Один из оставшихся личностью был совсем загадочной. Никаких высоких постов он не занимал и большими делами вроде бы не ворочал, пышными регалиями не светился, вообще на новую вертикаль, похоже, нанизан не был, обитал где-то побоку, тем не менее всюду был вхож и принимаем причастными кремлевским сферам людьми с почтительной опаской. Говорили, что он порученец. Чей - не уточняли. Кому надо - те и так знали, по крайней мере догадывались, а кому не надо - знать было не положено. Само присутствие его в делегации выглядело непонятно - покойный был, несомненно, большой человек, но не настолько. Видимо, имелась в вояже порученца какая-то еще подоплека. На поминках он сидел поблизости от вдовы - за соседним столом, вместе с замами губернатора, которые были с ним очень предупредительны. Да и сам губернатор то и дело отвлекался от обязанности утешать оставленную и давал на него косяка. Будучи заинтригованным. И пытаясь разглядеть на лице порученца хоть что-нибудь, хоть какой намек. Но так и не разглядел - лицо было совершенно бесстрастно. Даже при взгляде на прекрасную скорбящую оно не оживлялось. Пару раз на нем что-то мелькнуло - причем диаметрально разное, - когда свежая подруга второго губернаторского зама решила на всякий случай состроить ему куры - вдруг чем папику поспособствует - и когда его коснулся бедром один смазливый официант, косящий под юного Бандераса, - и все.
Сверкающие взоры генералов он заметил - не заметить их было трудно, - но внешне никак к этому не отнесся. В конце поминок, когда из-за центральных столов гости начали потихоньку подниматься и расходиться и сама вдова, ясно было, вскоре это траурное собрание покинет, он встал, подошел к ней, чего-то пошептал на ухо и, не дожидаясь ответа, удалился.
Назавтра же он из своего люкса на подобострастные призывы не вышел - сказал через дверь заспанным голосом, что задержится и пусть летят без него. Звавшим показалось, что был он не один. Но они об этом предпочли тут же забыть.
Не вышли из своих номеров и оба генерала - их там попросту не было. Весь остаток вечера они куда-то звонили, о чем-то договаривались и отдавали команды, затем коротко, не раздеваясь, вздремнули, чтобы набраться сил, а рано утром, забрав вещи и погрузившись в присланные за ними машины с военными номерами, исчезли. Правда, потери этих двух бойцов никто в столичном отряде толком и не заметил - все маялись после вчерашнего.
Объявились генералы неподалеку от Трои - по разные ее стороны. Один - на северо-западе, другой - на юго-востоке. Выбрались из машин уже в теплом камуфляже, козырнули встречавшим их офицерам, поднятым накануне со своими подразделениями по тревоге и успевшим за ночь совершить стремительный марш-бросок, отмахнулись от рапортов, бросив: "Потом", - и направились к опушкам леса по свежепробитым в снегу колеям.
Там каждого ждал командно-штабной автомобиль, умело замаскированный под большой сугроб. Рядом громоздились еще сугробы - такие же или меньше. Только вблизи в очертаниях некоторых можно было опознать бэтээр, грузовик для перевозки личного состава, санитарную "буханку". Другие очертания точной расшифровке не поддавались.
Внутри штабных машин генералы выслушали короткие рапорты, подошли к столам, где лежали развернутые карты и фотографии местности, сделанные со спутника, изучили их и практически одновременно спросили:
- Ну, что скажет об объекте разведка?
В разных командных пунктах разные офицеры сказали одно и то же.
- Три рубежа обороны, значит… - покивали генералы. - Ну-ну. Ваши предложения?
Предложения были тоже одинаковы.
- Неплохо, неплохо, - снисходительно произнесли полководцы. - Но действовать будем вот так! - Они ударили кулаком по столу и своими словами повторили услышанное. - Ясно?
- Так точно!
