Сборник повестей и рассказов включает в себя произведения, написанные в 2008–2013 гг. Жизнь, любовь, философское осмысление места человека в жизни - вот круг интересов писателя. Присущее автору ироничное отношение к действительности позволит читателю по-новому взглянуть на окружающий мир.
Содержание:
Салават Вахитов - Хорошие люди 1
Повести 1
Рассказы 26
Примечания 47
Салават Вахитов
Хорошие люди
Повести
Разорванное сердце Адель
1
Если вам на самом деле хочется услышать эту историю, то я начну с того, как однажды Лизка, моя школьная подруга, попросила ответить на вопросы одной, на первый взгляд вполне обычной, анкеты в ее личном дневнике. Вы же представляете девчачьи тетрадки с любимыми песнями, фотками певцов, актеров и записями подружек по серьезным и не очень серьезным поводам? У меня таких дневников-блокнотов скопилась целая куча, но я ими года два как переболела и не вижу в них больше никакого смысла, а Лизка - она смешная, до сих пор заплетает косички, тугие такие и толстые, с бантиками, обзавидуешься, - и продолжает играть в прежние детские игры. Вот что я тогда написала:
Мне четырнадцать лет. Мои родители думают, что меня зовут Юля, только мое настоящее имя - Джулия. Свою дочку я назову Саманта - Сэм, а если будет сын, то Феликс - Флекс. Я дам детям иностранные имена, потому что выйду замуж за негра, уеду в Америку и сделаю головокружительную - ха! - карьеру там. В детстве я мечтала стать ветеринаром, но потом передумала: хочу быть главным редактором своего собственного журнала и писать сценарии для Голливуда. Любимые цвета - белый и черный, потому что они ненавязчивы и почему-то успокаивают меня. Из животных больше всего нравятся хомячки - милые, пушистые, маленькие и… беззащитные зверьки. У них нет мозгов, поэтому любой мой бред выслушивают терпеливо и трепетно. Обожаю тюльпаны, если они симпатичные и желтые, просто потому, что они были в фильме с Брюсом Уиллисом. Моя любимая цитата: "Куда деваются утки, когда пруд замерзает?" Есть много групп, чью музыку слушаю с удовольствием, особенно "Beatles", "LMFAO", "Muse". Ненавижу "Бис", "Серебро" и "Виагру". Мир был бы для меня пуст, если б в нем не было любви. Любовь для меня - это когда не можешь и пяти минут прожить без человека, нужно обязательно его видеть, чувствовать. У меня есть вопрос к Богу: "Я хороший человек?"
С тех пор, после этой дурацкой анкеты, меня как заклинило, и я всем и всегда задаю одни и те же вопросы: "Без чего мир стал бы для вас пуст? Что такое любовь? Какой вопрос вы бы задали Богу?" Ответы знакомых и близких, как правило, разочаровывают, и постепенно начинаешь осознавать, что в духовном плане большинство людей живет в непересекающихся, а стало быть, параллельных плоскостях; увы, разные поколения почти не способны понимать друг друга, особенно если к этому не стремятся. Ведь у семнадцатилетних совершенно иные представления о жизни, чем у нас. А что говорить о взрослых! Их ответы скучны и унылы, и по ним видно, что они не способны понять даже собственных детей.
К примеру, моя мама до сих пор - что за странная привычка? - называет меня ребенком. Меня это бесит. Какой я ребенок, если давно выше нее ростом? Или вот приготовит суп, а я ем, ем и доесть не могу, потому что она наливает его до краев в глубокую тарелку, но я же не корова и поэтому не доедаю.
- Спасибо, мамочка, - говорю, - было необыкновенно вкусно!
- Тебе не понравилось, ребенок, - огорчается она.
А кажется, так легко понять, что, когда ребенок говорит "вкусно", это значит, что ему понравилось.
