Сидящий на полу матрос поднялся и, приложив руку к груди, наклонился к Грине:
- Прости, кореш… Перебрал.
На эстраде появился парень в расстегнутой до пупа красной рубахе, в белых брюках. Он колесом прошелся до микрофона. Это был новый певец Юра.
Юра объявил в микрофон:
- По традиции - любимая песенка экипажа плавбазы!.. Оркестр грянул песенку. Юра запел:
В Кейптаунском порту, с какао на борту,
"Жанетта" поправляла такелаж…
И прежде чем уйти в далекие пути
На берег был отпущен экипаж…
Выход Юры поправился, и весь зал подхватил песенку.
Утомленные жених и невеста подошли к галиному дому. Галя, взглянув на Гриню, ласково потрогала огромный "фонарь" под его глазом.
- Это все из-за меня!
- А-а-а, чепуха!.. Не так били.
- Спасибо тебе за все. За ресторан, за эту лунную ночь… И вообще за все!
Они зашли в подъезд. Гриня тут же сграбастал ее и крепко поцеловал в губы. Галя ласково отстранилась.
- Какой ты ненасытный.
- Я у тебя переночую, да?
- Только прошу тебя, потише. Сам понимаешь - коммунальная квартира, восемь семей живут, а в комнате дети спят.
- Понятно, снимаем ботинки.
Гриня сбросил свои светлые мокасины, пошел на второй этаж. Галя тихо шла за ним. Неслышно открыла дверь. Они на цыпочках прошли по коридору забарахленной коммуналки. За углом перед кухней Галя открыла дверь своей комнаты. Гриня поставил у порога туфли, Галя сбросила свои и сняла шубку. В комнате было темно. Они шептались.
- Чай поставить? - спросила Галя.
- Ну его. Давай скорей баиньки.
- Раздевайся. Только свет не включай.
И первой сняла с себя платьэ, чулки. Гриня стащил брюки, куртку, разделся до трусов. Коротенькая комбинация Гали высоко открывала ее белевшие в темноте стройные ноги.
Подойдя к кровати, Галя включила небольшой торшер… В кровати, наполовину прикрытой одеялом, спал здоровенный волосатый мужчина. Галя остолбенела, окаменел и Грйня. Мужчина открыл глаза, прищурился и сел в кровати, опустив ноги на другого мужчину. Тот спал у кровати, на коврике.
Гриня узнал в сидящем Патлатого. На коврике же спал Лысый, Патлатый пошире открыл глаза и удивился:
- Гера… ты?
Лысый тоже открыл глаза, приподнял голову и посмотрел на Галю.
- Я ж говорил вам, девушка, что мы где-то встречались. В это время проснулись спящие "валетом" на диванчике дети. Они радостно закричали, перебивая друг друга:
- Мама, к нам папка вернулся!
- Папа дома!.. Папа дома!
Они кинулись к отцу. Девочка обхватила его за шею, парень тоже прижался к нему. Оба с ненавистью глядели на Гриню.
В широко раскрытых глазах Гали появились слезы, она закрыла лицо руками.
Гринй все понял и покорно кивнул:
- Все ясно. Всем привет!
Сгреб под мыщку свою одежду, взял в руки ботинки и в трусах вышел из комнаты… На лестничной площадке натянул брюки, надел рубаху. Дверь открылась, на площадку вышел Патлатый с шубкой в руках, заговорил вполне дружелюбно.
- Я все понимаю, Гера… Сам кругом виноват.
Гриня молча одевался, но, как ни странно, особой горечи он не чувствовал.
- Ты тут кое-что прикупил возьми! - протянул шубку Патлатый.
- Извини, друг. Купленные вещи назад не принимаем.
- Тогда одолжи на пузырь, - тут же попросил Патлатый. - Сам понимаешь к жене вернулся. Надо отметить!
Гриня достал тонкую пачку оставшихся у него денег, отделил купюру. Патлатый изящно выхватил ее из его рук.
- Хороший ты парень. Заходи как-нибудь.
- Спасибо, - чиркнув молнией куртки, Гриня побежал по лестнице.
- Кепарик забыл!.. - Гриня оглянулся. - Патлатый держал в руках его кепочку, рассматривая этикетку. - "Симпл лайф"… Все правильно!
