– В первую же ночь я, как обычно, расположился на своем месте: – у входа на первом этаже, где днем вахтёрша сидит. Там стоял маленький телевизор, и, чтобы не скучать, я смотрел ночные передачи. Работа не пыльная, только тяжеловато мне было привыкать к ночному режиму. Так вот, сижу я, значит, смотрю фильм, и вдруг мне показалось, что со второго этажа какие-то звуки доносятся. Я телевизор потише сделал, прислушался. В ту ночь шёл сильный дождь, настоящий ливень. С улицы доносился шум, но, тем не менее, мне удалось различить что-то похожее на звуки пианино. Дело в том, что на втором этаже как раз был актовый зал, и там стояло старое фортепиано. В этом доме культуры ещё находились классы музыкальной школы, и, как помню, пара инструментов стояла в кабинетах, где днем дети занимались. Только это уже было на третьем этаже. Ну, так вот, сквозь шум ливня явственно слышались звуки пианино. Не мелодия даже, а как будто кто-то просто баловался. Потом вдруг всё смолкло. Я звук у телевизора выключил, ещё раз прислушался. Ничего. Ну, думаю, все-таки показалось мне. За окном ведь такой сильный дождь шумел! Сделал телевизор погромче. Сижу, смотрю дальше. И вдруг опять как будто кто-то брякает по клавишам. Я встал, взял фонарик. Подумал, неужели кто-то пробрался в здание и балуется. Пошёл на второй этаж. Там было совсем темно. Я включил свет в коридоре. Подошел к актовому залу, заглянул внутрь. Никого. Только старое пианино стояло с открытой крышкой. Но я этому значения не придал, мало ли, забыл, может, кто закрыть. Зашел внутрь, крышку на инструменте опустил. Потом вышел в коридор, хотел было назад вернуться. Как вдруг с третьего этажа раздался такой звук, как будто кто-то ударил сразу по нескольким клавишам. Ну, думаю, неужели кто-то из ребят спрятался наверху и остался на ночь, чтобы баловаться с инструментами. Побежал туда с фонариком. Включил свет в коридоре, заглянул в каждый класс. Никого. Только опять оба инструмента с открытыми крышками. Я их закрыл и пошёл вниз. Так просидел до конца ночи у телевизора, специально его включил на полную громкость, чтобы никаких звуков не слышать. Думал, почудилось мне всё это из-за шума дождя и усталости. Под утро задремал, а тут и вахтёерша пришла. Я хотел ей рассказать, что случилось ночью, но у меня просто глаза слипались, думал как до дома дойти. Потом уже решил, что незачем ей про это говорить. Но на следующую ночь всё повторилось.
– Это становится интересным, – сказал Макс, допивая остатки чая.
– Всё это было настолько жутким, что мне и сейчас страшно вспоминать. Трудно поверить, что все было на самом деле. Так вот, на вторую ночь дождя уже не было. Наоборот, на улице стояла тишина, лишь собака в доме через дорогу лаяла, и то, потом успокоилась. Я дремал перед телевизором. Меня разбудили звуки пианино. Я сразу же проснулся, взял фонарик и пошел наверх. Звуки становились громче. Само собой, это было пианино – одно из тех, что стояли на третьем этаже. Я подошёл к классной комнате, крикнул: "Кто здесь?" и распахнул двери. Никого. Крышка пианино открыта. Я включил свет, закрыл крышку и направился назад. Погасил свет и уже стал закрывать двери, как вдруг услышал стук. Я замер на месте, так мне страшно стало. Это был звук крышки пианино, кто-то поднял её. Тут же раздался еще один звук – такой тонкий и едва слышный, знаете, как звучит обычно последняя клавиша на фортепиано. Вот тогда мне стало совсем жутко! Я бросился к лестнице, но в самом конце коридора споткнулся о ковер. Фонарь выпал у меня из рук. Я вскочил на ноги, поднял и начал быстро спускаться по лестнице. Дошел до вахты, включил погромче телевизор, чтобы не слышать никаких звуков. Но все равно различил эту какофонию – словно как будто кто-то яростно бил по клавишам. На этот раз это происходило в актовом зале. Я взял