Взрослые всегда поступают нелогично и глупо. Мама говорит, что ей никогда не нравилась папина борода. А зачем тогда было выходить за него замуж, если не нравилась? Или вот когда папа уходил от мамы, он твердил, что любит ее. Но разве расстаются, когда любят? Я потом долго прятала его пропахшую потом рубашку под подушкой, ночью тайком, уткнувшись в нее, вдыхала родной запах и думала, что нет ничего слаще отцовского пота. Мама, конечно, обнаружила рубашку и сначала выстирала ее, а потом выбросила. Вот так, никакой логики… Сначала выстирает, а потом выбросит.
Если уж с родными людьми сплошные недоразумения, то что говорить об учителях, которые с некоторых пор считают меня дрянной девчонкой. Я подслушала однажды разговор нашей классной с химичкой, она так и сказала - "дрянная девчонка", и я теперь всегда это помню и больше не хочу казаться хорошей. А ведь стремилась только к достойным поступкам, и в детстве чрезвычайно радовалась, когда меня хвалили; но уж так устроены взрослые: в их головах - помойка из подозрений, интриг и сплетен, поэтому любой твой благородный порыв остается незамеченным, но стоит лишь раз ошибиться и произнести ненароком неосторожное слово, как тебе для начала высушат мозги, а потом долго будут гнобить.
И почему это я дрянная? Я не курю в туалете, как многие девочки, не матерюсь - разве что сгоряча, да и то по-английски, - учусь хорошо, да еще и бабушек через дорогу перевожу. Ну почему?
Вот классная на меня обиделась и теперь недолюбливает по своей же дурости. А было как? Сидим мы с Петровой на русском и шепчемся. И почему бы не пошептаться, когда кругом столько событий и урок-то толком не начался? А Лия Васильевна заметила перешептывания и недовольно так мне (А чем Лизка-то лучше? Всегда я крайняя!):
- Ну-ка встань, Юлия! Если хочешь говорить вместо меня, то расскажи всему классу, о чем вы там шепчетесь на уроке, нам тоже интересно узнать. Давай-давай, только говори правду!
Скажите, зачем взрослым всегда хочется знать правду? Если ты взрослый и способен думать, то просчитай, как в шахматах, несколько ходов вперед и реши для начала, насколько тебе нужна правда четырнадцатилетних дрянных девчонок.
Я понимаю, что Лия Васильевна тупит, поэтому стою себе, молчу виновато, пусть успокоится, думаю. Но она не унимается и снова:
- Значит, легко шептаться за чужой спиной, а встать и произнести вслух смелости не хватает? Вероятно, вы говорили об очень стыдных вещах?
Тон такой неприятный, язвительный, и у меня в голове вдруг всплывает "дрянная девчонка" - наверное, в этот момент она так думает. Тут что-то на меня нашло. Бывает так, что когда начинают наезжать несправедливо, то вдруг резко темнеет в глазах и я перестаю контролировать свои поступки, а тем более речь. Поэтому я не выдержала и сказала:
- Ну, мы… гадали, женится на вас Анатолий Палыч или нет, животик-то у вас, Лия Васильевна, совсем округлился.
Анатолий Павлович - наш физрук, неплохой в общем-то дядька, жалко, старый; классная часто бегает к нему в раздевалку и думает, что никто этого не замечает. Ох что тут было! Ее словно током из розетки долбануло и потом долго трясло. Меня, конечно, из класса выгнала, а Лизку оставила, хотя Лизка-то, любопытная крыска, первая начала сплетничать и хихикать. Это все потому, что я плохая по жизни, а ей всегда везет. Обидно было, ведь на самом деле я переживала за нашу классную, все прикидывала, как она будет одна с ребеночком, и не желала ей ничего плохого. Но она же сама начала: правду, правду…
И в очередной раз в школьном дневнике появилась запись о моем безобразном поведении. Вот этого я совсем не понимаю: кто дал право учителям превращать дневник ученика в книгу жалоб и предложений? Если вам невтерпеж, напишите на "мыло", там, или эсэмэску, что ли. Зачем портить личные вещи? Открываешь потом дневник, а в нем гадкие слова встречают тебя неожиданной пощечиной, и настроение, конечно, портится. Когда появилась первая кляуза, я хотела забросить дневник куда подальше, но потом в отместку стала коллекционировать записи - уже через год читать их совсем не обидно, а даже смешно: "Уколола Осипову в зад" - это я пыталась применить знания по медицине, училась делать уколы; "Разбила цветочный горшок" - да столкнула случайно с подоконника во время генеральной уборки; "Ездила верхом на Андрееве" - он, дурак, поспорил, что довезет меня до учительской; "Стерла в журнале двойку по химии" - не свою же, выручала Петрову, ревела очень; "Избила Хрулеву" - Тыковку, что ли? - просто оттаскала за волосы, а она подняла такой рев, будто ее террорист насиловал.
