- Э, что делаешь? - Кирилл Инылькан тронул его за руку. - Этим местом люди думают.
- У Женьки в пиджаке были ведь и мои деньги, - Валентин жалобно посмотрел на него.
- Фиить! - только и смог присвистнуть Инылькан.
Антон и Женька безуспешно нырнули еще несколько раз, затем забрались в свою скорлупку и бешено, в четыре руки, погнали ее вдогонку за катером.
Еще час или полтора, долгих и мучительных, шли лодки. Солнце уже совершило большую часть своего дневного перехода и стояло невысоко. Порывы ветра стали слабее, а волны мельче. Перетруженные руки уже не тянули, но последние метры, ласковый плеск неглубокой воды - и днище прошуршало по песку. - Ну, орлы, бывайте здоровы, может, и свидимся еще, в одном лесу жить будем, - пошутил Макар. - А мне надо на ферму.
К нему в лодку, что-то буркнув, сел капитан, и вскоре она, увлекая за собой на буксире маленькую, исчезла за поворотом.
- Сидите здесь… я пойду за начальником лагеря Подвысоцким, - сказал Глеб и ушел.
- Так что же случилось? - налетел Валентин на Женьку.
Женька выругался.
- Все пропало, вот что случилось! Снял я пиджак, чтобы грести удобней, а волна пиджак и смыла. Я нырял, не нашел. Такие дела. В пиджаке, между прочим, были документы и все наши с Валькой деньги: без малого шестьдесят рублей. Какой тут лагерь - лапу сосать там, что ли! - энергично заключил он. - Хорошо, в общем, съездили!
- Заныл! - сказал Антон. Он сидел на корточках у воды и тихонько, бережно промывал ободранные ладони, - Проживем и без этих денег.
- Рыбу ловить будем, ягоды собирать, грибы искать, знаешь, как заживем? - поддержал его Кирилл. - А тебе, Женька, за ротозейство больше всех придется рыбачить.
- Да, Пильщиков, как же это ты не поймал пиджак? - спросил Сергей. - Зря тебя, что ли, теории вероятности учили? Рассчитал бы площадь озера и площадь пиджака, а затем вычислил бы, учитывая скорость течения и положение луны, где наибольший процент вероятности нахождения пиджака, нырнул - и все было бы в норме! Эх, физики, физики! Несерьезный вы народ, погляжу я на вас!
Невдалеке послышались голоса, ветви кустов раздвинулись, и на берег вышли Корженевич и Подвысоцкий - высокий белокурый мужчина.
- Привет, орлы! - поздоровался Подвысоцкий. - Сэкономили, значит, время? Вон как раз катер свистит, из Приозерска приехал. Да еще документы и деньги утопили! Молодцы, молодцы! Начали вы хорошо, посмотрим, как кончите.
Глеб с Подвысоцким, о чем-то разговаривая, пошли вперед. Самбисты нагрузились вещами и побрели вслед за ними.
Наступал ясный тихий вечер. Наверху ветерок шевелил ярко-зеленые верхушки деревьев, освещенные заходящим солнцем, а внизу было сумрачно. Дорога сделала резкий поворот у гигантских валунов. Круто нырнув вниз, она затем еще круче пошла вверх. С трудом поднявшись на гору, путники остановились на развилке дорог.
- Значит, так, - сказал Подвысоцкий, - мы с Глебом пойдем налево, я ему тут неподалеку избушку снял, а вы пойдете направо, метров через шестьсот будет домик у озера - завтра туда приедут пловцы. Там вас дожидается покрышка и штанга. Можете там переночевать, а утром пройдете еще три километра, найдете художественную гимнастику, они вам покажут вашу… как бы это сказать… базу. Все ясно? Ну, пока, ребята, ешьте, отдыхайте.
- Э-э-э, надо бы помочь донести мне вещи. Кто из вас, э-э-э, пойдет с нами? - спросил Глеб и, видя, что желающих нет, сказал: - Вот ты, Ярыгин, у нас богатырь.
Валька издал "хм", посредством которого он мог выразить все чувства на свете, и пошел с двумя чемоданами.
Уже заметно стемнело и похолодало, с земли поднимался туман. Как и сказал Подвысоцкий, метрах в шестистах по этой же дороге стоял дом. Около него горел небольшой костер, у костра сидел парень.
