Пока Эдуар спасает Польшу, дамы варят варенье и пекут печенье
Настало второе утро войны. Погода была ясная, и на небе не замечалось никаких признаков войны.
Но они замечались в доме, печальном и опустевшем. Жюльен прохаживался по комнатам. Он слышал звук собственных шагов. Раньше он никогда его не слышал. Слишком шумно было в доме.
Он зашел на кухню. Жюстина чистила лук и плакала. Жюльен удалился в некотором смущении.
В передней он встретил Анжель: она несла на подносе чистые бокалы и плакала, но тихонько, боясь уронить поднос.
В курительной Аньес принялась за чтение "Войны и мира". Она плакала. В гостиной Клер писала первое письмо Шарлю и плакала.
Жюльен поднялся к себе. Это чересчур грустно, когда столько женских слез! На его кровати сидела Пуна и плакала.
- Дьявольщина! - прорыдала девочка. - Что за гадость эта война! Все кругом плачут!
Женщины начали осваивать мужские работы. В сущности, это было не так уж трудно! Со временем привыкаешь. Жюльен им помогал. Конечно, батрак из него не вышел бы, но теперь он был единственный мужчина в доме. Не мог же он сидеть сложа руки и ждать, когда кончатся каникулы! Он воспринимал это как свою обязанность. А главное, это было весело.
Например, обтирать лошадь соломенным жгутом он умел лучше, чем Жюстина. Он часто наблюдал, как это делал Матье. А иногда ухаживал за кобылой Жюлиа.
- Нет, не так! - решительно заявил он Жюстине.
- Здравствуйте, месье Жюльен!
- Вот, смотрите!
Он взял охапку чистой соломы, скомкал ее в руках и стал энергично тереть бок лошади.
Жюстина, уперев руки в бока, смотрела на него с восхищенной или, быть может, слегка насмешливой улыбкой, - понять было трудно, и он работал с удвоенным рвением, а Жюстина вытирала лоб тыльной стороной ладони и, во всяком случае, рада была передохнуть.
Выходя из конюшни, он встретил малютку Анжель, с трудом тащивщую два ведра воды. Конечно же, он взял у нее вёдра!
- Не надо, месье Жюльен! Я сама донесу!
- Нет-нет! Для вас это слишком тяжело, - возразил Жюльен, стиснув зубы.
Во дворе мадам Лакруа пыталась колоть дрова. Но получалось у нее плохо, топор не желал дважды попадать по одному и тому же месту.
Жюльен взял у нее из рук топор и в два-три мощных удара расколол толстое полено.
Через несколько дней для Жюльена стало привычным сопровождать женщин на полевые работы и на ферму. Он быстро обрел популярность, охотно брался за тяжелые работы. Он показывал свою силу. В доме остался только один мужчина, и этим мужчиной был он! Он научился пить вино прямо из кувшина и вытирать рукой несуществующие усы.
Пуна тоже хотела бы быть полезной. Но ее не принимали всерьез. Она попробовала подоить корову, но ей не удалось выжать из этого большого зверя ни одной капли!
- Как вы это делаете? - спросила она наконец, как бы признав себя побежденной.
- Надо иметь такие руки, мадемуазель, - ответила Анжель. - Этому не научишься!
- Ты что тут делаешь? - накинулась на Пуну тетя Адель, давно искавшая ее повсюду.
- Ну… я хотела помочь!
- А занятия? Тебе в школу через две недели!
- Черт возьми! А вот Жюльену повезло! Ему можно помогать!
- Потому что он мужчина! - не задумываясь, ответила тетя Адель.
До чего же грустно было Пуне! Сначала Жюлиа стала большой. Жюлиа - взрослая девушка! А теперь Жюльен стал мужчиной! А она, Пуна, так и осталась маленькой девочкой. И в школу ей идти на две недели раньше, чем кузену. Нет! Это несправедливо! Жизнь обходила ее стороной. Она застряла в детстве, вдали от событий, а через две недели - опять в школу, как всегда! С ней ничего не произойдет!
Теперь, когда служанки были заняты на полевых работах, на кухне приходилось работать дамам.
Аньес решила заготавливать консервы. Надо быть предусмотрительными и готовиться к худшему, говорила она. Это было вполне в ее духе! Заготовили множество банок с тушеной курятиной, с фрикасе из кролика в белом вине - крольчатник в том году понес огромные потери! Банок не хватило, пришлось ехать за ними в город.
- Теперь еды на много лет хватит, - заметила Адель.
- Так спокойнее!
Жюлиа попросила себе какую-нибудь работу. Клер дала ей потрошить цыплят и кроликов, и бедняжка упала в обморок. Тогда ее послали с Лизелоттой собирать ежевику. Девушки возвращались только к вечеру, до ушей измазанные ежевичным соком, весело и гордо неся полные корзинки. Пришлось купить еще банок - под варенье.
