– У нее без меня лучше получится! Я в таких делах не помощник! – захохотал парень и снова нырнул в бурлящий человеческий водоворот.
– Вот сволочь! – в сердцах воскликнула подруга.
– Как тебе красочная иллюстрация к выдвинутым мною тезисам? Все подтверждается и доказывается. Все они уроды и недоумки. Исключений нет и не предвидится, – вынесла я вердикт и сама отправилась за следующей порцией коктейля.
После третьего бокала нас порядком развезло, насущные проблемы уже не мучили своей неразрешимостью, да и вообще, жить стало как-то веселее и приятнее. Янка жизнерадостно поведала мне о крысиной сущности своей рыбной хозяйки, о ее баснословной алчности и о своей горькой участи в рыночной кабале. А также о том, что все ее дамские силы на исходе и что лучше бы она училась сутками напролет, чем торчать за прилавком. В ответ я принялась с жаром убеждать ее, что учиться ничуть не лучше и неизвестно, чьи дамские силы подвергаются большей нагрузке, мои или ее. А тут еще экзамены сразу после праздников, а перед ними – целых шесть зачетов, не сдав которые не допускаешься к сессии. И к тому же никакая учеба не лезет в голову, забитую любовными страданиями.
Услыхав про любовные страдания, Янка вцепилась в меня клещом и не отстала, пока не высосала из меня одну за другой все трагические подробности моей неразделенной страсти, вплоть до имен главных действующих лиц и названий улиц. Но о баллончике с лаком и о кладовке со всякой рухлядью мне удалось умолчать.
– Как он выглядит? – с интересом спросила Янка. – Такой приятный, небритый, с длинными волосами? На Волка похож.
Я вытаращилась на нее.
– Геныч? На волка? Ты рехнулась?
Тут до меня дошло, что она описывает мне Саню.
– Ты с ним на опеле каталась, а я рехнулась! – возмутилась Янка. – Я вас видела. Еще подумала – вот Тюлькина отхватила! Такой классный тип!
– Да это совсем не он! – закричала я. – Это придурок с пятого курса. С сентября за мной таскается. Да и не похож он на волка, с чего ты взяла?
– Да не на простого волка. Фильм есть про какое-то там королевство. Американский, много серий. Мы же с тобой смотрели еще в десятом классе. Там главный герой – Волк. Ну оборотень. Обалденный такой. Помнишь?
Я пожала плечами. Кроме Геныча, мне теперь никто обалденным не казался.
– И что у вас с ним? – спросила Янка.
– Теперь уж точно ничего. Я ему этот опель разбила.
– Как разбила?
– А вот так! Везла от Кирилла котенка и упустила его. Зверь залез под педаль тормоза. А этот ослина стал тормозить и ка-ак надавит на педаль! Чего ржешь-то, чего смешного? У кошки чуть кишки не вылезли, а она ржет, как волшебная кобылица! Ну вот, затормозить не вышло, мы и врезались в сугроб. Фара – вдребезги, и еще чего-то там. Я взяла котенка, хлопнула дверью и ушла. Больше этого "Волка" не видела.
Янка тряслась от смеха, закрыв лицо руками. Я тоже засмеялась в знак солидарности, хотя и не понимала, что ее так рассмешило.
– Тюлькина! У тебя невероятно везучий котенок! Ты просто обязана назвать его Лаки, – простонала обессилевшая от смеха подруга. – С другой кличкой он точно не выживет!
Доведя себя до нужной кондиции четвертым коктейлем, мы переместились на танцпол, не без сожаления оставив наш уютный столик. Не было никакой надежды, что он дождется нас и примет, когда мы захотим отдохнуть. Пару раз мы бегали в туалет, где Янка торопливо курила, а я маялась возле нее с зажженной сигаретой в руках.
Когда мы наконец почувствовали, что почти все спиртное из нас выветрилось и как следствие навалилась тупая тяжесть в конечностях, мы рванули к нашему прежнему месту отдыха.
