Проснулся Данн совсем рано, когда рассвет только занимался. Оглядел стены, глиняный пол, низкую тростниковую крышу, которая в нескольких местах протекала, и подумал, что назвать это домом нельзя. Жилище Касс было куда прочнее и удобнее. А под этой хибарой, скрытые топкими болотами, стояли великолепные города. Почему сейчас никто не строит такие города? Он вспомнил поселения, в которых бывал вместе с Маарой во время своих странствий. Среди них тоже были города, и довольно большие, но ни один из них никогда не сравнится с затопленными. И такая тоска по безвозвратно ушедшему прошлому охватила его, что он застонал вслух. Рафф проснулся и лизнул Данна в руку.
- Почему? - бормотал Данн. - Почему, Рафф? Я не понимаю, как это произошло. Сначала были великие города, а потом - вот это.
Он закашлялся, Рафф тихо гавкнул, и хозяева проснулись.
- Так ты уходишь? - первым делом поинтересовалась старуха.
- Без завтрака я никуда не пойду.
И снова они ели размазню из овощей и крупы.
- Куда держишь путь? - спросила хозяйка.
- В Центр.
- Тогда что вы делаете в таком захолустье?
Данн сказал, что он идет с востока, что он побывал на островах, но старики хмурились, не хотели ничего этого слышать, и он замолчал.
- Говорят, что на островах не жизнь, а сплошное удовольствие, - сердито буркнул старик.
Данн спросил как можно равнодушнее, как бы мимоходом, не слышно ли каких новостей про Центр.
- Там сейчас засели бунтовщики, как мы слышали. Не знаю уж, что скажут старые махонди.
- Я тоже махонди, - сказал Данн, вспомнив, что означало это слово когда-то.
- Тогда ты и сам знаешь про нового принца. Все ждут, когда он наведет там порядок.
Данн хотел спросить: "Не прошло ли время принцев?", но решил, что не стоит. Уж очень старыми были хозяева лачуги. В холодном утреннем свете они были похожи на привидения.
Стук в дверь - лай Раффа - удаляющиеся шаги.
- Кажется, вы не прогадали, впустив нас в дом, - заметил Данн.
- Он прав, - проговорил старик. - Пусть остается. Он со своим животным будет караулить дом, а мы хоть выспимся.
- Спасибо, - поблагодарил его Данн, - однако нам пора идти. И еще раз спасибо за гостеприимство.
Он хотел произнести последнюю фразу с иронией, но она прозвучала искренне. Эти двое стариков были как дети, Данн просто не мог обидеть их.
- Может, попросите своих друзей-альбов навестить нас? - сказала старуха неуверенно.
- Недалеко отсюда, как я слышал, есть поселение альбов, - ответил Данн.
- Они не желают нас знать, потому что мы альбы всего лишь наполовину, - обиженно произнесла старуха.
Два старика-ребенка все равно не добрались бы дальше лесистого холма. Возможно, и до него не дошли бы.
- А так было бы хорошо повидаться с кем-нибудь из нашего народа, - продолжала старуха, и ее глаза, и каждая морщинка на ее лице, казалось, молили Данна о помощи.
Данн подумал о Лете, живущей в своей избушке, но сказал лишь, что передаст просьбу стариков своим друзьям. Старуха вдруг заплакала, и к ней присоединился старик.
- Не покидай нас, - попросила она, и муж повторил ее слова.
- Вот что я вам скажу: как встретите снежного пса, позовите его к себе в дом, - посоветовал им Данн. - Будет вам и друг, и великолепный защитник.
И они с Раффом ушли, пошагали по тонкой стежке к дороге, ведущей на запад. По дороге они двигались до тех пор, пока не оказались на перекрестке: одна тропа вела в Центр, другая на ферму. "Маара, там Маара", - сердце Данна пело и летело навстречу сестре, но он сделал лишь несколько шагов в ту сторону, а потом нерешительно вернулся. Снежный пес пошел было вперед, и Данн двинулся за ним, но тут же остановился. Рафф тоже остановился, уставился вопросительно на хозяина. А тот не мог больше сделать ни шагу, как будто путь на запад был закрыт, затянут темным облаком - всемогущим словом "нет". Он хотел, о как он хотел пойти на ферму, но - не мог. Рафф вернулся и сел у его ног, вопросительно заглядывая Данну в лицо, потом облизал его руки. И было понятно: собака все чувствует, абсолютно все, не только его нерешительность. Рафф знал, когда хозяину было грустно.