Клементина пекла печенье, пироги с ежевикой, эклеры: никогда еще в замке так вкусно не ели!
Клер не могла долго заниматься подобными пустяками. Она думала о несчастных мужчинах там, на фронте, о несчастном отце, о несчастном Шарле. Она тоже готовилась к худшему. Эту черту она унаследовала от матери. И она собрала все бабушкины и даже прабабушкины ночные рубашки, разорвала их на длинные полосы и стала щипать из них корпию, чтобы послать на фронт.
Тетя Адель сомневалась, что корпия еще используется для перевязки ран, но Клер нравилось возиться с белыми лоскутками, это ее отвлекало, - и ей не стали мешать.
Глава сорок пятая
Жюльен дарит Жюстине жемчуг
В амбар загружали солому. Мадам Лакруа правила тележкой. Жюстина и другая работница вместе с Жюльеном сидели на снопах. Головы у них были повязаны яркими косынками. Их неприглядные серые платья, надетые на голое тело и застегивающиеся спереди, больше походили на халаты. От пота под мышками и под грудью проступили темные круги. Жюстина расстегнула платье и протерла груди пучком соломы. Жюльен смотрел на нее. Она ему улыбнулась.
- Вам не жарко, месье Жюльен? Вы что, никогда не потеете?
- Месье Жюльен ведь из господ, а господа никогда не потеют! - философски заметила вторая девушка.
- Но он-то работает! Это другое дело!
Они подъехали к амбару. Тележка должна была въехать задом. Жюльен первым соскочил на землю, чтобы помочь управиться с волами.
Жюстина и вторая девушка начали сбрасывать с тележки охапки соломы. Жюльен подхватывал их на вилы и забрасывал в глубину амбара.
- Этот молодой господин силен, как трое наших батраков, - заметила Жюстина.
Вскоре работа была закончена. Девушки спрыгнули с тележки и присоединились к Жюльену, который улегся на кучу соломы, пьяный от усталости. Мадам Лакруа пошла за сидром. У Жюльена пересохло в горле, уши горели, в висках бешено стучало. Он все глубже утопал в горячей соломе, и ему казалось, что его онемевшие руки и ноги потихоньку уплывают от него. Солнце, уже опустившееся к самому горизонту, освещало амбар внутри, и в его лучах кружились золотые пылинки. Мадам Лакруа вернулась, неся по две бутылки в каждой руке. Девушки потянули Жюльена за руки с обеих сторон, чтобы помочь ему сесть.
- Давайте, месье Жюльен! Вы заслужили небольшую премию! - Женщины понимающе переглянулись и прыснули со смеху. Жюстина приподняла Жюльена за плечи, а другая девушка поднесла горлышко бутылки к его губам. Жюльен отпил порядочный глоток, его осторожно уложили на солому. Жюстина сняла с головы косынку и вытерла ему шею и подбородок.
- Вы весь в сидре, месье Жюльен!
- Славная она у нас, Жюстина! - сказала мадам Лакруа.
И дополнила эту похвалу жестом, намекающим на пышные формы Жюстины.
- Он нам так хорошо помогает! - сказала Жюстина. - Один заменяет всех наших работников!
- Не во всем, к сожалению! - заметила мадам Лакруа и расхохоталась.
Жюльен уже чувствовал себя лучше. Он бы выпил еще сидра, но ему не хотелось шевелиться, не хотелось вставать. Он ждал, пока Жюстина снова приподнимет его за плечи, а другая девушка поднесет горлышко бутылки к его губам. Ему хотелось бы, чтобы с ним возились, как с малым ребенком. Он услышал, как открывают вторую бутылку, и издал что-то вроде повелительного агуканья. Жюстина подала ему бутылку, и он стал жадно сосать сидр из горлышка.
- Осторожно, месье Жюльен, - хохотала мадам Лакруа, - а то вы чересчур разбухнете!
Остальные покатились со смеху. Жюстина взяла бутылку у Жюльена.
- Я тоже заслужила небольшую премию!
И в три глотка допила бутылку.
- Жюстина, ты тоже разбухнешь! - сказала мадам Лакруа.
Жюстина поднялась и встала перед Жюльеном, положив руки на бедра, расставив ноги, выпятив грудь и втянув живот.
- У меня талия, как у пятнадцатилетней! Правда, месье Жюльен?
Все опять засмеялись. Мадам Лакруа решила, что момент подходящий, и тихонько толкнула локтем вторую девушку. Обе они вышли, а Жюстина открыла еще одну бутылку сидра и плюхнулась на солому рядом с Жюльеном.
