"Тише! Не плачь! Ничего не было!" - твердил Андроник ей на ухо. Аглая плакала скорее для того, чтобы чувствовать тепло и близость мужчины, снова и снова слышать этот страстный шепот. "Я тебя очень прошу!" - сказал Андроник и губами тронул мочку ее уха. Такой ласки Аглая не знала, ее обожгло и растопило всю этим прикосновением. Она попыталась отстраниться, но Андроник и не подумал разжать руки. "Надеюсь, тут не один сатир на весь лес!" - жарко шепнул он. Аглая улыбнулась. "Откуда ты знаешь мои мысли? - спросила она, защищаясь и дразня. И тут же добавила: - Лучше пойдем посмотрим, что делают другие". "Все спят, - прошептал Андроник, - не беспокойся. И потом, разве ты не видишь, что с фантом? Зажигалка погасла, это сигнал…" Аглая рванулась было из его объятий, но тепло юноши туманило, кружило ей голову. "Хоть бы только никто не зажег ее опять, а то нас увидят", - то ли вздохнула, то ли простонала она…
Лизу снова резанул голос Стере: "Пятый!" На этот раз так издалека, что она едва расслышала - только потому, что ждала этого слова. Его черед, сказала она себе, всячески сдерживая и не умея сдержать дрожь. А если змей придет первым?.. Ее опасения были напрасны. Андроник собственной персоной вынырнул из-за дерева. "Ты ждала меня?" - с улыбкой спросил он. "Да. Видишь, зажигалку задуло…" Она указала рукой на дупло, но Андроник даже не проследил ее жеста глазами. Он шагнул к ней и без всяких церемоний обнял. Лиза напряглась, но близость этого сильного тела была такой упоительной, что она не посмела даже пошевельнуться. "Ты должна отдать мне свой фант", - нашептывал ей Андроник. Лиза попробовала вырваться: ей хотелось пощекотать чувства дикой гонкой по лесу. Пусть он преследует ее, пусть настигнет и тогда сожмет в тесных, пылающих объятиях. Но вырваться не удалось, он удержал ее, шепнув: "Ты его видела?" Лиза почувствовала, как кровь приливает к щекам, но блаженство слушать его дерзкие речи пересилило стыд. "Ты его не боишься?" Лиза конфузливо помотала головой и хотела спрятать лицо на плече юноши, но он перехватил губами ее губы и держал ее так, не давая вздохнуть… В бесконечном ликовании чувств, граничащем со смертной мукой, сознание мало-помалу покидало Лизу - и угасло в ту минуту, когда грозная голова змея взошла из сжатых в замок рук Андроника…
В темноте Владимир случайно наткнулся рукой на Лизу, лежащую рядом. Он оторопел, не решаясь спросить, что она делает в его постели. "Да разве это твоя постель?" - возмутилась Лиза, отвечая на непроизнесенный вопрос. В самом деле, Владимир с тихим изумлением заметил, что он находится вовсе не в своей комнате, а в какой-то чужой, вытянутой в длину и заставленной цветами в горшках. "Кто зажег свет?" - вдруг забеспокоился он. "Никто, здесь никого нет, - с усмешкой отвечала Лиза. - Луна вышла!" И пристально, вызывающе заглянула ему в глаза. "Это грех, - подумал Владимир, - что скажет Стере?" Лиза придвинулась к нему и прошептала: "Что ты делал в лесу, а? Ловил змей?" Владимира передернуло. Но тотчас же он с ужасом увидел, как искажается Лизино лицо, как оно, в своем омерзительном безобразии, скалится огромным, синюшным ртом. Он зажал глаза рукой и весь затрясся от глупого, непреодолимого страха. "Ну-ну, не бойся, - раздался женский голос, - пошли лучше искать остальных!" Отняв руку от глаз, Владимир обнаружил перед собой Аглаю. "Они его прикончили, - довольная, говорила она. - Навалились все вместе и убили!" Конечно, она имела в виду змея. Владимир с облегчением перевел дух. "Захудаленький оказался, - продолжала г-жа Соломон. - Вот все, что от него осталось!" И протянула Владимиру часы. Циферблат был унизан бисером. "Как бы не проворонить свою очередь, - сказал Владимир. - Тише!" Они замерли в ожидании сигнала. Вот только г-жа Соломон прижималась к нему, льнула все теснее, обвивая руками, оплетая жарким благоуханием, сулящим сладость бесчинства. Владимира забила дрожь, он твердил про себя: "Этого нельзя, нет, нет!" Тут Стере крикнул: "Второй!" И он рванулся из рук женщины и безудержно понесся в лес, в теплое и готовое принять его лоно ночи.