За столиком с пивом и фисташками уже расположились два здоровенных лба с бритыми макушками и толстыми фальшивыми цепями на шее. Освободить наше место они, естественно, и не подумали, но зато согласились потесниться и даже протянули нам по банке пива. Вообще-то пиво я не признаю за достойный напиток, но, чтобы достигнуть понимания, следует говорить с людьми на их языке. Если уж ты забрела в низкосортный пивбар, не будешь же ты презрительно морщить носик и восклицать: "Ах, что вы, что вы, какое пиво? Плебейский напиток! Принесите-ка мне лучше бокал "Шато Ле Мурлан" урожая 1885 года!" Что же касается Янки, то она могла пить все что угодно при условии, что не сама за это платила.
За пивом последовал джин с тоником, затем опять коктейль. Снова стало весело и легко, и, когда парни предложили прокатиться на форде и поесть шашлыков в более приличном месте, мы с энтузиазмом согласились.
По дороге к стоянке Янка шепнула мне, что форд, скорее всего, окажется старой раздолбанной "восьмеркой" со сломанной печкой. Но нет. Через десять минут мы уже подскакивали на заднем сиденье черного форда "Фокус" и, перекрикивая радио, орали песни группы "Ленинград". В какой-то момент озарения Янка опасливо прогудела мне в самое ухо:
– Слышь, Саш, нам что, с ними спать придется?
– Еще чего! – мотнула я головой. – Облезут от счастья! Пожрем и уйдем!
Мы сначала даже и не поняли, что нас привезли вовсе не "в приличное место", как обещали, а в какой-то темный двор, обнесенный высоким сплошным забором. Где-то слева глухо и тяжело лаяла собака. Если бы не снег да не луна, темнота была бы кромешной, а так можно было разглядеть очертания каменного дома с высоким крыльцом. Водитель выскочил и стал запирать ворота, покрикивая на заходящегося лаем пса, а другой парняга повернулся к нам и сообщил:
– Ну вот, красавицы, мы и на месте.
– Нет, не пойдет, мы так не договаривались, где же ваши шашлыки? – наперебой загалдели мы. – Везите нас обратно.
Вернулся водитель, выслушал наши претензии, рассмеялся и сказал, что это его дом и мы у него в гостях. Что шашлыки обязательно будут, но для их приготовления нужно время и это время нам лучше провести в теплом доме, слушая музыку и попивая шампанское. Доводы нам показались довольно убедительными. Мы слегка успокоились, вышли из машины и по узенькой, хрустящей от мороза тропинке направились к дому вслед за хозяином. Какая-то тревожная мыслишка витала вокруг да около, но не могла добраться до сознания сквозь густой алкогольный туман. "Ладно, – вновь пробормотала я про себя. – Мы недолго. Мы только поедим и уйдем".
То, что шашлыков нам не видать как своих ушей, стало понятно довольно скоро. Никто не колол дрова, не замачивал мясо. Хозяева выставили на стол холодные сосиски, банку соленых огурцов, черный подсохший хлеб и четыре вареных яйца. Вместо шампанского мы получили водку, а вместо приятной романтической музыки – похабные шедевры все той же группы. Да и комната, где мы находились, не представляла собой ничего примечательного. Все по-простому – стол-книжка и деревянные стулья со спинками. Ну и еще, конечно, допотопный музыкальный центр с единственным диском, который перекочевал сюда из машины. Снаружи дом смотрелся намного лучше.
Парни деловито и целенаправленно надирались. Они трескали яйца, хрустели огурцами, с жадностью уминали сосиски, будто не ели как минимум неделю, и опрокидывали в себя рюмки одну за другой. А мы с Янкой затаились, делали вид, что пьем, набирали водку в рот и украдкой выплевывали в стакан с водой.
Когда я увидела сей пышущий изобилием стол и когда входная дверь закрылась за нашими спинами, слегка клацнув замком, меня изнутри обдало нестерпимым жаром и я разом протрезвела. И та самая мыслишка, которую я никак не могла уловить, проявилась теперь совершенно отчетливо. Что же мы натворили? Две тупицы! Где находимся, не знаем, с кем – понятия не имеем. И самое главное – зачем? Для чего мы поперлись с ними неизвестно куда? Покушать? Большей дурости и придумать невозможно. А если они какие-нибудь отморозки, маньяки?
