Главный герой по имени Валера женат на Даше, "золотой дочке" чиновника Госдумы. Мать Даши умерла родами, и девочка выросла избалованной, капризной, но недополучившей материнского тепла и любви. На страницах романа Даша кидается из огня в полымя, так что читатель не успевает следить за её метаморфозами.
Содержание:
Анна Козлова - "Люди с чистой совестью" 1
Глава 1 - Встречи на высшем уровне 1
Глава 2 - Доноры 2
Глава 3 - Перед закрытой дверью 4
Глава 4 - Компромат 5
Глава 5 - Гондоны 7
Глава 6 - Минус один 7
Глава 7 - Правда 9
Глава 8 - Пробуждение 11
Глава 9 - Дневной маньяк 11
Глава 10 - Мир по Рыбенко 13
Глава 11 - Монголия 15
Глава 12 - Внутренняя Монголия 17
Глава 13 - Последние тёлки 18
Глава 14 - Футбол 20
Глава 15 - Сука-любовь 21
Анна Козлова
"Люди с чистой совестью"
Глава 1
Встречи на высшем уровне
Бдительно угрюмый парламентский охранник, средних уже лет, в седых висках, почему-то всегда сверял временный пропуск с паспортом. Можно было, конечно, с ним спорить, не давать паспорт, но Валера склочничать не любил. Да и не чувствовал он себя в последнее время крутым даже настолько, чтобы окоротить охранника парламента.
Вежливо кивнув, Валера прошел через раму металлоискателя и направился в закуток с мраморным полом, куда, как в отстойник, приходили лифты. В закутке всегда царила оживленная толкотня - лифты ходили очень медленно, в них набивалось по двадцать человек, и каждому требовался свой личный этаж, очень редко люди выходили хотя бы по двое. На первом этаже лифты стояли не меньше десяти минут: только двери начинали с шипением закрываться, как из-под лестницы выбегали какие-нибудь тетки с халами на головах, крича: "Ой, мужчина, придержите!" - или явно ненормальный, худощавый дяденька, каждый день приходивший в вестибюль, чтобы смотреть слушания по стоявшему там двухметровому телевизору, вдруг ловким козлом заскакивал в щелку почти сомкнувшихся дверей.
Нервно подергивая коленками, Валера встал у крайнего лифта, где народу было немного.
"До чего я докатился" - подумал он - "И как быстро…".
Валериной целью был восьмой этаж, где прислуживал спикеру его тесть, Владимир Иванович - человек, который в разговоре избегал смотреть в глаза, а на досуге занимался странными, какими-то немужскими делами, например, изготовлял при помощи водки и глицерина бальзам от потливости ног.
Лифт, ухнув, опустился на первый этаж - Валера забрался в него и терпеливо встал у панельки с кнопками. Целлофановая папочка, в которой лежал документ, поясняющий дальнейшую политическую деятельность Валеры, скользила в пальцах.
Секретарша Владимира Ивановича по невыясненной причине Валеру невзлюбила и нарочно не обращала на него внимания. Когда он вошел в приемную, она говорила по телефону:
- Ты ему скажи: минимум Кипр, какие "Лесные дали"?
Валера покорно встал у ее стола.
- Не хочет, так не хочет, что он один такой на свете… Да, конечно… Чего она сказала? - секретарша повернулась на кресле с вертящейся ногой к стене.
В трубке кто-то порывисто верещал:
- Кто на рынок ходил? А… Ты. И чего купила? А… Мне тоже швабра нужна. Да, такая, знаешь, с веревочками…
- Я к Владимир Иванычу, - произнес Валера, слегка стукнув папочкой об стол.
- Ладно, давай, тут пришли, - прошипела секретарша и повесила трубку.
Владимир Иванович при виде Валеры суетливо забегал в узком пространстве посреди кабинета. Его кабинет вообще был устроен избыточно неудобно: к стенам прижались толстые темные шкафы (всегда пустые), рабочий стол с солидным набором телефонов стоял в самом темном углу, и вдобавок окна оплетали тропические лианы, поглощая даже тот слабый свет, который проникал сквозь стекла.
