- А я, может быть, навещу тебя в Билме.
- Прощай. Я никогда не забуду, как ты выхаживал меня на том постоялом дворе, когда мы все были так больны. Я обязан тебе жизнью, Данн. - И он вышел из комнаты.
В большом зале внимание Даулиса привлек смутный, неверный силуэт, порхающий между столами писцов. Что это? Гигантский мотылек? Птица? Какая-то тень, которая, когда на нее падал свет сквозь проемы под потолком, превращалась в черно-белое, а потом рассыпалась искрами молочного света. Это была Тамар, в танце переживающая восторг от прихода Даулиса. Она подбежала к Даулису, он поймал ее и опустился на колени, чтобы обнять.
- Тамар, как я рад видеть тебя.
Счастье девочки било ключом. Даулис чувствовал, как колотится ее сердечко. Он отпустил малышку и пошел вместе с ней к горке подушек возле колонн.
- Дай-ка мне посмотреть на тебя, Тамар. Как же ты похожа на свою мать. И выросла как. А ведь ты ушла с фермы совсем еще недавно.
- Даулис, ты останешься с нами, да? Пожалуйста, останься! Ты знаешь, что мой отец ушел, Шабис оставил меня здесь, ты знаешь, Даулис?
- Да, знаю. А ты слышала последние новости от него? Твой отец послал весточку, что он уже проделал половину пути и что он жив и здоров.
- Почему к тебе пришла эта весточка, а к нам нет?
- Посланники не всегда добираются до места… Вот почему Шабис послал двух человек, одного к нам на ферму, а другого к вам.
- Но мой отец жив?
- Пока да.
Даулис не мог оторвать взгляда от прелестной девочки, сидевшей перед ним на коленях в своей волшебной накидке, которая меняла цвет: перетекала от тени к свету, от черного к золотому, от желтого к коричневому.
- Смотрю на тебя, Тамар, и вспоминаю прошлое. Так и вижу Маару, твою маму, бегущую в этой накидке, - вот ее видно, а вот ее уже и нет. Зато есть ты. Я так скучал по тебе.
- Значит, на ферме теперь уже никого не осталось. Только Лета. И Донна? - Очевидно, Кайра и ее дочь Рэя не принимались девочкой в расчет.
- Да, только Лета, - сказал Даулис хмуро и наткнулся на напряженный, полный стыда взгляд. - Да - но помни, она не сама выбрала этот путь.
- Может, она придет сюда и будет жить с нами?
- Я уверен, что она хочет этого больше всего на свете.
- И ты тоже будешь с нами.
- Тамар, я должен вернуться к себе домой. Меня там ждут.
- Но я хочу, чтобы ты остался с нами, Даулис! Мой отец ушел… А Данн… Данн…
- Я знаю, Тамар. Данн болен. Но я только что был у него, и он все тот же Данн, которого мы любим.
Тамар вскочила на ноги и, несмотря на то что из глаз у нее брызнули слезы, запела:
- Даулис, Даулис, Даулис. - Девочка вращалась и кружилась, потому что плакала и не хотела, чтобы он видел эти ее слезы. Она танцевала, а Даулис тем временем встал, повернулся к выходу и ушел.
Из комнаты Данна послышался лай Раффа.
- Мой Рафф и мой Данн, - пела Тамар. А потом, словно запрета на посещение комнаты Данна и не существовало, она протанцевала к двери и распахнула ее. Али, наблюдавший за всей этой сценой, бросился Тамар наперерез, но она уже вошла, танцуя, в комнату Данна. Данн поднялся с кровати и уставился на девочку, потом пошел на нее, зажав в кулаке нож.
- Уходи! - заорал он на Тамар. - Оставь меня в покое. Ты никогда не даешь мне покоя, ты…
И тут раздался грозный рык Раффа. На этот раз он не прыгнул за рукой Данна и не схватил ее зубами, а встал на задние лапы и передние положил хозяину на грудь. Под весом снежного пса Данн пошатнулся и опрокинулся на пол. Тамар замерла, в ужасе разинув рот.
Али вышел вперед, оттащил девочку в сторону и опустился на колени перед Данном. Рафф так и не слез с него.