- Почему я не могу пойти к ней, Рафф? - вопрошал Данн вслух, стоя посреди серой воды и серой растительности; белыми здесь были только болотные птицы, сидевшие в промоинах и подкарауливавшие рыбок и лягушек. Промозглый ветер ерошил перья птиц. - Ну почему я не могу?
Данн повернул на другую дорогу и зашагал на север, в Центр.
Центр был виден издалека. Его верх скрывался в облаках. Такой большой, такой внушительный - для тех, кто не знает о руинах и полуразрушенных зданиях, о воде, подмывающей северные и западные края, о неизбывном запахе сырости и гниения. Неудивительно, что Центр так долго доминировал над всей округой… нет, над всем Ифриком. Когда солнце, клонясь к закату, освещало Центр, он горел и сиял, и золотое облако венчало его как корона. Шаг за шагом Данн приближался к Центру, и мысли его теперь были о Гриоте, который имел все основания упрекать его. И Данну сразу бросились в глаза произошедшие за время его отсутствия перемены, и прежде всего - стражник у ворот. На стражнике даже было что-то вроде формы: коричневый мешковатый верх, коричневый же мешковатый низ и красное одеяло, повязанное через плечо. Приступ ярости охватил Данна. Он оттолкнул с дороги молодого стражника, который не сводил испуганных глаз с Раффа. Рафф же не удостоил его даже лаем.
***
В огромном зале, где когда-то им с Маарой пришлось ждать, пока их узнают, Данн увидел Гриота. Тот сидел за столом, на котором были разложены бусины для счета и тростниковые дощечки для письма. Данн подошел неслышно. Гриот поднял голову, и тотчас на его лице расцвела улыбка - радушная, как объятие. Он встал из-за стола, и его руки стали подниматься в приветственном жесте, но упали, как только Гриот сумел придать своему лицу выражение, более подобающее солдату. Но как бы он ни старался, все равно воплощал собой бесконечную радость.
- Данн… генерал… Ты вернулся…
- Да. Прости, что нескоро, - сказал Данн, который в этот момент действительно чувствовал себя виноватым.
- Тебя очень долго не было.
- Да. Видишь ли, меня заколдовала одна ведьма с островов в Нижнем море. - Он пробовал было свести все в шутку, но сам же понял неуместность этого. - Нет, конечно, это я шучу. Просто мне там очень понравилось.
Данн увидел в лице Гриота нечто такое, что заставило его замолчать в ожидании: уж не собирается ли тот сказать что-то? Нет. Тогда Данн попросил:
- Ну, рассказывай, как тут дела.
Гриот вышел из-за стола и, приняв стойку "вольно", как учили его, еще молодого солдата под началом Данна, доложил:
- Сейчас у нас целых шесть сотен обученных солдат, господин.
- Шесть сотен?
- Могло бы быть и больше. К нам с востока приходит столько людей, что можно набрать сколько угодно новобранцев.
Рафф выбрал этот момент, чтобы выйти вперед и обнюхать своего нового товарища.
- У нас тоже есть снежные псы, мы приручаем их как сторожевых собак, - сообщил Гриот, почесывая Раффа за ушами.
- Люди почему-то боятся этих животных.
- У наших врагов есть все основания их бояться.
- Ну, а что это за новые хижины, которые я видел на подходе?
- Времянки. И нам нужно строить еще.
- Что же ты собираешься делать с такой армией?
- Да, это и есть армия. Про Тундру говорят, что она разваливается на части. Пока там две противоборствующие группировки. Но мы думаем, что фракций будет больше.
Данн отметил про себя это "мы".
- Правители страны бездействуют. Одна из фракций шлет нам сообщения, просит поддержать их. Видишь ли, Центр пользуется определенным влиянием, господин. - Гриот помолчал некоторое время в нерешительности, но потом смело продолжил: - Это потому, что ты пользуешься большим авторитетом, все знают, что ты тут главный.