- А что там у противника? Объявился?.. Где?.. Наблюдение ведется? - спросили генералы, нисколько не сомневаясь, что противник должен быть где-то поблизости и чего-то предпринимать.
Вот тут наконец-то обнаружилось и отличие. Потому что для одних противник находился на северо-западе, а для других - на юго-востоке. Зато и туда, и туда уже успели доползти заблаговременно высланные сторонами разведчики. Окопавшись неподалеку от опушек в снегу, они несли боевой дозор.
- Следить в оба! В контакт не вступать. Наша цель здесь! - Два пальца хищно нависли над двумя одинаковыми картами и затем ткнули в одну точку. - Начали!
- Есть! - Из каждой машины выбежало по офицеру.
Первый рубеж обороны состоял из колючей проволоки. Натянутая на столбы и хитро переплетенная, она окружала все поместье, делая легкое послабление лишь для въездных ворот - их она украшала сверху. Зато перед ними были КПП, шлагбаум и сдвижные кόзлы, тоже перевитые колючкой. Опыт хозяйских отсидок свидетельствовал, что так оно во всех смыслах сохраннее - и изнутри никто без разрешения не выберется, и снаружи не прокрадется.
От противоположных опушек, проваливаясь в глубоком снегу по грудь, похожие в белых маскхалатах на диковинных йети, к рубежу принялись выдвигаться команды саперов. Выдвигались скрытно - насколько это было возможно. Некоторые пытались ползти - и пропадали с головой. Остальные прорезали телами глубокие борозды.
Достигнув ограды, саперы стали резать колючку и разводить ее в стороны, делая проход. Резали с запасом - вскоре проход достиг таких размеров, что в него запросто мог проехать грузовик.
За их спинами уже вовсю орудовали бойцы с лопатами, пробивая в снегу широкий тракт - ровно в ширину прохода. На самом деле тракт был не очень-то и нужен, однако генералы во всем любили порядок.
Околевая от холода, но исполняя свой воинский долг, разведчики тем временем, не покладая биноклей, исправно доносили командованию обо всех действиях неприятеля.
Действия были одни и те же. И рапорты об успешном преодолении первого рубежа обороны поступили к генералам одновременно. О преодолении со своей стороны - от командира саперов, о преодолении с чужой - от разведки.
- Ну-ну, ничего, - оценили полководцы. - Но надо быстрей!
- Есть быстрей! - Командиры саперов бросились выполнять приказания.
Следующий рубеж обороны представлял собой зону отчуждения между колючкой и высокой кирпичной стеной, воздвигнутой вокруг поместья на манер кремлевской - только без зубцов и монолитных башен. Башни, разумеется, были, как же без них, но поскромнее. Со стены на зону таращились неподвижные видеокамеры, похожие на давно замерзших и окаменевших птиц со странными глазастыми клювами. Имелись сведения, что зона еще и заминирована.
Саперы и там, и там подтащили к проходам в колючке рулон белой маскировочной ткани, аккуратно уложили его на наст, на "раз-два" энергично катнули в сторону стены. Оба рулона, худея по пути, благополучно цели достигли. Теперь все пространство зоны от прохода до стены было укрыто белым покрывалом, от наста почти неотличимым. Во всяком случае - сверху, для бдящих "птиц".
Под каждым покрывалом закипела слаженная работа. Одни настороженно поводили блинами металлоискателей, другие по их сигналу начинали выгребать с проверенных мест снег, третьи вслед за ними подпирали стойками покрывало, чтобы не провисало. Вскоре были отрыты и обезврежены первые мины - они-таки действительно имелись. Не в очень большом количестве - всего было обнаружено по три с каждой стороны - так что сильно это работу не замедлило.
Спустя сорок минут обе команды симметрично добрались до третьего рубежа обороны - самой стены. О чем и доложили полководцам.