Так влипнуть ради пары дешевых сосисок и куска хлеба!
Глава 16
На протяжении всего пиршества я подмаргивала Янке и делала ей знаки глазами, до тех пор пока она не поняла, что нужно мне подыграть. Хихикая и изображая последнюю степень опьянения, мы с ней отпросились в туалет и только тогда смогли всласть нашептаться.
– Пора сваливать, – возбужденно зашептала я ей в лицо, озираясь в поисках чего-либо подходящего для защиты.
– Как? – с отчаяньем воскликнула подруга. – Кто нас отсюда выпустит?
– Удерем потихоньку!
– Откуда мы знаем, куда бежать? И собака там здоровенная, растерзает.
– А ты что предлагаешь? С ними остаться?
– Ой, Тюлькина, какие же мы с тобой дебилки! – запричитала Яна. – Все ты виновата! Зачем согласилась с ними ехать?
– Привет! – сердито зашипела на нее я. – Кто первый вешался на них, лакал пиво и на колени к ним садился? Мне бы и в голову не пришло приближаться к таким гоблинам!
– Давай скажем, что нам по четырнадцать лет, может, связываться не захотят? – заскулила Лисименко.
Я только отмахнулась от нее, продолжая внимательно изучать помещение. Окошко совсем маленькое, не удрать. Да и одежда осталась в коридорчике возле входной двери. Не идти же с шубой и сапогами в туалет! Что бы такое придумать? О, вот то, что нужно!
На глаза мне попался баллон с освежителем воздуха. Он вполне может заменить газовый баллончик, в этом я уже имела счастье (или несчастье) убедиться. Я схватила его, мимоходом взглянула на название и, несмотря на опасную ситуацию, согнулась пополам от смеха.
– Чего? – испугалась Янка. – У тебя уже истерика?
– Читай название!
– Прочитала. И что?
– Освежитель воздуха под названием "Пуко"! – тихонько хохотала я. – Его производители большие оригиналы.
– Рехнулась. – Она посмотрела на меня с жалостью. – На тебя твой институт плохо влияет. Это русские буквы! И написано "Рико", а не "Пуко", бестолочь!
Я сунула баллон в рукав и, когда вышла, мимоходом спрятала его в свой сапог. Ну вот, так-то лучше. С оружием надежнее. Пусть даже с таким примитивным.
Вернувшись в комнату, я услышала конец разговора хозяина апартаментов по мобильнику:
– Давайте, – сказал он в трубку, которая казалась в его огромной лапе детской игрушкой. – На всех хватит. Подгребайте.
Я запаниковала. Что значит "на всех хватит"? Чего это им тут хватит, интересно? Огурцов и яиц не осталось, водку они всю "уговорили", ничего уже нет. Если, конечно, он не имел в виду нас с Янкой. И что значит "подгребайте"? Не подгребай, а именно подгребайте? Сколько их там? Чует сердце, какое веселье нам предстоит, если ничего срочно не предпринять! Пора рвать когти. Но как?!
Как всегда в безвыходных ситуациях, которые у меня время от времени случались, я подумала о Кирилле. Вот бы сейчас позвонить ему и перевалить на его широкие плечи все мои проблемы, пусть разгребает, как было не раз. А самой устраниться и наблюдать со стороны, как он ловко со всем этим справляется. Должна же быть у каждой девушки та самая крепкая надежная спина, за которой можно укрыться от всех жизненных бурь и невзгод!
Ну да, мечтать не вредно. Где сейчас Кирилл и где мы! Даже если бы у меня был телефон или если бы я хотя бы знала его номер наизусть, доехать сюда он бы все равно не успел. Да и куда ехать?
Надеяться было совершенно не на кого. Только на себя.