фонарь, поднялся наверх, по пути включал свет где только можно: на лестнице, в холле второго этажа, подошел к актовому залу. Открыл дверь, нащупал выключатель. Смотрю вокруг – никого нет, только опять пианино стоит с открытой крышкой. Ну, думаю, что за шутки! Подошел к пианино, закрыл эту треклятую крышку, и хотел было уже идти обратно, как вдруг свет погас! Тут же я услышал скрип, – дверь приоткрывалась. В этот же момент я ощутил как будто порыв ветра – такого ледяного, что аж до костей пронизывало. Вот тогда я и понял, что такое, когда волосы на голове шевелятся. Я уронил фонарь, он упал на пол, и покатился куда-то, видимо, под один из стульев, на которых обычно сидят зрители. Несмотря на то, что меня буквально трясло от ужаса, я пытался во что бы то ни стало взять себя в руки и не впадать в панику. Хотя признаюсь честно, такого ужаса я никогда не испытывал, – даже в тот далекий день, когда у нас на заводе чуть не произошёл взрыв! Я нащупал на полу фонарь, включил его и бросился к двери. И тут раздался звон клавиш! Я уже стоял на выходе в коридор и машинально обернулся на звук. Фонарём посветить не решался, но, тем не менее, ясно увидел маленький белый силуэт на стульчике за пианино. Я бросился вниз, споткнулся на лестнице, и едва не упал, хорошо, что вовремя ухватился за перила. А вслед доносились звуки фортепиано, которые складывались в печальную мелодию. В здании я оставаться не мог. Вышел на крыльцо, ходил вокруг да курил.
– И что же? Вам удалось узнать, что же это был за ночной гость? Неужели чей-то призрак?
– Не гость, а гостья, – вздохнул мужчина. – Да уж, после этой встречи я поседел за одну ночь! Вахтёрша, которая пришла утром, меня едва узнала! Так вот, она всю историю мне и рассказала. Я был не первым, кто столкнулся с привидением нашего местного дома культуры. Оказывается, всё началось совсем недавно, не больше полугода назад. Работала в этом месте одна уборщица – довольно молодая девка, но сильно пьющая. Из-за пьянки её и уволили. Так вот, у этой уборщицы была дочка, только в школу пошла. Воспитывала та женщина её одна, муж от неё ушел. А девочка была прелесть, как мне вахтёрша рассказала, – миленькая, кудрявая такая. Часто приходила в дом культуры, когда её мать была на работе. Любила посидеть в актовом зале, поиграть на пианино. Вахтерше той рассказывала, что очень хочет пойти учиться в музыкальной школе по классу фортепиано, только вот мать ей не разрешала, мол, не на что инструмент покупать, чтобы постоянно заниматься. Девчонке только и оставалось, что приходить в дом культуры и играть на пианино, пока никого не было в актовом зале или классных комнатах, точнее, наигрывала она всякие беспорядочные мелодии. Ведь она так и не взяла ни одного урока. А потом девочки не стало. Она тяжело заболела и умерла. И вот спустя какое-то время ночной сторож, который тогда здесь работал, и начал слышать звуки пианино. Ему никто не верил, думали, что пьет мужик. Сторож уволился, на его место пришел другой, и повторилось то же самое. Ну, естественно, второй сторож долго не проработал… И вот теперь я столкнулся с этим явлением.
– И что же вы сделали? – поинтересовался Макс.
– Узнал у вахтерши имя девочки, пошел на кладбище и нашел там её могилу. Памятника не было, лишь крест с табличкой да пара старых венков. Пришёл я туда не с пустыми руками. У нас на даче лежала коробка с игрушками сына и дочки. Дети выросли, но игрушки мы не выбросили, а оставили там. Я порылся в коробке и нашёл маленькое детское пианино, помните, раньше такие были? Вот это пианино я и отнёс на могилу той несчастной девочки, а потом ещё поставил в храме свечку за упокой её души. На следующую ночь было тихо, и потом тоже. Больше я не слышал звуков пианино. Ну, а вскоре мне удалось восстановиться на прошлой работе, и я ушёл из дома культуры.