- А что другая фракция? Она значительно слабее, как я понимаю?
- Да, она… ничего собой не представляет. Нам даже сражаться не придется, чтобы их сломить.
- Понятно. А вам известно, сколько беженцев вливается в Тундру с востока?
- Да, мы знаем об этом. Туда многие идут. Большинство. У меня есть друг в Тундре, он держит меня в курсе событий.
- Ага, Гриот, значит, ты создал целую сеть шпионов?
- Да… да, господин, создал. И моя система работает весьма эффективно.
- Отличная работа, Гриот. Как я погляжу, ты многому научился в нашей армии в Агре.
- Это все Шабис. - При упоминании Шабиса в лице Гриота что-то промелькнуло… что? Данн уже был готов прямо спросить об этом, но опять предпочел сменить тему:
- Как же ты кормишь всех этих людей?
- Мы выращиваем зерно и овощи у подножия гор, где сухо. И у нас много скота. Мы держим животных в пустых зданиях на окраинах Центра.
- Тогда зачем ты построил новые хижины?
- Во-первых, если люди находятся в Центре, они более дисциплинированны, а во-вторых, одинаковые для всех времянки уравнивают. Те строения, что стоят пустые по краям Центра, разного размера и формы, а наши времянки все двухместные, предназначены для двух мужчин или двух женщин, и теперь никто не будет жаловаться, что кого-то поселили в лучшем доме, а кого-то - в худшем.
Наступила пауза. Гриот стоял по одну сторону стола, Данн - по другую, снежный пес сидел так, чтобы видеть их обоих: его взгляд переходил с Гриота на Данна и обратно. Он больше не вилял хвостом.
- Ты голоден? - спросил Гриот, пытаясь отсрочить неотвратимое.
- Нет. Но вот Рафф бы с удовольствием поел.
Гриот прошел к двери, и Рафф последовал за ним. Отдав пару приказов, Гриот вернулся.
- Тебе повезло, Гриот. Рафф не с каждым пойдет, даже если его обещают покормить.
- Я умею находить общий язык со снежными псами. Всех наших псов приручал я сам.
- Расскажи мне подробнее о снабжении, - попросил Данн, и Гриот вводил его в курс дела до тех пор, пока в зале не появился солдат с миской еды в руках. Миску поставили прямо на пол. Рафф принялся за еду, а Гриот с Данном смотрели на него. Солдат опасливо поглядывал на снежного пса и держался поодаль.
- Для Раффа это настоящий пир. По-моему, он еще ни разу в жизни не ел мяса.
Снова пауза. Данн не выдержал наконец и потребовал:
- Давай выкладывай, в чем дело.
Гриот некоторое время помолчал, а потом тихо произнес:
- Не вини меня в том, что я сейчас скажу тебе. Мне и так было тяжело носить в себе эту новость столько лет…
- Выкладывай.
- Маара умерла. Она умерла в родах. - Гриот не смел взглянуть Данну в лицо.
Данн оказал спокойно:
- Ну конечно. Я так и знал. Теперь все понятно. Да.
Гриот рискнул бросить на него удивленный взгляд.
- Я с самого начала это знал, иного быть не может, - пояснил Данн. - А иначе почему… - И он умолк.
- Мы получили новость, как только ты ушел.
Данн сидел не двигаясь. Собака подошла к нему, положила голову ему на колено и заскулила.
Данн механически поднялся со стула, медленно, как будто не понимая, что делает. Он вытянул перед собой руки, ладонями вверх.
- Конечно же, - произнес он все тем же рассудочным тоном. - Да, так и есть. - И затем Гриоту: - Так ты говоришь, Маара умерла?
- Да, она умерла, но ребенок жив. Тебя долго не было. Ребенок…
- Это он убил Маару, - сказал Данн.
Он снова начал двигаться, но бесцельно: делал шаг, останавливался, рассматривал собственные руки. Делал еще пару шагов, разворачивался, будто готов был броситься в атаку, вставал как вкопанный с горящим взглядом, обращенным в никуда.