Те вышли с биноклями из штабных машин, обозрели командными взорами окрестности - им виделось, что так надо обязательно поступать перед решительным боем; конечно, хорошо бы было и произнести что-нибудь значительное, историческое, но на ум, как назло, ничего такого не приходило, поэтому они громко приказали приступить к третьему этапу. Правда, добавив:
- Вперед, орлы!
"Орлы" принялись буровить в стене шурфы и закладывать туда взрывчатку. Когда низ стены оказался ею нашпигован, как кусок несвежей колбасы - желтым жиром, несколько рук по команде взметнулось над покрывалом - может, даже в прыжке - и прилепили взрывные блямбы повыше. По прикидкам "орлов" этого должно было хватить с лихвой. От блямб и вкраплений "жира" заструились тонкими отростками проводки. Быстро сошлись в один, который выбежал из-под покрывала и зазмеился дальше - к столику у штабной машины, к стоящей на нем коробочке с красной кнопкой.
Ровно в девять ноль-ноль к подрыву все было готово. Естественно, с обеих сторон. Оставалось надавить на красные кнопки и…
И тут генералы испытали шок!
Нет, кнопки еще не были нажаты, ничего экстраординарного не произошло и неэкстраординарного тоже, вокруг вообще ничего не изменилось… просто генералов вдруг посетили сомнения. А сомнения и генералы - это как гений и злодейство… или как молоко и соленый огурец в одном желудке - кому какая параллель ближе…
Изначальный план, осенивший полководцев прямо на поминках, был таков: скрытно подготовиться к атаке, взрывом пробить брешь в стене и, лихо рассекая снежную целину, под бравурную музыку и разноцветные всполохи салюта въехать в поместье на белом бронетранспортере, как на белом коне!
Какое женское сердце сможет устоять перед подобной решимостью и пылом? Чье не растает при виде такого боевого героя? А? По их генеральскому опыту - ничье. Потому и последние длинноногие дали предательскую слабину, что в столичной суете как-то не хватило времени на такую вот с ними прелюдию. А хватило бы - куда б они делись!
Ну а потом, когда все сладится и сердце прекрасной вдовы вместе со всем остальным прикладом отойдет победителю, те же солдаты стену быстро и восстановят. За ее, разумеется, счет, который станет в скором времени совместным.
И белый бронетранспортер был расчехлен, и громкоговорящая установка поворотила свои раструбы в направлении главного удара, готовая разразиться "Полетом валькирий" и "Прощанием славянки", и салютная установка уставилась в небо, чтобы украсить его огненными шарами и цветами, а красная кнопка так и притягивала к себе палец…
Но!
Ровно все то же самое обнаружилось внезапно и у противника! Расчехленное и изготовленное - по донесениям разведки. А это был уже плагиат. Только непонятно - чей у кого? Каждый считал, что у него. Причем плагиат наглый, подлый и коварный. Особенно подлый тем, что если одинаковая атака начнется одновременно с двух сторон, то куда тогда смотреть красавице, кем любоваться, кому внимать?! Крутить головой туда-сюда, покуда не открутится?
Нет!
Нет, нет и нет!
Да она элементарно испугается. Потому что, когда с одной стороны, открыто, в лоб - это красиво. Это прекрасно, черт побери! И недолгий испуг должен быстро смениться кокетливым млением и любованием. А вот когда с двух - это уже спецоперация по захвату, клещи. И никакого любования тогда не дождешься - лишь страх появится и стремление поскорей убежать…
Такие мысли посетили генералов. Весьма, надо сказать, своевременные. Выдающие в них знатоков женской психологии и одноименной души.
А за ними подоспели и выводы…
Вскоре от каждой противоборствующей стороны отделилось по два отряда. Один, побольше, с полной выкладкой и оружием, отправился в рейд к противнику, имея приказ зайти к нему с тыла и любой ценой вывести из строя его боевую технику. Другой, небольшой, помчался на машине в город. Перед ним стояла иная оперативная задача - куда сложнее: выявить и немедленно доставить командованию лучшего местного специалиста по всему романтическому, сентиментальному и возвышенному.