XII
Дорина проспала только несколько минут, а уже кто-то, приблизясь, тронул ее за плечо:
- Пора! Скоро рассвет!
Девушка испуганно вскочила с постели.
- Уже? А как же другие - останутся тут одни, в монастыре?
- Это было давно и во сне. Что о них вспоминать?
Дорина улыбнулась. Да, конечно, во сне; и эта несчастная вечеринка у родственников, и игры в лесу, и змей…
- Никогда не произноси этого слова, - наставительно сказала незнакомка в ответ на ее мысли. - Запомни: тебе нельзя.
- Хорошо, я запомню. Но если все же нечаянно…
Лицо разбудившей ее незнакомки омрачилось.
- Тогда ты не увидишь его девять лет. Тогда девять лет тебе искать его по всему свету…
- Кого? - содрогаясь, спросила Дорина.
- Своего жениха. Или ты и это забыла: сегодня свадьба.
- Так скоро? - оробела Дорина. - Еще ведь даже не рассвело.
- Времени у тебя - до восхода солнца, пока он человек. Днем он спрячется, и ты опять его не увидишь…
Дорина огляделась. Какие роскошные покои: стены с позолотой, сводчатый потолок… Почти всю ночь провести здесь и ничего не заметить!..
- Скорей, скорей! - заторопила ее незнакомка. - Тебя уже ждут, подвенечное платье готово.
- Но я должна сначала сказать маме, - возразила Дорина.
Незнакомка снисходительно усмехнулась. Взяла ее за руку и кивнула в глубь комнаты. Там открывалась бесконечная, как зеркалами умноженная, анфилада комнат.
- Разве есть у тебя время возвращаться? Все это было давно. Ты даже не представляешь себе, сколько воды утекло с тех пор…
Дорина смотрела на вереницу комнат, отделявших ее от прошлого, без грусти. Сами собой вымарывались из памяти последние воспоминания. Да, правда, миновала бездна времени, и возврата нет, уже никогда не будет так, как было…
- Надень кольцо! - напомнила незнакомка. - И не снимай, пока не встанешь перед ним.
- Перед Андроником, - замирая от волнения, проронила Дорина.
- Так вы его зовете.
Незнакомка взглянула Дорине в глаза и горько усмехнулась.
- Ты его знаешь?
- И мне он является, но только по ночам, - отвечала незнакомка. - Когда он человек и прекрасен собой…
- А как зовешь его ты?
- Так, как нельзя тебе…
Дорину пробрал страх от холодка во взгляде этой чужой, неизвестно откуда взявшейся женщины.
- Идем! Нас ждут…
Незнакомка чуть ли не силой подхватила Дорину под руку и потянула к двери. Но на пороге та остановилась как вкопанная. Порог, она чувствовала, обрывался к воде. К воде, затянутой как бы ковром - на вид, для неискушенного глаза, - а под ним крылась пучина, глубокая, черная, холодная.
- Мне страшно, - шепнула она.
- Не бойся, не утонешь, - успокоила ее незнакомка. - Ты со мной.
И подтолкнула вперед. Дорина зажмурилась и шагнула. Но не провалилась, а пошла, словно по стеклу. Вода холодила ступни, и только. И все равно дыхание почти замерло у нее в груди.
- Дыши спокойно, - сказала незнакомка. - Ни о чем не тревожься. Привыкнешь. Это ничего, что под водой.
- Как под водой? - спросил перепуганная Дорина.
- Здесь его дворец.
- Но как же сюда доходит солнце? - недоумевала Дорина, озираясь.
- Его дворец весь из стекла. Взгляни!
Незнакомка вскинула руку. Небо серебрилось далеко наверху стеклянным, как бы заимствованным откуда-то светом. Впереди же сверкали огни, яркие, ослепительные.