Валера протянул тестю руку.
- Как жизнь? Какие сенсации? - хохотнул Владимир Иванович, словно бы увидел нечто очень смешное.
- Да вот, - кивнул Валера на папочку, - принес проект для Рукава.
- Ха-ха, проектик? - веселился Владимир Иванович. - Это дело такое…
Валера заметил, что тесть нацепил манерные, в проволочной оправе очочки.
- Ну, хорошо, хорошо, сейчас он зайдет, посидим, поговорим откровенно. Присаживайся. Не хочешь в буфет? - Владимир Иванович всех посетителей заманивал в парламентский буфет, где мог иной раз и скупо угостить сосисками и слоеным язычком.
- Нет-нет, - поспешил ответить Валера, - сыт.
Он присел на широкий кожаный стул и замолчал.
Владимир Иванович что-то путано, кося поверх очков, искал в Интернете. Так они просидели несколько минут, пока Владимир Иванович не спросил:
- Как Дарья? Не огорчает?
- Все в порядке, - осторожно ответил Валера.
Тут дверь распахнулась, и вошел Рукав.
- Хо-хо-хо! - подскочил Владимир Иванович. - Алексей Степаныч! Проходи, дорогой! Вот, у меня уже молодежь, - зайдясь в смешке, он кивнул на Валеру, - рвется к работе, фонтанирует идеями.
Алексей Степанович Рукав был тихим ироничным вором, боявшимся людей и не понимавшим, как с ними взаимодействовать. Он походил на скрепку-помощника из устаревшего варианта программы Microsoft Word.
Прощаясь с Рукавом, Валера всегда думал, что тому бы невероятно подошло, как и скрепке, вскакивать на легкий велосипедик и уезжать, мягко шурша шинами.
Рукав водил давнюю дружбу со спикером и замещал его на посту председателя их общей партии, партии Любви.
- Ну, что ж, потолкуем? - Владимир Иванович метнулся к некоему запыленному подобию круглого стола и принялся отодвигать тяжкие, под кожаной обивкой кресла. - Давайте присядем.
Рукав с трусливой полуулыбкой сел.
- Э-э… - обратился он к Валере. - Я давно к вам присматриваюсь, молодой человек…
Валера напрягся, ожидая обвинений, но Рукав, который никогда не мог закончить изреченную мысль, сказал:
- Очень интересно будет вместе поработать.
Владимир Иванович прокашлялся.
- Вот ведь что… - снова заговорил Рукав. - Президент читал послание федеральному собранию. Я немного общался с Зиновьевым, сейчас он уже умер. И когда… Зиновьев сказал поразительную вещь: "Главное для меня - это любовь". То есть, конечно, время пришло. Мы окажем президенту уверенную поддержку.
Валера тягостно молчал. К своему ужасу сквозь канцелярские клише и внешнюю бессвязность он прекрасно понимал, что хочет сказать Рукав.
- Теперь любовь - главная задача, - произнес Рукав и потер нос.
- Это - дело такое… - вздохнул Владимир Иванович.
Валера сидел в торце стола, ему открывался вид на монитор Владимира Ивановича - там царствовал Rambler, потом на поисковом табло появилась задница в красных больших трусах и надпись: "75 % мужчин предпочитают девушку в боксерах".
Впервые он встретился с тестем давним летом: Валера сопровождал его дочку, Дашутку, на дачу. Владимир Иванович вез их, почему-то вместе с домработницей в поселок Снегири, где дожидался исполненный в желто-белых, мягко-летних тонах особняк. Это была некая взаимная прихоть дочки и отца - Владимиру Ивановичу уже много лет не нужно было водить авто по причине приставленного, рвущего поводок, как спаниель на утиной охоте, шофера, а Даше, казалось бы, было не менее по барабану, кто отвезет ее на угодья.
Валера с Дашей сидели сзади, на переднем сидении покоилась домработница с дураковатым, но отчаянно любимым Дашей биглем на коленях. Стояние в пробках благоволило к политическим разговорам, особенно усердствовала Даша, ничего, впрочем, не соображавшая, но красивая бешеной летней красотой.