Пока я оценивала обстановку, один наш Квазимодо насытился, схватил меня за руку и потащил на середину комнаты танцевать. Я не сопротивлялась, выжидая удобного момента. Кто его знает, может, все обойдется малой кровью? Потанцуем мы с ним, потанцуем, потом я скажу, что уже поздно и меня ждет мама. А он возьмет и развезет нас по домам. Ведь не все же кругом насильники и убийцы! Может быть, это морды у них как из страшной сказки. А внутри они чуткие и порядочные.
Пока мы с ним топтались по ковру, второй галантный кавалер усадил Янку на диван и, облапив ее за плечи, что-то горячо шептал ей на ухо. Та отчаянно мотала головой. Я видела ее страдальческие глаза. Парень снисходительно ухмылялся, по-хозяйски гладил ее по спине и вдруг, резко намотав ее волосы на кулак, притянул к себе и что-то тихо произнес в лицо. Янка обмякла. Ну вот и началось, отчетливо поняла я, когда подруга, подталкиваемая мерзавцем, покорно поплелась в соседнюю комнату. Я прекрасно знала эту ее особенность: стоило ей сильно испугаться, как она терялась и становилась совершенно беспомощной. Как деревенская курица, которая всполошенно бегает по двору от своего палача, но, как только оказывается в его руках, покоряется своей участи и спокойно кладет голову на чурбак в ожидании удара топором. У меня же в подобных ситуациях, напротив, в голове появлялся странный горячий звон. В ту же секунду для меня все прояснялось, и я точно знала, что нужно делать. Благодаря своему умению собраться на экзамене я смогла поступить в институт. А Янка впала в свой обычный ступор и провалилась, хотя все необходимые знания в ее голове были. Просто ей не удалось их оттуда вовремя добыть.
И сейчас, похоже, у нее отказали мозги. А у меня, как назло, не было ни одной даже самой захудалой идеи. Что же делать? Отчаянье пронзило меня ледяным стержнем, но вдруг парень, сам того не ведая, подсказал мне выход. Он остановился и нетерпеливо сообщил мне, что ему надо "отлить". Я кивнула, прикусив от радости губу и не веря своему счастью.
Дождавшись, когда он скроется в прихожей, я на цыпочках пробралась вслед за ним и прислушалась. Сердце отчаянно колотилось, и от волнения было трудно дышать. Страшно даже подумать, что он со мной сделает, если все провалится! Я приблизилась к туалету. Как со мной это обычно бывает, в моей голове что-то щелкнуло, и я очень кстати вспомнила, что возле гардероба, где мы раздевались, стоял приоткрытый ящик с инструментом. Я на цыпочках метнулась по коридору к этому ящику, выудила молоток и секундой позже продела топорище в ручку туалетной двери и закрепила на косяке. Ну все! Теперь попробуй выйти без посторонней помощи, урод проклятый!
Так. Теперь Янка и ее страстный партнер. Я достала из сапога баллончик "Пуко", то есть "Рико" – в данную минуту это не имело значения, – и, держа палец на разбрызгивателе, вихрем ворвалась в спальню. В первый же момент я поняла, что не опоздала. Он еще только снимал с нее свитер. Недолго думая я шлепнула сапогом (который почему-то оказался в моей левой руке) по блестевшему передо мной лысому затылку, а потом хлестнула пахучей струей по изумленным непонимающим глазам. Парень дико заорал, схватившись за лицо, а я с каким-то садистским наслаждением влила еще солидную порцию освежителя прямо в его разинутый рот. Вот так! Чтобы уж наверняка.
Схватив вялую подругу за шею, я погнала ее в коридор, подбадривая сзади дружескими пинками. Вслед нам несся пьяный вой и душераздирающий кашель. У вешалки к Янке вернулось сознание. Мы в мгновение ока впрыгнули в сапоги, схватили верхнюю одежду и попытались открыть входную дверь, как вдруг из туалета раздался стук и выкрики с требованием объяснить, что это за шутки. Мы молча мучили замок, с опаской оглядываясь на сотрясающуюся от мощных ударов туалетную дверь.
– Наверно, на ключ закрыли, – проклацала зубами бледная до синевы Янка. – Все! Дохлый номер! Давай его выпустим! А то хуже будет!
Узник из туалета, матерясь через каждый слог, подтвердил, что будет хуже.