- Рафф, Рафф, хороший пес, - проговорил Али. - Все хорошо.
Данн попытался выбраться из-под мощного тела животного, но Рафф не двигался. Он лежал, тяжело дыша, потом заскулил и наконец слез с Данна. Почти ползком он добрался до стены, где и улегся рядом с охранником, только-только приходящим в себя - события развивались молниеносно. Для Раффа они стали непосильным испытанием. Он стал кашлять, задыхаясь.
Вошел Гриот и молча осмотрел комнату.
Данн сел на постель, сжав голову руками, - обычная его поза.
Тамар подсела к снежному псу:
- Али, Али, Раффа тошнит.
Гриот поднял с пола нож, обтер его рукавом и, не зная, что с ним делать, положил на полку. Данн наблюдал за всем сквозь пальцы.
По призыву Тамар к снежному псу подбежал Али, припал ухом к груди животного. Через мгновение он оторвался от Раффа, но остался сидеть рядом на корточках, поглаживая собачью спину.
- Хорошая собака, молодец, Рафф. Хорошая собака.
Тамар, все еще в своем ускользающем от взора наряде, рыдала над псом. Али сказал:
- У этого зверя слабое сердце. Он очень болен.
Потом он продолжил, с суровым видом оглядывая Тамар и Данна:
- Рафф должен принадлежать только одному из вас, а не обоим одновременно. Он должен быть или собакой Тамар, или собакой Данна. Иначе бедняга просто не выдержит. А теперь дайте ему отдохнуть. Я принесу лекарство. - Он бегом вышел из комнаты.
Данн сказал Тамар, которая так и сидела рядом с Раффом:
- Тамар, не бойся, он ушел.
- Кто ушел? Даулис? Я знаю, что он ушел.
- Нет, не Даулис. Другой.
- Кто это - другой? - И она задрожала, хотя пыталась сдержать страх.
- Другой - очень плохой человек. Гриот его знает, - сказал Данн.
Али вернулся, все так же бегом. Он заставил Раффа раскрыть пасть и влил туда какую-то микстуру. Потом он поднялся и с прежней суровостью обратился к Данну и Тамар:
- Прошу вас, если вы любите этого пса, будьте добры к нему.
Данн произнес задумчиво:
- Когда я достал Раффа из промоины на болоте - он тогда был крошечным щенком, - то едва выходил его. Я думал, что он умрет. Может, тогда-то и заболело его сердце.
- Сердце этого животного болит каждый день, - сказал Али, - потому что вы двое тянете его в разные стороны.
Раффа била лихорадка, когтями он царапал тростниковую подстилку. Беднягу явно тошнило. Он разевал пасть, кашлял, и выл, и дрожал.
- Бедный миленький Рафф, - шептала Тамар.
- На время я заберу его к себе, - сказал Али. - Пусть поживет в моей комнате, а я буду ухаживать за ним. Ему не нужно будет любить или защищать меня.
Али и Гриот посовещались, и Гриот вышел. Али взял одно из одеял Данна и укрыл им собаку. Тамар неожиданно спросила у Данна:
- Если ты любил мою мать, почему ты хочешь убить ее?
Данн зажмурил глаза, замотал головой, не в силах ответить.
- Я этого не понимаю, - не отступалась Тамар.
Данн опять лишь мотнул головой.
Гриот вернулся с двумя солдатами, которые принесли широкую доску. Все вместе они подняли тяжеленного, безвольного зверя на доску и унесли его. Тамар хотела пойти следом, но Али остановил ее:
- Нет-нет, несчастному животному нужно побыть одному. Рафф полежит в темноте, отдохнет. Не волнуйся, я вылечу его. Он непременно выздоровеет - если только ему не придется выбирать между двумя людьми, которых он любит.
Он вышел. Гриот остался.
Данн сидел и дрожал, совсем как Рафф. На осунувшемся лице горели темные, несчастные глаза. Тамар подобралась к нему поближе, еще ближе, и вот, когда девочка оказалась совсем рядом, его руки обхватили племянницу, и он прижал ее к себе. Так они держали друг друга в объятиях, мужчина и девочка, стоящая возле него на коленях, плакали.