Рафф ходил вслед за ним, глядя ему в лицо. Гриот наблюдал за обоими. Сделав еще один дерганый шаг или два, Данн остановился.
- Маара, - произнес он. - Маара, - говорил он громко и с надрывом, словно спорил с кем-то невидимым, а потом с угрозой вопросил: - Маара мертва? Нет, нет, нет. - Теперь он кричал, яростно протестуя, и как безумный пинал ногами стены и пол, едва не попав в Раффа, который после этого забился под стол.
Затем так же неожиданно и резко Данн сел за стол и вперил горящий взгляд в Гриота.
- Ты знал Маару? - спросил он.
- Да, я был на ферме.
- Должно быть, та, другая - Кайра… Она тоже родила и ее ребенок жив?
- Да.
- Кто бы сомневался, - мрачно буркнул Данн.
И Гриот, отлично понимая, почему Данн сказал так, и разделяя его чувства, опять согласно кивнул.
- Что же я теперь буду делать? - спросил Данн у Гриота.
Гриот, болея душой за Данна, выговорил:
- Не знаю, господин. Данн, я правда не знаю…
Данн опять подскочил, дергаясь и бессмысленно передвигаясь по залу. Он что-то несвязно бормотал, Гриот мог разобрать имена людей, мест, стран, но суть его то гневной, то жалобной речи уловить было невозможно.
В какой-то момент Данн спросил о старухе, которая жила в Центре, и Гриот ответил, что она умерла.
- Она хотела, чтобы мы с Маарой стали племенными жеребцом и кобылой для продолжения рода.
- Да, я знаю.
Многие приключения Данна и Маары, в том числе и эта история, стали широко известны среди обитателей Центра, правда, иногда они обрастали фантастическими деталями. Хранители Центра ждали прибытия настоящих принца и принцессы, надеясь, что те начнут новую династию правителей, однако Маара и Данн отказались. Так звучала местная легенда, и до этого момента она не расходилась с действительностью. Но потом народное воображение создало битву, в которой старые хранители были убиты из-за того, что они не желали делиться секретным знанием, сокрытым в Центре, а Данн и Маара сбежали, чтобы основать собственную династию и вернуться в Центр, чтобы захватить власть над… всем Ифриком, над всей Тундрой, над всеми странами, о которых известно было рассказчику. И в этих версиях Данн превращался в великого завоевателя, который одерживал победу за победой на всем протяжении от Центра и до окраин известного рассказчику мира.
Данн то говорил, то что-то невнятно бормотал. Гриот слушал, а Рафф смотрел из-под стола. Данн бредил, это было ясно, и наконец Гриот встал и сказал:
- Данн… господин… генерал, тебе нужно поспать. Ты устал. Ты болен.
- Что я буду делать, Гриот? - Данн схватил его за плечи и вперил лихорадочный взгляд в лицо Гриота. - Я не знаю, что я буду делать.
- Мы потом поговорим об этом, господин. А сейчас пойдем со мной. Пойдем.
Все те годы, что Данна не было, две комнаты ждали его возвращения. В одной из них, как было известно Гриоту, жил Данн, а во второй, ближайшей от зала, - Маара, и вот этого Гриот не знал. Когда Данн переступил порог этой комнаты и взглянул на кровать, где спала его сестра, он расплакался.
Гриот провел его через эту комнату в следующую. Там была вторая дверь, выходившая во двор, где солдаты занимались строевой подготовкой. Гриот плотно закрыл ее. Он подвел Данна к кровати и, поскольку тот лишь безучастно смотрел на постель, помог ему лечь. Рафф устроился на полу, у кровати, но все же на безопасном расстоянии.
Гриот вышел ненадолго и вернулся с каким-то черным липким комком, который протянул Данну.
- Это мак, - сказал он. - Он поможет тебе заснуть.
И тут Данн как пружина вскочил с кровати, обхватил Гриота и стал трясти его. С ужасным хохотом он воскликнул:
- Да ты хочешь убить меня!
Гриот редко курил мак, ибо тот ему не очень нравился. Он и понятия не имел, что так взбудоражило Данна. А Данн при виде озадаченного лица Гриота отпустил его.
