Еще в 1936 году Фримэн одобрительно высказался о методе безвестного тогда португальского врача Эгаса Моница. Рассуждения, толкнувшие Моница на попытку всадить нож в мозг сумасшедшего человека, - эти рассуждения казались несколько странными и притянутыми за уши.
В 1935 году на научном конгрессе в Лондоне Эгас Мониц услышал сообщение профессора Джона Фултона, Физиолога Иэльского университета, о том, как он с целью эксперимента изувечил мозги нескольким дрессированным шимпанзе. До этого они были очень грустными, а после операции сделались вдруг веселыми. Это был чисто научный эксперимент. Профессор Фултон отнюдь не ратовал за счастливую жизнь для обезьян шимпанзе. Эти грустящие обезьяны становились обычно жалкими, удрученными, малодоступными - становились настоящими невротиками, если им не удавалось выполнить заданные уроки. Профессор Фултон со своим ассистентом доктором Якобсеном иссекали из их мозгов лобные доли, которые считаются местонахождением высших психических центров - того, что называют интеллектом. Как ни странно, оперированные шимпанзе не показывали признаков отупения.
- Они вели себя так, - говорил профессор Фултон, - как будто присоединились к культу радости Мишо старшего и все свои жизненные невзгоды возложили на всевышнего.
Это было неслыханно. Когда эти обезьяны, лишенные лобных долей мозга, не могли выполнить какое-нибудь задание, они нисколько не огорчались, не становились мрачными или сварливыми; казалось, им это совершенно безразлично. Они только усердно приглаживали свои меха или затевали веселые игры. Они вполне сохранили свой ум. Они стали обезьянами с совершенно новыми повадками, изменившимися к лучшему. Они были забавными лабораторными диковинками.
Уолтер Фримэн рассказывает, что Эгасу Моницу эти счастливые обезьяны отнюдь не казались лабораторными диковинками. Они воспламенили его. Мониц разыскал в кулуарах конгресса профессора Фултона и спросил выдающегося ученого, нельзя ли применить эту операцию Душевнобольным людям. Мониц сравнил озлобленных, буйных, одержимых бредовыми идеями сумасшедших в психиатрических больницах с обезьянами, которые стали веселыми и спокойными после потери лобных долей мозга. "Но суждение о проекте Моница оказалось непосильным для Фултона", - пишет доктор Фримэн. Это выходило за пределы его академической сферы. Да и не хватил ли Мониц через край? Не чересчур ли смелая затея? Если удалить человеку важную часть мозга, то ведь назад ее не поставишь. И если эта операция действительно может сделать удрученного психотика веселым, то что за будущее его ожидает?
Джон Фергюсон был взволнован моницевской верой в чистую науку профессора Фултона и тем восхищением, с которым Фримэн описывал первые результаты, полученные на кучке безумцев, которых оперировали доктор Алмейда Лима и доктор Эгас Мониц в Лиссабоне.
Эти португальские пионеры просверлили дырки по обе стороны лба в черепах двадцати душевнобольных. При помощи хитроумно устроенного ножа, лейкотома, они рассекли пучки нервных волокон, идущие от лобных долей мозга к загадочному бугру в середине мозга - таламусу. Предполагается, что в лобных долях помещаются центры мышления, а таламус считается центральной силовой станцией для эмоций; и до сих пор идет еще глубокий спор - слишком глубокий для меня - о значении нервной связи между лобными долями и таламусом.
Как бы там ни было, после операций, разрушивших эту связь, Мониц и Лима счастливы были сообщить, что семеро из двадцати душевнобольных стали вполне нормальными людьми, а у других семи наступило значительное улучшение; и ни один больной не умер от операции.
Но еще больше взволновало Джека Фергюсона то, с каким блеском Уолтер Фримэн продолжил работу своего предшественника Моница. Фримэн указывает, что, поскольку лоботомия не безопасная операция, чрезвычайно важно проследить ее отдаленные последствия. Он всячески поддерживал контакт с оперированными больными и их семьями; пациенты систематически приезжали к нему на осмотр; Фримэн и сам навещал их на дому, разъезжая по всей стране, от берега до берега... Со скромной гордостью он сообщает о результатах своего десятилетнего наблюдения за судьбой первых двадцати больных, подгшихся лоботомии в 1936 году.
По истечении десяти лет осталось в живых четырнадцать человек. Четыре из них работали; четыре занимались домашним хозяйством; четыре жили дома, но не работали; только двое находились в психиатрической 6ольнице. И обратите при этом внимание, что до операции ни шоковое, ни какое-либо другое лечение этим больным не помогало; все до одного считались безнадежными; все были обречены на вечную инвалидность.
