– Но зачем нам скрывать мое существование? – не понял Грэм. – Я очень горжусь, что принадлежу к Виндзорам. Я всегда знал, что в руислипском гнезде я кукушонок. В школе я никак не мог приспособиться к остальным.
– Так же, как и я, – поделился с сыном Чарльз. – Меня травили.
– Не хочу обижать покойных, – продолжил Грэм, – но должен признаться, приемные родители мне всегда казались простоватыми. Меня коробило, что к завтраку они ставили на стол молоко в бутылке.
Он кинул взгляд на поднос с кофейным сервизом: чашки, блюдца, сахарница и молочник, серебряные ложечки с фигурными черенками и щипцы для сахара. И одобрил, что коржики на блюде выложены веером.
С растущим апломбом Грэм договорил:
– А я умывался и причесывался перед тем, как сесть слушать вашу тронную речь на Рождество, ваше величество.
– Как это мило, – пробормотала королева.
Она наклонилась и погладила Гарриса. Тот заворчал:
– Из грязи в князи…
– Я правильно поняла, что вы сами зарабатываете на жизнь, мистер Крекнелл?
– Да, – виновато подтвердил Грэм. – Мои приемные родители считали, что работа в области безопасного быта… это, ну… надежно.
– Грэм прячет свой светоч под спудом, – сказал Чарльз. – Он мирового класса игрок в блошки.
– Как интересно, – любезно отозвалась королева и добавила: – Герцог Эдинбургский увлекался блошками. Кажется, он даже был членом федерации.
За кофе решили, что с остальными членами семьи Грэм познакомится вечером у Чарльза и Камиллы и что со всех возьмут слово хранить тайну.
Дуэйн Локхарт тихо улыбнулся в полумраке контрольного пункта:
– Во дают! Они что, до сих пор не поняли? Тайн не существует.
Королева сказала:
– Как вам, наверное, известно, мистер Крекнелл, меньше чем через пять недель должны состояться всеобщие выборы. Новые консерваторы, согласно их программе, намерены восстановить в правах королевскую семью, куда теперь входите и вы. Не всем избирателям придется по душе, что вы рождены вне брака и что от них скрывали ваше существование. Это может вызвать протест, и в итоге мы останемся здесь еще на долгие годы.
Королева взяла на руки Гарриса и, выставив его буфером между собой и всем миром, закончила:
– Мистер Крекнелл, я не хочу околеть в Аду.
Дуэйн переключил камеру и полчаса смотрел, как Пэрис Баттеруорт гладит белье. Она не делала ничего особенного, но Дуэйну было все равно: он ее любил.
38
Сынок Инглиш узнал о существовании Грэма Крекнелла от главного редактора "Олди", а тому в свою очередь, рассказал сварливый сантехник – поляк, который прочищал забившийся унитаз в лондонском доме сэра Николаса Сомса. Сынок немедленно кинулся на сайт "Привиред" и нашел Грэмов ролик. Глядя на экран, он видел, как победа на выборах утекает от него, словно дождевая вода в решетку стока.
На дневной планерке Сынок посмотрел видео второй раз. Теперь уже вместе с советниками, но не сообщая им, кого им демонстрируют. В ходе обсуждения советники все как один забраковали и внешний вид Грэма, и его манеры. Единственной несогласной оказалась угловато постриженная зловеще– манкая молодая женщина по имени Миранда.
– А по – моему, он секси, – объявила она. – Мне нравится. Такой чудик.
Похожий на ящерицу парень по имени Гэри сказал:
– Ну да, ты и от мистера Бина по телику возбуждаешься.
– Один раз! – сердито возразила Миранда. – Это было в самолете, я напилась, случилась болтанка, и мое лицо оказалось прямо напротив твоих причиндалов. А что в салоне показывали кино про мистера Бина – так это чистое совпадение.
– Хватит! – приказал Сынок. – Значит, предположим, нам нужно заполучить этого парня на свою сторону и продать его электорату. Что будем делать?