Да, генералы решили подстраховаться. И параллельно с основным планом, успех которого теперь зависел целиком от первого отряда, разрабатывать запасной - резервный. Он же мог стать и подготовительным для основного. Для этого им необходим был гражданский консультант, разбирающийся во всякой тонкой душевной бижутерии. Собственные возможности в данной области они, похоже, исчерпали.
В городе N таких специалистов было двое. То есть было-то их больше, но самыми крупными, модными и известными считались именно эти два. Оба геи, по-местному - пидоры. Некогда они тесно дружили, причем дружили традиционно, без излишеств и без всякой задней мысли, на пару начинали окормлять подсевших на импортный глянец и целлулоид обывателей изысканным и высоким: один - в качестве парикмахера и фотографа, другой - в качестве совладельца видеосалона в подвале одной заводской бани и первого в городе стриптиза эконом-класса, устроенного в женском общежитии закрывшейся фабрички. Потом затеяли общее дело - и не прогадали: один вырос до стилиста, дизайнера и модного фотохудожника, умевшего изобразить любого так, что он одновременно был похож и на самого себя, и на какую-нибудь звезду Голливуда, другой - до креативного продюсера и популярного шоумена. Уже ни один корпоратив, ни одна пафосная свадьба, развод или просто культовая вечеринка не могли без них обойтись. Всюду они появлялись вместе, чтобы рулить и помогать зажигать. Вместе и сменили ориентацию, когда стало понятно, что без этого в мире модного, высокого и уж тем более изысканного ну никак. И совсем стали жить душа в душу - разве что не под единой фамилией. Зато под одной крышей, которую называли "наша Голубая Лагуна" - дом их стоял неподалеку от оврага с худосочной речкой, давно превратившейся стараниями проживающих в мусорный и тухлый ручей. И жили бы долго и счастливо, глядишь, и умерли б, нежно держась за руки, в один день, если бы не случилось меж ними коварства - подлого спутника любви.
Собственно, как раз из-за фамилии-то все и произошло. Шоумена однажды поутру осенило, что пришла пора ему сменить свою невзрачную, откровенно плодово-овощную Тыковкин на изящную, оригинальную, а главное, брендовую, - Гламуров. Он тут же сердечного друга разбудил и своим чудесным открытием с ним поделился. Тот долго ахал, восхищался, закатывал глаза - короче, млел. В такой трепетной атмосфере они легко позавтракали - чтобы не портить фигуры, - сделали друг дружке макияж и разбежались по своим делам, коих было невпроворот. Вечером в любимом клубе встретились, развлекались - все, как обычно. А на следующий день Тыковкин, улучив минутку, заехал в загс, где работала их общая знакомая. И узнал от нее, что Гламуровым ему стать, увы, не суждено. Во всяком случае, не в этом городе. Потому что вчера перед обедом здесь побывал его бойфренд и оставил заявление с требованием поменять свою устаревшую и неблагозвучную фамилию Козлов на современную Гламуров. А два Гламурова на один населенный пункт, пусть и немаленький, - это совсем не оригинально. По правде сказать, совершенно не комильфо.
Такого гнусного удара в спину Тыковкин не ожидал. И от кого?! "О темпора! О морес!" - мог бы горько воскликнуть он - если б знал. Но так как не знал, то кричать стал другое: что это он! он вчера придумал, а не Козлов; что это его собственное, авторское ноу-хау; что заявление этого подлого предателя надо немедленно порвать, сжечь и утопить вместе с ним самим в унитазе, а у него заявление принять и сразу, прямо сейчас, удовлетворить!..
Однако все было напрасно - другое заявление удовлетворили еще вчера - по знакомству. И ему был дан ход - не отменишь…
Таким вот образом Тыковкин стал придуманным наспех Нарциссовым, Козлов перековался на уворованного Гламурова, а дружба и любовь превратились в жгучую ненависть! Да какую - вплоть до визга при одном упоминании бывшего.