- Бедный малыш… Сегодня он хорошо выспится! - рассмеялась вторая девушка, выйдя из амбара.
- А все-таки у нее ветер в голове! - сказала мадам Лакруа.
- Это темперамент у нее такой. Она мне говорила, что ей это нужно каждый день. И даже два раза в день! А теперь, когда ее парень уехал…
- Слушай, всем нам сейчас несладко! Каждая могла бы себе в оправдание сказать то же самое!
Жюстина еще раз поднесла бутылку Жюльену, а Жюльен поперхнулся, закашлялся и обрызгал себе рубашку.
- Да вы весь мокрый, месье Жюльен! Это вредно при такой жаре. Вы простудитесь.
Недолго думая Жюстина вытащила полы рубашки из брюк и расстегнула ее. Жюльен безумно перепугался. После приключения с Матильдой похотливые мечты часто посещали его по ночам. Но проснувшись, он отгонял их. Ведь эта история так скверно кончилась! Жюстина погладила его по груди.
- Как у вас сердце бьется!
Жюльен испуганно уставился на дверь амбара: она даже не была закрыта! Кто угодно мог войти сюда!
Жюстина приложила ухо к его груди.
- Можно мне послушать, как оно бьется?
Через минуту она поднялась и пристально взглянула ему в лицо.
- Вы волнуетесь, месье Жюльен?
Жюльен утвердительно кивнул, не сводя тревожного взгляда с двери. Какое несчастье случится на этот раз? Ему хотелось встать и проверить, не разгуливает ли кто-нибудь поблизости? Но Жюстина толкнула его, опрокинув на солому. Потом улеглась на него, и вскоре он почувствовал, как соломинки покалывают ему голые ягодицы.
И опять она пристально взглянула на него.
- Куда это вы так уставились? - спросила она с интересом.
- Пытаюсь увидеть что-нибудь снаружи, - запинаясь, ответил он.
- Нашел время! - воскликнула она. - Сейчас я тебе покажу кое-что получше!
Она приподнялась и встала на колени, чтобы стащить с себя платье. Под платьем у нее ничего не было. Жюльен был так поражен, что наконец оторвал взгляд от двери. Широко раскрытыми глазами он смотрел на невероятно пышную рыжую поросль, поднимавшуюся у Жюстины до самого пупка, покрывавшую ляжки и свисавшую между ног наподобие помпона. Жюстина, хорошо знавшая мужчин, не сомневалась в произведенном впечатлении. Но во взгляде Жюльена была такая оторопь, что ее это даже тронуло.
- Хочешь увидеть остальное?
И она гордо повернулась спиной, расставив ноги, чтобы показать меховую накидку, прикрывавшую ее сзади и прекрасно сочетавшуюся с муфтой, которую она носила спереди: надо полагать, руки у нее никогда не мерзли.
Вернувшись в прежнее положение, Жюстина сразу заметила немую дань восхищения со стороны Жюльена, до глубины естества взволнованного ее прелестями. Пусть дверь остается открытой! Пусть Аньес врывается сюда со всеми домашними! Все равно это не помешало бы Жюльену выразить свой восторг так наивно и так красноречиво, что Жюстина ответила комплиментом на комплимент:
- Какой вы здоровенный!
И она обрушила на это юное богатство столько пыла и столько ласк, что Жюльен не смог устоять: слишком долго он ждал, слишком много ночей провел в мечтах, неотрывно глядя на дверь!
- Осторожно! Осторожно! - простонал он вдруг.
Поздно! Жюстина приподнялась, несколько разочарованная, и увидела, что ее рыжий мех весь усыпан отборным жемчугом.
- А вы чувствительный, месье Жюльен! Ну ничего! Сейчас мы опять наберемся сил.
Она откупорила последнюю бутылку сидра и протянула Жюльену. Он отпил несколько глотков.
- Это поможет вам расслабиться! В следующий раз не будете такой нервный.
И она заставила Жюльена выпить почти всю бутылку.
Потом напилась сама и улеглась рядом с мальчиком, у которого на данный момент внутри все было тихо, если не считать бурчания в животе.
- Ну же! - подбадривала его Жюстина. - Перед тем как идти на абордаж, надо поднять флаг!
Но Жюльена сильно кренило.
- Кажется, вы заставили меня слишком много выпить, Жюстина.
Нельзя же было оставаться на месте! Жюстина изо всех сил тянула за фал, налегала на снасти и такелаж. Уж она-то знала, как управлять кораблем! Она прошла через множество испытаний: мертвые штили, затишья после бури, коварные мели! Немного терпенья, немного уменья - и можно снова пускаться в путь!
