Они спали, крепко прижавшись кожа к коже. А потом просыпались и вновь истощали друг друга до невозможности дотрагиваться. Опять ели, и опять телами прилеплялись намертво, как лягушки, пока не кончилась еда и не истощились силы.
- Я хочу жить с тобой, - сказал он.
- Живи, - согласилась она.
- Я найду где заработать.
- Учись, Физик, я тебя прокормлю.
- Я не смогу жить на твои деньги!
- Какая разница, Физик, - мои, твои деньги?
- Как ты называла отца?
- Хочешь знать?
- Да.
- Я называла его Строителем. Твой отец был строителем в прямом смысле этого слова. Он мог построить дом.
- Ты его любила?
- Я его любила.
- И я его любил, - признался Анцифер. - В этом мы с тобой схожи. Я очень обиделся, когда он умер. А ты?
- На кого?
- Просто обиделся.
Она погладила его по щеке:
- Не надо на него обижаться… Смотрит он на нас сейчас с небес…
- Не смотрит он на нас! Бога нет.
- Ты что?..
- Ты веришь в то, что говоришь?
- Верю!
- Значит, отец сейчас сидит на облаке и смотрит, как мы с тобою тут…
- Не так примитивно.
- А как?
Она не знала, как ему объяснить… Он лежал голый и злой.
- Он ничего не оставил после себя.
- Не говори зря! Вы с сестрой… Он очень вас любил!
- Нам не на что жить!
- Он оставил большое наследство, Физик! - Она удивилась. - Я знаю! Помнишь дом на Новой Риге? Нестор его построил…
- Я там жил… И ты, кажется…
- Твоя мать его продала. Дом стоил очень дорого… Еще Нестор фонд для вас организовал…
- Фонд?
- Он всегда говорил, что если умрет, то вам будет на что выучиться! Он был горд, что вы получите образование в любом учебном заведении мира. Нестор смог стать богатым человеком!
- Я ничего об этом не знаю…
- Спроси у матери, Физик!..
Он решился открыть ей самое сокровенное.
Был вечер. Она ластилась к нему, но он отстранял ее, занятый подготовкой к решению.
- Подожди! - просил.
- Я не могу ждать…
Он напрягал свои губы, а она впивалась в них взасос, затем открывала рот, выпуская сильный язык, пытаясь вторгнуться в его рот… Не пускал.
Она не сдавалась.
- Ну хорошо, - сказала, собрала волосы в пучок и опустила голову к его животу. Выдохнула горячий воздух всего лишь раз и увидела начало жизни. Она поймала жизнь губами… Она вспомнила Нестора и вспомнила губами мертвое…
Ему не хватило сил оторвать ее от себя и вырваться…
Коротко мгновение мужской победы, и столь же коротко воспоминание о ней!..
Не успела она посмотреть на него снизу, как он уже начал говорить ей, что любит ее, а потому хочет открыть ей самую главную тайну своей жизни.
Она почти не реагировала на его серьезность, была взрослой женщиной, которой пацан хочет сказать что-то важное для себя, но для нее совсем неинтересное, попутное.
Он увидел, что она улыбается ему, как взрослая женщина маленькому мальчику.
А она не рассмотрела из-за темноты его глаз. В них застывала сталь, смешанная с ненавистью.
Анцифер схватил ее за снежные волосы, как собаку хватают за хвост, и притянул к себе:
- Пожалуйста, всегда внимательно слушай то, что я говорю! Хорошо?
В ее сознании тотчас все перевернулось, душа запротестовала против насилия, лицо пошло пятнами, она скривилась, став почти некрасивой, и тихо произнесла:
- Руку убери!
- Ты не слышишь меня! - повторил Птичик, продолжая крепко держать ее за волосы.
- Я сказала: убери руку! - произнесла она страшно, почти прошипела.
Он еще не знал ее такой, а потому слегка стушевался, ненависть отхлынула, Анцифер отпустил волосы и принялся объяснять:
- Не я тебе интересен! Тело мое пьешь!