- Нас ждут… Как бы не обиделись, что мы опаздываем…
Она крепче сжала руку Дорины и прибавила шагу. Девушка зачарованно смотрела на сияние впереди. Уже различался гул множества голосов и легкие стонущие звуки, будто кто-то пробовал струны скрипок. Забелела прямо перед ними мраморная лестница. Дорина занесла было ногу на первую ступеньку и вдруг заколебалась. Но спутница опять потянула ее за собой.
- Иди! Иди! - приказала она.
О, какая это была тяжесть! Невидимый груз наваливался на нее, и каждый шаг отнимал силы.
- Иди же! Иди! - донеслись сверху другие голоса.
Дорина снова почувствовала помогающую руку незнакомки. Она зажмурилась и сделала еще шаг. Слезы выступили на глазах. Непонятный труд движения кружил голову.
- Почему так тяжело? - прошептала она.
- И ему было тяжело дойти до тебя. Ты забыла - он не мог сдвинуть лодку с места? Сколько вы прождали там, у озера, а лодка так и не отчалила.
- Да, правда, - вспомнила Дорина.
Она вспомнила жгучие глаза Андроника. Его руку, теплую и сильную, за которую крепко держалась тогда, в том давнем сне.
- Сюда! Сюда! - снова позвали сверху голоса.
- Кто они? - недоумевала Дорина.
- Разные. Их много. Все сюда собираются… Хоть это и трудно, как видишь.
Все горше и горше делалась ее улыбка, пока она смотрела на мучения Дорины.
- Еще долго? - спросила Дорина.
- Если любишь, вовсе недолго…
Девушка наморщила лоб, закусила губу и, собрав все силы, преодолела еще одну ступень и еще одну…
- Он не может мне помочь, да?
- На этой лестнице нет. Это не его место.
Голосов сверху больше не было слышно, ни голосов, ни стона скрипок. Куда вдруг делись разом все эти люди, которые ждали Дорину, не сводя с нее глаз?
- Никуда не делись, - отвечала незнакомка на ее мысли. - Они ждут тебя. Смотри…
И правда, Дорина оказалась посреди необъятных, пышно убранных чертогов со множеством зеркал и огней. Сама сказка окружала ее. Дамы были в кринолинах, кавалеры - в мундирах с галунами, в шлемах и с длинными палашами.
- Только ни с кем не говори! - торопливо шепнула незнакомка. Дорина, оробев, пошла через высокую, бесконечную залу, сжимаясь под недобрыми взглядами нарядной толпы, то и дело смыкавшейся вокруг нее, чтобы задержать. Каждый манил ее рукой, каждый соблазнял какой-нибудь диковинной вещицей, извлекая на свет то золотую, невиданной красоты птицу, то кубок из драгоценного камня, то башмачок с хрустальным блеском. У девушки закружилась голова, и она спрятала лицо в ладони.
- Не отвечай им, что бы они ни говорили, - повторяла незнакомка, еще более властно увлекая ее вперед.
- Погляди же и на Аргиру, на млечную деву, - выкрикнул какой-то юноша, преграждая им путь и указывая рукой в сторону.
Дорина невольно взглянула туда. Поодаль, в сиянии, сидела на троне бледная дева с рассыпанными прядями черных волос, с широко раскрытыми глазами.
- Она тоже была невестой! - сияя улыбкой, приговаривал юноша. - Она пришла оттуда же, откуда и ты. Смотри на нее!
Дорину охватила дрожь. Дева была похожа на мертвую: недвижная, с белым застывшим лицом, с немигающим взглядом.
- Три дня он был с ней! - выкрикивал юноша, не давая им пройти. - Теперь она мертва, давно мертва! Смотри же, смотри!
Но и без понуканий юноши Дорина не могла оторвать глаз от девы на троне. Ее необъяснимо томила тайна этого изваяния, этой холодной, углубленной в себя скорби.
- Идем же! - пыталась отвлечь ее спутница, дергая за руку.
- Кто это? - проговорила Дорина. - Она тоже была невестой, но умерла?
Незнакомка замялась, не отвечая. Привлекла Дорину к себе, чтобы поскорее вывести из круга, прочь от странных, морочливых взглядов толпы.
- Посмотри хорошенько, и ты поймешь, кто это! - кричал им вслед юноша. - И на ней тоже подвенечное платье, видишь?