Можно возразить: что значат двадцать больных для Америки, где в психиатрических больницах находится более 500 000 умалишенных? Однако же начиная с 1936 года Фримэн и сотрудничавший с ним доктор Уаттс оперировали сотни тяжелых невротиков и психотиков. Общий итог - 75 процентов из них ушли из больницы и жили дома.
Фергюсон изучал труды других нейрохирургов, проверявших на своих больных выводы Фримэна. По данным департамента здравоохранения США, отражающим общие результаты 10 000 лоботомии, хорошие результаты получены в одной трети случаев; удовлетворительные - тоже в одной трети случаев; остальные безрезультатны. Операционная смертность - не более 3 процентов.
Разве это не прогресс в лечении психических болезней, думал Фергюсон. В конце концов, это ковыряние вслепую в лобных долях мозга хирургами разной подготовки было риском... только для неизлечимых сумасшедших.
Хотя они никогда друг с другом не встречались, Уолтер Фримэн был руководителем Джека. И крепкий же человек этот Фримэн, думал Джек, читая истории болезни пациентов, родные которых приходили к Фримэну, умоляя о помощи. В жизни, писал Фримэн, эти пациенты были страдальцами. Их одолевали сомнения, страхи, приступы депрессии, мысли о самоубийстве; их терзали страшные галлюцинации... Дрожь пробегала по спине Джека. Он ведь сам был кандидатом для префронтальной лоботомии в Больнице ветеранов. Страшно!
Но почему же страшно, если операция могла бы быстро восстановить его умственные способности?
Уолтер Фримэн был честным человеком. Джек читал бесхитростный рассказ Фримэна о темной стороне префронтальной лоботомии. Он не стеснялся говорить об этом откровенно: те, кого она спасает, расплачиваются чем-то очень ценным за облегчение своих душевных мук. - Операция, - как цветисто выражается Фримэн, - ампутирует эмоциональный компонент болезни.
Но она оставляет после себя еще кое-что, и то, что она оставляет, как будто не очень хорошо. "С устранением эмоций, - пишет Фримэн, - одновременно исчезает забота о будущем... У больного хватает еще предусмотрительности, чтобы выполнять какую-то работу, но его ничуть не беспокоят неудачи, болезни, смерть и вечное проклятие..."
Ампутируя эмоции, она убивает также инициативу и умственные способности, необходимые для творческой работы. Лоботомия вернула к труду сотни механиков, клерков и других рядовых работников, но ни разу она не вернула доктора к практике, писателя к искусству или ученого к его исследованиям.
Джек Фергюсон читал и думал: "Вот чего я избежал, увернувшись от лоботомии. А только богу известно, как я в ней нуждался..."
Доктор Фримэн никогда не прибегал к мозговой операции, если пациент не был под угрозой вечной инвалидности или самоубийства, да и то только в тех случаях, когда ни инсулин, ни электрошоковое лечение не давали успешных результатов. "Префронтальная лоботомия, - писал Фримэн, - это последнее средство, предел всякого лечения".
На операционном столе больной. Фримэн оперирует его под местной анестезией. Больной возбужден, мечется, мышцы у него напряжены, ладони потные, пульс учащен; во время просверливания отверстий в черепе кровяное давление резко повышается. После надреза мозга с правой стороны напряжение мышц становится ужасающим. Больной напуган. Мысли его, очевидно, разбегаются. Надсечка с левой стороны, и через пять секунд...
Полное расслабление. Все ужасы позади. Фримэн смотрит на своего безумного больного, который под его ножом стал нормальным.
- Ну, как ваши тяжелые страдания? - спрашивает Фримен.
-Какие страдания? - спрашивает больной и улыбается.
И какой он настойчивый, этот Фримэн, думает Джек. При всем своем спасительном действии на тяжелых больных стандартная префронтальная лоботомия имеет еще и другие отрицательные свойства. Глубокие разрезы лобных долей мозга иногда на годы оставляют у больных напряженное состояние и тяжкое уныние. Часто бывает и так: через некоторое время после операции пациент, хотя и в своем уме, становится похожим на большого, шумного, озорного ребенка. Жутко наблюдать, как медленно эти люди вырастают из своего второго - хирургическим путем полученного - детства, И Фримэн честно признает, что никакие другие физиологические процессы не требуют так много времени, как выздоровление после префронтальной лоботомии.
Уолтер Фримэн никогда не назначает больному операцию, не предупредив родных, как много времени и труда им придется потратить на воспитание и вторичное выращивание из него взрослого человека, - вплоть до применения наказаний и побоев. Психохирургия не излечивает безумие; она лишь открывает дверь в реальный мир. Нежная, любовная забота довершает процесс выздоровления. Эта мысль крепко запала в голову Джека.