- Ты кто такой? - спросил его Женька.
- Пловец, - отвечал он. - Завтра сюда все наши приезжают.
- Ну ладно, сиди, - милостиво разрешили ему.
Антон и Кирилл натащили хворосту и, сварив из концентрата каши, разложили дымящееся хлебово по мискам.
- Ну, ребята, утро вечера мудренее, не будем экономить, хватит на сегодня, намучились, - сказал Антон.
Повторять не пришлось.
Вместе с туманом и темнотой вышли на ночную охоту комары, их трубный звон зазвучал отовсюду. Ежесекундно раздавалось хлопанье ладонями по шее, по ногам, по лицу.
- Хм, местечко здесь как будто сыроватое, - заметил Валька Ярыгин.
- Чего ты хочешь, тут же все готово для пловцов, а эти люди уважают влагу во всех видах, - серьезно ответил Смородинцев.
- Все это мелочи быстротекущей жизни. Давайте-ка лучше разберемся с деньгами, - сказал Антон. Он расстелил наволочку, и все, у кого были какие деньги, высыпали их на нее. Кучка получилась весьма скромная. Разделив ее на пять частей, самбисты принялись считать деньги.
Пловцу, который скромно сидел в сторонке, показалось, что он неожиданно перенесся на много веков назад - в эпоху Робин Гуда: ночь, в глухом лесу, далеко от дорог горит на поляне костер, его скачущее пламя выхватывает из темноты то по одному, то всех сразу здоровенных молодцев, устроившихся вокруг горки денег и неумело подсчитывающих свои богатства. Ему представилось даже, что у опушки пасутся их верные кони, готовые унести удалых разбойников по первому тревожному сигналу гнусавого охотничьего рога…
- Итак, шестьдесят утонуло, восемьдесят четыре осталось, - подытожил Антон. - Из них сразу вычитаем девять рублей на обратную дорогу, остается семьдесят пять рублей, делим на тридцать дней - два с полтиной, или пятьдесят копеек ежедневно на нос. Вполне достаточно на хлеб, молоко и всяческий приварок.
- Ба! - воскликнул Валька. - Еще есть деньги!
- Где?
- Мы Глебу давали на катер?
- Давали.
- А он заплатил капитану?
- Нет.
- Постойте, а может быть, заплатил? Перебрали в памяти весь день: нет, не платил.
- Ну, тем лучше.
- А почему же он не отдал нам деньги? - спросил Кирилл.
- Забыл, должно быть. Видишь, какой день суматошный. Завтра отдаст.
- Ну, ребята, спать!
Расстелив на полу сложенную вчетверо брезентовую покрышку, самбисты улеглись.
- Нет, не нравится мне так, - вздохнув, сказал Кирилл Антону.
- Что, комары?
- Нет, все как-то не так. Неразбериха. Завтра не начнем занятий.
- Обстоятельства такие.
- Нет. Мы тоже виноваты.
Антон вздохнул и ничего не ответил. Прошло ровно двадцать четыре часа с того момента, как они сели в поезд. И был день первый…
3
БОИ. ИЗГНАНИЕ
В ЦАРСТВЕ АМАЗОНОК
НЕПРИСТУПНЫЙ ЗАМОК НА ГОРЕ
Проснувшись рано поутру, самбисты с гиканьем спустились к озеру, выкупались, освежились и обнаружили, что находятся в необыкновенно красивых краях: дремучий лес стеной отражался в зеркально-неподвижной темной воде, по которой изредка расходились широкие круги; ласковое солнышко, проникая сквозь заросли, струилось на землю, пятная причудливым узором сочный зеленый мох.
- Есть идея, - сообщил Пильщиков, когда они энергично доскребывали из мисок остатки каши.
- Одна? - кротко спросил Смородинцев.
- Зато стоит твоих четырех, - парировал Женька. - А почему бы нам не остаться именно в этом доме, а? В конце концов воды тут кругом много, пускай пловцы едут на наше место, а нам и здесь хорошо.
- Точно! И не надо тащиться еще три километра со всем грузом, - поддержал его Валька, досуха вытирая миску хлебом, - и к тренеру близко.