- Если ты еще раз попытаешься сделать мне больно…
- …то ты уйдешь от меня, - продолжил он. - Я читал про такое в книгах.
- Ты прочитал в книгах правду, - закончила она.
Анцифер смотрел на нее, ощущая в себе большое и одновременно странное чувство к ней. Где-то совсем глубоко, в самой сердцевине его души хранилось до времени знание, что придет час - и он убьет ее. Эта мысль еще не поднялась с глубин на поверхность, запертая в подсознании, и пока Птичик ощущал к Алине только любовь. Ему нравилось, что она такая бесстрашная и независимая, а потому он еще более уверился в правильности принятого решения. Он откроет ей свою тайну.
- Я особенный, - начал.
- Все мужчины особенные, Физик! Все так говорят!
- У тебя было много физиков?
- Ты первый.
- Я имею в виду… Отца ты звала Строителем, меня Физиком называешь… Был ли у тебя Лирик? Может быть, Кондитер? Кооператор?..
Она смотрела на него и пыталась понять, где ошиблась, в какой момент, приняв мальчика за мужчину. Алина попыталась представить себя без Анцифера, нарисовала вместо него Мебельщика… Ее чуть было не стошнило, а сердце заныло, как будто перед смертью… Она еще раз убедилась, что любит этого, пусть мальчика, столь сильно, сколь способна ее душа любить. Нестора она так не любила…
- Я не буду ревновать, - обещал Анцифер. Она улыбнулась:
- Даже Рыбак был и Ассенизатор… Сейчас я люблю тебя!
- А их любила?
- С ними я жила.
- Да, это разница, - согласился он.
- Ты что-то хотел мне сказать?
- Да… Я особенный…
- Говорил…
- Почему ты меня все время перебиваешь?
- Прости…
Анцифер отдернул штору, впуская в квартиру солнечный свет. Затем он поднял руку над головой:
- Смотри! Видишь?
- Вижу… Вижу бритую подмышку. Кстати, хотела спросить: почему у тебя одна подмышка бритая, а другая нет?
- Смотри внимательно! - злился Птичик. - Видишь?
Она поднялась с колен к его груди.
- Шрам? - спросила.
- Это не шрам…
- А что это? - Она поцеловала его в бок, в место, где натянулась кожа от поднятой руки.
- Это вход в мою душу…
Она чувствовала, что если сейчас засмеется, он ударит ее. Сдержалась, строго молчала и смотрела Анциферу в глаза, ожидая продолжения.
Он слегка оттолкнул ее, пальцами левой руки раздвинул складки кожи, открыв черную дыру.
- Видишь?
Она испугалась, что потеряет сознание.
- О боже! - вырвалось. Она почувствовала холод, неизвестно откуда взявшийся, пришедший вместе с легким ветром. - Тебе надо к врачу! - заговорила она. - Ты подхватишь инфекцию! Я никогда не видела такой большой и странной раны.
- Это не рана!
- Что же?!! - Она нервничала, а он все не опускал руку, растягивая дыру. И еще этот непонятный холод!..
- Почему ты меня не слушаешь?! Я же говорю - это вход в мою душу! Я же объяснял, что особенный! Ты можешь не трястись и попытаться сосредоточиться? Можешь?!!
- Я тебя слушаю. - Она обнаружила, что действительно трясется, но не понимала от чего - от увиденного, или от холодного ветра, или от всего вместе взятого.
- Я сначала чувствовал себя так же, как ты! - объяснил Анцифер. - Дыра появилась много лет назад, невзначай, я, как и ты, думал, что заболел, что это какая-то язва, но потом… Потом я исследовал ее… Там нет никакой плоти внутри, то есть мышц и всякого такого, там пустота. Поняла?
Она кивнула.
- О, черт! Как же это сложно объяснить! - Птичик взял со стола вилку и мгновенно засунул ее в дыру. - Она провалилась! Понимаешь?