А как он остроумен, этот доктор Фримэн! Операция отнимает слишком много времени; где же взять столько нейрохирургов, чтобы при помощи лоботомии сократить население психиатрических больниц? Фримэн разработал новый способ рассечения мозга, на который требовались минуты, тогда как прежняя операция требовала часов. Он усовершенствовал операцию итальянского хирурга А. М. Фиамберти. Вместо утомительного сверления отверстий в костях черепа Фримэн быстро и чисто рассекал мозговую ткань при помощи ледового топорика, введенного внутрь черепа под костным сводом глазных впадин. Это так называемая трансорбитальная лоботомия, ко-тсрая требует так мало времени, что Фримэн называет ее "малой операцией". Она не вызывает шумного детского поведения в период выздоровления. Она заканчивается раньше, чем присутствующий на операции человек может подумать, что она только начинается. Так почему же психохирурги с чисто американской энергией и деловитостью не приступают к разгрузке психиатрических больниц?
Джек Фергюсон был добросовестным и пылким учеником. Наконец-то здесь, в Логэнспорте, он снова попал в свою колею, хотя не прошло и года, как он был выпущен из запертой палаты Больницы ветеранов. Вызубрив анатомию мозга так, что с закрытыми глазами мог представить себе его внутреннюю топографию, проверив эти книжные знания операциями на трупах, упражняясь в разрезах все более и более смелых, Джек Фергюсон усовершенствовал операцию трансорбитальной лоботомии, сделав ее еще более стремительной и верной.
А может быть, ему это только кажется? И он представил свою идею на суд заведующего Логэнспортской больницей и консультанта по нейрохирургии доктора Гетерингтона.
"Техника операции сводится к следующему, - писал Джек. - После обычной подготовки веки одного глаза захватываются векодержателем. Острие инструмента приставляется к орбитальному своду (верхний край глазной впадины) и в положении, параллельном носу, проталкивается внутрь, пока пятисантиметровая отметка на инструменте не станет против верхнего века..."
Джек, начинающий психохирург, точно установил, на сколько сантиметров в глубь мозговой ткани должно проникнуть острие инструмента. Надрез внутрь, надрез кнаружи, удар вверх, удар к основанию лобных долей, причем во время надрезов инструмент надо ориентировать на соответствующие отметки на поверхности головы.
"После вышеописанных маневров трансорбитальную лоботомию можно считать законченной и получить те же результаты, что от стандартной операции".
Так писал в своей первой научной статье доктор медицины Джек Т. Фергюсон, гордый своим сотрудничеством с тремя другими докторами - Джоном А. Гетерингтоном, Е. Роджерсом Смитом и Джоном А. Лоусоном - в "Журнале Медицинской ассоциации штата Индиана" в 1954 году По существующим в медицинской прессе тра-. дициям его коллеги делили с ним честь авторства. Но из уважения к Джеку три его соавтора отказались от этой чести. Вопреки общепринятой практике в заголовке статьи было дано примечание:
"Основная заслуга принадлежит доктору Джону Фергюсону из Логэнспортской больницы, разработавшему новую технику трансорбитальной лоботомии".
Фримэновская трансорбитальная лоботомия в модификации Фергюсона может быть выполнена за три минуты. По сравнению с обычной префронтальной лоботомией, дающей 2-3 процента операционной смертности, трансорбитальная операция гораздо безопаснее. Джек и его товарищи сообщают, что в последних 162 операциях они не имели ни одного смертного случая.
Отношение Джека к жестокому, но эффектному искусству психохирургии носило отпечаток радикализма. Он не гнался за хорошей статистикой. Он не отбирал "наиболее подходящие случаи". Уолтер Фримэн предупреждал, что случаи запущенной шизофрении не поддаются лечению префронтальной лоботомией. Джек оперировал самых безнадежных. Он стремился вылечить всех.
В августе 1953 года (еще до того, как он усовершенствовал трансорбитальную операцию) в Логэнспортскую больницу доставили опасного шизофреника. Он был в состоянии маниакального возбуждения после убийства больного в Эвансвильской больнице, откуда был переведен в Институт судебной психиатрии в Мичиган-Сити, штат Индиана. С дикими воплями "Смерть тебе!" он бросался на каждого встречного, и с ним не могли справиться даже в Мичиган-Сити. Поэтому его переправили в Логэнспортскую больницу с отметкой: "Больной одержим мыслью об убийстве".
Стандартная префронтальная лоботомия. Через несколько минут после операции больной успокоился. Через несколько часов стал кротким, как ягненок. Через несколько недель его перевели обратно в Эвансвильскую больницу, чтобы жившая поблизости мать могла навещать его.
Согласно последней справке, полученной Джеком, он работал на свободе в сельском хозяйстве больницы и стал тихим, славным человеком.