Гриня усмехнулся:
- Может знаешь, что там написано? А как же!
- Ну?…
Патлатый трезво и остро взглянул на Гриню.
- Тут написано: красиво жить не запретишь.
Подначка попала точно. Гриня сказал:
- С меня двадцать копеек.
Он надел кепочку, засунул руки в карманы и, насвистывая любимую песенку плавбазы, побежал по ступенькам вниз.
Штормило за ревущими сороковыми. В океане тьма, светили только прожектора плавбазы.
Плясал на бешеной океанской волне маленький тунбот. В него посыпался из брезентового рукава мелко накрошенный лед, за ним по штом-трапу - экипаж.
В унисон ревели ветер и мотор ярусоподъемника, скрежетал барабан, наматывая стальной трос с острыми крючьями. Отчаянно бьющаяся туша тунца упала в тунбот, за ним - другая… В сто "этажей" матерился боцман, сопровождая свои команды, но "слова" трудно было расслышать в свисте ветра и грохоте двигателя.
Гриню швыряло от борта к борту. Он схватился за поручень, стер с рук рыбью кровь. Боцмана швырнуло на него.
- Все!.. - заорал Гриня. - Теперь уж точно завязываю!
Боцман ощерился, прокричал в ответ:
- Не любишь?! - Подмигнул. - А шубы дарить любишь?!
Нагруженная под завязку рыбой плавбаза пришвартовалась в африканском порту. Ей, как всегда, предстояла суточная стоянка, чтобы пополнить запасы воды и топлива, а экипажу погулять в городе и прибарахлиться.
Радист Костя врубил на всю мощность магнитофон с любимой песенкой экипажа. У борта нетерпеливо толпились моряки. Наконец, с грохотом упал трап, и сидящие на мачтах волнистые попугайчики, словно воробьи, разом взлетели в яркую синеву африканского неба.
Боцман и Гриня в, своих "тропических" одеждах двинулись к трапу. Боцман, поддал носком сапога под зад обезьяне, пытавшейся проскочить впереди него. Обиженная обезьяна, вскочив на ванты, с гримасой плюнула ему вслед.
Моряки поднялись на набережную.
Боцман и Гриня, как всегда покачиваясь в такт мелодии, двинулись вдоль улицы. Гриня на всякий случай, оглянулся, ища глазами знакомый "кадиллак", но ничего подозрительного не заметил. Боцман, как всегда, с удовольствием оглядевшись, потер руки, сказал:
- Надо же, всегда тепло!.. Программа, значит, прежняя…
- Ударяем по шампанскому, - привычно закончил Гриня.
- Нет. Чистим сапоги и покупаем Клаве люстру, ты сам ей слово дал!
- Да, но сначала по шампанскому.
- Сначала в банк, меняем валюту, - вспомнил боцман.
Они подошли к зданию одного из международных банков. Прошли через массивные сверкающие никелем и стеклом двери.
Неизвестно откуда взявшийся серебристый "кадиллак" с чернокожими друзьями Грини подъехал и остановился напротив этих дверей. Почти тут же подъехал большой черный "бьюик" и пристроился за "кадиллаком". В нем сидели четверо белых в чёрных костюмах, черных очках и черных шляпах. На коленях у переднего лежал автомат, а у сидящих позади большая мягкая сумка.
Передний, положив на сиденье автомат, пошел в банк, а сидящие позади завязали черными платками лица до самых глаз. Неожиданно их товарищ выбежал из банка, сел в машину и захлопнул дверцу.
- Что делать?… - взволнованно сообщил он. - Там Лисица Джо!
- Проклятье! - выругался второй. - Опять он нас обошел!
- Тихо! Может, это и лучше, - сказал третий. - Пусть берет банк, а мы заставим его поделиться.
- Правильно. И стрелять не надо!
В банке у кассы был всего один клиент. За ним стояли боцман и Гриня. Клиент, получив деньги, пошел к выходу. Боцман, встав на его место, наклонился к окошечку. Гриня с сумкой, стоящей на стеклянном прилавке, придвинулся к нему. Боцман протянул руку с купюрой в кассу, сказал на своем английском:
- Чендж.