– Окно! – выдохнула я и потащила ее на кухню.
Замороженные створки окна с трудом, но все же поддались, и мы вывалились через подоконник в снежный сугроб. Из дома нам вслед неслась брань на два голоса (один голос приглушенный, другой визгливый, постоянно прерывающийся кашлем) и красочные описания, что с нами сделают, когда поймают. Пугаться всех этих изощрений было уже некогда. Мы лезли по глубокому снегу в противоположную от калитки сторону. Я отчетливо помнила, что собака лаяла где-то в районе калитки. Значит, нам туда не надо. Лучше как-нибудь через забор.
Мы выбрались на дорогу с приличными потерями. Янка вырвала клок из шубы, когда перелезала через забор, а с меня в какой-то момент слетела шапка. Пришлось с ней распрощаться навеки. Тем более мы слышали, что крики и угрозы значительно приблизились. Значит, арестант уже выбрался из заключения, а жертва "Пуко" наконец проморгалась. Какое-то время мы неслись вдоль дороги сами не зная куда. Сейчас главное было оказаться как можно дальше от наших несостоявшихся любовников. Иначе нам хана.
Мы бежали и совсем не чувствовали усталости. Лишь когда сзади послышался звук приближающейся машины и мы метнулись за какой-то полуразваленный сарайчик, черневший между деревьев, и повалились на снег, я поняла, что мое сердце давно уже выскакивает из груди от такого спринтерского забега. Когда машина проехала, я по-пластунски выползла из-за угла и посмотрела ей вслед. Это был черный форд "Фокус".
Часа два, не меньше, мы боялись вылезти из своего более или менее надежного укрытия. Ведь на дороге мы были бы как на ладони. А обратно форд все никак не ехал. Но вот вдалеке послышались разговоры и женский смех. Мы ломанулись на эти спасительные звуки и до смерти перепугали трех беззаботных девчонок, возвращающихся домой с гулянки. От них мы узнали, что находимся в поселке, где, по слухам, живут одни бандиты и богатые цыгане, и нам стало еще хуже от такой информации. Мы сбивчиво объяснили девчонкам ситуацию и попросили их поймать для нас машину, которая подбросила бы нас до более цивилизованного места. Только умоляли не останавливать черный форд "Фокус". Девчонки засмеялись, сказали, что совершенно не разбираются в иностранных марках, и предложили вообще не останавливать черные тачки. На том и порешили. Мы вновь убрались в свое укрытие, а девушки остались на дороге искать для нас средство передвижения. Первую машину они поймали довольно скоро, но мы наотрез отказались в нее садиться – из динамиков на всю улицу неслось:
– Вэ-вэ-вэ, Ленинград, эс-пэ-бэ точка ру…
Напрасно девчонки нас убеждали, что тачка вовсе не черная, а красная, и не форд, а самая что ни на есть наша отечественная "восьмерка". Все бесполезно. Группу "Ленинград" мы теперь не могли выносить, как скрежет пенопласта по стеклу.
В конце концов мы сели в старую дребезжащую "копейку" без задних сидений. Странноватый мужичок бросил нам на пол покрывало, на которое мы и шлепнулись, с облегчением переводя дух.
– От кого убегаете, девчата? – поинтересовался он, лихо летя по накатанной скользкой дороге.
– Нас хотели изнасиловать, – ответила я жалобно, пытаясь пробудить в мужике сочувствие. Вдруг пожалеет нас и не возьмет пятьсот рублей, о которых мы договорились заранее.
– А вы и убежали? – загоготал тот.
– Ну да, – неуверенно сказала я, не понимая, что его рассмешило.
– Дурочки! – снисходительно заявил водитель. – Согласились бы сами, и никто бы вас насиловать не стал!
Я помолчала, ошеломленная таким решением нашей проблемы. Потом сказала:
– Да как-то все не по-людски. Никаких ухаживаний, комплиментов… Водки налили, огурец дали… И все.
– Во! – мужик поднял указательный палец. – К вам со всей душой, даже водки налили, а вы фордыбачите!