Правда, не так давно там случился пожар. Только уже никакой мистики здесь не было. Новый сторож оказался любителем выпить и заснул с непотушенной сигаретой. Всё очень банально. Сам едва успел выскочить, а в доме культуры выгорело два этажа, в том числе, и актовый зал. Вот такая история… Ну, что же. Не буду вам больше надоедать своими разговорами, полежу, вдруг удастся поспать.
Мужчина лег на полку и отвернулся к стенке. Вскоре он заснул. Макс же долго ещё сидел у окна, вглядываясь в ночные пейзажи под куполом звёздного неба. Наконец, его сморил сон.
Когда утром Макс проснулся, его попутчика уже не было. Полка напротив была пуста.
По всей видимости, он вышел на своей станции.
Вскоре Макс прибыл в пункт назначения. Он сошёл на перрон и направился на автобусную остановку, чтобы добраться до гостиницы. Все утро Макс напрасно пытался выкинуть из головы историю, рассказанную случайным попутчиком. Его богатое воображение ясно рисовало картины: – пустое здание, погружённое в тишину ночи, которую нарушают грустные звуки фортепиано…
Макс достал мобильный и отыскал в записной книжке номер, который не набирал уже несколько недель.
– Привет. Это я, – сказал он в трубку нерешительным голосом. – Как ты? Как Танюшка? Слушай, я тут на одном фестивале, вернусь через пару дней и хотел бы вас навестить? Ты не против?
Подошёл автобус. Макс заскочил в средние двери и расположился на сиденьеи у окна. Теперь при свете дня казалось, что всё ему лишь приснилось – ночной попутчик, его странный рассказ… Максу стало не по себе. Он вдруг почувствовал себя очень одиноким. Хотелось лишь одного – поскорее вернуться домой и сразу отравиться к бывшей жене и дочери. Попросить прощения и сделать все для того, чтобы никогда больше не покидать их… Если только его когда-нибудь простят.
Сева
Утро. Солнце встаёт над сонным городом. Улица наполняется людьми с угрюмыми лицами. Среди всей этой серости – одно яркое пятно. Сева. Шлёпают стоптанные кроссовки по лужам. Рыжие вихры, как всегда, торчат в разные стороны. Растянутый свитер и вытертые заляпанные джинсы. Сева идёт в школу. Вокруг него проплывают кислые рожи, а Сева всё равно на позитиве. Рыра – так его брат называет. Что означает Рыжая Радость.
Сева остановился возле большой лужи, снял со спины рюкзак, который достался ему от старшего брата (а тому от сестры), и вынул оттуда бумажный кораблик. Запустил в лужу и долго смотрел на него, улыбаясь. Сева сам сделал этот кораблик, он вообще любит мастерить всякие фигурки из бумаги. У него неплохо получается.
Полюбовавшись на кораблик, Сева грустно потопал в сторону школы. Там никакой радости его не ждёт. Одноклассники Севу не любят. Он всегда сидит один на задней парте, ходит в мятом свитере и грязных джинсах. Кроме того, Севе уже пятнадцать стукнуло, а он всё еще в восьмом классе. Ещё от Севы плохо пахнет, а во рту у него торчат жуткие брекеты. Он страдает от хронического насморка и постоянно громко сморкается. Одноклассники Севу презирают. Никто не хочет с ним дружить. Наоборот, считается правильным кинуть в паренька шариком из бумаги, пнуть под зад, дать подзатыльник или затащить в туалет и там отпинать, а потом взять Севу за рыжие вихры, опустить голову в раковину и открыть кран с холодной водой. Когда Сева идет по коридору, все дружно скандируют: "Се-ва – лох! Се-ва – лох!" Ещё одноклассники любят прицепить к Севиной спине записку с надписью: "Пни меня", "Лохня", "Чмошник" или чем-то более нецензурным. Это нормально, это правильно.