Девушка-кассир, подняв к нему голову, на секунду оцепенела и ахнула. Все служащие банка, увидев боцмана, мгновенно вскочили со своих мест, бросились к стенам, повернулись к ним лицами и вытянули вверх руки. Девушка открыла сейф, через окошко проворно схватила сумку Грини и стала наполнять ее пачками банкнот. Боцман не успел ничего понять, как она подала ему сумку, полную, денег, через окошко. Наконец, боцман сообразил в чём дело, широко улыбнулся:
- Ноу, ноу… - Быстро вытряхнул всю сумку девушке на стол и снова протянул ей свою купюру. - Чендж!
- Дурак ты, боцман, - тихо сказал Гриня.
Кассирша быстро обменяла купюры того и другого, и они оба, сказав "сенк ю", пошли к выходу. Девушка изумленно смотрела им вслед. Остальные служащие продолжали стоять у стен. Когда боцман с Гриней вышли, девушка прошептала:
- Джо заболел!
Боцман и Гриня вышли из банка и, считая деньги, остановились перед серебристым "кадиллаком", не видя ничего вокруг. Из черного "бьюика", стоящего позади "кадиллака", выскочили трое с черными платками на лицах и кинулись к боцману. В это же время из распахнувшейся дверцы "кадиллака" вытянулась черная рука, схватила боцмана за ремень джинсов и втянула его в машину. Дверца захлопнулась, и "кадиллак" помчался по улице. Гриня, увидев людей в черных масках, рванул со своей сумкой бегом. Гангстеры на секунду растерялись.
- Опять под носом ушел! - скрипнул зубами первый.
- Черт с ним. Берем его кассира! Сумка у него! - кивнул его напарник в сторону убегающего с сумкой Грини.
Гангстеры, сорвав платки, бросились вслед за Гриней. Гриня, обернувшись, припустил быстрее, но понял, что ему не уйти. Тут он увидел какую-то дверь, открытую в сторону тротуара, в ней торчал большой ключ. Гриня юркнул в эту дверь, быстро закрыл ее, повернул ключ. Перевернул табличку на стекле двери и задернул занавески. Гангстеры подбежали к двери, дернули ее - она не открывалась.
- Ломать? - спросил первый.
- Тихо! Там есть запасный выход? - спросил второй.
- Нет. Я точно знаю, - сказал третий.
- Тогда подождем, - усмехнулся второй. - Куда он из этого заведения денется.
На стене, по одну сторону двери, у которой они стояли, был нарисован на большой стеклянной вывеске русский самовар, с другой стороны - румяная девица в кокошнике ид сарафане. На табличке, перевернутой Гриней, было написано по-русски "обед", по-английски "закрыто". Над всем этим красовалась большая вывеска, тоже на русском и английском языках: "У самовара я и моя Маша".
Не успевший прочитать вывеску и вообще не понявший, куда он попал, Гриня оказался в небольшом уютном холле, главной достопримечательностью которого был стоящий на столе огромный самовар. Все остальное напоминало чем-то обстановку приемной частного врача. По стенам стояли диванчики, а над ними висели портреты девиц в кокошниках и сарафанах в разных позах, а с небольшой лесенки, ведущей на второй этаж, спускалась молодая женщина, тоже в кокошнике и сарафане. Гриня посмотрел на нее и ахнул - он тут же узнал Машу, певицу и стрипзвезду из ресторана его родного города.
Гриня радостно заорал:
- Не может быть!? Это ты, Маша?!
Маша присмотрелась.
- С ума сойти. Кажется, Гриня?!
- Точно!
- Плавбаза пришла?
- Точно!
- Заходи.
Она повела Гриню наверх.
Наверху был также холл, только еще более уютный, У стены - стойка бара. За стеклом были видны бутылки с разнообразными напитками. Посредине - стол с высокими стульями. По стенам - мягкие пуфики, диванчики, над ними тоже висели фотографии смазливых девиц в сарафанах, экстравагантных костюмах и вовсе без них.
Гриня оглядел все, спросил:
- А что ты здесь делаешь, Маша?
- Так. Руковожу небольшим коллективом. Можно сказать, маленькое совместное предприятие… Ударим по шампанскому? - Маша пригласила Гриню к бару.
Гриня оглядел бутылки.
