* * *
Командир и экипаж отнеслись к Енисееву с неожиданным уважением, весьма странным по отношению к человеку, желающему полетать "на халяву". Не будучи в силах совсем избавиться от давних предубеждений относительно бравых пилотов, ухлестывающих за Надей, ожидал он и некой затаенной насмешки в их глазах. Но не увидел и тени насмешки, только нескрываемое любопытство. Всё объяснилось просто.
Когда настало время идти к самолету, минуя посты охраны, второй пилот, человек ростом с Енисеева, предложил ему надеть свое форменное пальто, а его плащ взял в руки.
- Что же, вы из-за меня пойдете в одном кителе? - смутился Енисеев.
- А погода-то? - улыбнулся пилот. - Плюс! Не озябну. Вот прилетим в Кольцово, там, конечно, шинелька понадобится. У них уже минус.
Выходя, второй пилот пропустил идущего Енисеева вперед, и - любезность за любезность - пришлось идти с ним по коридору рядом.
- Вы знаете, - сказал летчик, - мне так интересно познакомиться с вами! Ведь мы столько слышали о вас от Надежды. И про иркутский самолет, и про польский! Мы все переживали, когда она рассказывала о суде над вами. Мы не верим, что вы виноваты, и очень рады возможности хоть чем-то вам помочь.
- Надежда рассказывала обо мне?.. - пролепетал ошеломленный Енисеев.
- Конечно! - засмеялся пилот. - У нее только и разговору, что о вас. Наши девчонки на отдыхе начинают перемывать косточки мужикам, а она всегда: "А вот мой муж…" Они смеются: "Ну что ты, всё муж да муж, как будто других мужиков нету, о которых стоит поговорить!". А она отвечает: "Мой муж - особенный, с таким бы вы тоже о других не думали".
Шедшая сзади вместе с другими стюардессами Надя услышала, что говорят о ней.
- Вадим Антонович! - воскликнула она. - Можно вас попросить не рассказывать мужу небылицы! Почему это я не разговариваю о других мужчинах? Вон, девочки подтвердят - разговариваю.
- Да ладно, Надежда! - обернулся он на ходу. - Если он у вас пророк, то и так всё знает. У нас иногда летчики из других экипажей безуспешно пытаются приударить за Надеждой и спрашивают: "Почему она такая?" А мы говорим: "Вот если бы ваши жены видели на расстоянии, что вы делаете, вы бы тоже были такие".
Идущий впереди командир посмеивался.
- А что, Илья Петрович, - осведомился Вадим Антонович, - сегодня нормально долетим, без происшествий?
- Да, нормально, - без раздумий подтвердил Енисеев. - Иначе и быть не может.
Но сам он думал об ином: каким он был идиотом, когда подозревал Надю!
Позже, когда они оказались рядом перед посадкой на автобус, он боялся с ней встретиться глазами, и она тоже смотрела в сторону. Но Енисеев ясно ощущал исходящее от Нади тепло и такое же тепло чувствовал в своей груди.
* * *
Енисееву досталось место в самом хвосте самолета, у туалета, без соседей. "Айрбас" завел двигатели. Енисеев достал телефон, вставил в него старую "симку" и набрал номер Ступара.
- Илья Петрович! - вскричал тот. - Ну, где вы?! Я вам обзвонился!
- Слушайте внимательно, Ступар. Значит, встречу я назначаю в кафе "Визит" у метро "Тимирязевская" завтра в семнадцать ноль-ноль.
- Где?! Какое кафе "Визит"?
- Не перебивайте. Кафе "Визит" у метро "Тимирязевская". Вы должны пригласить туда как своих сатанистов, так и Владлена Константиновича и Павла Исааковича. Поняли? Можно с охраной. Там уже будет Ефрем со своими. Больше - никого. Кафе закроют на спецобслуживание. Пароль на входе: "Мы от Ступара".
- Позвольте…
- Нет, не позволю. У меня есть связь только с человеком Ефрема, так что остальных придется приглашать вам. И не вздумайте позвать одних сатанистов, потому что я тогда просто не приду, и от дальнейших контактов отказываюсь. Мое условие: на встрече должны быть именно те лица, с которыми я разговаривал. Все без исключения. Я буду следить за этим со стороны. Придут другие или придут не все, я, естественно, тоже не приду. Пора, пора нам вместе обсудить вопросы сотрудничества напрямую, а то вас слишком много, а я один! И скажите и тем, и другим, чтобы не искали меня до встречи и не пытались связаться, это бесполезно. У меня есть свои возможности, о которых они не подозревают. Если хоть один волос упадет с головы моих родственников, я объявлю им войну. У меня нет мордоворотов с автоматами, но есть сила пророческого проклятия. Знаете, что это такое? Врагу не пожелаю! - врал Енисеев. - Вы всё поняли?