– Ну, это как два пальца, – сказал Гэри. – Посылаем Миранду на охоту, она его выуживает, потом моем, чистим, потрошим, жарим, украшаем долькой лимона и подаем на фарфоровой тарелке.
– Значит, теперь мне проституировать во имя партии, да? – вопросила Миранда.
– Миранда, мы все проституируем во имя партии, – отмахнулся Сынок. – Вся разница между мной и шлюхой в том, что я работаю с елдаками побольше.
– Ладно, а зачем нам понадобился Грэм Пришибленный?
– Этот жалкий подарок дворовому хулигану решит, победим мы на выборах или пролетим.
Когда все остальные вышли из комнаты, Миранда спросила:
– С чего ты взял, что я соглашусь на эту охоту на Грэма?
Сынок стиснул ее маленькие груди и сказал:
– Ты же всегда записывалась в ладетты. Миранда. Ради прикола ты готова на все. Ты аморальна, и здорово, что ты есть у меня в команде.
Миранда написала в электронном письме:
Привет, Грэм.
Меня зовут Миранда. Мне 26, я невысокая, волосы темные. У меня искристая натура, и я разделяю Вашу страсть к настольным играм. Я крепко стою обеими ногами на лестнице недвижимости: у меня своя квартира в двухквартирном коттедже.
Я состою в фан – клубе Дэвида Джейсона, а Вы? Я считаю "Дураков и коней" самым лучшим телешоу всех времен. Я ищу мужчину для любви и дружеского общения.
По настоянию Гэри Миранда дописала еще:
Я считаю, до брака следует хранить чистоту, половая распущенность не для меня. Субкультуру лэдов считаю отвратительной.
Грэм прочитал это письмо на экране ноутбука в отведенной ему комнате в доме шестнадцать по переулку Ад. И так завопил от радости, что Камилла поинтересовалась снизу, все ли у него в порядке. Он крикнул ей, что все отлично, и принялся набирать ответ Миранде.
Грэм не верил в любовь с первого взгляда: это одна из городских легенд, вроде баек про мертвого родственника, закатанного в ковер и привязанного к багажнику на крыше. Но едва на экране появилась Миранда, очаровательная и скромная, в легком белом платье, ладонью прикрывающая глаза от солнца, он сразу понял, что из этой девушки выйдет хорошая жена.
И самое главное: насколько он смог разглядеть, красных туфель Миранда не носила.
Грэм написал ответ:
Дорогая Миранда.
Давайте встретимся? Сейчас я загружен работой (я слежу за конфискацией стремянок), но с воскресенья я свободен.
Вы живете далеко от Руислипа? Если не очень, то я приготовлю машину к поездке (проверю давление в шинах, тормоза и т. д.), или, конечно, Вы можете приехать сюда (не буквально сюда, потому что сейчас я в Мидлендсе, но Вы можете приехать в Руислип). У нас в округе есть прелестный и достойный паб, "Мышь и сыр", где бывает достойная публика, в основном из гольф – клуба. Здание клуба несколько лет назад сожгла чья‑то агрессивно настроенная бывшая жена.
Пожалуйста, напишите, какой план Вам предпочтителен.
Заранее Ваш
Грэм К.
Ответ Миранды пришел через несколько минут:
Дорогой Грэм,
"Мышь и сыр" – это мило. В час дня в воскресенье.
Всего наилучшего, Миранда.
Грэм ответил:
Дорогая Миранда,
Договорились, в час!
Дресс – код в "Мыши и сыре" – свободно, но элегантно; большинство народу обоего пола приходит в шерстяных джемперах. Сообщаю это только затем, чтобы Вы вдруг не попали впросак.
Как Вы будете добираться? Вам нужны указания?
Ваш Грэм.
– Господи. Этот чувак анальный тип или что? – проворчала Миранда.
– А ты думала! – ответил Гэри. – Это столь же несомненно, как и то, что у Христа была дырка в жопе.