- Однажды мак чуть не убил меня, - сказал он и на этот раз самостоятельно растянулся на постели.
- А солдаты любят мак. Они его жгут. Нюхают дым.
- Тогда запрети его.
- В лагере мака не так уж много.
- Я сказал - запрети мак. Это приказ, Гриот. - Данн выглядел в эти минуты вполне здравым человеком.
Гриот накрыл его ноги одеялом и, сказав:
- Позови меня, если понадоблюсь, - вышел.
Он сидел на кровати в соседней комнате и прислушивался к дикому вою. Это что, Рафф? Нет, это рыдал Данн, а Рафф лишь подвывал ему. Гриот сжал голову ладонями и слушал. Наконец все смолкло. Он подкрался к двери. Данн спал, обхватив снежного пса за шею. Рафф бдительно охранял хозяина.
Так началась болезнь Данна, которая не отпускала его еще много дней. Время шло. Гриот ухаживал за Данном, не зная, правильно ли все делает. Хорошо, что Данн не стал пускать дело на самотек. Во-первых, он строго-настрого запретил Гриоту, если он станет просить, давать ему мак. "Это приказ", - безапелляционно заявил Данн. Он потребовал также, чтобы его снабжали кувшинами с пивом, которое варили солдаты. Если пить этот напиток в большом количестве, можно опьянеть. Днями и ночами напролет Данн находился в своей комнате - иногда ходил, но по большей части лежал на кровати, - и говорил сам с собой или со снежным псом о Мааре. Он намеренно поддерживал себя в опьяненном состоянии. Когда хозяин ходил по комнате, Рафф сопровождал его, шаг за шагом, и по ночам лежал рядом с Данном, лизал его руки и лицо. Данн велел Гриоту иногда забирать Раффа из комнаты, чтобы погулять с ним и покормить. Рафф охотно выходил с Гриотом и даже познакомился с другими снежными псами. Знакомство это могло обернуться чем угодно, ведь раньше Рафф никогда не был в компании со своими сородичами. Но он поладил с псами, жившими в Центре, только предпочитал держаться в стороне, так никогда и не став одним из них. Ему всегда хотелось вернуться к Данну.
Шли недели. Гриот считал, что обстоятельства благоприятствуют завоеванию Тундры; вести из всех городов Тундры подтверждали это. Однако ему нужен был Данн, потому что именно он был генералом Данном, известным по всей Тундре. А еще Данн был непревзойденным знатоком военного дела.
Хотя порой Данн был совершенно не в себе, временами он выходил из комнаты и сидел за столом вместе с Гриотом, давая ему советы по тем или иным вопросам. Советы были разумными, и Гриот без колебаний следовал им.
Солдаты, разумеется, обсуждали между собой происходящее, поскольку они стояли в карауле у двери комнаты Данна и иногда внутри помещения, когда ему становилось хуже. Все знали, что их генерал сошел с ума, но по какой-то причине солдат это ничуть не беспокоило. "Они всегда говорят о Данне с уважением - даже более того, с любовью", - думал Гриот, и это его не удивляло.
Поскольку состояние Данна не улучшалось, Гриот решил нанести визит на ферму, поговорить с Шабисом и попросить помощи у Леты, которая разбиралась в травах и снадобьях. Данну он сказал, что собирается в разведку в Тундру. Данн попросил, чтобы на время отсутствия Гриота к нему приставили солдата - мужчину, а не женщину.
Этот солдат должен был организовывать купание Данна - приносить большие тазы, наполнять их горячей водой и уговаривать больного искупаться. Поэтому он не мог не увидеть шрамы на теле своего подопечного - вокруг талии. Объяснение этим шрамам было только одно: когда-то Данн носил цепь раба, шипы которой и разорвали его плоть. И еще солдат увидел шрамы на ягодицах Данна, лучами исходящие из ануса. Слух о жестоких отметинах мигом разнесся по лагерю, и репутация Данна еще более укрепилась, подпитанная восхищением и новыми тайнами. Оказывается, их любимый генерал тоже был рабом; этот факт помог солдатам понять его нынешнюю болезнь.