– Она, видимо, залезла по лестнице, привязала один конец веревки к перекладине, а из другого сделала петлю, затянула на шее и бросилась вниз. Вот так девчонку и нашли – она болталась на верёвке, распущенные волосы развевались на ветру. Её увидели жители вон тех домов, – Сашка показал рукой на маленькие домики, пристроившиеся на окраине деревеньки. – Говорят, жуткое было зрелище.
– А парень что? – спросил я. – Как он-то отреагировал на случившееся?
– А что парень? – пожал плечами Сашка. – Он же её с башни не скидывал. Девчонка сама повесилась.
– Ну, а родные девушки никого не винили в ее смерти? – не унимался я. Слишком уж поразила меня эта давняя трагедия, ставшая результатом несправедливости жизни.
– Не было у неё родных, – ответил Сашка. – Девушку воспитывала бабушка, которая померла незадолго до случившегося. Вот так вот. Она потеряла единственную близкую родственницу, да ещё и парень женился на другой. Вот и не выдержала девчонка…
– Так почему, всё-таки, закрыли башню? – спросил я недоумённо.
– А потому, – продолжил Сашка таинственным шёпотом, – что она навсегда поселилась здесь… Эта девушка!
– Как это поселилась? – спросил я.
– Да не она сама, – продолжал Сашка свой рассказ, – а её дух. Видимо, умирала она в сильных муках… Ну и не отпевали её, естественно. А люди потом такие вещи рассказывали! Жуть! Вот знаешь, например, Стёпку Кривого, того, который за воротник любит закладывать?
– Конечно, – кивнул я, вспомнив деревенского алкоголика неопределённого возраста, жившего на соседней с нами улице в покосившейся избушке с давно некрашеной оградой.
– Ну, так вот, это случилось, когда он еще не спился. Стёпка шёл из леса мимо этой башни, уже смеркалось, когда он вдруг увидел силуэт висельника. – Сашка сделал страшные глаза и продолжил, – Степка подошёл поближе и увидел девушку с длинными волосами, которая свисала с лестничной перекладины. Он даже глаза протёр, не мог этому поверить. И вдруг видение исчезло. Степан снова увидел девушку, но она уже не свисала с лестницы, а стояла рядом с башней, волосы развевались на ветру и закрывали лицо. Её шея была странно наклонена вбок, как будто сломана. Стёпка испугался и бросился прочь прямо через большую лужу в канаве. Никто тогда в деревне не поверил ему, ведь он уже тогда начал выпивать, а после этого случая запил ещё крепче. Только вот девушку видели и другие люди, которым вполне можно было доверять. С тех пор водонапорную башню закрыли, в деревне построили новую, а к этой до сих пор боятся подходить, особенно вечером и ночью. Люди, которые рядом живут, говорили, что после наступления темноты видели силуэт девушки с длинными волосами, которая свисала с перекладины и раскачивалась на ветру. Или же просто стояла возле башни, или даже на её вершине, а то и как будто бы висела в воздухе, и её распущенные волосы трепал ветер. Иногда народ видел какие-то странные огоньки. Вот так вот! Почти все, кто жил рядом с этим местом, постепенно переехали.
…Я стоял неподалеку от башни, вспоминая историю, которую рассказал мне Сашка в тот далекий день. В свете солнечного дня старая деревянная конструкция не смотрелась зловеще, и ничто тут не напоминало о трагедии прошлых лет. Посмотрев немного на мрачное, заросшее мхом сооружение, я развернулся и направился домой.
Дедушка все ещё спал, а бабушка что-то вязала, сидя в большом кресле. На диване, громко мурлыча, разлеглась большая пушистая серая кошка. Я расположился рядом, вытянув усталые ноги.
– Как там дедушка? – поинтересовался я.
– Да спит весь день, – вздохнула бабушка. – Ему с каждым днем всё хуже. Угасает прямо на глазах, ночами мучается, кричит даже иногда. Совсем его подкосило, особенно после того, как опять у нас на живность мор напал. Сколько живем мы вместе, так и преследуют нас неприятности. А теперь вот и деду совсем плохо.