Миранда в своей новой ипостаси отвечала:
Дорогой Грэм,
Пожалуйста, не беспокойтесь, я доберусь. Но я очень застенчивая, так что не встретите ли Вы меня снаружи? До сих пор я никогда не входила в паб в одиночку.
С горячим приветом, Миранда.
У Грэма заколотилось сердце. Он написал:
Дорогая Миранда,
Конечно, я сопровожу Вас в "Мышь и сыр".
С самым горячим приветом, Г.
Тем же вечером Миранду выпроводили из ночного бара в Сохо, после того как она исполнила непристойный танец на стойке, по ходу которого красная туфля на шпильке слетела у нее с ноги и вызвала отслоение сетчатки у барменши по имени Глория. Проблевавшись в такси по дороге домой, Миранда чуть протрезвела и спросила обалдевшего таксиста – сомалийца, умеет ли он играть в "змеи и лестницы".
39
Камилла и Чарльз сообща готовили дом к приему гостей. Поскольку в кладовке было хоть шаром покати, Чарльз одолжил денег у Тредголдов и отправился покупать продукты для закусок.
Дуэйн Локхарт нес службу возле мини– маркета. Грайс повысил цену на хлеб на десять пенсов, и теперь маленькая нарезанная булка стоила фунт. А то, что с похожей ситуации началась Французская революция, – был один из немногих фактов, запомненных Грайсом на уроках истории. Дуэйна вооружили тазером и приказали усмирять любые народные волнения.
Заметив Чарльза с плетеной корзиной для покупок на локте, Дуэйн сказал:
– Доброе утро, сэр. Сегодня мне нужно проверить у вашей жены персональный жетон. Удобно ли будет зайти в четыре?
Чарльз не понял, отчего у Дуэйна закрывается и открывается левый глаз, неужели у несчастного юноши развился нервный тик? Потом он сообразил, что Дуэйн подмигивает.
– Да, четыре часа – совершенно великолепное время для визита, пожалуй, более удобного часа нельзя придумать, – торопливо ответил Чарльз.
Когда Дуэйн Локхарт ровно в четыре постучал в дверь, Грэм Крекнелл находился в гостевой спальне. Он выложил из чемодана всю бывшую при нем одежду и пытался решить, что надеть. Он уже спросил совета у родителей, но те ничем не помогли.
Камилла сказала:
– Наденьте то, в чем вам будет удобно.
А Чарльз добавил:
– Сомневаюсь, что кто‑нибудь станет специально одеваться, ну, кроме принцессы Кентской, конечно.
Перепробовав несколько вариантов, Грэм выбрал свободные брюки, доставшиеся от приемного отца. Он всегда думал: повезло, что у них с отцом одинаковый обхват талии и полнота, – годами можно не покупать одежду, если, конечно, не наберешь вес. К брюкам Грэм прибавил шерстяной джемпер с орнаментом из ромбов и рубашку с галстуком. Обуви у него с собой была одна пара – серые теннисные туфли; так что он протер их и, рассмотрев себя в зеркале на дверце шкафа, остался доволен тем, что выглядит хотя бы чистым и аккуратным.
Приемная мать однажды сказала ему:
– Грэм, ты никогда не станешь Кларком Гейблом, но по крайней мере ты можешь быть подтянутым и опрятным.
Кто такой Кларк Гейбл, Грэм тогда не знал, но позже, увидев его по телевизору, поразился его ушам: они были точь – в-точь как у самого Грэма.
Дуэйн вынул письмо Николаса Сомса из глубокого кармана брюк и сунул под крайнюю диванную подушку Он помигал на свой манер, и Чарльз сказал:
– А, великолепно. Я понял, что вы… Да. Изумительно.
Камилла села, и снова повторился спектакль с проверкой жетона. Дуэйн еще стоял на одном колене, когда в гостиную спустился Грэм.
Чарльз забормотал:
– Констебль Локхарт, это… э… наш…
– Инспектор по безопасности быта, – пришла на помощь Камилла.