Тыковку ненавижу! Никого более гадкого я еще не встречала. Подлиза и подхалимка, всегда торопится выпендриться перед учителями, без мыла в душу влезет. "Лия Васильевна, какая вы сегодня нарядная, как вам идет это платье!" - и улыбается, преданно заглядывая в глаза.
А улыбка у нее знаете какая? Вы тыкву на праздновании Хэллоуина видели? Вот такая у нее улыбка. Но взрослые почему-то ведутся на элементарное вранье, на дешевую фальшивку… А еще просят правду, правду…
* * *
Летом я впервые в жизни напросилась отдыхать в лагере, Лизка уговорила поехать с ней, она каждый год ездит в "Березку". И загорелось во мне желание, подумала: "Почему бы и нет?" - заведу себе новых друзей, поработаю над собой и за лето конечно же изменюсь в лучшую сторону, приду первого сентября в школу, и учителя удивятся, увидев, что я не капризная маленькая девочка, как говорит полушутя папа, а вполне серьезная взрослая девушка, и будут ставить всем в пример, и писать в дневнике благодарности. А что? Пусть родители гордятся мной, имеют право.
Мама напряглась и достала путевку. Я обрадовалась так, будто главный афроамериканец мне предложение сделал, и расцеловала маму - я вообще-то сдержанный ребенок и обычно не позволяю эмоциям бурлить и выплескиваться. "Roll up, roll up for the magical! Mystery Tour!" - пело мое сердце, и мама сияла так, точно она едет вместе со мной к счастью и солнцу!
Только с самого начала все пошло наперекосяк. Лизины родители неожиданно купили горящие путевки в Египет, и моя любимая преданная подруга уехала отдыхать с ними. Но это еще, как говорится, полбеды. В день отъезда, когда я уже восторженно махала в окно автобуса помирившимся на время - специально для меня - предкам, вдруг краем глаза заметила, что этот овощ, Тыковка, едет со мной. Настроение было испорчено напрочь. Разве мало других лагерей? Концентрационный, например, ей бы очень подошел. Ну почему всегда находятся люди, которым так необходимо изгадить твои наилучшие намерения и растоптать благородные чувства? "Полный бред, - думала я. - На пятнадцатой минуте счастья произошла замена: место выбывшей по уважительной причине лучшей подруги детства занимает тупорылая Хрулева, больше известная как Тыква".
Рядом со мной сидела невысокая пухлая девчонка, чем-то напоминающая Винни-Пуха из мультика. Со злости я решила ей сразу же нахамить, типа сострить. Повернулась к ней и сказала (тест на вшивость):
- Привет, Винни!
Она не растерялась:
- Привет, Пятачок!
Тут мы посмотрели в глаза друг другу и расхохотались. Так бывает, что родственные души притягиваются, вот и мы потом все время были вместе.
- Вообще-то я Адель, живу в Сипайлово.
- А я Джулия из Зомби-сити.
- Понятно. Меня зовут так же, как певицу Адель Эдкинс, и имя, как в английском, не склоняется, я всегда ругаюсь из-за этого с училкой по русскому. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Май гяд! Понимаю ли я? Да у меня у самой подобные проблемы. Я кивнула: не буду склонять.