- Это фокус? - поняла она. - Конечно, фокус! Ну ты меня… Вот я глупая, повелась…
Он нервничал:
- Подойди ближе!
Она подошла к нему вплотную, голая и все еще напуганная. Анцифер увлек ее к окну, под яркие лучи солнца, вновь поднял руку, показывая дыру:
- Ты думаешь, это просто дыра в моем теле?.. Это не так! Дыра есть, но что-то произошло, что-то сместилось, и сразу после кожи начинается другое пространство. Оно бесконечное, это пространство, в нем есть даже космос!.. Как же тяжело это объяснить!.. Ну ты поняла!.. - Анцифер в доказательство засунул в дыру левую руку по локоть, затем извлек обратно и положил ее на Алинино плечо. Рука была холодная, словно ледяная. Она поняла, что ветер происходил из дыры… Правая рука его была живая, согревающая своим теплом другое ее плечо.
Он же физик, вспомнила Алина. Гений! Наверное, это какое-то его открытие, которое ей просто сложно понять!.. Но она обязательно поймет!
- Я понимаю, - сказала, надеясь на будущее.
- Хорошо, - немного успокоился Анцифер и продолжил: - Весь мой талант - из дыры. Я как-то опустил в нее леску с крючком, выудил каплю, очень странную на вкус… А на следующий день я мог решать любые задачи… Все очень просто… Время от времени я вылавливаю каплю, чтобы подкрепить свой талант… Хочешь заглянуть?
- Куда? - Она держалась молодцом.
- Внутрь! В дыру! - Птичик зашагал в прихожую за сумкой, в которой находился телескоп. Он вытащил его, протер майкой. - Вот!.. Сам сделал!.. С его помощью я могу заглянуть внутрь себя!.. Я рассказывал тебе, что там звезды, там мироздание!..
- Рассказывал…
- Я хочу, чтобы ты посмотрела.
- Конечно, я обязательно посмотрю!
Она принялась одеваться. Он разглядывал ее. Подумал, что интересно наблюдать за женщиной не только когда она раздевается. Может быть, обратный процесс куда более впечатляющий, так как женщина в этот момент не думает, что на нее смотрит мужчина. Все естественно. И так, и этак повернется. Вон, прыгает на ноге, чтобы попасть другой в брючину… Анцифер с трудом сдержал желание.
- Пойдем на кухню! - выдохнул он. - Нам нужно сесть за стол.
- Хорошо… А обязательно сегодня смотреть?.. Шучу!..
Он приспособил телескоп, настроив для нее окуляры. Напряг мышцы плеча.
Она сдерживала рвотные спазмы, видя трубу, вставленную внутрь человеческого тела, под мышку… Красное мясо… Медленно придвинулась к прибору.
- Вот это кольцо надо подкрутить! - инструктировал Анцифер. - Знаешь, как бинокль настраивают…
- Да-да, - она склонилась к окулярам.
- Видишь?
- Сейчас…
- Видишь?
Она покрутила настроечное кольцо, но глаза ее смотрели в непроглядное черное пространство. Чувствовала горячее дыхание Птичика.
- Темно… - сказала. - Ничего нет.
- Там должен быть космос. Созвездия и галактики! У меня сначала там тоже ничего не было. Нужно настроиться! Дыши ровнее…
Она почти успокоилась, просто глядела в темноту. Она думала об Анцифере, о какой-то абсурдности их отношений и обо всем, что окружает эти абсурдные отношения. Ей было не по себе от повседневной необычности, окружившей ее с появлением Анцифера. Алина вспомнила его отца, Нестора, с которым все было гораздо прозаичнее… И здесь, когда она уже совершенно уверилась, что ничего не увидит в телескоп Анцифера, в этот самый момент в черноте внезапно просветлело, будто петарду запустили, и Алина вдруг рассмотрела ночное море, словно была птицей и летела над ним. Она увидела огромные волны, а среди них крошечную парусную лодку, подсвеченную лунным светом. Лодка терпела бедствие. Три человека метались по палубе в поисках спасения. Море ревело, обрушивая свою мощь на гибнущее судно. Мелькали лучи фонарей в руках терпящих бедствие людей…
Алина как завороженная следила за происходящим, словно ей реалити-шоу показывали. Ее сердце бешено стучало, запущенное чудесным и страшным видением. Она понимала, что через несколько секунд лодка неминуемо погибнет. Она чуть не вскрикнула, когда рухнула мачта с парусом, а потом… А потом она разглядела лицо Нестора в секундном перекрестье фонарей. В это же мгновение лодку ударило огромной волной, и Нестор…
Она отпрянула от окуляров. Дышала как после забега на стометровку. Щеки ее пылали лихорадочным румянцем.