Дорина остановилась, дрожа. Дева на троне вдруг показалась ей знакомой: и эти огромные глаза, и поджатые губы…
- Что ж ты, себя не узнаешь? - торжествующие выкрикнул юноша.
Вмиг, точно по чьему-то невидимому знаку, смолкли все скрипки. Гробовое молчание легло на залу. Дорина еще мгновенье продержалась, с расширенными от ужаса глазами, потом застонала и рухнула как подкошенная наземь.
Она постепенно узнавала комнату, где лежала. Все обтекал колдовской лунный свет. Дорина проснулась от судорог страха. С одной стороны доносился зычный храп и посапывание. С другой - неразборчивая мешанина шепотов-шорохов, звон насекомых. Девушка провела рукой по лицу, пытаясь понять, что с ней было. Прислушалась к неровному дыханию лежащих рядом. Скосила глаза вправо и увидела Лизу с неловко повернутой головой. Слева спала Рири, сжав кулачки у подбородка. Комната была освещена до самых потаенных уголков, но луна светила искоса, в окно попадал только кусок прозрачного синего неба.
- Мне это приснилось, - прошептала Дорина, успокаивая себя.
Тем не менее ей было боязно очнуться одной, когда все кругом спят. В далеких звуках, которые она улавливала, ей чудилась тайна, волшебство, неведомое. Она не сразу поняла, что это квакают лягушки на озере. Задумалась. Мы в монастыре. Я спала. Все, что было до сих пор, было во сне…
Но Андроник - вдруг вспыхнула она, и ее дыхание снова участилось. Неужели и он - только тень? А змей?..
Она лежала с открытыми глазами, морща лоб, силясь припомнить, что же все-таки произошло. Но ясности в мыслях не прибавилось. Только глаза Андроника глядели на нее в упор из световых колыханий комнаты. И она словно бы чувствовала его совсем рядом, узнавая по неопределимому запаху чистоты, силы, здоровья и вместе - по убийственному жару, который исходил от его глаз, от его рук… А змей?! Дорина залилась краской, сомкнула веки, до боли зажмурилась. Опять омерзение, ужас и тайное желание навалились на нее из глубин памяти. Ей было не под силу отделить одно от другого, мысли мельтешили, беспомощные, бессвязные. Все заволокло болезненной, изнуряющей мутью. Только чары змея держали ее. Чары змея и Андроника. И только лицо Андроника давало покой, когда она призывала его в мыслях. Он вставал перед ней во весь рост, неправдоподобно мужественный, клокочущий жизнью…
Дорина еще долго боролась со сном, с картинками памяти. Храп из соседней комнаты иногда делался раздражающе отчетлив. Лунный свет не уходил из комнаты. Окно было открыто, но холода еще не ощущалось. Женщины дышали глубоким, трудным дыханием. У всех был приоткрыт рот, напряжена шея, судорожно сжаты руки. Дорина смотрела, как вздымается и бурно опадает у всех них грудь, как подрагивают мускулы и клейко лоснятся лица. Никогда ей не приходилось видеть столько поваленных смертельной усталостью женщин. Никогда восприятие не обострялось в ней до такой ясности - и до такой ранимости, готовое от любого толчка соскользнуть в мираж. Наконец она закрыла глаза и тут же провалилась в сон, как в воды бездонного озера.
XIII
Андроник прошел порядочный кусок леса, прежде чем снова повернул к озеру. Поравнявшись с тем местом, где несколько часов назад устроил ристалище, он замедлил шаг и запел. Голос, сначала пробующий себя, смиренный, постепенно округлялся и креп. Уже не напев, а призывный клич, в котором были и нежность, и жар, раскатами колыхал лес. Андроник пел без слов, только одно девичье имя прорезалось от времени до времени среди бесформенных звуков. Лес сонно прислушивался, вздрагивал и тут же затихал. Высоко, по вершинам крон, катился гул шорохов, листья бились и дрожали, будто тронутые невидимой, неугомонной рукой. Голос Андроника разносился далеко, раскалываясь о стволы, просеиваясь сквозь сплетение ветвей:
- А-о-ооо-хэу-у-у-у-ана-а-а-аааа!
