схватят вас в охапку и поведут за собой туда, где Реальность призрачна, а Истины условны. Внимание: рассказы не рекомендуются несовершеннолетним, а также чрезмерно впечатлительным читателям!
Содержание:
ОПЛОТ АПАРТЕИДА 1
СЕКРЕТ ТВОЕГО ИМЕНИ 2
ЖЕНЩИНА ТЫСЯЧИ МУЖЧИН 3
ПРОСТО ЛЮБОВЬ 3
НОЖИ 4
ВЕЧЕР НАСТУПАЕТ НЕЗАМЕТНО 5
КРАСИВАЯ ИСТОРИЯ ЛЮБВИ С ПЕЧАЛЬНЫМ КОНЦОМ 5
РОДСТВЕННИКИ 5
ПРОЩАЙ, ПРОКЛЯТОЕ ДЕТСТВО! 6
МОЯ ПОДРУГА - БЛЯДИНА 8
КОРОТКИЙ РАССКАЗ О СЕКСЕ 8
ТРОГАТЕЛЬНЫЙ РАССКАЗ О СМЕРТИ 8
ПСИХОАНАЛИЗ КАК ОН ЕСТЬ 9
ЖЕНЩИНА С ВОЛОСАТОЙ ГРУДЬЮ 10
ГРАНИ НЕЗРИМЫ 11
МАЛЕНЬКИЙ СЕРЁЖА 11
СТЕНЫ 12
РОЗА БЛЮМЕНТАЛЬ 14
В ОЖИДАНИИ ПОТОМСТВА 14
СЧАСТЛИВЧИК 15
УМНАЯ МАМА - ХУЖЕ ГИТЛЕРА 15
ОДИН ИЗ МНОГИХ 16
ПУЗЫРИ НА ГУБАХ ФЕСТИНЫ 17
МОЯ ЖЕНЩИНА 18
БЕЗЗАВЕТНО ВЛЮБЛЁННЫЕ В ПОРНОГРАФИЮ 23
СЛУЧАЙ В ТРУДОВОМ КОЛЛЕКТИВЕ 24
БЕЗОБРАЗНЫЕ ДЕВОЧКИ СНОВА В МОДЕ 25
ГРЕХОПАДЕНИЕ 28
НАСЛЕДНИК ОЧЕРТАНИЙ 29
ЧЕЧЕНСКИЙ СИНДРОМ 30
ЖОПОЙ РЕЗАТЬ ПРОВОДА 31
ОБНАЖЁННАЯ 32
НЕТ ВАМ ПРОЩЕНИЯ, КЛОУНЫ! - (Мюзикл) 33
КАСТА ВЛЮБЛЁННЫХ 34
СВЯТАЯ НЕНАВИСТЬ К ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ 34
ЛОМАТЬ ЛЮДЕЙ 36
МЯСО 37
ИДИ НА "АСТРУ" 38
СУИЦИДНИКИ 40
Олег Лукошин
"Первое грехопадение"
Сборник рассказов
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку "Спасибо", тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
Ты берёшь в руки ручку, бумагу и… погружаешься в грех. Грех осмысления себя и действительности, грех создания новых - слабых, мучающихся и безумно грешных - людей. Это грехопадение - первое…
ОПЛОТ АПАРТЕИДА
Брату
Все пацаны нашего дома рано или поздно начинали бить своих отцов. Получив изрядную долю пьяных кулаков и ремней в детские годы, на пороге отрочества они начинали чувствовать в себе силы на ответные действия. Робко поначалу, боязливо, они осваивали нехитрые премудрости мордобоя. Первый опыт никогда не оказывался последним: протрезвевший папашка вспоминал о нанесённой ему обиде и кулаками восстанавливал пошатнувшийся авторитет. Чтобы в следующую пьянку получить от сына ответные удары, более отчаянные, чем предыдущие. Трезвых отцов били редко: они могли ответить как следует, а кроме всего прочего в душе начинали шевелиться коварные идеалы гуманизма - всё ж таки он твой отец, всё ж таки надо уважать его. Уважение длилось лишь до первой опохмелки - покрытый отборным отцовским матом сын не выдерживал и лупил родителя по морде. Матери визжали и пытались оттащить детей. Но не особо усердствовали - они понимали, что отцы заслуживали этого.