Учителя Севу тоже не любят. Математичка – женщина весьма вспыльчивая – всегда приходит в бешенство, когда Сева выходит к доске. Ему никак не удается научиться решать квадратные уравнения, а дроби для Севы – что китайские иероглифы. Русичка только головой качает от бессилия. Ну не может Сева усвоить, что "жи – ши" пишется через "и". Никак! А географ – человек пожилой и много чего в жизни повидавший – аж на стул от неожиданности плюхнулся, когда Сева заявил, что Африка – это такая страна в Южной Америке. Ещё он постоянно путает Австрию с Австралией, но это уже мелочи. Ну, а учительница музыки вообще убегает при виде Севы, ведь у пацана нет ни слуха, ни голоса, зато поёт он всегда громче всех.
Вне школы у Севы есть только один друг – Тузик. Это такое мохнатое чудо без определенной породы с пушистым хвостом, добрыми карими глазками и большим влажным носом. Ещё щенком Сева подобрал его на улице. Тузик всегда рад своему хозяину, и когда Сева приходит домой, пёс сразу выбегает его встречать.
В свободное время, Сева занимается своими многочисленными хобби: играет на папином компе в "Дум", читает книжки про хоббитов, орков и бои на огненных мечах, листает журналы неприличного содержания, вырезает оттуда картинки, а потом наклеивает в большую тетрадь. А фигурки из бумаги – это настоящая страсть Севы! Они у него очень даже неплохо получаются, жаль, что никто не может оценить. Ведь для окружающих Сева – обычный лошок в мятом свитере, с железными брекетами во рту и вечно красным из-за хронического насморка носомв. Двоечник и второгодник. Что в нём может быть примечательного?
Так и идет Севина жизнь в маленьком скучном городке. Ничего особенного здесь не происходило до тех пор, пока внезапно покой провинциального местечка не нарушила череда жутких случаев в местном лесопарке. Там постоянно находили кого-то из жителей города. Дохленькими, и, как правило, без руки или ноги. Или же одни только части тела и находили. Жителей охватила паника. Все старались обходить лесопарк стороной, особенно в тёмное время суток. Но убийства не прекращались. Кто-то всерьез решил уменьшить численность и без того небольшого города. Иногда находили и останки животных, в основном собак и кошек.
Следствие сначала подозревало одного психопата, который как раз перед началом преступлений сбежал из местной лечебницы. Психопата поймали, а в лесопарке вскоре нашли бомжа без головы. Саму голову обнаружили чуть позже в кустах. Мозг кто-то съел, как будто высосал. Неизвестный маньяк продолжал наводить страх на город.
Только Сева оставался спокойным. Он даже не перестал гулять вблизи лесопарка с Тузиком. Ведь это было их любимое место.
Однажды Сева и Тузик зашли в самую глубь. Здесь было просто здорово: тихо, прохладно, птички поют. Сева снял со своего верного мохнатого друга поводок, и Тузик, разразившись радостным лаем, начал носиться среди высоких кустов и деревьев. Сева же смотрел на него и улыбался всеми своими брекетами.
Тем временем, сгущались сумерки, и в чаще начинало темнеть. Сева отошел в сторонку, чтобы отлить содержимое мочевого пузыря. Он уже почти закончил столь этот важный процесс, как вдруг раздался жуткий визг. Застёгивая на ходу штаны, Сева бросился на помощь другу. Внезапно перед пареньком открылась ужасная картина: страшная, длиннющая волосатая лапа с большими когтями тащила упирающегося Тузика за хвост в кусты. Несчастная собачья морда мигом исчезла среди зарослей, и почти сразу же раздался жуткий хрустящий звук. Сева застыл на месте от страха и неожиданности. Вдруг из кустов вылетела изрядно объеденная задняя лапа Тузика, попав Севе прямо по макушке, что немедленно привело пацана в чувство. Из зарослей показалось что-то жуткое, огромное, волосатое, со страшенной окровавленной мордой и огромными жёлтыми глазами.
– "Ну и чмо!" – в ужасе подумал Сева.
А тем временем, это что-то жуткое и непонятное вылезло из кустов, и, разинув пасть с длинными острыми зубами, направилось в сторону Севы. Паренёк бросился бежать со всех ног. Сева продирался сквозь высокие кусты, несколько раз спотыкался о корни деревьев, падал, быстро поднимался и снова продолжал бег. Позади он слышал сопящие дыхание чудовища. Наконец, Севе удалось оторваться от преследователя, и он подобрался к самому выходу из лесопарка.