На траве, подернутой лунным светом, робко распускались неизвестные в природе цветы с влажным мерцанием. Заботой Андроника было не помять их, и когда он глядел под ноги, его голос уходил в землю, и только неразборчивый шепоток разбегался по лесу. Листья выворачивали шейки вслед юноше - такое смятение вызывало в лесу его шествие, бархат его голоса, когда он принимался петь. В гнездах, невидимые глазу, просыпались птицы, перекликались коротким, глухим щебетом. Андроник расплывался в улыбке и, запрокидывая кверху голову, махал им рукой:
- Никак не угомонитесь, красавицы?
Птичье волнение тут же стихало за смутным ропотом вершин. Большая ночная бабочка срывалась в полет, подхваченная крылом ветра, и, рискованно балансируя, томно припадала к древесной коре и складывала крылышки. Пока Андроник следил за ней, глаза его углями горели в темноте. Потом он снова улыбался каким-то своим, неведомым радостям и шел дальше и пел.
У большого развесистого дерева Андроник остановился и внимательно смерил его взглядом снизу доверху, точно проверяя, все ли в порядке с его стволом и ветвями. Сбросил на траву куртку и безо всякого труда стал карабкаться. Достигнув самой высокой развилки, он попытался оглядеться, разведя руками ветви. Но высота оказалась недостаточной, он еще не поднялся выше леса. Тогда, снова уйдя в глубь кроны, он полез вверх по самым тонким веткам. Они подрагивали под его тяжестью, но не трещали. Казалось, он летит, перехватываясь руками, витает среди листвы, и тело его легко, как у птицы. Когда он поднял голову, он был под кровлей неба. Окаменевшего, в белесой лунной дымке.
- Неужели я один, быть того не может! - сказал Андроник и зааукал.
Эхо разлетелось над всем лесом, постепенно затихая. Но никто не ответил. Только одна большая птица взметнулась и, раскинув крылья, пролетела над деревьями.
- Эге-гей! - еще раз кликнул клич Андроник.
То же недоуменное молчание леса. То же ясное и мертвенное небо над головой. Андроник в задумчивости стал спускаться. И спуск давался ему легко, играючи, он не глядел, куда ему поставить ногу, не колебался. Быстро оказавшись на земле, он стряхнул шелуху листьев с волос, снова влез в куртку и пошел обратно другой дорогой. Пересекая поляну, поискал глазами ближайший куст и нырнул под него в траву, приложив ухо к земле.
- Никого! - с улыбкой сказал он. - Куда же все подевались нынешней ночью?!
Он поднялся с земли, легонько потрепал рукой травинки, точно прося у них прощенья, что примял их своим телом.
- Может, они пошли на озеро, поплавать?
И заторопился из лесу. На опушке повеяло ветерком, закачались метелки трав по обе стороны тропинки. Андроник шел, насвистывая, до самого озера. Тут он снова замер, прислушался. Различил где-то вдалеке сухой шелест камыша. Сонный верезг, лягушачье пение, скрип сверчков постепенно поглощались молчанием озера. Ни одна птица больше не проснулась в прибрежных зарослях. Андроник напряг глаза, вглядываясь в водную даль. Она была пуста, только чуть колыхалась под ветром. Юноша прошелся взад и вперед, словно выбирая место поудобнее, и стал нетерпеливо сбрасывать одежду.
Дорина долго не решалась показаться ему. Ведь он знает, что она пришла, и не ищет, не зовет. Она прекрасно видела, как он стоит, нагой, в одной набедренной повязке из тяжелого шелка с золотой оторочкой. Почему он не готов к встрече, не одет? Неужели он выбрал не ее?.. Но в хороводе незнакомых девиц он, смерив всех взглядом, ей бросил фант - золотое яблоко. Какой еще нужен знак? Ее он выбрал в невесты…
- Дорина! - изумленно встретил ее Андроник, когда она вышла к нему. - Какая ты стала красивая!
- Я ждала тебя, - прошептала девушка. - Мы не идем?
И тут же потупилась, смутясь наготой его плеч.
- Что ты? - сказал он. - По-другому нельзя, пойми. Чист и наг. Так предначертано.
- И мне тоже?
- И тебе… Чуть позже, не бойся, - добавил он, улыбаясь и беря ее за руку.
Снова ударом молнии отозвалось в ней прикосновение Андроника. Той же судорогой неведомого, ни на что не похожего блаженства.