- Поговорить, конечно, можно, - сказал Антон, блаженно развалясь на спине, - да только ничего не выйдет: ведь у них места заранее спланированы.
- Спланированы, говоришь? - Смородинцев вскочил на ноги. - А ты знаешь, что план не догма? А может быть, ты слыхал о всемерном развитии демократии, а? Которая как раз и должна разрушать всяческий догматизм? Слыхал?
- Демократия - это не анархия, - возразил Кирилл.
- Лошади едят овес, Волга впадает в Каспийское море, - с готовностью согласился Смородинцев. - Тем более тут дело ясное: начальник лагеря - тренер пловцов. Своя рубашка ближе к телу, им он и подобрал, что получше, а нам - неизвестно что да еще черт-те где. Знаем мы этих бюрократов! А что касается анархии, так мы не для себя стараемся, а для дела!
- А пловцы что, не для дела? - не сдавался Кирилл.
- Да, кстати, а где пловец? - спросил Валька.
- К Подвысоцкому пошел, - мрачно произнес Пильщиков. - Сейчас начальство прибежит. Надо выработать позицию.
На состоявшемся немедленно военном совете решили, что Кирилл Инылькан и Валентин Ярыгин остаются караулить дом. В случае тревоги один отражает нападение, не щадя самой жизни, а другой бежит за подкреплением на озеро, куда остальные идут удить рыбу.
Срезав лозу для удочек, рыболовы с Женькой во главе отправились в поход. Пильщиков с непоколебимой уверенностью повел их вдоль берега. Он вел их подобно полководцу, озаренному предчувствием близкой победы, который устремляет войска навстречу бессмертным подвигам. Ветер славы трепал его волосы, спадавшие на вдохновенно раскрытые глаза, шаг его был легок и стремителен.
- Куда ты ведешь нас? Не видно ни зги, - сказал Смородинцев. - Или ты еще вчера назначил свидание какой-нибудь симпатичной щуке в определенном месте?
- Эх ты, одно слово - щелкопер! Какую же это щуку на червя ловят? Нет, братцы, пропадете вы без меня. Того и гляди стали бы червя на крючок головой надевать!
- А какая разница?
- Какая разница? Охо-хо-хо-хо! - заржал Женька. - "Какая разница", уморил! - и махнул рукой, не снисходя до объяснений.
Наконец нашли подходящее, по его мнению, место. Лес, который везде вплотную подступал к озеру, здесь переходил в заросший мелкой травой лужок, выдававшийся полуостровом. Женька направился к воде, но под ногами у него сильно зачавкало. Все сняли ботинки и прошли через заболоченный участок на высокий камень над водой. Насадили червяков на крючки - обязательно с хвоста! - и стали ждать. Клевало довольно прилично: то один, то другой рыболов снимал с крючка трепещущую гибкую рыбешку. Через час в ведре плескалось с десяток окуньков.
Самбисты уже собирались возвращаться домой, как вдруг сильно заколыхались кусты, раздался треск сучьев, и на тропинку вырвался огромный бык. Это был черный бык-великан, бык-красавец, воплощенная в реальность идея быка. Необъятная грудь переходила в могучую шею, которая держала тяжелую голову с широко расставленными толстыми рогами. Бык, очевидно, от кого-то спасался, дыхание его было прерывистым. Неожиданно для себя увидав людей, он остановился и забил хвостом, в упор глядя на них. Дикие выпученные глаза быка налились кровью, на губах появилась желтая пена, он затряс головой и заревел, направляясь к самбистам. Куда деваться? Антон и Женька могли отплыть, но что было делать Сергею? Сразу у берега начинался обрыв… Они ничего еще не успели сообразить, как, к счастью, передние ноги быка сразу же глубоко увязли, и он торопливо стал выбираться обратно. Выбравшись, бык как будто успокоился и стал ходить, пощипывая траву, но не забывая поглядывать на пленников.
Так прошло с полчаса, рыбы самбисты наловили уже больше, чем им было нужно.
- Н-да, придется сидеть здесь, пока эта скотина не околеет с голоду, - сказал Сергей. - Хотя травы тут таки достаточно…
- Черт его знает что делать, - Женька почесал затылок.
- Ладно, вот что сделаем, - решительно сказал Антон. - Собирайте вещи, я его задержу, а вы быстрее в лес.