Во время бега парень потерял свой рюкзак, один кроссовок и весь измазался в грязи, ширинка была застегнута только наполовину, а из волос торчали листья и веточки. Когда он шёл по городу, прохожие удивленно смотрели на него и думали, что за чудик такой тащится? Наконец, Сева добрался до родного дома. Игравшие в песочнице дети при его виде разбежались в разные стороны, а старушки на лавочке чуть не упали в обморок. Не обращая ни на кого из них внимания, Сева быстро поднялся на свой этаж и вошёл в квартиру.
Дома ему никто не поверил. Какое такое чмо сожрало Тузика? Что за бред? Ко всему прочему, мама отругала Севу за потерянный рюкзак и кроссовок, и за то, что он вымазался в грязи, да ещё и натоптал в прихожей. А папа даже настучал Севе тапком по голове, чтобы не врал и, главное, не качал больше ничего с порносайтов, так как недавно пацан загрузил оттуда ролик и запустил в комп какой-то жуткий вирус. Ком сдох вместе со всем содержимым жёсткого диска, а папа был в бешенстве.
Исчезновение Тузика никого не расстроило. Естественно, родители не поверили рассказам Севы и решили, что пёсик сам сбежал и сейчас где-то развлекается с бродячими кобелихами. К тому же, Тузик уже изрядно всех достал: он был старый, громко сопел во сне и, кроме того, постоянно писал в коридоре и на мамин любимый ковер в зале. Еще пёс сильно линял, и мама всегда громко ругалась, счищая с ковров и мебели огромные клоки шерсти. А папа злился на Тузика после того, как поскользнулся на линолеуме в тёплой лужице и упал. При этом он растянул ногу, ушиб копчик и разбил свою любимую тарелку. В общем, никто, кроме Севы, по собачке не скучал.
А сам Сева, тем временем, часами сидел в своей комнате, которую раньше делил с братом, пока тот не уехал учиться в соседний город. Он вспоминал Тузика, его добрые карие глазки и мокрый кожаный нос, и очень тосковал. Сева с негодованием думал о том, как волосатое чмо затащило его любимца в кусты, выплюнув одну только объеденную заднюю лапу. Пацан решил во что бы то ни стало отомстить уроду из лесопарка.
Сева встал со своего дивана и открыл ящик стола. Порывшись среди вырезок из порножурналов и дисков с надписями: "Горячие жеребцы", "Необъезженные", "Большие ротики" и прочим в том же духе, он нашел рогатку. Потом Сева пошарил на полке и достал оттуда коробочку, перемотанную резинкой. Он быстро открыл её трясущимися от волнения руками, и тут Севина конопатая рожица растянулась в довольной улыбке.
На дне коробочки лежало дядино наследство – серебряная пуля. Севин дядя жил неподалёку в деревне и в последнее время много пил и страдал белой горячкой. Во время таких припадков мужику чудилось, что в подвале его деревенского дома живут оборотни. В конце концов, дядю вынесли связанным из сарая, где он закрылся с ружьём, предварительно зачем-то повязав голову мокрым полотенцем. Парочка крепких санитаров погрузила сопротивлявшегося мужика в машину, которая и доставила его в дурку. А вскоре после этого, Сева, который как раз гостил у бабушки с дедушкой в соседнем доме, нашел на тропинке возле дядиной калитки серебряную пулю. Видимо, опасаясь оборотней, мужик специально отлил её, чтобы защищаться. Сева слышал, как бабушка жаловалась на пропажу столового серебра, только она, конечно, думала, что дядя его пропил.
Сева заныкал пулю и привез её домой, где и хранил в коробочке. На всякий случай. Ну вот, видимо, сейчас такой случай и настал.
Дождавшись наступления темноты, Сева начал готовиться к своему делу чести – отомстить хмырю из лесопарка за съеденного друга. Он взял карманный фонарик и примотал его клейкой лентой к кепке. Смотрелось почти как каска у шахтера. Потом Сева засунул в карман рогатку и серебряную пулю и тихонько выскользнул из дома.