- Ежу ясно, никакой национальной революции никогда у нас не будет, - говорила она, вздрагивая плечиками, - да и зачем она нужна? И я, и ты, Валер, и ты, пап - никогда мы все так хорошо не жили, как при Путине.
- Да ты пойми! - охал от руля папа. - Нефть закончится и ни хрена здесь не будет! Цены рухнут - и все, восстание…
- Да ни хрена они не рухнут! - спорила Даша. - И потом не в одной нефти дело. Ты сам говоришь, производства восстанавливаются, экономика растет, приезжай хоть в глухую провинцию - все живут прилично, все у всех есть. В "Техносилу" с Валерочкой ходили в субботу, полчаса в очереди стояли, а ты говоришь у народа денег нет! Полно денег, полно!
- Это в Москве, - буркнула домработница.
- Не только в Москве.
- Но Путин… - начал было Валера.
- А что Путин?! - взвилась Даша. - Да если бы они устроили референдум, я бы первая побежала и высказалась за то, чтобы он не уходил. Путин делает все правильно…
- Мне он нравится, - домработница отодвинула от лица морду бигля с экстазно высунутым языком.
- Люди сидят в тюрьмах… - попробовал снова Валера.
- Да и пусть сидят! Пусть! - взвизгнула Даша. - Кто сидит? Ходорковский? Дебильные лимоновцы? Сами знали, на что идут, чего их жалеть? Зато Юлька теперь пособие на ребенка две тысячи получает, а не пятьсот, как раньше.
- Так она же замужем? - удивился Владимир Иванович.
Валера еще в ту поездку отметил его странную особенность отводить любой мало-мальски содержательный разговор на какие-то побочные скучные тропинки.
- Они с Колей специально не расписываются, чтобы пособие получать, - сказала Даша.
- Но ведь она в "Норильском Никеле", - упорствовал в обсуждении участи неизвестной никому Юльки Владимир Иванович, - зачем это пособие?
- Ну, он такой жадный, Колька, - отвечала Даша, - за рубль удавится.
В таком духе они беседовали еще минут десять - Владимир Иванович даже начал совсем уж мерзко подхихикивать, вспоминая историю знакомства Юльки с некими Пашей и Володей, о которых она много и с эпитетами рассказывала, а потом была застигнута Дашей в скверике с двумя неграми, но не растерялась: "Знакомься, Дашун, - сказала Юлька, - вот Паша, вот Володя". Потом из приглушенного радио донеслись первые марши песни "Районы, кварталы, жилые массивы", и Даша стала требовать, чтобы звук усилили. Потом все наслаждались музыкой…
- Ну что же, - Владимир Иванович сверкнул очками, - молодой человек тебе, Алексей Степаныч, проектик некий показать хочет.
Рукав согласно закивал и принял из Валериных рук папочку.
- Как вы с Рыбенко? - вдруг спросил он, присасываясь взглядом к Валере.
- Сотрудничаем! - с энтузиазмом рявкнул Валера, словно бы ничего лучше сотрудничества с Рыбенко в его жизни не было.
- Он… Это… Такой. - Неопределенно заметил Рукав.
Федор Рыбенко возглавлял молодежную организацию партии Любви, был он - алкаш, бабник и застольный балагур. Правда, активного, самостоятельного зла Рыбенко не творил, Валера с ним даже подружился.
- Как это… - сказал Рукав, косо, по диагонали, отклоняясь от стола, - будем работать - будем жить, верно?
Владимир Иванович хлопотливо проводил до приемной.
Рукав со свойственной ему незаметностью метнулся в какой-то коридор и исчез, Валера, улыбнувшись секретарше, пошел к лифту. Ничего не оставалось, как звонить Рыбенко.
Они договорились пересечься через четверть часа в "Шоколаднице" на Большой Дмитровке.
Валера пришел раньше. Рыбенко возник, когда трепетная официантка ставила перед Валерой кофе.