Я попытался её утешить, но она не внимала моим словам.
Настал вечер, и бабушка, постелив мне постель, отправилась спать. Я лежал на старом диване, и мне казалось, что я слышу неровное дыхание дедушки за тонкой стенкой.
Внезапно волна холодного воздуха обдала меня. Я вздрогнул, какая-то неведомая тревога овладела моим телом.
Я лежал не в силах пошевельнуться. Моё тело словно оцепенело, в тот миг я мог поклясться, что нечто склонилось надо мной. Небольшая комната была погружена во мрак, но я явно ощущал чьё-то невидимое присутствие. Всё моё тело оцепенело от ужаса, и в какой-то миг сознание покинуло меня.
Я открыл глаза, когда лучи солнца уже пробивались сквозь старые тюлевые занавески. В свете ясного дня кошмары прошедшей ночи казались чем-то нереальным. Дедушка чувствовал себя неважно, он проспал практически весь день. Бабушка хлопотала по хозяйству, а потом опять уселась за вязание.
Для меня день прошёл как обычно. Я помог бабушке в огороде, а затем отправился прогуляться по деревне. Вновь выйдя к дальней окраине, я увидел чернеющий силуэт старой башни, от которого веяло чем-то нехорошим даже в такой ясный и солнечный день. При виде этой жуткой, заросшей мхом конструкции мне стало не по себе, и я повернул обратно, направившись к противоположному концу деревни.
Наступила ночь, и я вновь направился в свою маленькую комнатку. На этот раз я заснул довольно быстро. Мне снился странный сон, очень похожий на явь. В нём я как будто встал с постели и направился к входной двери. Выйдя на улицу, я пошёл в сторону старой водонапорной башни, чей зловещий силуэт вырисовывался на горизонте в бледном свете луны.
Пройдя по тихим деревенским улицам, я приблизился к башне. Подойдя к ней почти вплотную, я буквально ощутил запах старого дерева. Казалось, стоит лишь протянуть руку, чтобы ощутить эту шершавую поверхность, местами покрытую жёстким мхом.
Вдруг в спину мне подул ледяной ветер, и в тот же миг неведомый ужас охватил всё моё существо. За моей спиной что-то находилось, и от него шла такая волна пронизывающего холода, что кровь стыла в жилах. Медленно-медленно начал я поворачивать голову. Боковым зрением я увидел пряди длинных тёмных волос, развевавшихся на ветру, и что-то белое…
Я внезапно проснулся, вскочив с постели в холодном поту. За окном было ещё темно, а в доме стояла тишина, лишь хриплое неровное дыхание дедушки доносилось сквозь тонкую стену.
До самого рассвета я так и не сомкнул глаз, мой разум всё ещё находился во власти ночного кошмара. За окном начали щебетать птицы, где-то вдалеке пропел утреннюю песню петух.
Я услышал, как в зале скрипнул диван. Бабушка поднялась с постели и направилась в кухню. Звякнул чайник, щелкнула зажигалка, затем тихо загудела газовая конфорка. Спустя несколько минут старый чайник засвистел, подавая знак о том, что вода вскипела. Снова послышались бабушкины шаги, звякнула чашка.
Я лежал в постели с открытыми глазами, глядя в потолок. Пролежав так пару часов, я, наконец, встал весь разбитый. Весь день прошёл как в тумане, приближение ночи вселяло в меня тревогу.
Но вот опять наступили сумерки, голубизна неба стала гаснуть, а потом и вовсе словно подернулась черным шелковым покрывалом. Болезненно-бледная луна освещала уснувшую деревню, вокруг стояла тишина, лишь иногда изредка нарушаемая лаем дворовых собак.
Я ворочался в постели, боясь даже закрыть глаза. Тишина дома и темнота маленькой комнатки давила на меня.
