"Зовите-меня-Уоткинс" повернулся к окну и смотрел на улицу. Не меняя позы и едва разжимая губы, он начал говорить - при этом он стоял почти спиной к Руссо и его внимание, казалось, было обращено к небу, к птицам, к редким пальмам на другой стороне улицы.
- Я так понял, что вас послали сюда собрать достоверную информацию о положении вещей. Лондон попросил меня ответить на все ваши вопросы… Хорошо. Я ценю высокое мнение, которое, похоже, сложилось у ЦРУ о моей осведомленности… Что вы хотите знать?
Голос был сухим, отрывистым, и его суровость отлично сочеталась с холодностью глаз, не моргавших даже при ярком свете.
- …Или лучше начнем с самого начала. Что конкретно, вам кажется, вы знаете? А затем я постараюсь, как смогу, дополнить вашу информацию.
Руссо любовался золотыми часами с браслетом на запястье у "Зовите-меня-Уоткинса". Маленькое чудо швейцарского ювелирного искусства. Ничего общего с жалкими черными армейскими циферблатами. Не было никаких причин и для того, чтобы портрет "Зовите-меня-Уоткинса" в военной форме находился здесь, на пустом рабочем столе, перед носом у посетителей, в помещении, замечательным образом лишенном каких бы то ни было личных вещей. Да и металлическая картотека тоже была не очень убедительна. Руссо знал, что внутри там ничего нет.
- Дайте мне немного привести мысли в порядок… Красивый дом. И давно вы здесь обосновались?
"Зовите-меня-Уоткинс" счел нужным проявить терпение, впрочем, чуть приправленное раздражением.
- Примерно два года назад… Со мной здесь была жена, но события…
Он пожал плечами.
- Я представляю здесь "Фиат" и некоторые другие фирмы…
Он улыбнулся краешками губ.
- Итак! Давайте, господин Руссо, обратимся к фактам… Вначале, если вам угодно, несколько слов о поставках оружия. За последние месяцы ситуация в Персидском заливе коренным образом изменилась. Подытожим то, что вам, вероятно, известно не хуже моего. Иран недавно приобрел восемьсот английских танков "Чифтен" по полмиллиона долларов за штуку. Шейх Кувейта сделал заказ в полмиллиарда долларов на ультрасовременное вооружение, куда входят и ракеты… Саудовская Аравия идет сразу после Ирана, с военными заказами на сумму в три миллиарда долларов… Я могу дать вам точные цифры по всем эмиратам. Нам известно также, что Соединенные Штаты после некоторых колебаний решили вооружить Хаддан… Должен сказать, любопытное решение. Новый режим все больше и больше ориентируется на левых. Двести миллионов долларов на военные заказы… Ведь это так?
Он резко повернулся к Руссо и бросил на него пронзительный взгляд.
Сидевший до этого Руссо встал.
- Извините, где тут ванная?
"Зовите-меня-Уоткинс" пристально посмотрел на него, затем лицо его покраснело.
- Надо же, друг мой…
Руссо рассмеялся.
- Я, знаете ли, всего лишь человек, чего бы вам там обо мне не наговорили. С вашего позволения, полковник, я бы хотел сходить в туалет. Где здесь туалет?
Англичанин прочистил горло.
- Там…
Он неопределенно махнул рукой в сторону прихожей.
- Справа? Слева?
- Справа.
- Спасибо.
Руссо вышел из кабинета, пересек пустую комнату, кухню без холодильника, которой, по всей очевидности, уже давно никто не пользовался… Была еще спальня, где из мебели имелась лишь большая голая кровать с матрасом - ни покрывала, ни простыни. Там он задержался на несколько секунд, затем вернулся назад тем же путем. "Зовите-меня-Уоткинс" стоял у стола.
- Вам лучше?
- Спасибо и… извините меня. Прежде чем перейти к оружию, позвольте рассказать вам в нескольких словах, что нам известно о катастрофе "Дакоты". Мы в Вашингтоне полагаем, что эта операция - кстати, весьма умело проведенная - имела своей целью дискредитировать правительство Хаддана и вызвать мятеж племен Раджада, интервенцию Саудовской Аравии и общий конфликт в регионе… А теперь я вам скажу, совершенно конфиденциально, что выяснил лично я. Это очень интересная история, но довольно длинная… Возьмите сигару…
Он достал изысканный кожаный футляр. Руссо питал слабость к красивой коже.
Он уже столько раз проделывал это движение, что даже не ощущал больше и той легкой дрожи, которую испытывал в начале своего пути защитника справедливости, долга и правых дел. Эффект притуплялся. Это случается со всеми настоящими профессионалами, будь то в гольфе, в теннисе или…
Он метнул нож прямо из футляра; этому приему он научился не от инструкторов из ЦРУ, это был личный вклад отца в его воспитание. А отец был одним из самых уважаемых людей новоорлеанского дна.