По своему успокаивающему действию на больных разработанная Джеком трансорбитальная операция, казалось, имела некоторые преимущества перед стандартной префронтальной лоботомией Фримэна. Как и Фримэн, он должен был признать, что, если больные ведут себя гораздо лучше после операции, все же большие надрезы мозговой ткани делают их неполноценными.
- Это было прямо удивительно, - объяснял Джек. - Они теряли всякую сообразительность; они не могли планировать вперед.
Это казалось общим правилом для лоботомий, но были отдельные исключения, которые приводили Джека в восторг. Такой именно случай произошел с одной шизофреничкой тридцати девяти лет, которая поступила в Логэнспорт в дико параноидном состоянии и не показала никакого улучшения после шестидесяти сеансов инсулинового шока. В марте 1952 года - лоботомия; состояние больной стало быстро улучшаться, и в августе того же года она была выписана из больницы.
Когда в июне 1953 года эта женщина явилась на проверочный осмотр, она очень просила дать ей выписку из истории болезни. Заключительная запись гласила: "Деверь больной сообщает, что она привела в блестящее состояние его ферму и считается одной из самых ревностных работниц в хозяйстве".
Наступил наконец день, когда Джек встретился с доктором Фримэном на конференции неврологического общества в Чикаго.
- Уолтер Фримэн был очень любезен со мной, - вспоминает Джек. - Это был человек высокого роста, с усами и маленькой эспаньолкой. Он курил трубку, держался с достоинством, разговаривал спокойно и сдержанно. Надо было умело подойти к нему, - сказал Джек. - Но он легко улыбался и интересовался тем, как я модернизировал его трансорбитальную операцию. Он только предостерегал меня от излишнего оптимизма, от поспешных выводов.
Я спросил Джека, что же именно посоветовал ему доктор Фримэн.
- Фримэн сказал мне: "Приходи, сынок, поговорим, когда догонишь до тысячи", - ответил Джек с довольной улыбкой.
Мне трудно судить, насколько смелая операция Джека продвинула вперед трансорбитальную лоботомию Уолтера Фримена. Но для меня совершенно ясно одно: Джек превзошел Фримена, доказав, что лоботомия - это последнее средство, предел всякого лечения. Средняя длительность болезни у шизофреников, которых он отбирал для операции была одиннадцать лет. Его целью было вырвать их из беличьего колеса и вернуть в окружающий реальный мир Они были неспокойными, вечно встревоженными или, наоборот, апатичными, до степени остолбенения Они всегда ходили испачканными, постоянно рвали и портили свою одежду. Некоторые были драчливыми, агрессивными.
Многие из них непрерывно кричали и совершенно не выносили покоя; они боялись, что их пища отравлена; некоторые были склонны к самоубийству, уклонялись от всякой деятельности или были "хроническими беглецами".
О полном восстановлении психики у этого последнего арьергарда человечества не могло быть и речи. Цель Джека была более скромной: улучшить их поведение настолько, чтобы можно было выписать их домой на попечение родных, или добиться хотя бы того, чтобы легче было справляться с ними в больнице. О таком же подходе к этому делу Джек мог узнать из работ других исследователей. При помощи массовых лоботомий доктор Р. Дж. Шрейдер внес покой в "буйные" палаты Фармингтонской больницы, штат Миссури, и в результате треть всех обитателей больницы была выписана домой.
Однако Джек внес в это дело и кое-что оригинальное. Он стал, если можно так выразиться, настоящим психохирургическим головорезом. Вот пример: у некоторых запущенных больных фримэновская трансорбитальная лобото-мия не давала успеха; тогда Джек со своими коллегами просверливали им черепа и производили первичную мо-ниц-фримэновскую операцию. Пациенты продолжали сумасшествовать. Но Джек наваливался на них с трансорбитальной лоботомией, разработанной в Логэнспорте, проникая в их черепа через свод глазных впадин.
И некоторые из этих мучеников уходили домой с ясным сознанием...
Надо сказать, что Джек несилен в искусстве статистики. Статистика, конечно, играет известную роль в медицине, но часто она становится инструментом для распространения медицинской, как и всякой другой, лжи. Для Фергюсона без всякой статистики было ясно, что если одни методы лечения не помогают, надо испробовать силу других. Этим соображением он и руководствовался в подходе к безнадежным, неизлечимым хроникам, которым до этого никакое лечение не шло впрок. Такова была его простая философия, так рассуждал сидевший в нем сельский врач, так подсказывала ему его честность.
К 1954 году более четырехсот лоботомий было проделано в Логэнспортской больнице, и психохирургическая бригада в составе Джона А. Гетерингтона, Е. Роджерса Смита, Джона А. Лоусона и Джона Т. Фергюсона орудовала с таким рвением, как будто земля горела у них под ногами. Выздоровление Джека от его собственного психоза казалось абсолютным.
Но этот успех вовлек его в неприятности другого рода.