Я встал, оделся и тихонько, чтобы не разбудить домочадцев, вышел во двор. Мне хотелось побыть на улице, подышать свежим летним воздухом. Открыв калитку, я вышел на улицу. Меня все не покидало внезапно появившееся желание прогуляться по погруженной в глубокий сон ночной деревне.
Однако какая-то неведомая сила словно тащила меня на знакомую окраину, где возвышалась старая водонапорная башня. И вот она стояла прямо передо мной – громоздкое, деревянное сооружение, унылое и заброшенное. Не осознавая до конца, что делаю, я протянул руку к перекладине лестницы. Она также взбиралась здесь в тот далекий день, держась тонкими пальцами за эти же самые перекладины, возможно, петля уже была накинута на шею. Оставалось только привязать другой конец и броситься вниз… в бездну небытия.
Я забрался довольно высоко. Отсюда была видна вся деревня. Внезапно раздался жуткий скрипящий звук. Подняв глаза кверху, я с ужасом увидел, как маленькое, заросшее многолетней паутиной окошко начинает приоткрываться. Из него сначала высунулась тонкая бледная рука, потом ещё одна, затем показалась темноволосая голова. Длинные пряди свисали вниз, почти касаясь моего лица. Вскрикнув от ужаса, я стал спускаться вниз. Только бы не сорваться! Эта мысль пульсировала в моем мозгу, заставляя онемевшее от страха тело двигаться.
Тем временем фигура с длинными волосами уже полностью вылезла из окошка. Она спускалась за мной вниз головой, ловко хватаясь бледными пальцами за перекладины. Ее голова была неестественно повернута, а ниспадавшие вниз волосы, словно накидка, скрывали лицо. Я уже спустился на землю, спрыгнув с последних перекладин, и бросился бежать в сторону деревни. Решившись оглянуться назад, чтобы убедиться в том, что жуткое создание не пытается меня преследовать, я увидел высокую девушку с темными волосами, развевавшимися на ветру. Она стояла, не двигаясь, возле лестницы. Я бросился бежать дальше ещё быстрее, а неведомый голос отдавался где-то в глубине моего разума.
"Ты не убежишь, тебе не скрыться от меня", – шептало нечто в моей голове.
Я нёсся по улицам деревни, словно сумасшедший, спотыкаясь, обхватив голову руками.
Вбежав в калитку знакомого дома, я пробежал через дворик, ворвавшись в сени. Отдышавшись, я хотел было пойти в свою комнату, как вдруг услышал стон дедушки. Бабушка, уставшая после дневных трудов, крепко спала и ничего не слышала.
Обеспокоенный, я вошел в дедушкину комнату и замер от ужаса. Он полусидел на кровати, прислонившись спиной к подушкам, а рядом стояла та самая девушка из водонапорной башни, что являлась мне в ночных кошмарах, а теперь и наяву. В комнате было очень холодно, и я знал, от кого исходил такой леденящий холод.
Дедушка повернул голову ко мне.
– Теперь она преследует и тебя, – вздохнул он.
Видение стало растворяться в воздухе и вскоре исчезло, я же стоял в дверях, не в силах шелохнуться.
– Она ушла ненадолго, – продолжал дедушка сдавленным шепотом. – Она никогда нас не отпустит. Даже когда меня не станет… Я так виноват… Это всё случилось из-за меня. Я признавался в любви, а она верила. Она просила поддержки, я же отмахнулся. Я женился на твоей бабушке, а вскоре ту несчастную нашли повешенной на водонапорной башне. Чувство вины всю жизнь гложет меня, но она никак не может меня простить. И теперь она преследует всю нашу семью, насылая несчастья одно за другим. Судьба твоей матери тоже неслучайна. Да и ты так и не женился, не устроился в этой жизни. А все она… и моя неизгладимая вина перед ней… – дедушка откинулся на подушки, его дыхание стало тяжёлым и хриплым.
В испуге я подбежал к нему. Дедушка приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
– Пожалуйста, оставь меня одного. Здесь, в этой комнате вся моя вина и моя совесть. Я хочу побыть с этим наедине, – дедушка снова закрыл глаза и провалился в сон.