– Да. Инспектор, – согласился Чарльз.
– Мы знакомы, – сказал Грэм.
– Да, – подтвердил Дуэйн. – Как проверка?
– Нормально, – уклончиво высказался Грэм.
Не удержавшись, Дуэйн смутил его вопросом:
– Непростое занятие – оценивать опасность, а? В смысле, что вы считаете опасным?
– Опасности начинаются при рождении. Само рождение может быть весьма опасным событием.
Дуэйн решил поддразнить еще.
– Полагаю, всегда есть опасность утратить связь с матерью.
– Ну, это риск незначительный, – сказал Грэм, глядя на Камиллу. – Большинство матерей довольно цепко держатся за своих новорожденных.
Увидев выражение лица Камиллы, Дуэйн устыдился и поспешил откланяться, заявив, что должен расследовать происшествие в переулке Шлюх. Он вышел за порог с пылающими щеками. После того как поступил на службу в полицию, Дуэйн уже не раз нащупывал в себе садистскую струнку, которая не очень ладно уживалась с его более человеческими сторонами. Но Грэм и ему подобные прямо‑таки вызывают враждебность. Дуэйн видел, что этот примерный и самоуверенный субъект вряд ли хоть раз в жизни усомнился в себе.
Ночью Дуэйн долго лежал без сна, раздумывая, какую следующую книгу дать Пэрис Баттеруорт. Он перебирал в уме свои самые лакомые книжки. Может быть, начать с заигрываний? С "Джейн Эйр", например. Или пойти ва – банк с "Мадам Бовари"? Или вернее будет предложить ей другого Оруэлла? Пожалуй, Пэрис придется по вкусу "Скотный двор".
Дуэйн мечтал о том, как они с Пэрис будут читать ""Во чреве кита" и другие эссе". Он так и видел эту картину: они вдвоем в постели, голые, укрытые простыней; Полтин – ник спит в соседней комнате. Обсуждают эссе Оруэлла и жарко спорят о склонности автора к простым словам. Наверное, Пэрис стиль Оруэлла кажется слишком уж рабоче – крестьянским.
Утром, когда Дуэйн положил на кофейный столик в гостиной Пэрис "Скотный двор", она сказала:
– Я уже читаю другую книгу. Взяла в библиотеке в торговом центре.
Дуэйн огорчился, но постарался не подать виду.
– Какую?
– Щас принесу. – Пэрис выбежала из комнаты.
Над головой Дуэйна заскрипели половицы.
Он заметил, что у Полтинника прорезалось еще несколько зубов. Мальчик сидел на полу в круглом манеже и мусолил пластиковый флакон из‑под жаропонижающего сиропа. Дуэйн кинул в манеж несколько игрушек, но Полтинник не обратил на них внимания. Вошла Пэрис с книгой в мягкой обложке и протянула ее Дуэйну. "Ни пенсом больше, ни пенсом меньше".
– Это… – начала Пэрис.
Дуэйн свирепо перебил ее:
– Я знаю, кто написал!
– Что такое? – не поняла Пэрис. – Я думала, вам будет приятно.
– Приятно? – воскликнул Дуэйн. – Я хочу чтобы вы читали литературу!
Он чувствовал себя так, будто Пэрис предала его, спутавшись с каким‑то недалеким ухарем, который завлек ее хорошо закрученным сюжетом, но в итоге все равно бросит, оставив вместо удовлетворения укоры совести. Дуэйн забыл, что они с Пэрис ни разу нигде не были вместе и даже не сказали друг другу о взаимном интересе.
– Разве не все книги – литература? – удивилась Пэрис.
– Нет. У вас в руке бестселлер!
– Это хорошая книга, – упрямо стояла на своем Пэрис.
– Но не великая, – не сдавался Дуэйн. – Хорошее – враг великого.
Пэрис села и взяла в руки "Скотный двор". С сомнением взглянула на обложку.
– Про что это? – спросила она. – Про свинок?
Дуэйн объяснил, что это аллегория советской России.