- Понял…
- До встречи.
Надя, идущая по проходу и проверяющая, у всех ли пассажиров пристегнуты ремни, напомнила Енисееву:
- Уважаемый пассажир, во время полета пользоваться мобильной связью запрещается. И застегните ремень безопасности, пожалуйста.
Он улыбнулся ей.
- Да-да, извините! Но мы же еще не летим.
Самолет начал выруливать на взлетную полосу.
Енисеев быстро набрал Анатолия.
- Анатолий! Это Енисеев. Передай Ефрему: как и договаривались, забиваю стрелку у тебя на завтра, на семнадцать ноль-ноль. Будут еще две группы клиентов, добивающихся моих услуг. Серьезные, с охраной.
- Какие еще клиенты? - оторопел Анатолий.
- А ты что думал: один твой Ефрем хочет зарабатывать с помощью предсказаний? Меня теперь все знают после того, как показали по "ящику", и от клиентов нет отбоя. Все угрожают: убьем, зарежем! И как я вам всем угожу? Разорвусь, что ли, между вами? Поэтому я и забиваю всем стрелку. Надо договариваться.
- Но это же подстава!!!
- Нет, подстава - это когда бы я сказал тем серьезным дядям: рад бы вам помочь, да мешают одни хлопцы. И вас бы просто отстреляли без всяких базаров. Вы этого хотите? Давайте. Если же не хотите, приходите договариваться. Да, скажи еще Ефрему и Максу вот что: вильнуть и просто не прийти на стрелку нельзя, это будет воспринято как нежелание договариваться, и вашей шайке-лейке всё равно тогда выпустят кишки. Тебе - первому, потому о тебе известно больше, чем о других. Так что постарайся! К шестнадцати тридцати выпроводи всех посторонних из кафе, включая официантку. Подавать будешь сам. На дверь повесь большую табличку "Закрыто на спецобслуживание" и держи мобильник наготове, но никаких звонков, кроме моего, не принимай. Я могу задержаться минут на десять и предупрежу об этом.
- А как я узнаю, кто посторонние, а кто эти серьезные кенты? - с тоской в голосе спросил Анатолий.
- Это ты правильно сообразил. Они скажут: мы от Ступара. Запомни: Сту-па-ра. Бывай.
"Айрбас" тем временем уже во весь дух мчался по взлетной полосе и, когда Енисеев закончил разговор, тяжело оторвался от земли. Енисеев перекрестился, отключил телефон и вынул из него "симку".
8
Первыми, в 16.30, в кафе приехали Ефрем, Макс и еще четыре бандита. Они мрачно уселись вдоль стены, поглядывая на вход. На коленях у них лежали пистолеты. В 16.35 появилась служба безопасности сатанистов. Четыре человека в черном пальто остались у входа, остальные, сказав Анатолию: "Мы от Ступара", вошли внутрь и сразу взяли на прицел компанию Ефрема.
- Оружие есть? - спросил командир спецназа.
- Есть, - ответил насупленный Ефрем.
Защелкали взводимые под столом курки.
- Сдайте.
- Такого уговора не было. Сначала сами сдайте.
- Так, ясно, - сказал командир. - Вы, четверо, держите этих на мушке. Шевельнетесь, прошьем очередями! Остальным проверить, нет ли здесь взрывного устройства. Взять под контроль черный ход. Ты кто такой? - повернулся он к Анатолию.
- Х-хозяин.
- Обыскать! А это кто? - указал он любопытствующую физиономию приходящего повара Рашида, которая торчала в окошечке кухни.
- Повар Рашид. Русский плохо понимает, - подняв руки вверх, почему-то с интонациями Рашида сказал Анатолий.
- Тоже обыскать! Зачем здесь повар? Нам сказали, никакой обслуги быть не должно!
- Я готовить не умею, - пробормотал Анатолий. - Что мне гостей - чипсами кормить? Он вам не помеха: ему не понять, о чем здесь говорят. Приготовит всё и уйдет.
Тем временем двое бойцов шарили ферроискателями по стенам и полу кафе.