- Наша вожатая Людмила Петровна - строгая такая, серьезная. Тяжело будет с ней, - зашептала Адель мне прямо в ухо.
"Лишь бы ей с нами было легко", - подумала я и снова многозначительно кивнула. Людмила - вожатых между собой мы называли только по именам - была в светло-зеленой блузке с короткими рукавами и мятых брюках красновато-бежевого цвета. Большие темные очки совсем ей не шли и словно делили лицо пополам. Высоко зачесанные волосы открывали лоб в мелких морщинах. Что еще добавить? Разве что аккуратный, чуть вздернутый носик (не люблю курносых) и острый треугольный подбородок - ничего примечательного, за что мог бы зацепиться взгляд. М-да, не лицо, а взятая напрокат маска.
- Волосы такие шикарные, густые, а зализала назад, как старуха, - плохой признак. Зато Роман Анатольевич - славный такой и все время улыбается. Мальчишки точно ему на шею сядут, - Адель продолжала делиться впечатлениями.
Я посмотрела на вожатого, сидевшего впереди лицом к нам: стриженный коротко, с нелепо торчащими в стороны ушками, к которым то и дело тянется улыбка - смайлик интернетовский, расставляемый из элементарной вежливости. Молодой какой-то, почти нашего возраста. И какой он Роман Анатольевич, скорее, Рома, ну хотя бы Роман.
А девки, которые сидят впереди - о, май гяд, и Тыква там же! - вовсю к нему клеятся.
- А сколько вам лет? - слышу ее слащавый голос.
- Двадцать один, - улыбается Роман.
- Спорим, ему лет семнадцать, - поворачиваюсь к Адельке.
- Думаешь, врет?
- Очевидно же. Авторитет нарабатывает.
- Хотите конфеты? - девочка с узким лицом и длинными смоляными волосами тянется к нам из-за спинок сидений. Смуглая, она похожа на мексиканку из сериалов. Помню, на площади нас удивил высокий красавец, похоже, культурист, вылитый Шварценеггер, - как потом выяснилось, старший вожатый Жора, который время от времени посылал кого-то подальше. "Иди ты!" - то и дело слышалось в мегафон. Оказалось, что это он по списку выкрикивал Эдиту - ту, которая теперь сидит за нами. Эдита - красивая девчонка, и нам с Аделью (простите - с Адель) приятно ее общество. Мы познакомились и всю дорогу болтали душевно - мои новые подруги легки в общении и ненавязчивы.
2
Мы - Джулия, Адель и Эдита - вышли из автобуса, как выходят кинозвезды на красную дорожку какого-нибудь Каннского кинофестиваля. Яркое солнце ослепило нас, как вспышки фотокамер гнусных папарацци, а в качестве толпы фанатов нас встречали потные и вонючие "хоббиты" из младших отрядов, которые подъехали почему-то раньше и до сих пор не смогли рассосаться. "Silly Love Songs" - слащаво-ностальгическая песня сэра Маккартни неслась из скрипучего динамика, по всей видимости, его ровесника. Да-да, я узнала ее, песню юности моего папы и одновременно музыку моего детства. Папа рассказывал, что, когда я еще была у мамы в животике, он включал мне свои любимые роковые вещи, именно поэтому теперь наши музыкальные пристрастия сходятся; что ж, со своими детьми я проделаю тот же фокус. О, этот пронзительный голос, разрывающий сердце очаровательными глупостями:
Love doesn't come in a minute,
Sometimes it doesn't come at all.
I only know that when I'm in it -
It isn't silly, no, it isn't silly.
Love isn't silly at all! Yeah, yeah!
