Особенно дотошно выспрашивал Рахманов; его, истинного собачники, интересовало абсолютно все. Понятно, я обстоятельно рассказывал, что Альме пришлось пережить, и как я ухаживал за ней после операции; упомянул и о "собачьей школе" и пригласил Баксика в нее.
Рахманов с женой близко к сердцу приняли судьбу моей подружки, то и дело подходили к Альме, гладили ее, рассматривали шрам, сочувственно вздыхали.
- Альма! Звучит красиво, - произнес Рахманов и закатил глаза, давая понять, что вот-вот улетит в небо, но все же остался на земле: - Под Симферополем есть речка Альма. Красивая такая речушка. Я в ней купался.
Супруги похвалили ветеринара Неведова и священника-поэта Нежданова, который "наверняка помолился за Альму, и Бог помог ей". Мое участие в операции и лечение Альмы на даче супруги почему-то пропустили мимо ушей. Рахманов даже с некоторым вызовом пробормотал:
- То, что ты сразу не взял Альму к себе, а стал ее куда-то пристраивать - большой грех! Бог тебя накажет.
- Поздравляем тебя с новым верным другом! - торопливо сказала Таисия, сглаживая страшное предсказание мужа. - Спасибо за приглашение Баксика в "школу", но он у нас и так ученый. Все знает и все умеет, как наш папа, - Таисия нежно посмотрела на Рахманова, и он засиял от счастья.
После этого супруги заговорили о своем участке. Подобревший Рахманов, обращаясь ко мне, со смешком заявил:
- Я мастер лопаты и граблей. В саду и огороде всегда много работы, но пока работаешь руками, голова свободна, можно сочинить стишок.
- А я мастер прополки и поливочного шланга, - сообщила Таисия. - Я с удовольствием работаю в огороде. Утром выхожу из дома и здороваюсь с деревьями и кустами, с помидорами и огурцами… На мою любовь и они отвечают любовью. Потому у нас большой урожай. И самые высокие деревья, и самая зеленая трава.
В этот момент деревянный петух заорал снова - к забору Рахмановых на велосипеде подъезжал Нежданов. Я уже говорил, что он дружил с Рахмановым, ведь людей ничто так не связывает, как общие взгляды и увлечения.
Нежданов выглядел расстроенным. Оставив велосипед у калитки, он, вместо приветствия, только всем кивнул, устало сел на скамью перед дачей и покачал головой:
- Ну и приключение выпало мне сегодня! Представляете, рано утром еду по шоссе в Истру, вдруг вижу - по тропе вдоль обочины катит мальчуган на детском двухколесном велосипеде. Ребенку лет восемь-десять. Вокруг ни поселка, ни деревни, а он едет неизвестно куда. Голова понуро опущена, рубашка и штаны в комьях земли - видно падал. Я притормозил, крикнул: "Мальчик, остановись!" Он остановился, я подошел, спрашиваю: "Как тебя зовут, сынок?" Он говорит: "Алеша". Лицо у него чумазое, глаза от пыли воспалились, на руках ссадины. "Куда же ты едешь, дорогой мой?" - спрашиваю. "К бабушке", - говорит. "А где бабушка живет?". "В деревне". "А как называется деревня?" "Степаново". А я знаю, эта деревня за тридцать километров от Истры.
Нежданов на минуту замолчал, перевел дух и продолжил:
- Я понял, с ребенком что-то случилось, и решил его прежде всего накормить, а потом уже выяснять что и как. "Я знаю деревню твоей бабушки и отвезу тебя туда, - говорю. - Но вначале давай приедем в Истру и поедим. Есть хочешь?" Он кивнул. Я привязал его велосипед к багажнику, его самого посадил на раму и мы поехали. По пути он рассказал: "Папка погиб на стройке, мамка умерла". Его отдали в детдом. А когда родители были живы, его на лето отправляли к бабушке в деревню. Он помнил собаку Зину… "В детдоме плохо, - говорил. - Хочу жить с бабушкой… И Зина по мне скучает"…
- Бедный мальчик, - обеспокоено вздохнула Таисия.