В 17.41 снаружи у дверей завязалась перепалка:
- Вы кто такие?
- Мы от Ступара!
Командир открыл дверь.
- Впустите!
Звякнул колокольчик над дверью. Вошли люди от Розенкранца и Гильденстерна в масках с оружием наперевес.
- Сдайте стволы! - приказал командир.
Старшой владленовского спецназа отреагировал на это точно так же, как Ефрем:
- Сами сдайте!
Снова защелкали курки, залязгали затворы автоматов.
- Что вы, с ума сошли? - возмутился розенкранцевский старшой. - Перестаньте целиться! Мы здесь для чего - воевать? Мы должны охранять своих хозяев. Давайте определим им места и способ эффективной защиты.
- Я хочу, чтобы мои хозяева сидели здесь, - командир от сатанистов указал на места вдоль стены, занятые уголовниками.
- Щас! - ощетинился Ефрем. - Кто первый занял, того и место.
- Господа! - подал голос Анатолий. - Давайте, как на корпоративе, составим столы буквой "П", каждый займет свою сторону и никому не будет обидно.
- Хорошая идея, - согласился владленовский старшой. - Ну-ка, ребята, взялись за столы! И вы тоже! - повернулся он к уголовникам.
Те неохотно засунули стволы за пояса и потащили свои столы к сооружаемой букве "П".
- Так, добро, - кивал головой командир сатанинского спецназа. - Мои будут здесь, эти здесь, а твои здесь. А мы с вами займем позиции за спиной хозяев.
- Не перестрелять бы друг друга, - покосился на него розенкранцевский старшой, - и хозяев заодно. Может быть, мы оставим здесь переговорщиков без оружия, а сами подождем снаружи?
- У меня таких указаний не было. Приедут начальники, пусть они решают.
- Взрывчатых устройств не обнаружено! - доложил боец с миноискателем.
- Хорошо, - сказал владленовский старшой. - Но береженого Бог бережет: пусть еще и мои поищут. Давайте!
Командир от сатанистов, между тем, доложил по рации:
- Всё чисто. Но охрана у гостей с оружием. Сдавать отказываются. Ваши указания? Есть. Есть. - И объявил владленовскому старшому: - Нам приказано быть здесь и оружие держать наготове.
- Приказано - будем держать, - пожал плечами тот.
Без четырех минут пять вошли трое сатанистов с семенящим позади Ступаром, брезгливо оглядели помещение и уселись во главе импровизированного стола, за перекладиной над буквой "П". Дорогие пиджаки Виктора Андреевича, Якова Ароновича и Фарида Сабитовича топорщились от надетых под них бронежилетов. Охрана с дулами автоматов на сгибах локтей встала за спинами сатанистов.
Еще через две минуты появились Розенкранц и Гильденстерн, тоже с распухшими от бронежилетов грудями, кивнули присутствующим и заняли правое крыло стола.
- Взрывных устройств нет, - встав за спиной Владлена Константиновича, доложил ему на ухо старшой. - Проверяли два раза - мы и они.
Ефрем и Макс медленно, лениво, как воры в законе, которых неопытные вертухаи в тюрьме гонят на работу, поднялись со своих стульев у стены и сели напротив Розенкранца и Гильденстерна. Ефрем гонял желваки по лицу, а Макс двигал шеей, как лошадь.
Теперь все находились на своих местах, в кольце охраны, образовавшей цепочку вокруг буквы "П". Анатолий, стараясь ходить бесшумно, начал расставлять на столе тарелки. Седой Виктор Андреевич обвел взглядом присутствующих, посмотрел на часы.
- Ровно пять. А где, собственно, Енисеев?
В кармане у командира сатанинского спецназа зазвонил мобильник, отобранный при обыске у Анатолия.
- Это он! - вскричал Анатолий.
- Кто - он? - удивился Виктор Андреевич.
- Енисеев. Он обещал позвонить в пять, если задержится. Дайте трубку!
- Какая наглость! - прошипел Фарид Сабитович. - Он смеет задерживаться! Щенок!
- Дайте, - кивнул командиру Виктор Андреевич.
Анатолий взял телефон.
- Алё! - и послушав, объявил присутствующим: - Требует спросить у Ступара, все ли на месте.
- Все, - крутя носом, подтвердил Ступар.
- Да, все! Что? Теперь требует, чтобы я повторял вам, что он говорит.
- Идиотизм какой-то, - пробормотал Виктор Андреевич. - Ну, повторяйте!