С тех пор они виделись лишь однажды - на торжественном приеме в честь подувявшей заокеанской кинозвезды, которая после долгого торга согласилась сняться в рекламе местной торговой компании. И заодно осчастливить своим дорогим присутствием день рождения ее владельца. Не пойти на этот прием для любого представителя местного бомонда было равносильно… даже трудно сказать чему… наверное, биению себя в грудь и признанию, что ты никто, ничто и звать тебя никак, плюс ходишь в китайском ширпотребе…
Там они всячески избегали друг друга, демонстративно кокетничая со всеми подряд, - даже, стыдно сказать, с женщинами, - а когда их ради аттракциона хитрыми путями все же свели - закатили всеми ожидаемую истерику.
Сначала Нарциссов презрительно и вполне великосветски осведомился:
- Ну что, хорошо тебе с упертой фамилией, гнида противная?
На что Гламуров ему находчиво и не менее изысканно ответил:
- Сама такая, тварь подзаборная!
Затем последовали другие слова, не столь изысканные и совсем непечатные, а закончилось все банальным мордобоем - правда, с поправкой на ориентацию. Из коего оба вышли расцарапанными, угвазданными фуршетной едой и напитками, в порванной одежде, с поредевшими шевелюрами и лягучими синяками на ногах.
Заокеанская кинозвезда была немало этим зрелищем фраппирована. И намекала, по слухам, чтобы ей за моральный урон доплатили. Хотя могла бы и посовеститься - все же от них пошло. До их веяний таких изысков здесь не наблюдалось. По крайней мере прилюдно.
Больше с той поры бывшая сладкая парочка нигде и никогда не встречалась. Даже при разделе имущества - этим занимались их поверенные. Что же касается разных элитарных городских мероприятий, то заказчики отныне должны были заранее решать - кто им ценнее: Нарциссов или Гламуров? И кого после мероприятия будет легче пережить в роли своего заклятого врага.
К ним-то в конце концов и направились группы захвата. Точнее, направились сначала к одному, Нарциссову, - он жил ближе к трассе, следующей мимо Трои, и был чуть более популярен в качестве специалиста по высокому.
Первой до него добралась группа генерала Жотова. Действовала она, как и положено по требованиям военного времени. Не обременяя себя звонками и разговорами, тихо вскрыла указанную информаторами дверь, сличила двух голубков, посапывающих на широкой, как плац, кровати, с имеющейся фотографией; одного, молодого, имеющего неосторожность вдруг открыть глаза, слегка приголубила по голове прикладом, а другому, постарше, заткнула кляпом рот, завернула его в одеяло и потащила из квартиры вон.
Когда извивающийся тюк выносили из подъезда, подоспела другая группа. Сразу все сообразив, выскочила из машины и попыталась отбить добычу. Началась молчаливая суровая рубка, прерываемая лишь хеканьем, смачными звуками ударов и негромкими криками "кия". На стороне опоздавших была неожиданность, приехавшим раньше мешал тюк - стеснял движения. Тюк пришлось бросить в ближайший сугроб, чтобы не мешал биться, однако произошло это поздно - приехавшие вторыми успели реализовать свои преимущества и проредить отряд противника. Дальнейшее было предсказуемо - меньшие силы отступили от своей добычи под ударами больших, тюк был закинут в другую машину и ею увезен.
Да, военное счастье переменчиво.
Группе генерала Жотова в итоге, теряя драгоценное время, пришлось мчаться по другому адресу - к Гламурову. Там все повторилось, как под копирку, единственное отличие - фото для сличения на этот раз отсутствовало, но бойцы выбрали голубка постарше - и не ошиблись. Зато у подъезда их никто не ждал и доставке объекта в расположение отряда не препятствовал.