На следующий день его не стало. Утром он ещё был жив, а потом просто заснул и не проснулся.
После похорон я отправился домой. На душе у меня было очень тяжело. Садясь в автобус, я ещё раз бросил взгляд на далекое очертание старой водонапорной башни.
В поезде мне было нехорошо. Я не решался даже посмотреть в окно, боясь увидеть там бледный силуэт с длинными волосами, стоящий возле колеи, или одной из тех водонапорных башен, что виднелись за окном, или же отражающийся в стекле.
Кошмар пережитого потихоньку начал уходить в прошлое, но я все ещё иногда вскакиваю по ночам в холодном поту. Мне снится один и тот же сон. Я стою возле старой водонапорной башни, а девушка находится рядом, словно немой укор, старая семейная тайна, эхо страшных проступков давно минувших лет, мрачный призрак прошлого.
Ночная гостья.
Неспешное движение пассажирского поезда сопровождалось гулким аккомпанементом колес. Время было позднее, и вагон погрузился в полумрак. Макс сидел на нижней полке возле окна, помешивая ложечкой чай в высоком гранёном стакане. Большинство пассажиров уже уснуло, и в вагоне стояла тишина, нарушаемая лишь тихим сопением, редким покашливанием и приглушёнными разговорами компании, расположившейся где-то на крайних местах. Из тамбура потягивало табачным дымом, и этот запах раздражал Макса. Он терпеть не мог плацкартные вагоны из-за большого скопления разношёрстного народа, вечных очередей в уборную и непрестанного хлопанья дверьми, ведущими в тамбур. Однако сейчас Макс не мог позволить себе более комфортное путешествие. Его доход составляли лишь гонорары за статьи для музыкальных журналов и редкие выступления в качестве гитариста малоизвестной рок-группы, а также другие случайные заработки.
Где-то в прошлой жизни осталась хорошая работа в офисе крупной компании и семья: когда-то любимая жена и маленькая дочка, которых Макс уже не видел почти год. Он уже не помнил, когда именно ему пришла такая мысль – бросить всё и начать жить с нуля. Макс всегда был открытым человеком, но учеба в университете по распространенной специальности "Финансы и кредит" и последующая рутина офисной работы заставили его войти в жесткие рамки, а последующая женитьба связала по рукам и ногам. Когда родилась дочь, Макс уже не чувствовал, что он принадлежит сам себе. И однажды произошёл взрыв, который Макс называл вырвавшимся наружу внутренним протестом, хотя окружающие – многочисленная родня, друзья, знакомые и коллеги – лишь могли покрутить пальцем у виска. Да и что ещё они могли сделать, наблюдая, как Макс, по их мнению, рушил свою жизнь. Для самого же Макса это был долгожданный рывок на свободу прочь от всяких надоедливых условностей. Он уволился с работы и подал на развод. На одном из музыкальных форумов нашёл единомышленников, с которыми сколотил группу, игравшую дум-метал. Ему уже было двадцать шесть – время забыть о дурачествах юности и жить спокойной жизнью, "как все". Но Макс считал иначе.
В этом поезде он оказался по очень простой причине. Максу нужно было посетить рок-фестиваль и написать об этом статью. На место он должен прибыть к десяти утра, нужно было выспаться, но Макс лишь проворочался на неудобной полке, и, теперь решил, что уснуть до утра вряд ли удастся. Так он сидел у окна, потягивая тёплый чай, всматриваясь в ночные пейзажи за окном.
На противоположной полке расположился мужчина лет пятидесяти. Он сел на небольшой станции около одиннадцати вечера и, по всей видимости, тоже страдал бессонницей. Попутчик ехал молча, не пытаясь завести разговор, что радовало Макса. Не любил он эту дорожную болтовню, когда некоторые пытаются рассказать о своей жизни, зная, что вскоре они с собеседником расстанутся навсегда и затеряются где-то на просторах страны.