- Мне было пророчество… что вы все сегодня погибнете… и первое, что мне пришло в голову… не препятствовать этому… чтобы покончить со всеми вами разом… Но голос мне сказал: "Поступи правильно"… и я решил, что не предупредить вас будет неправильно… кто бы вы ни были… убийцы или сатанисты… не мне вам выносить приговор… но в благодарность за спасенную вам жизнь… вы навсегда оставите меня и моих близких в покое… Согласитесь, что жизнь - это важнее, чем выгода от моих предсказаний… которую бы вы в могиле не получили… Итак, в семнадцать пятнадцать это кафе взорвется на куски по неизвестной мне причине…
Все сидящие за столом одновременно бросили взгляд на часы и вскочили на ноги.
Повар Рашид, не так плохо знавший русский язык, как полагал Анатолий, с любопытством слушал всё одним ухом, наставленным в окошко. При этом он продолжал заниматься своими делами: открыл газ, чтобы зажечь его и поставить нагревать сковороду, но в это время услышал про взрыв. Рашид повернул ручку газовой конфорки обратно и бросился к окошку. Но ручка эта вращалась туго и не дошла до конца.
- …Времени у вас еще достаточно… - голосом, срывающимся на фальцет, продолжал повторять Анатолий, - … не устраивайте давку у дверей… пусть охрана образует коридор и выпустит сначала хозяев… потом по одному выходит сама… Большая просьба к начальнику охраны Владлена Константиновича и Павла Исааковича… вы бывший офицер… у вас, наверное, еще остались какие-то представления о долге… позаботьтесь о безопасности людей на площади перед кафе… чтобы никто не пострадал… Никому никогда не говорите о том… что это я собрал вас здесь… и об этом звонке… не то и я начну говорить о вас… Желаю, чтобы нам никогда больше не встречаться… ни в этой жизни и ни в той.
Анатолий замолчал, дико озираясь.
- Ты же сказал, что проверяли, и бомбы нет! - буравя командира своего спецназа волчьим взглядом, закричал Виктор Андреевич.
- Нет, вот и этот командир скажет! Они тоже проверяли! Даже на крыше смотрели!
- А может, он разыгрывает нас? - предположил Виктор Андреевич.
- Я бы не стал искушать судьбу, - тихо сказал Яков Аронович. - Он обычно слов на ветер не бросает.
Эти слова стали как бы сигналом о начале эвакуации. Не дожидаясь, когда охрана выстроит коридор, хозяева опрометью бросились к дверям, причем впереди всех почему-то оказался Ступар, с которым на этот раз не случился ступор. Но, добравшись до двери, он начал рвать ее на себя, как в своем офисе, а она открывалась наружу. Дверь прыгала в петлях, трещали косяки, немузыкально надрывался колокольчик, бил копытами в плиточный пол Ступар. Его заколодило. Бандиты, сатанисты, Розенкранц и Гильденстерн пытались оттащить Ступара от двери, но он вцепился в ручку мертвой хваткой, упираясь ногой в косяк.
- Не в ту сторону, не в ту сторону! - визжали Розенкранц и Гильденстерн, сатанисты и бандиты, но Ступар был глух, а охрана никак не могла прорваться к дверям через тела своих хозяев, чтобы оттащить его.
Повар Рашид, который, широко открыв рот, глядел на всё это из кухонного окошечка, побежал к двери черного хода, ключ от которой у него отобрали охранники, и ударом ноги под замок с первого раза вышиб ее, да так, что она вылетела из петлей и рухнула на землю горизонтально. Как был, в поварском колпаке и белой куртке, Рашид выскочил на площадь и помчался в сторону улицы Фонвизина, крича всем встречающимся на пути:
- Спасайси! Спасайси! Уй-мэ! Взрыв! Будет!
Но внутри кафе, где стоял грохот ломаемой Ступаром двери, крик и визг, никто не обратил внимания на то, что сделал Рашид, и не увидел освобожденного им запасного выхода. Все - и хозяева, и слуги - сгрудились у заблокированной Ступаром двери главного входа, которую снаружи рвали на себя охранники в черных пальто, не в силах победить рвущего ее изнутри хозяина агентства по продаже будущего. Ефрем и Макс, ощерившись, уже выхватили ножи, чтобы расчистить себе путь ими.