- Здорово! - заорал Рыбенко, он вообще разговаривал очень громко, объясняя это последствиями какого-то давнего избиения. Вроде избивавшие задели барабанную перепонку.
- Привет, садись, - пригласил Валера.
Рыбенко сел и заказал пива.
Он много и успешно на своем посту воровал; день держался на пиве, а с шести начинал понемногу принимать водочку, смотрелся симпатягой. Всегда не без шика постриженный (с бритыми висками и косицей), с набитым лопатником, Рыбенко пользовался оглушительным успехом у женщин. Несмотря на брюхо и откровенное пьянство, его мобильный непрестанно осаждали девушки и даже замужние дамы, предлагавшие себя в качестве очередного приключения.
У Рыбенко было то ли двое, то ли трое детей.
- Ну, чего, Валерьян! - Рыбенко бодро хватанул пива. - Как жена, как дети?
- У меня детей нет. - Сумрачно ответил Валера.
- А жена есть? - заинтересовался Рыбенко.
- Есть.
- Знаю я, - говорил Рыбенко, то и дело отхлебывая из кружки, - знаю вас, карьеристов хреновых, взял крутого дяди дочку, а она кокса нанюхается, рогатки раскинет и говорит: "Поцелуй меня туда, Валерьян". И чего делать-то, а, старик? Приходится, приходится! Я, кстати…
- Не надо бреда, - перебил Валера, - я на ней женился еще до политики.
- Ты еще скажи, полюбил? - паясничал Рыбенко.
Тут у Валеры затренькал мобильный - звонила Даша.
- Валерочка! - зазвенело в трубке. - Любовь моя, ты где? Мы с Ирочкой походили по всем магазинам, и нам теперь скучно! Ты не занят? - по голосу чувствовалось, что они "с Ирочкой" уже чуточку приняли.
Валера ощутил привычную забавность ситуации.
- Ну, что ты, Дашутка, - ответил в тон ей, - кафе "Шоколадница" на Большой Дмитровке, подъезжайте. Когда будете?
- Летим! - в трубке крякнуло и восстановилось молчание.
- Девки будут? - оживился Рыбенко. - Девушка, еще пива принесите! - отвлекся на шмыгнувшую мимо официантку. - Все в норме, Валерьян, денег - море.
Валера с некоторой завистью глянул на Рыбенко.
У самого у него денег никогда не было море, все до копейки отнимала Даша. У нее всегда находились неотложные развлечения - наращивание волос, куртка с песцом, новые сапоги и выходные в Питере.
- Что за девки-то? - по-деловому осведомился Рыбенко, но мгновенно сам себя осадил: И че, за вопрос, скажи, тупой? Если есть пизда и рот…
- Моя жена с подругой, я попрошу все же вести себя прилично.
- Не вопрос! - Рыбенко замахал поросшими черным волосом кистями. - Жена - это, как говорит один наш знакомый, "дело такое", жена - это наше все, как сказала, так и будет.
Он вдруг привстал и через стол шлепнул Валеру по плечу обезьяньей рукой.
- Не отобью, не волнуйся, старичок!
- Не думаю, что у тебя есть шансы, - усмехнулся Валера.
- Э, старик, - протянул Рыбенко, - кто знает, что письке надо? Никогда не угадаешь, она и сама порой не знает.
Проскользнувшая философская нотка ознаменовала прибытие Даши в "Шоколадницу". Она вошла, осторожно, но не без пафоса ступая на шпильках, с правой стороны ее перевешивали три картонных пакета с популярными надписями. Валера замечал, что женщины почему-то очень любят такие пакеты.
Сзади напирала Ирка. Эта Ирка была вроде гермафродита: мужского роста, с густыми итальянскими бровями, она независимо от сезона ходила в черных сапогах. У них с Дашей была особая, недоступная постороннему пониманию игра - Даша в присутствии подружки отчего-то принималась дробно хихикать, жеманиться и выпучивать губки, а Ирка баском бранилась, сплевывала на землю и, если была возможность, хлестала крепкое пиво из бутылки.