Ничего не поделаешь! Жюльен заштилел в куче соломы. Он даже храпел! Раздосадованной Жюстине пришлось завершить путешествие в одиночку, с помощью весла.
Затем она оделась и вышла из амбара, оставив Жюльена, уносимого своевольным течением.
Глава сорок шестая
Жюльен вновь предлагает Жюстине жемчуг, но она отказывается
Было уже почти темно, когда в амбар зашла мадам Лакруа. В слабом свете лампочки, висевшей под самой крышей, она стала искать Жюльена.
- Месье Жюльен! Пора ужинать!
Нога спящего высовывалась из соломенной подстилки, и мадам Лакруа споткнулась об нее. Жюльен разом проснулся и увидел, что лежит голый, как младенец в Рождественских яслях, а перед ним стоит, улыбаясь, мадам Лакруа. В смущении он взял горсть соломы и положил на живот.
- Эту зверюшку, месье Жюльен, соломой не накормишь! - рассмеялась жена управляющего.
Она прислонилась спиной к двери, а Жюльен стал торопливо одеваться. Он стоял задом к ней, но чувствовал, что она продолжает с легкой улыбкой наблюдать за ним. В этой улыбке сквозила насмешка и еще что-то, чему он не мог дать название. Неужели она не могла смотреть в другую сторону? Чтобы выйти, ему пришлось пройти мимо нее.
- А что скажет ваша мама, если увидит это?
И она вынула из волос Жюльена две соломинки. Потом достала платок, смачно плюнула в него и провела им по лицу Жюльена.
- Теперь вы чистый, как новенький су!
Когда он пришел в столовую, ужин был окончен и все уже вставали из-за стола.
- Извините меня! Я заснул!
- Воспитанные люди в таких случаях просят, чтобы их не ждали! - сухо сказала Аньес.
- Он слишком много работает, - вступилась тетя Адель. - Жюльен, милый, иди поешь чего-нибудь на кухне!
Жюльен сожрал в холодном виде банку фрикасе из кролика в белом вине и банку цыпленка в пряном соусе. На десерт он съел две тарталетки с ежевикой. И в этот момент вошла Жюстина, неся из столовой грязную посуду. Она даже не подняла глаз на Жюльена, ей было слишком некогда. Она бросила приборы в раковину, где уже лежали пустые банки, открыла кран и начала все мыть.
Жюльен, опешив, глядел на нее: она не улыбнулась, не подмигнула ему, просто повернулась спиной и вся ушла в мытье посуды. Вилки стукались о банки, пена перетекала через край раковины, а он, Жюльен, значил не больше, чем один из этих пузырьков, с треском лопавшихся в воздухе. Невероятно! Два часа назад они с Жюстиной хотели принадлежать друг другу, разве не так? Да! Принадлежать друг другу! А теперь - такая разительная перемена!
Он встал, он хотел по крайней мере объясниться с ней, заявить о своих правах, нельзя же так грубо порвать с ним, он хотел только сделать ее счастливой, она еще убедится в этом! Убедится!
Он тихонько подошел к ней сзади и поцеловал в затылок - неуклюже, но с чувством. В ответ его сердито оттолкнули.
- Но… Я думал…
- Думал? - воскликнула Жюстина. - А ты не думай!
- Но… Это было только что!
- Что было, того уже нет! Надо было суметь этим воспользоваться, приятель!
Глава сорок седьмая
Как Жюлиа увидела у кузена соломинку, но отнюдь не в глазу
Жюльену оставалось только присоединиться в гостиной к людям своего круга. Дамы играли в бридж. У Жюлиа было преимущество. Мягкий свет лампы, сделанной из китайской фарфоровой вазы, подчеркивал белизну ее точеных пальцев. Жюльен сел на диван напротив Жюлиа и снова задумался о романтических и безответных чувствах, которые испытывал к кузине.
Пуна села рядом с ним.
- Что это у тебя тут?
- Где? - рассеянно вздохнул Жюльен.
Пуна показала пальцем. Жюлиа подняла голову и посмотрела тоже.
- Да вот же! - сказала Пуна и прыснула от смеха.
У Жюльена из ширинки торчала соломинка, он стал ее вытягивать, стараясь не привлекать к себе внимания, но теперь все смотрели на него, а соломинка оказалась длинная-предлинная, и как это он ее не почувствовал? По меньшей мере сантиметров пятнадцать. Нет, двадцать! Пуна, естественно, корчилась от смеха! А партия в бридж была прервана!
- Что происходит? - спросила тетя Адель.
- Пойду-ка я спать… Спокойной ночи! - сказала Жюлиа, вдруг вставая.
Глаза девушки сверкали так грозно, что Жюльен отвел умоляющий взгляд.
Глава сорок восьмая