Мужчина поднялся с полки, взял керамическую кружку и направился в конец вагона, по всей видимости, для того, чтобы набрать кипятку. Через пару минут он вернулся.
– А кипяток-то закончился, – сказал он разочарованно. – Проводница спит.
Макс лишь равнодушно кивнул в ответ, продолжая смотреть в окно.
– Ну, ничего, у меня есть кое-что получше, – мужчина порылся в сумке и извлек маленькую бутылочку коньяка. – Не хотите угоститься? У меня и закуска есть.
– Нет, спасибо, – коротко ответил Макс, подумав про себя, что ко всем проблемам с бессонницей ему не хватало ещё подвыпившего попутчика.
Мужчина достал маленький пластиковый контейнер с бутербродами.
– Спать не хочется, а мне выходить в семь утра, – сказал он, отпив маленький глоток из бутылочки. – У сына гостил.
Макс ничего не ответил. Ему хотелось как можно скорее отвязаться от ненужного собеседника.
Но мужчина решительно намеревался продолжать разговор.
– Бессонница в последнее время меня мучает, – вдруг сказал он. – Всё после того, как довелось недолго ночным сторожем поработать. Такого насмотрелся…
Попутчик задумчиво смотрел в окно, за которым мелькал погружённый в ночную мглу лес.
– Вы верите в потусторонние силы? – внезапно спросил он Макса.
– Ерунда какая-то, – равнодушно ответил тот. – Конечно, нет.
– А зря… Я вот раньше тоже не верил. Никогда не думал, что всякая мистика может произойти со мной в жизни. Работал на заводе инженером, меня многие знали, уважали, за руку здоровались. Я был слишком практичным, чтобы думать, что, например, привидения существуют. А потом сам убедился…
– Убедились в чём? – спросил Макс с насмешкой. – Что привидения есть на самом деле?
Его взгляд скользнул по бутылочке со спиртным, стоявшей на столе. Темная жидкость за стеклом покачивалась в такт движения поезда. В голове промелькнула мысль, что странноватый попутчик всегда не прочь был приложиться к выпивке, а в состоянии опьянения много чего может померещиться. Вслух Макс такого не произнёс, лишь, хмыкнув, повернулся к окну.
– Раньше я вообще не пил, – тихо сказал мужчина, словно прочитав мысли Макса, – пока сторожем не пошёл работать. А всё началось очень просто – на нашем заводе начались сокращения. Кризис, все дела. Ну, я попал, и никакие прошлые заслуги не помогли. Почти тридцать лет пропахал там, а как-то пришёл на работу в один прекрасный день и узнал, что меня сокращают. Не нужен, значит, больше. Ну, а мне до пенсии ещё несколько лет, а в нашем городке работу трудно найти. Этот завод там основное предприятие. Пошёл на биржу труда, да толку-то! Пособие копейки, одну вакансию и предложили – дворником, и то не взяли меня.
– Я всё понимаю, – кивнул Макс, стараясь изобразить сочувствие. – У вас настал трудный период в жизни, и…
– Если вы думаете, что я тогда начал выпивать, то ошибаетесь, – резко парировал собеседник с обидой в голосе. – Работу я нашёл через пару месяцев, знакомые помогли. Освободилось место ночного сторожа в доме культуры. И я пошёл. А что делать? Хоть какие-то деньги! Я тогда даже не поинтересовался, куда это прошлый сторож делся, почему вдруг решился уволиться, когда в городе была такая жуткая безработица. А зря… Знал бы, что там случилось на самом деле, никогда бы не пошёл, даже если бы с голоду помирал. Потому что там до меня не один сторож за короткое время успел смениться, тогда как дневная вахтерша работала уже много лет.
– Ваш рассказ звучит интригующе, – улыбнулся Макс.
– Можете посмеяться, но все, что случилось, – чистая правда. Ничего мне не мерещилось, и с ума я не сошёл. Только после работы в том проклятом месте совсем седой стал.
– Так что же произошло?