"I love you", - подпеваю я Полу, новые подруги весело подхватывают мой порыв, и мы дружно признаемся в любви прекрасному трепетному миру, готовому приютить нас ровно на двадцать один день, согласно оплаченным путевкам. Темные стильные очки сдвигаются на кончик носа, и поверх них я осторожно и быстро пытаюсь оценить ситуацию - понять, нет ли рядом красивых мажористых мальчиков. Мои подруги синхронно повторяют мои движения. К счастью, в толпе нет ни одного, кто бы отдаленно напоминал негра моей мечты, способного пробудить во мне хоть какой-то комплекс неполноценности. Отмечаю: мальчишки озабоченно и неуверенно рассматривают нас, совсем не понимая, что привлечь наше внимание могло бы только холодное циничное безразличие, близкое к презрению. Отмечаю также: с самого приезда лагерь оправдывает мои ожидания.
В шумной толпе через распахнутую решетку главных ворот поволокли "саквояжи" к месту построения, а там Роман безуспешно пытается командовать, но его, конечно, никто не слушает. И тут густой голос барабанной дробью ударяет в ушные перепонки: "Отррря-ад!" Все на мгновенье замолкают, удивленно уставившись на Людмилу Петровну. "В две шеренги становись!" - приказывает она и выкидывает в сторону правую руку, показывая, где нужно строиться; мы нехотя вытянулись справа от нее, чтобы выслушать короткий бессмысленный инструктаж. Даже и не помню, о чем он был. Так бывает, когда учителя на уроке начинают сыпать давно заученными фразами, вдруг задумываешься о чем-то своем и отключаешься, а главное, нет в этом моей вины: мозг сам по себе отказывается воспринимать лишнюю информацию. По этой же причине я никогда не запоминаю рекламу. Как бы ни старались мне ее впихнуть телевизионные редакторы, их попытки обречены на неудачу - тупо не слышу. И случается так, что, когда все ржут над кавээновскими шутками, в основе которых рекламные ролики, я глупо хлопаю глазами, не понимая, где смеяться.
- Предлагаю назвать наш отряд "Сагарматха", - говорит Людмила, и скрежет необычного экзотического слова возвращает меня в реальность. - Это непальское название самой высокой горной вершины, в переводе - "властелин мира". Вот и мы с вами, как альпинисты, должны покорять все новые и новые вершины…
Слова "должны" и "обязаны" всегда вызывали у меня скуку и даже апатию, поэтому я не испытала особого восторга, а, оглянувшись на ребят, заметила, что их тоже заклинило: перспектива в первый же день обозваться сагарматхами была весьма сомнительной и не вызывала энтузиазма.
Выручил Роман, до сих пор стоявший скромно в сторонке:
- А давайте назовемся просто - "Техас".
- Нет никакого смысла в "Техасе"! - вспыхнула Людмила.
- Ну почему же? На языке индейцев слово "техас" означает "друг, союзник".
И тут я неожиданно поддержала вожатого.
- Техас для нас, - сказала я, как мне показалось, негромко.
Но все услышали и подхватили:
- Да, Техас! Техас - для нас!
Решение было принято, но я вдруг почувствовала свой промах, поймав короткий тяжелый взгляд Людмилы Петровны, с которой надеялась сдружиться. И что я встряла? Язык мой - враг мой, ведь и так было понятно, что затея с "Сагарматхой" совершенно безнадежна.
- Что ж, "Техас" так "Техас", - вздохнула разочарованно Людмила Петровна и показала рукой на корпус. Занимайте места в палатах, правое крыло ваше.
Новоявленные техасцы с воплями бросились на штурм здания; я чуть тормознула с тяжелой сумкой, и долговязый парень, проносясь мимо, толкнул меня. От полученного ускорения - надо же было такому случиться! - я пролетела пару шагов вперед и в падении - какой позор! - боднула Людмилу в ее круглый зад. Она вскрикнула и, развернувшись, вцепилась в меня взглядом - брови удивленно поползли вверх, а руки скрестились на груди в бессознательной защите.
- Простите, миссис, - пробормотала я, поднимаясь с земли, сконфуженно улыбаясь и потирая ушибленную руку.