- Можно, но мне не до этого!.. Маша, здесь есть другой выход?
- Нет.
- Я там дверь запер - за мной какие-то бандиты гонятся!..
- Бандиты? - удивилась Маша. - Ладно. Что-нибудь придумаем. Двери крепкие.
Она хлопнула в ладоши, пять дверей в простенках холла открылись, и пять молоденьких девиц вышли в холл, четыре белых и одна черная.
Маша повела рукой:
- Знакомьтесь, это мой русский друг!
Девицы представились, благовоспитанно приседая.
- Катя, Лора, Нина, Наташа, Лулу.
Маша объяснила:
- Эти все ниши, а Лулу - местная. Хочешь побеседовать с Лулу наедине?
Гриня оглядел озорную полненькую негритянку, вздохнул.
- Хорошо бы!.. Но мне правда не до этого, Маша. Мне бы выбраться отсюда.
- Успеешь. Я же сказала - что-нибудь придумаем.
Гриня подумал и лихо махнул рукой.
- Давай Лулу! Только сначала по шампанскому!
По зеркально гладкому шоссе на большой скорости мчался "кадиллак". В нем сидели боцман и те же чернокожие парни, которые когда-то сопровождали Гриню. Сменялись картины африканского пейзажа.
- Ладно! - махнул рукой уже хорошо принявший боцман. - Ваших имен я все равно не выговорю. Лучще так: ты будешь Коля, ты - Петя, ты - Вася, - указал на каждого. - А я Паша, Наливай!
Сидящий впереди "Вася" достал из раскрытого бара еще бутылку, разлил по стаканам, кинул в них кусочки льда. Все выпили, боцман блаженно откинулся на сиденье, посмотрел в окно. На горизонте вереницей шли игрушечные слоники.
Боцман обнял "Васю" и сидящего с ним "Петю".
- Мне главное быстрее назад. Мне люстру надо купить. Понял, Вася?…
- О'кей! - улыбнулся "Вася".
- О'кей! - улыбнулся "Петя".
Напротив заведения Маши, на улице, рассредоточившись, стояли трое гангстеров, преследовавших Гриню. Они делали вид, что читают газеты, а на самом деле сквозь дырки в них посматривали на дверь машиного заведения. Ждали. У одного из них пола черного пиджака чуть-чуть отошла, и можно было увидеть торчащую из-под мышки рукоятку пистолета. Внезапно из раскрытого окна второго этажа машиного заведения раздался громкий и продолжительный страстный вопль Лулу.
Гангстеры подошли друг к другу.
- Что это?! - спросил первый гангстер.
- Может, у него наши деньги отнимают? - предположил второй.
- Ломать? - спросил третий.
- Подождем, - сказал первый.
Четверо носильщиков бежали с паланкином сквозь джунгли. Боцман повторял путь Грини. Высунувшись из паланкина, крепко закосевший, он зычно подгонял, словно своих матросов, несущих его туземцев, которые уже научились понимать его русские команды.
- Быстрее!.. Еще быстрее!..
Били "тамтамы". Сигнальный столб дыма поднимался к небу.
- Стоп! - скомандовал боцман. Носильщики тут же исполнили команду.
Боцман плеснул из бутылки в стакан, залпом выпил, закусил протянутым ему бананом и снова скомандовал:
- Вперед! Я говорю, полный вперед!
Гриня сидел в кресле перед большим зеркалом, а вокруг него хлопотали четверо девиц во главе с Машей. Они, весело смеялись, примеряли на Грине женские парики разного цвета, с разными прическами. Гриня сидел в майке и трусах. Одна из девиц старательно гримировала его, румянила щеки. Другая, замазав его брови, наводила тонкие дуги повыше их. Две девицы натягивали на его ноги черные колготки. В общем, они превращали Гриню в молодую красивую женщину.
Из своей комнатки вышла Лулу. Она была одета в ярко-желтую кофту, широкую юбку всех цветов радуги. Встала перед Машей. Та оглядела ее, потом "обмеряла" взглядом Гриню.
- Годится!.. Раздевайся.
Лулу быстро скинула с себя юбку и кофту.
Стоящие "на стреме" гангстеры увидели сквозь отверстиях в газетах; как дверь машиного заведения открылась, оттуда вышла молодая фигуристая женщина с рыжими волосами, в туфлях на небольших каблуках. Большая дамская сумка висела у нее через плечо.