"Зовите-меня-Уоткинс" медленно осел на пол и остался сидеть под окном, расставив ноги и привалившись к стене. Нож, должно быть, прошел в нескольких сантиметрах от сердца: как раз, чтобы у человека хватило сил говорить… Может, на один-два сантиметра ближе, чем требовалось: что нужно было отнести на счет долгих часов в самолете и двух бессонных ночей…
На лице "Зовите-меня-Уоткинса" было такое удивленное выражение, что Руссо захотелось что-нибудь для него сделать. Он обошел стол и склонился над раненым:
- Если бы вы жили в этом доме со своей женой, то наверняка знали бы, где находится сортир.
"Зовите-меня-Уоткинс" придерживал рукоятку ножа, чтобы уменьшить кровотечение. Он тоже был профессионалом.
- Вы заблуждаетесь, - пробормотал он. - Но я не стану впустую тратить свое дыхание, отвечая на…
Руссо задумчиво склонился над ним, выжидая, когда тот будет готов. Он старался вспомнить, где же он его видел, но воспоминания ускользали… Он потянулся к рукоятке.
- Вы же знаете, стоит мне дотронуться… Итак, сейчас вы скажете, кто стоит за этой историей с самолетом. Какая организация? Кто платит? Кто в организации отвечает за Хаддан?
К сожалению, "Зовите-меня-Уоткинс" оправдал первое суждение, которое вынес о нем Руссо. Он был отъявленным мерзавцем. Казалось, что под воздействием боли он стареет прямо на глазах, но в его взгляде горел насмешливый огонек…
- Если вы коснетесь ножа, я умру, - спокойно произнес он. - Значит, ноль. А если вы его не коснетесь, то я ничего не скажу… Выбирайте…
В открытое окно Руссо увидел человека с трубкой. Теперь у того появилась компания: два иракца, вид свежий и наизготовку. Грубейшая ошибка: им бы следовало находиться внутри дома. Раненый, распростертый на полу, быстро уходил: лицо его посерело. Руссо счел, что ему пора сделать то же самое - уйти, только в другом направлении… Он взял со стола фотографию, вынул из рамки и сунул в карман для последующей идентификации.
Он быстро выбрался в сад через окно в вестибюле и побежал между абрикосовыми и персиковыми деревьями прочь от виллы. Он пересек сад соседнего дома, перелез через стену и оказался на улице. Спустя двадцать минут он уже сидел перед директором фирмы по импорту и экспорту.
Экспортером сушеных фруктов был сириец с тяжелым и задумчивым лицом. За спиной у него было четыре года "университетской учебы" в Соединенных Штатах, и в Центре его считали лучшим экспертом по финикам на всем Ближнем Востоке. Все заказы шли через него. Его приводили в пример как образец долголетия: десять лет экспорта-импорта в самой недоверчивой стране в мире…
- Вы пошли на огромный риск, Руссо. Я послал в Бейрут две каблограммы с сообщением, что три дня назад Роско вышел из своего отеля в Дамаске и с тех пор его никто не видел… Сильно сомневаюсь, что его тело когда-нибудь найдут. Наверное, перед тем как умереть, он заговорил, поскольку встречавшие вас лица знали как цель вашего визита, так и условный код… Все это было в моей последней коммерческой каблограмме…
- О, спасибо, я ее получил, - успокоил его Руссо.
- После чего вы приезжаете как ни в чем не бывало и лезете прямиком в осиное гнездо…
- Такой шанс нельзя было упустить, - произнес Руссо.
Сириец пристально взглянул на него.
- Шанс?
- На этом нужно было сыграть.
На какое-то время сириец задумался.
- У нас разные представления об этом ремесле, - заключил он. - В любом случае, последние сведения, полученные мною о Питере Роско, были не слишком лицеприятными… Англичане использовали его время от времени, вплоть до бегства в Москву Кима Филби, их собственного представителя в Бейруте и его шефа… С тех пор они его больше не трогали. Похоже, у него не было никаких принципов и ни капли патриотизма…
Руссо произнес "тсс-тсс", покачав головой.
- …Очень компетентный, но ставший мало-помалу совершенно аморальным… Тот человеческий тип, которого в нашей профессии нужно остерегаться как чумы.
Руссо пришлось принять еще более серьезный и неодобрительный вид, чтобы не рассмеяться.
Сириец вздохнул.
- Знаете, французы не единственные, у кого есть "пропавшие солдаты", у них это после Индокитая и Алжира… Англия после Суэца, Родезии и ухода из Сингапура также внесла свой весьма недурной вклад в Катанге и других местах… Вначале "деморализованные", они затем стали циничными и способными на всё… Думаю, что Роско прогнил насквозь… Как и его шеф Филби. Я вас дважды предупреждал…
- Да, спасибо, - сказал Руссо. - Но представьте себе, меня в данный момент интересуют не джентльмены, а мерзавцы…
Он достал из кармана фотографию "Зовите-меня-Уоткинса".