Тут, наконец, начальник охраны Розенкранца и Гильденстерна пришел в себя, взял стул и с размаху вышиб им широкое, доходившее почти до полу окно. Громовой звон бьющегося стекла отвлек Ступара, он несколько ослабил смертельную хватку, охраннику снаружи удалось мощным рывком открыть дверь, на него полетел вцепившийся в ручку Ступар и сбил с ног. Весело, уже впопад, звякнул колокольчик. Хозяева и слуги полезли в дверь и окна, как упыри и вурдалаки из гоголевского "Вия".
Всё это, казалось, происходило вечность, а на самом деле не более двух минут. Растрепанные, красные Гильденстерн и Розенкранц, бандиты и сатанисты бежали по площади к своим машинам. Охрана едва поспевала за ними. Ступар между тем уже отъезжал на своем "Ауди". Владленовский старшой на бегу вспомнил слова Енисеева, остановился и заорал ошеломленным зевакам:
- Назад! Всем в укрытие! Сейчас будет взрыв! Бомба в кафе!
Площадь завизжала на разные лады женскими и детскими голосами и очистилась в мгновение ока.
Сочился газ из незакрытой до конца поваром Рашидом конфорки, а рядом весело, раздуваемые сквозняком до красных пляшущих лепестков, горели еще две конфорки - под казаном с лагманом и трехъярусной кастрюлей с мантами. В метре от плиты, в нарушение правил пожарной безопасности, стояли в закутке два огромных баллона с газом. От языков пламени, облизывающих бока жирного казана до самой крышки, вспыхнуло полотенце, висевшее на гвоздике над плитой.
В 17.12 на кухне победно загудела от огня пожара вытяжная труба, а в 17.15 один за другим взорвались оба газовых баллона, разнеся сборный домик кафе в клочья.
Этот взрыв слышали уже поворачивающие на своих машинах на Дмитровское шоссе сатанисты и бандиты, Розенкранц и Гильденстерн, и инстинктивно пригнули головы, а потом воровато поглядели на часы. Никто из них при этом не проронил ни слова.
9
Енисеев взял пакет со спиртным и отнес его на мусорку.
Когда он вернулся, Надя ходила по квартире, прибиралась. Енисеев, стоя в дверях, сказал:
- Нам надо что-то менять в нашей жизни.
- Значит, будем менять, - улыбнулась Надя.
- Нет, я серьезно. Заведем ребенка, я снова пойду работать в школу. Меня не заботят больше пророчества. Главное мое пророчество, с помощью которого я смог спасти свою и твою жизнь, исполнилось. Других больше не надо. Они нашу жизнь погубят.
Надя отвела со лба светлую прядь.
- И я серьезно. Я всегда ждала, когда ты это скажешь.
- Но ты же всегда говорила, что надо подождать с ребенком!
- Я говорила лишь то, что ты хотел слышать. Ты взял мою жизнь в свою волю, когда предсказал: "Мы прилетим в Москву, и ты выйдешь за меня замуж". С тех пор я была твоя и больше ничья. А, может быть, еще раньше, когда ты предсказал в самолете, что двигатели заработают. Я как-то очень запаниковала тогда, мне не хотелось умирать, и тут появился ты и сказал, что я не умру. Потом, когда мы подружились в Иркутске, мне захотелось за тебя замуж. Ну, мало ли что мне захотелось, девушки всегда хотят выйти замуж за интересных мужчин. Да и знакомы мы были всего неделю. Но ты сказал: ты будешь моей женой. Мне стало ясно, что ты - это моя судьба. И в ней всё будет вершиться не тогда, когда я скажу "да", а после того, как твердо скажешь "да" ты. Да, ты хотел ребенка. Но ты не хотел его так же твердо, как хотел, чтобы я вышла за тебя замуж. Ты хотел, чтобы я ушла из стюардесс, и не хотел этого, потому что боялся настоящей семейной жизни. Ты мучился сам с собой и не готов был принять наше будущее. Ты готов принять его, когда уверенно говоришь: "Через двадцать минут заработают все двигатели" или "Мы прилетим в Москву, и ты выйдешь за меня замуж". Тогда и я готова принять это будущее.
Надя подошла к нему и обвила тонкими руками его шею.
- Я не знаю, как ты решил поступить со своим даром. Для меня ты - всегда пророк. Как ты скажешь, так и будет. Говори.
- Ты плохо слушала, - улыбнулся он. - Тоже мне - жена пророка! Я уже всё сказал. И жду, что на это скажешь ты.
- ДА! - ответила она. - Да. Да. Да.