Девицы, покачиваясь на своей непригодной для жизни обуви, подошли к столику. Рыбенко вскочил и принялся, кланяясь, целовать им прокуренные пальчики.
- Федор, - представлялся он, отклячив немалый зад, - Федор, можно Федя, с вами, мадам, кажется, встречались, - Рыбенко нагло вперился в Дашу.
Воспитанная на заискивающих шоферах, по малейшему капризу увозивших и привозивших ее на государственную дачу в Снегирях, а также избалованная своим болезненным отцом, Даша несколько секунд презрительно обозревала Рыбенко.
- Вы мне ногу отдавили. - Сказала она, наконец.
- Виноват, - засуетился Рыбенко, отодвигая стул, - простите, пьян. Исправлюсь.
Ирка, зажав в зубах папиросу, равнодушно кивнула Валере и бухнулась на стул.
- Чего пьете? - спросила она.
- Пиво, - быстро отозвался Рыбенко, - но если б вы были так добры, с наслаждением бы попробовал ваше пис-пис.
- Сегодня не советую, - баском отозвалась Ирка, - мексиканский ресторан плюс жутчайшая похмелюга.
Рыбенко пораженно примолк.
- Закажите мне клубничный дайкири, - потребовала Даша.
С этими словами она демонстративно углубилась в исследование своих глаз в карманном зеркальце.
Ирка пожелала темного пива.
Рыбенко энергично звал официантку.
Валера опустил правую руку под стол и коснулся Дашиного колена. Колено недовольно дернулось. Даша, со всей очевидностью, злилась за присутствие Рыбенко. Обычно ее устраивало общество Ирки и Валеры - он исполнял роль полупьяного шута. Развлекал девчонок жизненными анекдотами, хохмил и изображал политических лидеров страны.
Официантка подлетела, Рыбенко надиктовывал обширный заказ.
- Друг мой, - попросил Валера, - может, сделаешь в пиве паузу?
Рыбенко внезапно оказался вызывающе нетрезв. Полулежа на столе, время от времени сбривая носом Иркину папиросу и делая слабые попытки намотать на палец светлые волосы Даши, он бормотал:
- Лесбиянки, девчоночки? Э, да, такое видно, я уж в этом смысле такой ходок! Да не ревную, не ревную, к девкам не ревную, Дашун, чего огорчилась?
Даша отклонялась и била Рыбенко по рукам.
- Посплю часок, мадам, не против? Всего лишь пару, так сказать, десятиминутий…
- С чего он так нажрался? - спросила Ирка, зевнув во весь рот.
Рыбенко профессионально свернулся на стуле, уткнув голову в скрещенные ручки.
- Как ты можешь общаться с этим человеком?! - воскликнула Даша. - Он же - банальный алкаш!
Она наотрез отказалась прикасаться к Рыбенко, и Валере пришлось вдвоем с Иркой выволакивать того из "Шоколадницы", а потом поддерживать в вертикальном положении, пока ловилось такси.
Глава 2
Доноры
И гадчайше завертелось.
Избавившись от Рыбенко, собирались погулять и посмотреть новый ужастик "Призрак красной реки", но почему-то оказались на Пушке, причем Даша истошно визжала - пропал один из картонных пакетов, как она говорила, важнейший. Опять поперлись на Большую Дмитровку - Валера запомнил, что сумерки наползли очень скоро, пока шли с Пушки на Большую Дмитровку. Пакет благополучно обнаружился в "Шоколаднице", официантки припрятали в подсобном помещении. Он помнил, как Даша, в сумеречном сиянии волос, наклонилась к Иркиной зажигалке, а потом, разогнувшись, сказала:
- Я красные сапоги в стиле "милитари" неделю искала…
Потом как-то сразу очутились в фойе кинотеатра, и он, роняя сотенные бумажки на пол, старался купить девочкам попкорн. Дальше все сбивалось, по крайней мере, ощущение кинозала отсутствовало, а сразу была зассанная арка, где в углу копошились наркоманы, а в середине Даша, кричавшая:
- Да приди ты в себя, еб твою мать!