Да какая разница, откуда они взялись! У нее на пальцах колец не было. Сюзанна протянула руку, взяла кольцо с самым большим камнем, подняла его вверх и долго и серьезно разглядывала. Потом опустила руку, вытянула ее перед собой и надела кольцо на безымянный палец. Она не отрывала глаз от брильянта. Она ему улыбалась. Когда она была маленькая и отец был еще жив, у нее было два детских колечка, одно с маленьким сапфиром, другое с натуральной жемчужинкой. Мать продала их.
- Сколько оно стоит?
Мсье Чжо улыбнулся, всем своим видом показывая, что он ждал этого вопроса.
- Не знаю точно, наверно, тысяч двадцать.
Сюзанна непроизвольно взглянула на перстень мсье Чжо: его брильянт был в три раза крупнее. Но тут воображение ей отказывало… Брильянт - это вещь не как все, он существует особняком: его ценность определяется не блеском, не красотой, а стоимостью, невообразимыми доселе возможностями обмена. Этот предмет - посредник между прошлым и будущим. Ключ, которым открывается будущее и наглухо запирается прошлое. Сквозь чистую прозрачность брильянта для Сюзанны проступило будущее поистине сверкающее. В него можно было шагнуть, жмурясь от блеска, с чуть кружащейся головой. Мать задолжала банку пятнадцать тысяч. Перед тем как купить концессию, она давала уроки по пятнадцать франков за час, работала каждый вечер в "Эдеме" в течение десяти лет и получала сорок франков за вечер. Через десять лет на деньги, сэкономленные из этих сорока франков, ей удалось купить концессию. Сюзанна хорошо знала все эти цифры: сумму долга в банке, цену бензина, цену квадратного метра плотин, урока музыки, пары туфель. Чего она до сих пор не знала, так это цены брильянта. Мсье Чжо еще раньше, до того как показал ей кольцо, говорил, что брильянт стоит столько же, сколько все их бунгало. Но это сопоставление не доходило полностью до ее сознания, пока она не надела эту крохотную безделушку на палец. Она подумала обо всех известных ей ценах в сравнении с ценой кольца, и ее вдруг охватило уныние. Она откинулась на склон и закрыла глаза, чтобы осмыслить всё, что узнала. Мсье Чжо удивился. Но, вероятно, он уже привык удивляться, ибо промолчал.
- Вам это кольцо больше всех нравится? - спросил он ласково, выждав время.
- Не знаю, я бы хотела самое дорогое, - сказала Сюзанна.
- Вы только об этом и думаете, - сказал мсье Чжо.
При этих словах он цинично усмехнулся.
- Самое дорогое, - серьезно повторила Сюзанна.
Мсье Чжо расстроился.
- Если бы вы меня любили…
- Даже если бы я вас любила. Все равно, если бы вы мне его подарили, его бы продали.
К ним приближался по дороге Жозеф. Он решил во что бы то ни стало найти себе новую лошадь и уже целую неделю бегал из деревни в деревню. Завидев его, Сюзанна поднялась. Она радостно, пронзительно засмеялась. Потом окликнула его и пошла ему навстречу.
- Жозеф, посмотри!
Жозеф не спеша шел к ней. На нем была рубашка цвета хаки и такие же шорты. Шлем сбился куда-то на затылок. Он был босиком, как всегда. С тех пор как она познакомилась с мсье Чжо, брат казался ей намного красивее, чем прежде. Когда Жозеф подошел, Сюзанна выставила вперед пальцы, и на ее вытянутой руке Жозеф увидел брильянт. Он не выказал удивления. Может быть, брильянт был слишком маленький. Машина наверняка произвела бы на него впечатление, а брильянт не произвел. Жозеф еще не знал ничего о брильянтах. Сюзанне стало жаль его. Ему тоже предстояло вскоре это узнать.
Рассеянно взглянув на кольцо, Жозеф заговорил о лошади.
- Невозможно ничего найти дешевле, чем за пятьсот франков. В этих местах даже лошади, и те жить не могут. Они все передохли.