Гангстеры переглянулись, подмигнули друг другу и двинулись было к заведению, но дверь быстро защелкнулась. Табличка же не была снята, и они разошлись по своим местам.
Гриню так искусно загримировали под женщину, что его и сам боцман не узнал бы. С перетянутой широким лакированным ремнем талией Гриня, вихляя бедрами, быстро-быстро пошел по улице и, дойдя до первого угла, тут же свернул, смешался с толпой.
Гриня шел по краю тротуара, все время оглядываясь - бежать в туфлях он не мог. Гангстеров не было видно. Но зато его заметили из полицейской машины. Она тихо пристроилась за ним. Двое полицейских обменялись репликами.
- Ты знаешь эту шлюху?
- Первый раз вижу. Такой в нашем районе не было.
- Надо проверить.
Сидящий за рулем прибавил газу, и машина поравнялась с Гриней.
Выскочив на тротуар, полицейские быстро подхватили под руки Гриню и сунули его в машину. Гриня отчаянно закричал, зажестикулировал.
- Я рашен фишмен! Рашен фишмен! - Он рванул с себя парик.
Полицейские засмеялись, один из них сказал:
- Смотри, голубой!
Путешествие боцмана закончилось у того же бунгало.
Чернокожие девушки с оголенными; грудями приготовились мыть стоявшего в воде у края бассейна боцмана. Импозантная управительница-мажордом склонилась к нему, показывая страницу журнала "Лайф", на которой был помещен большой цветной снимок Грини, боцмана и капитана. Над головой Грини стояла "галочка"-отметка. "Мажордом" наклонилась к боцману, ткнула пальцем в его изображение.
- Это ты?
Боцман по-прежнему находился в большом подпитии и продолжал "гулять".
- Я! - обрадовано заорал он. - А это мой дружок Гриня! Матрос первого класса. А это наш капитан, видный мужик, но лопух - без меня ничего не может!
"Мажордом" кивнула. Девушки с веселым смехом и возгласами занялись боцманом. Ритмично били "тамтамы".
Полицейские втащили Гриню в участок под руки. Гриня, отбиваясь, кричал свое.
- Я рашен фишмен!.. Дайте мне рашен консул!
- Заткнись, голубой! - показал дубинку один из полицейских.
Второй, открывая решетку "телевизора", сказал:
- Придет комиссар, он разберется, какой ты рыбак.
Гриню заперли. Он тяжело рухнул на стул, надулся.
Сидевший на полу в углу "телевизора" здоровенный парень в туго обтянутых джинсах поднялся и, слегка вихляя бедрами, подошел к нему. Очень ласково улыбнулся Грине, глядя ему в глаза, нежно провел рукой по его голове.
Гриня удивился.
- Ты чего? - оттолкнул он руку парня.
Парень еще ближе придвинулся к Грине, еще нежнее улыбнулся ему.
Наконец сообразив в чем дело, Гриня вскочил.
- Ты что!.. Эй, ты что! Уйди! - отмахнулся от парня. - Чего он ко мне пристает, мужики?!
Парень, не обращая ни на кого внимания, продолжал так же улыбаться, достал конфетку, протянул ее Грине.
- Уйди!!! - завопил Гриня и замахнулся на него.
Полицейские ржали. Один из них заметил:
- Не понравился.
Парень грустно вздохнул, обиженно заморгал глазами и ушел в свой угол.
Девушки, кончив умащивать боцмана душистой косметикой, надели на него набедренную повязку, подвели его к "мажордому".
- Спасибо, девушки!.. - от души поблагодарил боцман. - Давно так не мылся. Но мне нужно скорее назад.
"Мажордом" властно повернула его к себе, строго сказала по-русски:
- Успеешь! Тебе выпала большая честь. Моя госпожа влюбилась в тебя. И если ты ей понравишься - тебе будет очень хорошо. А если нет - тебе будет очень плохо!.. Смотри.
Она указала на шесты с черепами. Боцман глянул на черепа с шевелящимися от ветра волосами и начал трезветь на глазах.
- Будет сделано! А назад меня быстро отправите? - спросил, пугаясь, боцман.