- Видела?!! - не терпелось Анциферу. - Видела?
- Да…
- Не правда ли, эти галактики прекрасны? Вселенные! Безумие красок! Что скажешь про созвездие Лебедя?.. Теперь ты понимаешь, что я не сумасшедший, что я правду говорил! Я особенный!!!
- Я не видела галактик…
- Как не видела?..
- Не видела…
- А что ты тогда видела? - занервничал Птичик. - Ведь что-то ты видела! Я это точно знаю! Все было на твоем лице!
- Я видела Нестора…
- Кого?
- Твоего отца! Он погиб в море… Утонул…
Глава 10
Прошло триста миллионов лет.
- Ну что, - поинтересовался гранит, - поднабрался опыта? Поумнел?
- У меня нет времени с тобой разговаривать!
- Я тебе говорил - времени нет!
- Не каламбурь!
- Соскучился?
- Я хам! Скажу тебе прямо - нет!
- Ты закончил с человечеством?
- Не мешай!
- Значит, нет.
- А ты с созвездием Лебедя? Как там продвигается?
- Я только начал…
- Есть впечатления?
- Я не коплю впечатления. Вокруг вечность.
- Скучный ты!
- Я тебе говорил: скуки не существует!
- А мне с тобой скучно!
- Потому что ты бездарный!
- Почему это я бездарный?
- Ты не способен подняться на другой левел!
- Где-то я слышал эти слова!
- Подсказать?
- А ты откуда знаешь?
- Малыш, ты - это я.
- Нет дядя, ты - это я!
Грани задумался и признался:
- Вполне возможно, ты прав.
- Я всегда прав!
- Когда ты станешь более толерантным?
- Завтра.
- Завтра не существует. Времени нет.
- А как же триста миллионов лет, которые ты со мной не разговаривал? Это что, не время?
- Это для тебя время, а для меня его нет. Хочешь, начнем сначала?
- Что именно?
- Сейчас увидишь!..
Без правого глаза, каменный от мороза, молодой человек разделся догола и втиснулся в щель между землей и гранитной глыбой. Уже через полчаса обнаженное тело юноши было засыпано снегом, и даже если бы путешественника искали, то вряд ли бы нашли.
Через три дня его мозг можно было сравнить с некоей мыльной субстанцией, извилины сглаживались, мыслительный процесс отсутствовал.
Еще через две недели объем мозга сократился до размеров сливы. Тело, засыпанное тяжелым снегом, воду не впитывало, а потому сохло, постепенно мумифицируясь.
Зима прошла, грело землю солнце.
Странно, но ни один зверь не подошел к тому месту, где перестал существовать молодой человек. Останки юного тела совершенно ссохлись.
Прошли годы…
Прошел век, за ним другой.
Ничего не было. Ни мысли, ни слова.
Прошла тысяча лет…
Пыль… Жара… Холод…
- Проснись!
- Я не сплю.
- Сейчас я дам тебе возможность вновь осознать, что ты перешел на другой левел! Одновременно ты вспомнишь, что уже был на нем.
- Да-да, я вспомнил…
- Вот и хорошо!
- Ты меня наказал как мальчика!
- Молодец, все вспомнил!
- Время есть!
- Ты прав, следующее твое слово будет через миллиард лет!