Сюзанна стояла перед ним, вытянув руку.
- Посмотри!
Жозеф еще раз взглянул.
- Ну, кольцо, - сказал он.
- Брильянт, - сказала Сюзанна, - он стоит двадцать тысяч.
- Двадцать тысяч? Осатанеть можно!
Сначала он улыбнулся. Потом задумался. Вдруг, поборов отвращение, он направился к мсье Чжо, сидевшему метрах в пятидесяти от них, под мостом. Сюзанна двинулась за ним. Он подошел к мсье Чжо почти вплотную, сел рядом и пристально на него посмотрел.
- Почему вы подарили ей это? - спросил он через минуту.
Мсье Чжо, бледный как полотно, уставился на свои туфли. Тут вмешалась Сюзанна.
- Он вовсе не подарил, - сказала она, тоже посмотрев на мсье Чжо.
Жозеф недоумевал.
- Он мне дал его на минутку, просто так, примерить.
Жозеф скорчил гримасу и сплюнул в реку. Потом снова пристально посмотрел на мсье Чжо, закурившего сигарету, и, насмотревшись вдоволь, снова сплюнул. Так продолжалось некоторое время. Жозеф размышлял и сопровождал свои мысли плевками в реку.
- Если не в подарок, - сказал он наконец, - так и незачем!
- Пусть, пусть, - ответил мсье Чжо почти беззвучно.
- Отдай, - сказал Жозеф Сюзанне. Потом снова повернулся к мсье Чжо.
- Вы принесли ей это просто так, показать?
Мсье Чжо напрягся, но не нашел, что ответить. Жозеф сидел перед ним и явно изо всех сил сдерживался. Тон у него был жесткий, отрывистый, но не крикливый. Мсье Чжо бледнел все больше и больше. Сюзанна вскочила, встала перед мсье Чжо и тоже посмотрела на него. Если теперь же не сказать Жозефу всю правду о мсье Чжо, то потом она ни за что не сможет этого сделать. К тому же, все было уже наполовину сказано. Мсье Чжо никогда не оправится от этого удара. И вообще, ей надоело, должно же это когда-нибудь кончиться!
- Он мне его подарит, если я уеду с ним, - сказала Сюзанна.
Мсье Чжо поднял руку, словно пытаясь остановить Сюзанну. Он побледнел еще сильнее.
- Куда уедешь? - спросил Жозеф.
- В город.
- Навсегда?
- Нет, на неделю.
Мсье Чжо замахал рукой, как бы отнекиваясь. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
- Сюзанна неверно выразилась… - пролепетал он с мольбой в голосе.
Жозеф больше не слушал. Он повернулся к реке. По его виду Сюзанна поняла, что теперь она уже наверняка никуда не уедет с мсье Чжо, ни в свадебной карете ни просто так.
- Верни кольцо сию минуту, иначе я вышвырну его в реку, - спокойно сказал Жозеф.
Сюзанна сняла кольцо и протянула его мсье Чжо за спиной брата. Все-таки нельзя было допустить, чтобы Жозеф схватил брильянт и выбросил в воду. Тут Сюзанна чувствовала себя заодно с мсье Чжо: брильянт надо было спасти. Мсье Чжо взял кольцо и сунул в карман. Жозеф оглянулся и увидел это. Он встал и зашагал к бунгало.
- Теперь все пропало, - сказал через несколько минут мсье Чжо.
- Это было и так ясно, - отозвалась Сюзанна. - Так всегда бывает.
- Зачем нужно было ему говорить?
- Я бы все равно рассказала ему рано или поздно про брильянт, не удержалась бы.
Они немного помолчали. Накануне они допоздна засиделись в Раме, и Сюзанне вдруг захотелось спать.
Мсье Чжо выглядел убитым. Машина его стояла по другую сторону дороги, за мостом. Это была действительно шикарная машина. Скоро она вернется на север, откуда и прибыла, и мсье Чжо уедет вместе с ней. Может быть, он сам еще не вполне это понимал.