Гриот, все так же молча стоявший у двери, наблюдал и думал, что если его собственное сердце выточено из холодного камня, то, похоже, ему повезло больше остальных.
Данн поднял голову от плеча Тамар и сказал:
- Гриот, у тебя только одна мысль в голове - поставить меня во главе твоих войск и отправить завоевывать Тундру. Тебя не пугает то, что Другой может вытеснить меня? Ведь тогда он перевернет с ног на голову все твои разумные планы.
Гриот обдумал эту возможность и потом сказал:
- Нет, не пугает. Потому что сегодня, например, этому Другому не удалось преуспеть.
- Но Рафф не всегда будет рядом, чтобы сдерживать меня.
Услышав это, Тамар воскликнула:
- Нет, нет! - И слезы с новой силой побежали по ее щекам.
Но Данн утешил девочку:
- Не плачь, Тамар. - И повернулся к Гриоту: - Но зато рядом со мной всегда будешь ты, да, Гриот?
- Надеюсь, - просто ответил тот.
- И я тоже очень на это надеюсь, - сказал Данн.
В его голосе не было ни капли насмешки, так показалось Гриоту.
Данн с трудом поднялся:
- Гриот, прежде чем мы оставим это место, нам нужно сделать одно очень важное дело. Нет, не тревожься, времени на это понадобится не много. Мы успеем выступить в поход в установленный тобой срок.
Гриот не решался уйти и все стоял в комнате, хотя двое охранников были на своих местах, ждали и наблюдали. За Тамар он уже не опасался, а боялся за Данна - такой тот был худой и больной.
Данн попросил Гриота сходить узнать, не стало ли снежному псу лучше. Али крикнул из своей комнаты, что Рафф сейчас спит и что он обязательно поправится. Когда Гриот вернулся с этим известием, Тамар прошептала Данну:
- Я думаю, что Рафф должен быть с тобой. Это же твой снежный пес. Ты спас его из болота.
- Нет, пусть он будет твоим. Я дарю его тебе. Бедная девочка, бедная моя Тамар, твой отец ушел, а дядя Данн оказался никчемным человеком.
И они снова обнялись, и утешали друг друга, и плакали. А Гриот смотрел.
Когда они все вышли наконец из комнаты Данна, то солдаты передали им два сообщения: одно от Даулиса, который пообещал дать знать, когда доберется до Билмы, а второе от Али: он пока будет у себя в комнате, вместе с Раффом, которому дал сильнодействующее лекарство.
Данн приказал собрать на площади всю армию. Солдаты выстроились, и стало заметно, что их гораздо меньше, чем было раньше. Многие уже ушли в Тундру.
Данн встал перед ними, на этот раз один, без Тамар, и сказал, что снова заболел, как всем им, должно быть, уже известно. Да, начало болезни положил мак, так ему казалось, причем хватило совсем небольшой дозы. Он выразил надежду, что солдатам хватит ума оставить мак "черным одеялам". Эти слова были встречены дружным хохотом.
Гриот наблюдал за всем из окна и думал, что никогда не научится разбираться в людях. Собравшиеся на плацу солдаты, несомненно, обожают Данна. И пусть генерал выглядит сейчас как жалкий беженец, который неизвестно когда ел в последний раз, пусть он худ и слаб, но изнутри у него исходит какое-то сияние. Гриот буквально видел это сияние, прекрасное и сильное. Откуда-то из глубин памяти, из обрывков полузабытых воспоминаний, возможно даже - не его собственных воспоминаний, или из древних сказаний всплыло слово - благородный. Да, в этом несчастном существе, стоявшем сейчас перед солдатами, было благородство. Но даже если так, что это значит? Гриот не знал. И, несмотря ни на что, он чувствовал, что отдаст ради Данна жизнь. А на площади тем временем раздались восторженные возгласы. "Я не понимаю этих чувств, но полагаюсь на них, - думал Гриот. Его отряды, высланные вперед, слали донесения: люди ждут генерала Данна. - Все вокруг говорят о нем. Все про него знают. И уверены, что он принесет с собой всевозможные чудесные вещи из тайника. И девочку тоже все любят".