- Ты уклоняешься от дискус…
Миллиард лет начал свой отсчет.
Глава 11
Отплывали вечером. Все, маленькие и большие, парусники салютовали "Пеперчино" продолжительными гудками. Есть такой обычай - салютовать всем уходящим в океан яхтам. Громко лаял боевито настроенный джек-рассел Антип.
Нестор снимал на видеокамеру этот торжественный момент своей жизни. Сначала - панораму акватории порта, затем - друга, сопровождающего отплытие "Пеперчино" на резиновой лодочке. Друг тоже снимал на фотоаппарат начало экспедиции, а потому капитан Давиди Фреши чувствовал себя звездой и улыбался итальянской улыбкой то в объектив камеры друга, то Нестору подставлялся скромным героем.
- Ты попадешь в Книгу рекордов Гиннесса! - подбадривал Нестор капитана, пьющего за удачу пиво из банки. - Спонсоры уже приготовили для тебя миллионы долларов! На борту твоей яхты будет располагаться логотип "Хайнеккена"!
Давиди был счастлив, наслаждаясь звездным моментом. Все были счастливы, даже Майки улыбался, хрустя картофельными чипсами под лай Антипа.
Через десять секунд плавания "Пеперчино" села на банку. Нестор чуть было не вылетел за борт со своей видеокамерой.
- Что случилось, мать вашу?!!
Оказалось, что обалдевший от внимания капитан забыл о портовых воротах, проплыл от них в стороне и посадил лодку на мель. Ничего постыднее с морским волком произойти не могло!
Сам он орал на Майки, что тот идиот, что его надо тотчас отправить в гребаную Грецию, но все понимали, что виноват капитан - бывалый экстремал Давиди Фреши. Лучше было бы обосраться в присутствии английской королевы, чем сесть на мель в акватории порта!..
Посовещавшись, решили отплывать утром. Необходимо было проверить днище лодки, не пострадало ли оно.
У Нестора и друга образовался еще один вечер, который они скоротали на "Светлане" тосканским, запивая вином благоухающие пенне арабиатто.
Нестор считал, что происшедшее - плохая примета, а друг, вспоминая такую лажу, откровенно ржал, считая, что это не плохая примета, а совсем наоборот:
- Все плохое, что могло с вами случиться, уже случилось!
- Будем надеяться, - вздыхал Нестор, успокаиваясь от выпитого вина.
Ранним утром, голый и волосатый, в маске подводника, капитан, вооружившись большим фонарем, нырнул в океан…
С "Пеперчино" оказалось все нормально, металл выдержал, и лодка наконец без малейшей помпы под прикрытием утреннего тумана покинула порт Антигуа.
С десяти часов утра началась нестерпимая жара. Термометр показывал пятьдесят градусов на солнце, а в тени, в кубрике, были все семьдесят, к тому же полное отсутствие кислорода.
Нестор намазался кремом от солнца, но это на пляжике крем спасает, а в океане, да еще при пятидесяти градусах, выпаривается из кожи за считаные минуты. Новоявленный мореплаватель начал гореть. На глазах руки и ноги покрылись пузырями, которые к вечеру лопнули, оставив после себя нестерпимую боль и открытое мясо. Нестор завидовал итальянцам, их смуглой, загорелой коже. Казалось, что моряки вовсе не чувствуют адского пекла.
Его позвали ужинать, но он не мог есть - видимо, температура поднялась. Нестор остался сидеть на корме в позе сгоревшего цыпленка-табака, а возле его ног поскуливал Антип, длинный язык которого сухим дубовым листом лежал на палубе.
Нестор никогда не видел пса таким несчастным.
Когда-то он купил щенка в зоомагазине и привез, дрожащего, в загородный дом на радость Птичику и Верке. Щенок быстро рос, попутно сожрав все провода от теле - и радиоаппаратуры. Один раз Антипа шибануло током, но сие событие не отвадило неуемную собаку от поедания электропроводки.