- Это вам что-нибудь говорит?
Резидент нахмурил густые брови.
- Ничего. Во всяком случае, это не Роско. Нужно будет спросить у англичан.
Руссо рассмеялся.
- Вы верите в привидения…
Он убрал фотографию в дипломат. Он был уверен, что где-то уже видел эту физиономию… И потом…
- Господи! - воскликнул он. - Да ведь он точь-в-точь англичанин с "Дакоты"… Американочка очень точно его описала… Глаза, усы, британская колониальная армия, всё… И успокойтесь в отношении Роско. Он объявился. Он встретил меня у трапа самолета и был моим шофером… Пять лет назад вы отправили нам его фотографию.
Сирийца это, похоже, не убедило.
- Вы излишне доверяете своему воображению.
- Возможно. Я, вероятно, доверчив по природе… Но речь идет именно об этих двух парнях.
- Зачем было Роско разыгрывать эту комедию?
- Может, английский юмор. Или мания величия: ведь полковник Лоуренс Аравийский тоже пошел служить рядовым… Среди этих людей попадаются весьма сложные натуры… Во всяком случае, я теперь знаю, что их волнует. Они хотели знать, согласился ли Вашингтон поставлять оружие Хаддану. Конкуренция…
Торговец сушеными фруктами, похоже, заинтересовался.
- Торговцы оружием? За двадцать дней цены на срочные поставки подскочили на сорок процентов… Но я не вижу тут связи с историей с самолетом…
- Мятеж в Раджаде и вооруженный конфликт йеменского типа года на три - такое развитие событий ведь очень многих бы порадовало, верно?
Сириец размышлял степенно, весомо. У него было одно из тех тяжелых и массивных лиц, которые чрезвычайно полезны в бизнесе, потому что выглядят простыми и честными.
- Возможно. Но "частные" торговцы оружием не располагают такими средствами. Операция с самолетом предполагает наличие целой организации, и…
Он вдруг прервал свою речь.
- Берш, - произнес он. - Вы слышали о нем?
- Да, - сказал немного раздраженный Руссо - за кого его тут принимают? - Но есть еще одна вещь. Они знали, что я еду через Багдад, поскольку вы устроили мне встречу с ними… Они явно знали также, что я направляюсь в Хаддан. Откуда? От кого? Вот вопрос, который ведет прямо на самый верх, если можно так сказать… Интересно, не так ли?
- Да, - сказал агент, вздыхая. - Увлекательно. Знаете, скука - одна из самых недооценненых вещей в мире…
Он встал и порылся в своей картотеке. Затем положил перед Руссо несколько листов бумаги.
- Вот наши контракты. Пять тонн фиников, две тонны инжира… Распишитесь… Здесь… и здесь. Вы пойдете на склад проверять товар… Постарайтесь задать несколько умных вопросов представителю министерства торговли… Ваш самолет вылетает в девять часов, время у нас есть. Если хотите, прочту вам небольшую лекцию о выращивании фиников… Я сижу здесь на пороховой бочке. Правительству Хаддана в любом случае не удалось бы долго замалчивать эту грязную историю… К примеру, этот караван, что спас оставшихся в живых. Бедуины все видели… Тела, головы… Это, вероятно, были контрабандисты, которые сразу ничего не сказали, но теперь, когда они далеко…
- Думаю, что это дело рук людей из этого каравана, - сказал Руссо.
- И есть два свидетеля, как вы знаете. Итальянский актер, молчание которого им удалось купить, и эта очень известная молодая американка, которая, похоже, решила устроить личный крестовый поход… Эти двое точно заговорят…
Он принял задумчивый вид.
- Если только не…
Он умолк.
- Да, - сказал Руссо. - Если только.
11
Сэр,
меня зовут Стефани Хедрикс. Я манекенщица и была среди пассажиров самолета, который якобы "разбился" на прошлой неделе в пустыне Хаддана. Я хочу заявить, что официальная версия, распространенная правительством Хаддана - версия об "аварии", - ложь. Самолет упал, потому что летчику выпустили две пули в спину и он умер за штурвалом. Все пассажиры самолета, за исключением меня самой и итальянского актера Массимо дель Кампо, были обезглавлены. Да, ОБЕЗГЛАВЛЕНЫ. Я видела это собственными глазами. Не сам процесс, потому что меня накачали наркотиками и я была без сознания, когда это происходило, но я видела головы и среди них голову моего друга, знаменитого нью-йоркского фотографа Абдул-Хамида, настоящее имя которого Бобо Беркович. Головы валялись повсюду, на полу и на креслах, но по большей части пассажиры держали их у себя на коленях. Некоторые пассажиры, а также второй пилот, попросту исчезли. Всего я насчитала четырнадцать голов. Я сфотографировала их своим полароидом, но снимки были похищены полицией и заменены на другие. Мне бы хотелось привлечь Ваше внимание к тому факту, что все обезглавленные были шахирами из Раджада, что ясно указывает на намерение правительства Хаддана организовать геноцид, направленный против этнического меньшинства этой страны. Прошу вас донести эти факты до сведения мировой общественности и Комиссии по правам человека при ООН. Я полностью в вашем распоряжении для дачи свидетельских показаний и дополнительной информации.