- Как я выяснил, он сбежал из детдома, - продолжил Нежданов. - "После завтрака сел на велосипед и незаметно уехал" - так Алеша сказал. Ехал уже третий день, представляете? Ночевал у дороги в кустах, бедняга…
- Смелый парнишка, - заметил Рахманов.
- Но как он определял дорогу? - вставил я.
- Помнил, что надо доехать до Истры, а дальше собирался спросить у кого-нибудь, - пояснил Нежданов и возобновил рассказ: - В Истре, в монастыре, Алешу накормили, нам выделили машину и я отвез его к бабушке… Она обрадовалась внуку… Она хорошая, ходит в церковь… Но пенсия у нее маленькая. Вот теперь надо помочь ей с опекунством, с пособием на внука, надо устроить Алешу в школу…
- Хорошо, что так закончилось, - вздохнула Таисия.
А я вдруг заметил, что Альма с Баксиком давно не играют и, разинув рты, внимательно слушают священника-поэта. Рассказ об Алеше произвел на них сильное впечатление.
- Я, пока ехал к вам, сочинил про Алешу стихотворение, - снова заговорил Нежданов. - Называется "Маленький отважный путешественник". Послушайте!
- Я послушаю из дома. Пойду накрывать на стол, - Таисия поспешно встала со скамьи (похоже, она уже устала от стихов мужа).
За обедом Нежданов сказал:
- А в церкви у нас приключения другого рода. Представляете, недавно кто-то икону утащил. Небольшую иконку, но намоленную, дорогую для прихода. И кто до такого святотатства дошел?!
Альма с Баксиком, лопавшие кашу у крыльца, одновременно встрепенулись. Баксик что-то буркнул, Альма завыла.
- Негодует, - уточнил я.
- Вот и прихожане мои возмущены, - сказал Нежданов. - Они люди хорошие, совестливые.
- Милицию ты вызывал? - спросил Рахманов.
- Участковый приезжал, сказал "будем искать". Я об этом случае тоже написал стихотворение, послушайте!
Глава девятнадцатая. Кое-какие горькие мысли. Альма спасает мне жизнь
Наш поселок окружает лес. Не очень дремучий, но все же в нем можно заблудиться, если потеряешь ориентировку, ведь известно, что в лесу человек ходит по кругу. Когда поселок только строился, из леса не раз прибегали всякие животные. Однажды, когда мы с братом ставили забор, на нашу улицу вбежало семейство лосей. Заметив нас, лосиха сразу повернула обратно в лес, а лосенок прижался к отцу, большому рогатому быку. Некоторое время сохатый с теленком наблюдали за нами, потом развернулись и заспешили вслед за лосихой. Бывало, на улице появлялась лисица или увидишь зайца - стоит "столбиком", крутит головой в разные стороны; услышит лай собаки, драпает в лес.
Сейчас в поселок никто не забегает. Всех животных перестреляли охотники - "люди без души", как их называет Нежданов.
В ту осень добивали последнюю живность - белок в лесу и уток на озерах. После каждого выстрела Альма пряталась под террасу и тряслась от страха. А я думал: "Дикари в Африке убивают животное по необходимости и просят у него прощения. А, так называемые, цивилизованные охотники убивают ради адреналина, устраивают себе развлечение, и потом хвастаются трофеями. Некоторые большие начальники, и даже мэры и губернаторы, совсем обнаглели - охотятся с вертолета в заповедниках, убивают животных, занесенных в Красную книгу! Об этих преступлениях говорят по телевидению, но ни одного из "власть имущих" не посадили. Можно ли спокойно на это смотреть?!"
Что еще исчезло в нашей местности, так это цветы. Раньше в лесу было множество цветов, и все крупные: колокольчики - с кофейную чашку, ромашки - с блюдце. Сейчас цветов почти нет, а те редкие, которые встречаются, - мелкие и блеклые. Все оттого что "любители букетов" рвали самые крупные и красивые экземпляры, и постепенно цветы выродились. Некоторые, вроде ландышей и лесных купав, исчезли совсем. Такие дела, ребята, такие дела.