В большом зале многочисленные писцы уселись за столы и приготовились к работе. Во всем Центре царило возбуждение, лихорадочное ожидание охватило каждого солдата. Сейчас будут взламывать тот прозрачный ящик с книгами! Между искусно спрятанным входом в тайник и большим залом выстроились в ряд солдаты, чтобы как можно быстрее передавать освобожденные из не-стеклянного короба книги и свитки и все остальное, что там обнаружится, к столам, где их смогут прочесть или скопировать.
Данн с Тамар, а также Гриот и Али, который оставил Раффа на попечение разбирающегося в медицине солдата, вошли в тайник. Гриот был вооружен тяжелым молотом, сделанным из камня, а Али - острым осколком твердой породы. Все четверо выстроились вдоль сияющей стены, глядя на листы и страницы, прижатые изнутри к поверхности, словно ждущие, когда их прочитают. За ними, в середине короба, лежало несметное количество книг. Когда-то они были сложены аккуратными стопками, но со временем стопки развалились, образовав одну беспорядочную кучу.
Гриот размахнулся молотом и обрушил его на кажущуюся хрупкой стену. Она ответила громким звоном: звук долго еще раскатывался и пел по всему помещению. Но стена устояла.
- Никто еще не осмеливался сделать это, - произнес Данн.
Али ударил стену острым краем камня. Вновь раздалось пение.
Кубический футляр из стекла даже не дрогнул. Даже не завибрировал.
- Жалко, что мы не можем притащить сюда ту машину с грузами, - поделилась со взрослыми своими соображениями Тамар. - Я имею в виду, если бы она была сделана из железа.
- Ты права, - сказал Али. - Но сюда она все равно бы не влезла. Слишком большая.
- Но зато можно было бы снять с цепей шары и прикатить их сюда, а потом со всей силы толкнуть на стенку, - ответила Тамар.
Али был изумлен. Девочка вообще часто удивляла его.
- Давайте вместе, - скомандовал Данн, и Гриот с Али одновременно взмахнули своими орудиями.
В помещении раздался такой звон, что, казалось, каменные стены сейчас не выдержат и разлетятся на куски.
Люди стояли, взирая на своего немого неподвижного противника - короб из загадочного, похожего на стекло материала. Его верх исчезал в густой тени. Али отступил, подбежал к стене и, поставив на нее одну ногу, попытался подпрыгнуть. Его пальцы скользнули по краю, и он соскочил вниз.
- Верх стены упирается во что-то, но не в камень, - сообщил Али.
- Эта штуковина стояла здесь так долго, что научилась сопротивляться всем опасностям, - сказал Данн. - А что внизу?
- Ты и сам знаешь, что внизу, - ответил Гриот. - Вода. Все стены в этой части Центра покрыты плесенью.
Али размышлял вслух:
- Это нечто вроде камеры… эдакий болотный пузырь в форме куба.
- Как они его сделали? - воскликнул Данн в лихорадочном отчаянии. - Как им это удалось? Мы не знаем. Мы ничего не знаем.
Тамар прижала ухо к не-стеклу.
- Оно все еще поет, - поделилась девочка своим наблюдением.
- Гриот, у тебя же есть взрывчатка! Та, которой ты прорубал дорогу в скалах.
- Она разрушит не только короб, но и книги.
- Но не все! У нас нет выбора, Гриот. Если мы просто уйдем, то все они до единой утонут в болоте. А так мы спасем хотя бы часть.
Гриот ушел и вернулся с палочками взрывчатки. Он разложил их у стен короба внизу и вверху. Потом присоединил одну за другой к длинному шнуру.
Все вышли. Гриот держал в руках конец шнура, который затем поджег.
Сначала раздался грохот взрыва, потом - колокольное гудение.
Они бегом ворвались обратно. Стены короба треснули в двух местах, ровно, как по линейке, и, разойдясь, замерли, словно сияющие полотна окаменевшей воды. Зажурчала вода, быстро попадая через трещины внутрь.
- Скорее! - крикнул Данн.