- Я думаю, вам не стоит больше приезжать, - сказала Сюзанна.
- Это ужасно, - сказал мсье Чжо. - Зачем надо было говорить ему?
- Я никогда не видела брильянтов, я не могла удержаться, не надо было мне его показывать, вы просто не понимаете!
- Это ужасно, - повторил мсье Чжо.
В небе летали утки-мандаринки и голодные бакланы. Временами одна из уток снижалась и танцевала на мутной воде реки. Вот и все, что я буду видеть на белом свете еще долгие и долгие месяцы.
- Когда-нибудь я найду себе заезжего охотника, - сказала Сюзанна, - или местного плантатора, или охотника-профессионала, который поселится в Раме, а может, это будет и Агости, если он захочет.
- Нет, я не могу, это невозможно, - простонал мсье Чжо.
Он словно отбивался от нестерпимого для него видения. Он топал ногами.
- Я не могу, не могу, - повторял он.
Если бы он сейчас убрался отсюда, она пошла бы с Жозефом купаться.
- Сюзанна! - крикнул вдруг мсье Чжо так громко, как будто она была уже далеко.
Он вскочил, словно с души у него упала тяжесть, ликующий, озаренный. Он придумал.
- Я подарю вам его просто так! - выкрикнул он. - Скажите Жозефу!
Сюзанна тоже поднялась. Он достал из кармана брильянт и протянул ей. Сюзанна еще раз взглянула на кольцо. Оно теперь было ее. Она взяла его и не надела на палец, а зажала в кулаке и, не попрощавшись, опрометью бросилась бежать к бунгало.
* * *
Сюзанна влетела в бунгало. Жозефа не было. Зато была мать, которая стояла у плиты и готовила ужин. Сюзанна размахивала кольцом.
- Смотри, кольцо! Двадцать тысяч! Он мне подарил.
Мать взглянула издали. И ничего не сказала.
Мсье Чжо ждал под мостом, когда Сюзанна вернется, но она не возвращалась, и он уехал.
Спустя час, перед тем как садиться за стол, мать кротко попросила Сюзанну дать ей на минутку кольцо, чтобы разглядеть получше. Жозеф, сидевший в гостиной, мог это слышать.
- Дай мне его, пожалуйста, - сказала она вежливо, - я не успела рассмотреть.
Сюзанна протянула кольцо. Мать взяла его и долго рассматривала, держа на ладони. Потом, ни слова не говоря, ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь. По тому, с каким видом она вышла из столовой, по ее внезапному притворному гневу, который им был так хорошо знаком, Жозеф и Сузанна поняли: она пошла прятать кольцо. Она прятала все: хинин, консервы, табак, все, что можно было продать или купить. Она пошла прятать кольцо из суеверного страха, что оно может каким-то непостижимым образом исчезнуть из чересчур молодых рук Сюзанны. Теперь кольцо, вероятно, лежало между досками перегородки, или в мешке с рисом, или в ее тюфяке, а может, висело на тесемке у нее на шее, под платьем.
Больше до ужина об этом не говорили. Сюзанна и Жозеф сели за стол. А она нет. Она села в сторонке, в кресло у стены.
- Поешь, - сказал Жозеф.
- Оставь меня в покое. - Голос у нее был нехороший.
Она не съела ничего, даже бутерброда, даже не потребовала свой вечный кофе. Жозеф наблюдал за ней с беспокойством. Она же не смотрела ни на кого, она сидела, уставясь невидящим взглядом в пол, и на лице её была злоба. Чтобы она сидела вот так, одна, у стены, пока они едят, - всё равно по какой причине, - этого Жозеф вынести не мог.
- Ты что сидишь с таким видом? - спросил он.
Мать вдруг налилась краской и закричала:
- Этот тип мне отвратителен, отвратителен, и больше он этого кольца не увидит!
- Я не про то, - сказал Жозеф. - Я хочу, чтобы ты поела.