– Пожалуй, гляну, когда дочитаю ту, – решила Пэрис.
– Раз уж я здесь, надо проверить жетон, – пробурчал Дуэйн.
Пока он проверял, Пэрис сказала:
– Я бы хотела сделать так же, как Джулия в "Восемьдесят четвертом", знаете, убежать куда‑нибудь, где за мной никто не будет наблюдать.
– Теперь некуда убежать.
– Да и все равно, – вздохнула Пэрис, – меня бы поймали и отправили в комнату 101.
Тут Дуэйн понял, что Пэрис пытается переиграть сюжет, и не упустил момента.
– Если бы вас послали в комнату 101, я бы помог вам бежать и крысы бы вас не тронули.
Пэрис выглянула в окно посмотреть, куда направлена камера наблюдения, и, убедившись, что объектив нацелен в другую сторону, прошептала:
– Я прочту потом "Скотный двор".
И тронула Дуэйна за руку. Юный констебль воспарил. Это легкое прикосновение воодушевило его: он взял руку Пэрис и сжал в своей. Их пальцы переплелись. Полтинник что‑то крикнул, Дуэйну почудилось нечто похожее на "Тоталитаризм!". Но, конечно, он понимал, что этого не может быть, ребенок вряд ли еще научился говорить "мама" или "гав – гав". Дуэйн и Пэрис немного посидели молча, наблюдая за неуклюжими попытками Полтинника нахлобучить один кирпичик конструктора на другой.
– Завтра принесу каких‑нибудь детских книжек. – Дуэйн окинул комнату взглядом и решил, что в нишах по сторонам от камина отлично встанут книжные стеллажи.
Чарльз выждал, пока Грэм не ушел к себе наверх, и лишь потом распечатал письмо сэра Николаса Сомса и прочел его на пару с Камиллой.
Мой дорогой друг Чарльз,
Сначала о главном: твое письмо надежно заперто в сейфе банка "Коуттс".
Твоя новость об этом малом, Грэме, – просто бомба. Майлз Фернли – Вуд, мужик из "Берка", говорит, что по новому закону бастарды наследуют, мать их, землю!!! Голубые и прочие извращенцы имеют такие же привилегии, которыми пользовались мы с тобой, пока круглоголовые не взяли верх. Кстати, что бы сделал Оливер Кромвель с этой новой кромвелианской бандой, которая берет налоги с казино и стрип – клубов, одному Господу известно.
Вчера вечером я видел Джека Баркера на обеде; он облажался по полной. За нашим столом даже поспорили, пьян он или безумен. Справа от меня сидел Джереми Паксмен, а слева парень по имени Рик Стейн, знаменитый, судя по всему, тем, что отменно готовит рыбу. Паксмен сказал, что его предки были бедняки и чуть ли не ходили по миру. Когда я заметил, что бедность – это естественный механизм отсева зерен от плевел, он обозвал меня мерзостным паяцем и весь остаток обеда говорил только с соседкой напротив, костлявой женщиной с причудливым вкусом в одежде, которая сказала, что работает на Би – би – си! Я услыхал, как она говорила, что у Би – би – си есть серьезные сомнения по поводу правительственной антисобачьей пропаганды.
Я крикнул ей, заглушая Паксмена: "А не хватит ли выполнять грязную работу за правительство и пасовать перед Баркером?"
Она ответила мне за спиной Паксмена, что в верхние эшелоны Би – би – си проникли кошатники. Не стану утверждать, будто это меня удивило, ведь общеизвестно, что кошек предпочитают гомосексуалисты и кисейные интеллектуалы.
Я каждый день контактирую с Сынком Инглишем, который доказывает, что из него выйдет великолепный лидер нашей партии. Его пес Билли постоянно на первых страницах как серьезных газет, так и скандальных листков. В опросах Сынок сейчас идет ноздря в ноздрю. Потребуется ли фотофиниш и расследование распорядителей? Или он завалится на бичерс – бруке?