Не дожидаясь возражений, он подошел по чавкающей почве к кустарнику и сломал толстый прут. Бык опустил голову, издал скрипучий рев и направился к Антону. Тот неподвижно стоял, оценивая расстояние: должно быть, так же стоял бы в своем мерцающем скафандре космонавт, высадившись на Венере и глядя на устремившегося на него громадного ящера с крошечным мозгом; две далекие, разнесенные на миллионы лет эпохи столкнулись, и холодная пронзительная сила интеллекта неизбежно должна была одолеть тупую механическую мощь - в этом Антон не сомневался.
Когда до черного лба, широкого как табуретка, оставалось не более метра и Антон уже поднял прут, чтобы хлестнуть по влажным вывернутым ноздрям, на поляну выскочил запыхавшийся мальчуган лет одиннадцати - двенадцати. Невообразимо грязный ватник, из которого во все стороны торчали клочья серой ваты, болтался у него до колен. Бахрома от брюк спускалась на загорелые исцарапанные ступни. Соломенные волосы, к которым ножницы и расческа, очевидно, никогда не прикасались, лохматой шапкой покрывали его голову.
- Кирька! Кирька! - завопил он тоненьким голоском - Пират ты окаянный! Отвернуться нельзя от тебя. В других колхозах быки как быки, а тут леший какой-то, пошел вон отсюда! Вот погоди я бате скажу, он тебе поспустит шкуру за твою беготню.
Бычище пугливо кося глазами, развернулся и затрусил назад по тропе. Большой и маленький быстро проследовали мимо опешивших самбистов.
- Ну, слава те господи, - Сергей вздохнул с облегчением, - озоном мы надышались вволю благодаря этому чудищу облу, огромну, стозевну и лаяй, как говаривал, бывало, старикан Тредиаковский. Пора и домой, пожалуй.
Подхватив ведерко с добычей и удочки, самбисты направились в обратный путь.
- А между прочим, - сказал Сергей Антону, - я думал, что ты больше языком умеешь, чем на деле. Есть у нас такие начальники. "Товарищи, мобилизуемся! Товарищи, вперед! Товарищи, подтянемся!"- передразнил он кого-то. - А как до дела дойдет: "Вы, товарищи, работайте, а я посмотрю, как у вас получается". Нет, ты молодец - что вчера, что сегодня. Нетипичный начальник.
- Вообще-то, Сергей, трепло ты изрядное и пижон к тому же, - перебил его Женька, - судишь, рядишь, а сам не знаешь, о чем. Ты хоть одного живого начальника видел?
- Тебе бы столько повидать…
- Иди ты!.. У меня папаша директор совхоза. Вот кто работает так работает! Конь любой в один день от его нагрузки загнулся бы. Понял?
- Але, хоп! - и Сергей неожиданно подставил ногу, выхватил у падающего Женьки ведро с рыбой и побежал вперед. Понял! Тот со смехом бросился за ним. Прибежав к дому и побросав снасти, они стали носиться по поляне друг за другом.
- Тихо! - воскликнул Кирилл. - Стойте!
Все насторожились. Сквозь неумолчный шум леса едва слышно донеслось завывание мотора.
- Так, грузовик едет. Хозяев везет, - определил Сергей. - Приготовимся к осаде.
Отдаленный звук мотора становился все слышней.
Вскоре за поворотом раздался гудок машины. Самбисты плотно заперли дверь и стали у окон. К дому подкатил грузовик, полный ребят и девушек. Он затормозил, и первым из кузова выпрыгнул пловец, который ночевал с самбистами. Из кабины вышел Подвысоцкий. Он направился к дому и дернул дверь.
- Эй, самбисты! - крикнул он. - Выходите сейчас же!
Глухое молчание было ответом.
- Выгружайте вещи! - скомандовал Подвысоцкий пловцам и вновь застучал в дверь: - Что это такое? Не успели приехать, уже разбоем занялись? Выходите немедленно!
- Сами там живите! - был мрачный ответ.
- Я вам покажу - "сами живите"! Отворите дверь!
Тишина.
- Мы войдем, хуже будет!
- Попробуйте! - коротко ответили изнутри.
Подвысоцкий увидел, что так ничего не добьешься, и решил изменить тактику.