Единственным, кто не бил отца, был я. По той простой причине, что отца у меня не было. Мы жили вдвоём с матерью. Счастливым ребёнком я себя не считал, потому что мать моя воплощала в себе и отсутствующую мужскую половину - лупила меня дай бог, и матери я конечно же не отвечал. Но лет в четырнадцать перестала - потому что не могла больше со мной справиться. Пацаны завидовали мне:
- Тебе, Колян, лафа. Тишина, покой. С отцом возиться не надо.
- Да где лафа? - возражал я. - Мне и мать нервов портит достаточно.
- Ну, мать - это не то. Она пожалеет хоть. А вот отец…
Я молча им сочувствовал, но в глубине души завидовал безмерно - мне тоже хотелось избить своего отца до полусмерти. Увы, этой радости я был лишён.
Был ещё один парень, который разделял мои проблемы, - мой лучший друг Валерка. Он понимал меня, потому что тоже почти не бил своего отца. Ситуация была иная - отец у него имелся, но бить его он не мог по причине огромного телосложения своего батяни. Отец его, Серёга Мухин, был мужиком двухметрового роста и весил не меньше центнера, а то и больше. Ширина его плеч составляла, как минимум, полтора метра, кулачищи походили на гири, а коротко стриженая голова с щёлочками глаз внушала искренний трепет. Серёгу Мухина боялись все. Стул, пятидесятилетний алкаш - острослов из третьего подъезда, придумал ему ёмкое и очень точно отражающее его сущность погоняло - Оплот Апартеида.
Мухину-отцу кличка не нравилась, он просто зверел, слыша её, а вот сын называл его только так и не иначе. Оплот Апартеида. Или просто - Оплот.
Пил Оплот меньше, чем остальные и по меркам нашего двора считался вполне приличным мужиком. У него был автомобиль, огород с домом, довольно сносная зарплата, да и сам он держался солиднее, чем наша дворовая голь. Но Валерке от этого легче не было: Оплот был мужиком без тормозов и бил его по малейшему поводу. Мать даже не пыталась заступаться за сына.
Валерка не терял надежды избить своего отца. Разные планы приходили ему в голову, и однажды, когда нам было лет по семнадцать и какая - никакая сила ощущалась уже в кулаках, он предложил грохнуть отца всем двором.
Предложение было интересное, и поначалу пацаны восприняли его с энтузиазмом. Но, пораскинув мозгами, стали вдруг отказываться. Валерка горячился, размахивал руками, доказывал что-то, но ряды его сторонников неумолимо редели. В конце концов лишь двое, Паша и Димон, согласились принять участие в акции.
Моя кандидатура поначалу не обсуждалась - по причине моей неопытности. Но на безрыбье и рак щука, и, ввиду малочисленности своего отряда, Валерка обратил взгляд и в мою сторону.
- Ну чё, Коль, - кивнул он мне, - примешь участие?
Я не раздумывал ни секунды.
- Конечно.
- Ну и отлично, - сказал Валерка. - Вчетвером - это нормально. Вчетвером мы его сделаем. Надо только момент выбрать.
Момент вскоре настал.
- Готов? - зашёл ко мне как-то вечером Валерка.
- Сегодня хочешь?
- Да, сегодня - лучше всего. Оплот пьяненький, у подъезда сидит - за гаражи отведём да грохнем.
Собрав всю бригаду, он осмотрел нас критически. Что-то ему не нравилось.
- Нет, - поморщился он, - на кулачках мы его не возьмём. Надо дубины искать.
- До стройки пройдёмся? - предложил Димон. - Там монтировок полно.
- Нет, - опять поморщился Валерка. - Железом не будем. Надо дерево. Жалко его всё же убивать…
Мы пошли в перелесок и наломали там четыре дрына. Расположившись за гаражами, стали наблюдать за домом. Оплот сидел у подъезда, грыз семечки, добродушно переругивался с проходившими мимо соседями и пребывал в самом жизнерадостном расположении, что с ним случалось крайне редко.