Всех, устраивающих вылазки на природу, можно разделить на два сорта: на племя варваров - то есть, тех, кто в лесу бросает полиэтиленовые пакеты, бутылки, банки, всякие бумаги, кто может сломать живое деревце, пнуть муравейник, и на "зеленых", тех, для кого лес - заповедное место красоты, владения животных. Надеюсь, ребята, вы из числа "зеленых". Мы с Альмой самые что ни на есть "зеленые". "Зеленей" не бывает.
Кстати, именно "зеленые" считают, что никто иной, как человек уродует нашу планету: вырубает леса, строит плотины, возводит заводы, загрязняет моря, отравляет газами атмосферу. От этой деятельности пересыхают реки, тают ледники, вымирают животные. Говорят, сейчас стали бережней относиться к природе. Не знаю, как вы, ребята, но я особых сдвигов не вижу. Вроде, где-то что-то делается, но больше на словах, а если и делается, то из рук вон плохо. Факт остается фактом: каждый день на земле исчезают десятки растений и животных. Исчезают навсегда! Только на вас, ребята, надежда. Уверен, вы постараетесь, сделаете все, чтобы сохранить нашу планету, какой она еще остается.
Но вернемся в поселок. Несколько раз мы с Альмой ходили за грибами. На первых "дарах природы" я объяснил юной грибнице, какой гриб ценный, какой так себе. Альма все поняла и начала носиться меж деревьев, как слаломистка. Найдет сыроежку - лает один раз, заметит подосиновик - лает два раза, ну а если попадется боровик, заливается на весь лес. Я подойду, срежу гриб, а Альма вертится рядом, улыбается, ждет, когда ее похвалю. Так и собирали грибы - Альма находила, а я срезал. И всегда возвращались с полной корзиной, хотя отправлялись в лес позже всех. Некоторые грибники вставали чуть свет и часами бродили по лесу, но набирали всего ничего, а мы днем заглянем на полчасика - все! - корзина доверху.
Как и многие животные, Альма предчувствовала опасность. Однажды в лесу нас застала гроза. Мы сильно промокли и уже направились к поселку, как вдруг Альма остановилась и, гавкнув два раза, кивнула на поляну, где виднелось несколько подосиновиков. Я тоже остановился в раздумье - собирать грибы или не тратить на них время, корзина и так была почти наполнена. Внезапно Альма прыгнула на меня, схватила за рубашку и потащила в сторону. В ту же секунду, на место, где мы только что стояли, рухнула огромная сухая ель. Не было слышно ни треска, ни шума ветвей соседних елей, которые задевало падающее дерево, но Альма, каким-то непонятным образом, почувствовала угрозу за нашей спиной.
И был еще случай, когда Альма спасла мне жизнь. В тот день мы пошли в лес под вечер. Быстро набрали полную корзину и тут - сам не знаю с чего - я вздумал пройти весь лес насквозь, узнать его получше, набрести на "интересные места", которые непрестанно расписывал заядлый грибник Рахманов.
- Лес простирается всего на три километра, - говорил он. - За ним интересные места: деревня и озеро - красотища, глаз не оторвешь! Там - шоссе и ходит автобус до Истры. Он идет и мимо нашего поселка. Можно спокойно подъехать к нашим домам.
Так я и решил - посмотреть "интересные места" и вернуться на автобусе. Не знаю почему - возможно, мы с Альмой немного поплутали, но лес тянулся больше, чем три километра. Незаметно село солнце, стало темнеть, а лес все не кончался. Альма, которая вначале с радостью встретила мою затею, теперь недовольно сопела и тревожно посматривала по сторонам; раза два вообще останавливалась и, поскуливая, звала меня назад, к поселку. Наконец, я и сам решил вернуться, но в этот момент заметил - впереди деревья поредели и за ними открывается ровная поляна со светлой травой и какими-то цветами, похожими на свечи. "Действительно, интересное местечко", - подумалось.
- Все Альма, лес кончился! - бодро возвестил я. - Где-то здесь должна быть деревня, сядем в автобус, с комфортом вернемся домой. Вперед, дорогая!