Она топнула ногой и продолжала кричать:
- И вообще, в чем дело? На нашем месте любой оставил бы его у себя.
Она замолчала. Прошло несколько минут. Жозеф снова стал ее уговаривать.
- Ты должна выпить кофе. Выпей хотя бы кофе!
- Не буду я ничего пить, потому что я старуха, я измучилась, дошла до ручки с такими детьми, как вы…
Она запнулась. Потом опять покраснела, и на глазах у нее выступили слезы.
- С такой засранкой дочерью…
Потом завела новую песню:
- Нет ничего гаже драгоценностей. Это же вещи бесполезные, совершенно бесполезные. И те, кто их носит, в них не нуждаются, они запросто могут без них обойтись, причем скорее, чем все остальные.
Она снова умолкла и молчала так долго, что могло показаться, будто она успокоилась, если бы не напряженность ее позы. Жозеф больше не приставал к ней, чтобы она поела. Впервые в жизни у матери оказалась в руках вещь стоимостью в двадцать тысяч франков. "Дай мне его", - кротко попросила она тогда Сюзанну. Сюзанна дала. Она долго смотрела на него, и это ее опьянило. Двадцать тысяч франков, вдвое больше, чем надо, чтобы выкупить бунгало! Жозеф отвернулся, пока она смотрела. Потом, без единого слова, она пошла и спрятала кольцо у себя в комнате. После этого, конечно, трудно было есть.
- Такому дегенерату еще возвращать кольцо! Да это было бы просто стыдно, стыдно! После всех его гнусностей!
Сюзанна и Жозеф не осмеливались ни поднять на нее глаза, ни вымолвить слово. Она мучилась, оттого что взяла кольцо и не отдала. Расстаться с кольцом было уже явно выше ее сил. Она повторяла, как слабоумная, одно и то же, глядя в пол, не зная, куда деваться от стыда. Смотреть на нее было тяжело. Да что же с ней такое произошло, когда Сюзанна показала ей кольцо? Какие переживания молодости, какие давние, загнанные внутрь страсти воскресил в ней брильянт, что за тайное вожделение он в ней пробудил? Она уже в ту минуту решила им завладеть.
Взрыв произошел, когда Сюзанна встала из-за стола. Мать наконец поднялась. И, бросившись на Сюзанну, начала бить ее кулаками, вкладывая в удары всю силу, какая у нее еще оставалась. Она утверждала свою правоту, не переставая в ней сомневаться. Избивая дочь, она кричала что-то о плотинах, о банке, о своей болезни, о кровле, об уроках музыки, о земельном ведомстве, о своей старости, усталости, о смерти. Жозеф не вмешивался и не останавливал ее.
Это длилось больше двух часов. Мать вскакивала, кидалась на Сюзанну и снова падала в кресло, одурев от усталости и на время притихнув. Потом опять вскакивала и опять кидалась на дочь.
- Сознайся, только сознайся, и я оставлю тебя в покое!
- Я не спала с ним, он мне подарил его просто так.
Мать снова бросалась бить ее, словно что-то внутри не давало ей остановиться. Сюзанна, полуголая, в разорванном платье, рыдала у ее ног на полу. Когда она пыталась встать, мать ногой опрокидывала ее навзничь и кричала:
- Да сознайся же, господи, и я тебя отпущу!
Почему-то она не могла вынести, чтобы Сюзанна встала. При малейшей попытке подняться она била ее. Поэтому Сюзанна перестала сопротивляться и только терпеливо защищалась от ударов, прикрывая руками голову. Она даже как бы забыла, что эта обрушившаяся на нее сила исходит от ее матери, и вела себя так, как если бы это была сила ветра, волн, какой-то неодушевленной стихии. И только когда мать падала в кресло, ей снова делалось страшно при виде ее лица, ставшего бессмысленным от напряжения.
- Сознайся, - твердила мать, причем временами даже почти спокойно.