- Это хорошо, что он такой весёлый, - сказал Валерка, - не ожидает удара. Расслабился, разомлел - таким его легче взять. Вот только как его за гаражи выманить?
Несколько критических минут мы обсуждали эту проблему. Варианты приходили разные, но все сошлись на том, что кто-то должен вызвать его на разговор. Осуществить это оказалось трудно - подходить к Оплоту никто не хотел. Время шло, а мы ни на что не решались.
- Ладно, - сказал я наконец, - я сделаю это.
- Сделаешь? - посмотрели все на меня недоверчиво. - Сможешь?
- Просто позову его за гаражи, и всё.
- А если не пойдёт?
- Неужели он струсит?
- Он не струсит, просто ты для него не раздражитель.
Я задумался.
- Ну тогда обзову его как-нибудь.
Точно, - закивал Валерка, - так лучше. Такие вещи он не прощает, обязательно среагирует. Двигай.
На дрожащих, негнущихся ногах я зашагал от гаража к скамейке. Вечер клонился к закату, усталые люди шли по тротуарам, откуда-то доносилась музыка.
- Эй, Оплот! - подошёл я к подъезду. - Пойдём-ка за гараж, базар есть.
Оплот опешил. На какое-то мгновение даже растерялся - лицо его выразило крайнюю степень изумления, но тут же сжалось в неподвижную каменную массу.
- Чё? - спросил он.
Я облизал пересохшие губы.
- Ребята ждут, поговорить надо.
- Какие ребята?
Меня буквально трясло. Я, однако, бодрился.
- Очкуешь что ли? - выдавил я из себя и тут же испугался сказанного. Глаза Мухина - старшего мгновенно налились кровью.
Он опустил голову, усмехнулся. Я стоял и дрожал. Несколько мгновений ничего не происходило. Вдруг он вскочил и, вытянув руку, метнулся ко мне, пытаясь ухватить меня своей лапищей за горло. Я увернулся и побежал к гаражам. Оплот не отставал. За гаражом парни встретили его дрынами.
Почти сразу нам удалось сбить его с ног - это был большой успех. Драться с ним стоячим нам бы не удалось, даже с дубинами. Парни отчаянно прикладывали дрыны к его голове, и Оплот, шокированный таким развитием событий, выглядел воистину жалко: он закрывался руками и глаза его выражали дикое недоумение.
- На тебе, сука! - орал Валерка. - Получи благодарность!
В суете я не смог найти свой дрын, который положил у стенки гаража, и потому действовал одними ногами. Мне досталась нижняя половина двухметрового Апартеидовского тела, и я с остервенелым воодушевлением пинал его по бокам.
Оплот сдавал. Он хрипел, брызгал слюной, а взгляд его терял цепкость и осмысленность. Наконец он прекратил сопротивление, опустил руки и откинулся на землю.
- Стоп! - остановил всех Валерка. - Хватит.
Мы прекратили бить его и, пятясь, стали отступать. Оплот не шевелился.
- Убили что ли? - испуганно оглядел всех Паша.
- Не, - ответил Валерка. - Ни хрена ему не будет.
Оплот тут же подтвердил его слова. Он открыл глаза, приподнял голову и, глядя на нас, выдавил:
- Убью. Всех поодиночке.
Мы бросились врассыпную. На пустыре за стройкой собрались и, нервно закурив, стали вспоминать произошедшее.
- Ничё, ничё, - сдавленно посмеивался Валерка. - Всё хорошо было. Пусть теперь знает, что почём.
Мы тоже смеялись, но в душе не могли согласиться с ним. Угроза Оплота была нешуточной.
Первой его жертвой стал я. Два дня спустя злой как чёрт Мухин - старший, в синяках и пластыре, подловил меня в подъезде. Я не дошёл полпролёта до квартиры.