Он протиснулся в короб и стал хватать книги, которые были прикреплены к стенкам… чем? Какими-то металлическими скрепками и клеем. Ему бросились помогать Гриот, Тамар, Али. Они сгребали книги в охапки, срывали их с прозрачных стен и протягивали ждущим у разлома солдатам. Те передавали книги по цепочке в большой зал и скидывали как попало перед писцами и учеными.
Все работали так быстро, как только могли, но внутрь взорванного пузыря набиралась вода и заливала книги. Данн собрал последние из них, еще сухие, и отскочил, потому что из поврежденного при взрыве пола вдруг брызнул фонтан ледяной воды.
- Всё! - крикнул Гриот, перекрывая шум. - Генерал, нужно бежать отсюда, пока не поздно.
Данн сам принес эту последнюю охапку книг в большой зал. Писцы пытались рассортировать книги по языкам, которые были им известны, но старинные фолианты рассыпались прямо у них в руках. Стоило раскрыть любой из них, как страницы начинали чернеть, скручиваться по краям.
Данн в полном отчаянии кидался то к одной книге, то к другой и видел, как они исчезают прямо у него на глазах. Под воздействием воздуха бумага золотилась и потом темнела.
- Смотрите, навсегда уходит мудрость сотен цивилизаций! - кричал Данн. - Смотрите, вот, уходит, уходит… всё, нету.
Данн двигался от стола к столу в безумной надежде: а вдруг какая-нибудь книга все-таки останется целой. Он трепетно раскрывал ее и - смотрел, как она умирает, только отдельные слова или строки напоследок проступали особенно ярко (как бывает, когда исписанную бумагу пожирает огонь). Потом он брал следующую.
Данн рыдал. Все ученые, работавшие в зале, пребывали в отчаянии, кое-кто тоже плакал, а другие ловили хлопья истлевшей бумаги, парившие в воздухе.
Наконец Данн остановился. Тамар встала у него за спиной. Вдруг со стороны тайника донесся короткий звук, похожий на выстрел, который сменился тишиной. Это разрушенное не-стекло сказало свое последнее слово. Затем в большом зале появилась струйка воды, бегущая из тайника.
- Нам пора уходить, - сказал Гриот.
Все до единого писцы, сидевшие в зале, судорожно записывали обрывки фраз, даже отдельные слова - все, что успевали прочесть до того, как очередная книга обратится в прах.
…Истины являются самоочевидными…
…Быть в Англии…
…Роуз, ты больна…
…Все океаны…
…Восстать из мертвых, чтобы сказать, что солнце светит…
…В летний день…
…Хелен….
…Западный ветер, когда…
…Плеяды…
…И я лежу здесь один…
…А все дороги ведут…
- Данн, господин, то, что было создано однажды, можно создать снова, - сказал Гриот.
- И снова, и снова, и снова, - повторил Данн.
Он сел за тот стол, за которым работал раньше вместе с Али, и наблюдал, как повсюду в зале люди торопливо водили перьями, перебирая коричневые обрывки.
- Вот именно, что снова и снова. Гриот, я никак не могу поверить, неужели ты не понимаешь этого?
Гриот сел рядом с Данном:
- Господин, напрасно ты все усложняешь.
Тамар тоже присела. В руках она держала коричневый клочок бумаги. Девочка плакала.
- Когда мы станем жить в Тундре, я никогда не буду плакать, - пообещала она кому-то вслух. - Никогда.
Появился солдат:
- Господин генерал, сюда идет снежный пес. Он не хочет сидеть в комнате.
Огромное, покрытое снежно-белой шерстью животное ползком приблизилось к ним, надрывно дыша. Вопреки обычаю, Рафф не положил голову ни на колени Тамар, ни на колени Данну, а прошел мимо них обоих, лег на подушки (скорее упал) и затих.
- Не трогайте его, - сказал Али. - Пусть отдыхает.
- Рафф, Рафф, - шепотом позвала Тамар. Снежный пес открыл глаза и едва заметно вильнул хвостом, но остался лежать.
- Он боится, что мы уйдем и оставим его одного, - догадался Данн. - Да, Рафф?
Животное снова шевельнуло хвостом.
- Гриот, но как мы сможем взять его с собой?