Примите, сэр, заверения в моем глубоком почтении.
Стефани Хедрикс.
Она перечитала письмо и отказалась от этой затеи.
Это было безнадежно.
Письмо выглядело так, будто его написала психически больная, находящаяся на лечении. Ни один человек в здравом уме не отнесется к нему серьезно.
От досады и гнева, а главное от обиды, она расплакалась, прикрыв лицо носовым платком, чтобы никто не видел.
- Не могу ли я вам помочь? Позвольте…
Это был типично американский голос, но когда она оглянулась, то увидела золотой жгут, обвивавший лоб, а под ним - лицо такой экзотической красоты, что у нее перехватило дух.
Мужчина был одет в белый бурнус, его смуглая кожа и тонкие, но суровые черты навевали мысли о вековой пустыне и всех легендарных войнах ислама.
Стефани, которая еще хлюпала в носовой платок, пришлось сделать усилие, чтобы не поднять руку и не поправить волосы, как бы повинуясь безусловному рефлексу, открытому академиком Павловым.
Ни один человек еще не производил на нее такого впечатления. В незнакомце была смесь невозмутимости, бдительности и гордости, которую белые одежды и куфия с золотым угалем, казалось, облачали в тысячелетия. Она попыталась улыбнуться, но у нее получилась лишь ребяческая, смущенная гримаска.
- Вам чего-то недостает, - сказала она ему. - Орла на плече, или как же это называется, ну, вы знаете, птицы, которых используют в пустыне, чтобы охотиться на газелей? А, вот, сокола.
У него были хищные мелковатые зубы, миндалевидные глаза, в которых порой проскакивала искорка мрачной веселости… Явно какой-то шейх - на это указывали золотые обручи - один из тех сукиных детей, что держат в гареме по две сотни жен. В сущности, это могла быть голова итальянского кондотьера шестнадцатого века или конкистадора из войска Писарро или Кортеса. Стефани перебрала в уме всех святых нью-йоркской фильмотеки: Тайрон Пауэр, Риккардо Кортес, Эррол Флинн…
- "Когда прекрасные глаза плачут, то солнце гаснет…" Это хадданская поговорка, но она многое теряет при переводе. Это не те мысли и чувства, которые легко поддаются переложению на другой язык.
- Вы говорите по-английски без акцента, - заметила Стефани.
- Я провел три года в Соединенных Штатах. Извините, что потревожил вас, вы, похоже, чем-то озабочены. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Стефани протянула ему письмо. Он дважды внимательно прочел его. Не выказав никакого удивления, учтиво вернул его обратно.
- Давайте выпьем еще по чашке кофе.
- По-вашему, я сумасшедшая?
- Ну, разумеется, нет.
Она порывисто спросила его:
- Значит, вы верите?
Он слегка поклонился:
- Коран говорит, что красота никогда не лжет. Сура об Истине.
Руссо начинал чувствовать себя излишне привольно в своей роли, а в таких случаях ощущение легкости и власти над ситуацией выражались у него во вспышках юмора - этаком подмигивании, адресованном самому себе. Следует остерегаться излишней виртуозности, которая часто ведет к промахам. Но поскольку ни он, ни она не читали Корана, то цитировать его можно было без особого риска.
Она наклонилась к нему и взяла его за руку.
- Вы правда мне верите?
Руссо видел сотни фотографий Стефани, но ожидал, что она окажется просто красивой. Он не ожидал, что она так на него подействует. Ее лицо, одновременно взволнованное, отчаявшееся и решительное, потрясенное и трепещущее, казалось совсем маленьким в обрамлении великолепной рыжей шевелюры. Локоны падали ей на плечи, и всякий раз, когда она встряхивала головой, Руссо ловил себя на том, что ожидает услышать позвякивание золотых монет.
- Я, конечно же, верю вам, но никто другой вам не поверит. Согласен, вам не следует отправлять это письмо. Люди попросту решат, что вы повредились рассудком в результате аварии.
- Именно так я себе и сказала.
- У вас нет никаких доказательств?