Встреча была недолгой. Он врезал мне, я упал. Подмяв меня коленками, он принялся выбивать из меня дурь, целенаправленно, по-боксёрски, как-то лениво даже опуская кулаки на мою горемычную физиономию. Я потерял сознание.
Очнулся оттого, что меня отчаянно трясли. Мать вместе с соседкой тётей Шурой, ахая и охая, приводили меня в чувство. Мать плакала. Я же плавал в луже крови.
Им как - то удалось перенести меня в квартиру, смыть кровь, перебинтовать. Мать хотела вызывать "скорую", но я её остановил.
Как потом выяснилось, я пострадал меньше всех. Всего лишь вывернутый набок нос и несколько выбитых зубов. Нос я вправил самостоятельно и вроде бы удачно - он встал почти на прежнее место. Паше с Димоном досталось больше - обоих отвезли в больницу. Лишь Валерка, инициатор нашей бойни, успел схорониться. Жил где-то в подполье, у каких-то друзей на другом конце города.
Мать всё время, пока я выздоравливал, вопила и передавала мне тревожные новости с улицы. Оплот якобы грозился сделать меня ещё раз, так как, дескать, он меня пожалел, но теперь сознаёт свою ошибку. Как ни странно, я воспринимал всё это довольно спокойно. Мне не верилось, что Оплот станет бить меня во второй раз.
Так оно и произошло - бить меня он больше не стал. Я вообще его ни разу не видел после этого, так как вскоре уехал. Мать, едва дела мои пошли на поправку, устроила меня на работу. Помощником лесоруба. Уговорила какого-то старого знакомого взять меня. Работать предстояло в соседней области. Я не сопротивлялся.
В день отъезда, на вокзале, меня нашёл Валерка. Мать, бывшая тут же, встрепенулась, но прощанию нашему помешать не смогла.
- Как ты? - спросил он меня.
- Ничего, - ответил я. - Морда зажила, работать вот еду.
- Жаль, - сказал он.
- Почему?
- Надо же отомстить папашке!
- Не, я уже не мститель.
- Жаль. А я новую банду думаю собрать. Человек десять - двенадцать. Монтажки возьмём на этот раз. Убьём так убьём - мне терять нечего.
- Ну, успехов.
Дали зелёный свет. Проводница закрывала дверь, мать тянула меня к вагону. Я вскочил на подножку.
- Давай, Валер! - помахал другу. - Удачи тебе!
- Тебе удачи! - помахал он мне в ответ. - Возвращайся только миллионером. А Оплоту мы ещё покажем кузькину мать.
Проводница закрыла дверь, я прошёл на своё место. Мать с Валеркой всё ещё махали мне. Скрылись из вида вскоре. Я взял постель и стал укладываться.
Назад я уже никогда не вернулся.
СЕКРЕТ ТВОЕГО ИМЕНИ
- Тамара… - пробовал он на вкус имя. - Та-ма-ра.
- А тебя? - спросила она.
- Глеб.
- У-ух!
- Что?
- Да так, ничего. Первого Глеба вижу за свою жизнь.
- Не, я Тамар видел.
Аудитория постепенно заполнялась. Девчонок было больше. Все чувствовали скованность - первый учебный день всё же.
- В той башне высокой и тесной, - мрачно забубнил Глеб. - Царица Тамара жила.
Тамара заулыбалась.
- Прекрасна, как ангел небесный, как демон, коварна и зла.
- Да ты знаток поэзии!
- Так, всплыло…Тамар, а ведь имя, оно на судьбу влияет, ты знаешь?
- Нет.
- Влияет. Вот "Тамара" - к какой-то распутной жизни склоняет, нет?
Тамара наигранно обиделась.
- Потому что говорю я "Тамара", и мне сразу такая картина видится. Мужик пьяный, в трусах и с бутылкой в руке, и вот так орёт: "Та-ма-ра-а-а!!!"
Тамара изобразила ещё большую обиду, но не злобно, понимающе - ей льстило общение с остроумным парнем. Она даже улыбнулась через секунду. Сидевшие поблизости девчонки тоже обратили внимание на Глеба.