- Ребята, откройте, я вам должен сказать что-то важное.
- Говорите.
- Нет, при всех нельзя.
За дверью почувствовалось колебание. Заскрипело железо, дверь приоткрылась.
- Вы один войдете?
Подвысоцкий поставил ногу и не дал затворить дверь.
- Измена! - вскричали внутри. Но было уже поздно. Десятки рук уцепились за дверную щеколду, и поток пловцов хлынул в дом.
- Ну вот что, хлопцы, собирайте вещи и давайте быстренько на свое место. Я вам и пловцов дам до развилки штангу донести, а не то сами все потащите, - не скрывая улыбки, обратился Подвысоцкий к загнанным в угол завоевателям. - Я бы и машину дал, да у нас бензина в обрез, а надо еще в город за продуктами.
Сраженные великодушием победителей, неудачливые агрессоры, не поднимая глаз, прошествовали сквозь строй злорадно ухмылявшихся пловцов. У развилки помощники сбросили поклажу и с хохотом умчались назад.
Делать нечего, деваться некуда: подхватив осточертевшие уже чемоданы и рюкзаки, взвалив на себя скатанную колбасой толстенную покрышку и перекинув от переднего к заднему пятипудовую штангу (будь она трижды проклята!), самбисты двинулись вперед, мрачные, как земля при солнечном затмении. Сначала путь не вызывал у них сомнений, но, пройдя километр, они стали спорить у каждой поперечной тропинки. Лишь Кирилл Инылькан шел молча, остро поглядывая по сторонам черными раскосыми глазами, - так чутко и неутомимо, вероятно, шли охотничьей тропой десятки поколений его предков. Минут через двадцать, Кирилл уверенно повернул влево.
- Эй, а не заблудимся?
- Идем, идем!
- Откуда ты знаешь?
- Смотрите, - он показал на едва заметные следы на обочине.
- Ну и что?
- Два следа, оба маленькие, женские. Тапочки резиновые, спортивные. Ясно?
- Ай да Кирилл! - восхитились самбисты. - С тобой не пропадешь!
Пошли дальше. Когда тропа вывела к лощине с темной влажной почвой, развеялись последние сомнения в правильности выбранного Кириллом пути: повсюду во множестве отпечатались следы тапочек с резиновой насечкой. Так на будущее само собой и определилось: куда бы ни шли они, впереди легким экономным шагом выступал Кирилл.
Вскоре глазам открылась обширная солнечная поляна, в конце которой стоял большой деревянный дом. Самбисты направились к нему, но едва прошли несколько шагов, как пронзительный звенящий самозабвенный женский визг заставил их вздрогнуть и остановиться. Дружно визжало множество голосов сразу. Самбисты увидели, что на цветущей поляне лежали, загорая., обнаженные девушки, разумеется не предполагавшие никакого вторжения в свое царство.
- Ребята, назад!
Они помчались в лес, теряя вещи. Через некоторое время услыхали крик: "Мальчики! Идите, уже можно!" Степенно пошли, опустив головы и пофыркивая в ладони. Около дома стояла группа девушек, человек десять, из окон выглядывало еще несколько. Девушки были уже одеты, некоторые спешно причесывались.
- Здравствуйте, мальчики! - Одна из девушек, загорелая, кареглазая, выступила вперед. - Вы самбисты, наверное? Будем знакомы.
Она держалась ровно и спокойно, и самбисты по каким-то неуловимым признакам, вероятней всего по тому, как уважительно относились к ней подруги, безошибочно определили, что это староста художественных гимнасток.
- Будем знакомы? Да мы сразу познакомились, можно сказать, очень коротко, - сказал Сергей, улыбаясь.
Все засмеялись.
- Проходите к нам, мальчики! Ну, как поживаете?
- Прекрасно! Вот только нет ни жилья, ни еды. Денег два пая утопили, а так все замечательно, - сказал Антон.
- Приобретаем, как говорится, жизненный опыт, - разъяснил Валька.
- Эх вы, бедненькие! - полушутя, полусерьезно сочувствовали девушки. - Приходите к нам, мы вас и напоим, и накормим.
"И спать уложим", - хотел было добавить Женька, но глянул на кареглазую старосту и проглотил присказку.