Сюзанна не отвечала. Мать уставала, забывалась. Время от времени она зевала, глаза у нее вдруг закрывались, голова падала на плечо. Но при малейшем движении Сюзанны или просто проснувшись от непроизвольного падения головы, мать открывала глаза и, видя ее на полу у своих ног, срывалась с места и била снова. Жозеф листал "Голливудское кино", единственную книгу, которая имелась в доме и за все шесть лет не успела ему надоесть.
Когда мать колотила Сюзанну, он переставал листать альбом. В конце концов он вдруг не выдержал и крикнул:
- Черт побери, ты ведь прекрасно знаешь, что она с ним не спала. Не понимаю, чего ты к ней пристала?
- А если я хочу ее убить? Может, мне угодно ее убить?
Наверняка Жозеф не уходил потому, что не хотел оставлять ее наедине с обезумевшей матерью. Может быть даже, он считал, что это небезопасно. После его слов она все еще продолжала бить Сюзанну, но уже не так сильно и не так подолгу. Жозеф каждый раз снова орал на нее.
- Да даже если она с ним и переспала, тебе-то разве не наплевать?
Она била теперь не так уверенно. Она уже два года как не била Жозефа. Когда-то она его тоже колотила почем зря, но однажды он схватил ее за руку и осторожно удержал. Она была ошеломлена, но в конце концов рассмеялась вместе с ним, радуясь в глубине души, что он стал такой сильный. С тех пор она больше не поднимала на него руку, не потому, конечно, что боялась, а потому что он сказал, что больше этого не потерпит. Жозеф считал, что детей бить, конечно, надо, особенно девчонок, но соблюдая меру и только в крайних случаях. Однако с тех пор, как рухнули плотины и она перестала бить Жозефа, она стала гораздо чаще избивать Сюзанну. "Когда ей некого будет больше лупить, - говорил Жозеф, - она себе самой раскроит череп".
Жозеф не намерен был выходить из комнаты, пока мать не пойдет спать. Сюзанна была спокойна.
- Да если она и переспала с ним из-за кольца, подумаешь, какое дело!
Да, спокойна и счастлива. Пусть мать дубасит ее сколько угодно! Кольцо лежит здесь, в доме. Двадцать тысяч франков. Это главное. Мать, наверное, уже решила, как она с ним поступит. Невозможно, конечно, спросить у нее сейчас, но завтра они все обсудят. О том, чтобы вернуть кольцо, не могло быть и речи. Обычно Сюзанна бунтовала против побоев, но сегодня ей казалось, что так даже лучше, чем если бы мать, взяв брильянт, села за стол, как будто ничего не произошло?
- В сущности, что такое кольцо? Бывают случаи, когда человек просто должен оставить кольцо у себя.
- Еще как должен! - отозвался Жозеф.
Разве это не очевидно? Наверно, они купят новую машину и восстановят часть плотин. А может быть, это кольцо поможет им разбогатеть, и это богатство будет принадлежать им, а не мсье Чжо. Пусть мать орет на здоровье!
Это был великий день. Они сумели вытянуть из мсье Чжо брильянт, и теперь он где-то здесь, в доме, и никакая сила в мире уже не может его у них отнять. Этот день так долго не наступал, и вот наконец настал. Сколько лет их замыслы рушились один за другим, а они все ждали и ждали! Это их первый успех. Не просто везение, а успех. Потому что за годы ожидания они заслужили - уже одним тем, что столько ждали, - заслужили это кольцо. Это было бесконечно долго, но вот - свершилось, кольцо здесь, у них, по эту сторону мира. Они его получили. Ради того, чтобы побыть с ней рядом, просто еще немного побыть с ней рядом под мостом, он согласился расстаться с ним. Но эту победу, которую не перечеркнешь никакими побоями, она не могла разделить ни с кем, даже с Жозефом.
- Кольцо - это пустяк. Отказаться от него в моем положении было бы преступлением!
Разве это не очевидно? Есть ли на свете хоть один человек, для которого это не очевидно? Не пожелать его взять, когда вам его дарят, было бы просто немыслимо.