- А когда ты "Глеб" произносишь, что тебе видится? - нашла что ответить Тамара.
- Глеб? - переспросил Глеб. - Глеб… это как рукой по воздуху махнули. Глеб! Глеб - это квадрат. Это квантовый модуль. Цельность, собранность, целеустремлённость. Вот что такое Глеб.
Девчонки улыбались ему. Девчонкам нравится, когда их развлекают.
- А Света если? - спросила одна из них.
- Тебя Светой зовут?
- Я просто узнать хочу.
- Хорошо. Видишь ли, Света…тут тогда надо "Светлана" брать.
- Бери.
Глеб задумался на пару секунд.
- Светлана - это женская самоотверженность. Муж ночевать не пришёл, дети капризничают. Скорбная женщина укладывает их в кроватку. Вытирает слёзы.
- Спаси-и-ибо.
- Не за что.
- А Марата сможешь? - повернулся один из немногочисленных парней.
- Марат - это полное имя?
Девчонки засмеялись.
- Самое полное.
- Мужские имена сложнее. Особенно чужие.
- Давай, не стесняйся.
Пришлось снова задуматься.
- Только одно вижу, - сказал Глеб. - Невспаханное поле.
- Поле? Ни фига себе.
- Да, поле. Земля коричневая такая. Ветер дует, ковыль колышется.
- Татары на Русь идут… - добавила Тамара.
Все грохнули со смеха.
- Вот, видите, - смеялся Глеб. - Уже ученики появились. Это быстро перенимается.
Аудитория заполнилась. Вскоре подтянулись преподаватели. Всех разбили на группы, а декан толкнул речугу. Не ждите лёгкой жизни - вот главный её мотив.
Глеб попал в группу к молодой преподавательнице - она только начинала работать. Диспозиция ему понравилась - Елена Фёдоровна, так звали преподавательницу, внешностью своей обещала долгое и томное общение. Очень лучезарно улыбалась. Поздравила всех с поступлением.
Сентябрь. Учёба. Университет.
- Глеб, - подходили к нему весь первый семестр девушки. - Растолкуй моё имя тоже.
- А что мне за это будет?
- Я тебя поцелую.
- Лады. Значит…Марина.
- Марина.
- Марина, Марина, Марина. Влагой какой-то веет.
- Ну, это я сама знаю! Марина от "моря" произошло, и всё такое - как-то там по-гречески.
- Хорошо, хорошо. Другая версия.
Он думал несколько напряжённых секунд, потом выдавал:
- Марина - это разлука. Муж пил, денег не приносил, приходится расставаться. Прощай, говорит он. Пошёл к чёрту, отвечает она. Расстаются не друзьями.
- Ну вот, мракобесие какое-то!
- Ассоциация.
- Какие-то они у тебя мрачные. Мужи пьяные, и всё такое.
- А что вас ждёт ещё!?
- Ладно, вот тебе поцелуй.
Марина, девушка стильная и куражная, чмокала его в щёку.
- А в губы?
- В губы любимого только, дурачок.
Она убегала на лекцию, а Глеб думал, улыбаясь: "Нелюбимый".
- А меня истолкуешь?
- Что-то не помню твоё имя.
- Жанна.
- Ах да, Жанна.
Студенты бурлили, толкались. Несли из буфета пирожки. Марат махал рукой - звал в курилку.
- Потом, Жан, ладно. Сейчас дел много.
- Ладно.
В курилке щедрый Марат угощал "Уинстоном".
- Гле-буш-ка! Судьбу предсказываешь, говорят. В корень зришь. Ну-ка, продемонстрируй.
- Натали-и-и, - вместо приветствия пел Глеб. - Утоли мои печали, Натали-и-и…
Наташа усаживалась к нему на колени - она была смелой девушкой и никого не стеснялась.
- Давай, - кивала. - Порази моё воображение.
- Зачем тебе судьбу знать? - спрашивал Глеб. - Ты же сильная женщина.
- За женщину в ухо получишь. А судьбу хочу знать, чтобы избежать ошибок.
- Их у тебя не будет.
- Давай, не тяни резину.