Я устремился к поляне, но, сделав несколько шагов, внезапно по пояс ушел в темную топь. Да, ребята, светлая травка оказалась лишь приманкой для доверчивых грибников, на самом деле поляна была болотом-ловушкой. Очутившись в хлипком месиве из трухи и гнили, я сразу повернул назад, кинул корзину в сторону земли и попытался выбраться на твердую почву, но не тут-то было! Топь и не думала меня отпускать. Чуть шевельну ногой - еще глубже ухожу в вязкую жижу. Я словно попал в капкан.
Альма бросилась мне на выручку; еще секунду и она, вслед за мной, увязла бы в трясине, но я успел крикнуть:
- Стой! Назад! Ищи толстую ветку и протяни мне!
Альма забегала вдоль болота, но, как назло, подходящей ветки поблизости не было. А меня уже засосало по грудь, несмотря на то, что я старался не двигаться и цеплялся за травы, торчащие из хляби.
Наконец, Альма нашла сосновую ветку и протянула один конец мне, другой схватила зубами и уперлась лапами в землю, готовая тащить меня "на буксире". И, наверняка, вытащила бы - она не из слабых, но ветка оказалась сухой, она обломилась, как только я за нее ухватился.
- Ищи ветку с листьями! - крикнул я. - Или сломай тонкое деревце!
Между тем, у меня на поверхности уже оставалась одна голова, я только что не пускал пузыри. Последнее, что я помню - мне в лицо тычутся ветки с листвой. Как я за них ухватился и как Альма вытащила меня - не помню. Очнулся я уже на твердой земле. Альма, отчаянно пыхтя, рывками давила мне лапами на грудь - делала искусственное дыхание. Заметив, что я открыл глаза, Альма лизнула меня в нос и облегченно вздохнула. Я приподнялся и обнял свою спасительницу.
А сумерки все сгущались, нас стали донимать комары, мы оба дрожали - я от прилипшей мокрой одежды, Альма - от темноты; она все время прислушивалась к лесным звукам и пугливо озиралась (вы же помните, с темнотой у нее связаны страшные моменты). В общем, мы оказались в положении - хуже не придумаешь. Но надо было что-то делать. Я поднялся, нашел корзину с несколькими грибами (большинство выпали, после того, как я отшвырнул ее) и сказал Альме:
- Где-то здесь должна быть деревня, надо обойти болото.
Альма принюхалась и покачала головой: - Я не чувствую никакого жилья, за болотом снова начинается лес.
Присмотревшись, я, и в самом деле, разглядел за "поляной" деревья.
- Пойдем назад через лес, я найду дорогу к поселку, - пролаяла Альма. Мне ничего не оставалось, как подчиниться ей.
Мы углубились в ночной лес. Я брел за Альмой и видел перед собой только ее желтый пушистый хвост. То и дело меня по лицу хлестали ветки, руки обжигала крапива; несколько раз я спотыкался о корни и падал - тогда Альма останавливалась и поджидала меня.
Через час с небольшим, четко выдерживая направление, словно по компасу, Альма привела меня к поселку, именно к нашей улице, где мы входили в лес. Но гораздо больше меня поразило не это, а мужество Альмы - то, что она в трудной ситуации преодолела страх перед темнотой. И не паниковала, а действовала трезво, решительно. Это, скажу вам, качество настоящих героев.
Глава двадцатая. Чудеса в нашем поселке
Вы, ребята, заметили, что нашим посельчанам свойственно чувство прекрасного? Гришка с Мишкой построили дворец из глины, бухгалтерша поселка сочинила стишок, сторож нарисовал Альму, мастеровитый Рахманов сотворил часовню и деревянного петуха. А поскольку в нашей местности маловато полевых цветов, посельчане разводят садовые. Чтобы восполнить прекрасное. У некоторых палисадники попросту ломятся от напора цветов. Кое-кто и себя украшает цветами: женщины прикалывают их к волосам, мужчины носят в петлицах рубашек. Все понятно - красота устанавливает хорошее настроение.
Вообще, скажу вам, наш поселок можно назвать цветочным. Посудите сами, в дренажных канавах полно кочек с незабудками, пожарный водоем покрывают розовые цветы водяной гречихи - водоем похож на плавающий сад. На одном участке, словно десятки солнц, красуются желтые корзинки подсолнухов, на другом и вовсе происходят чудеса: на крапиве и лопухах, каким-то странным образом, вдруг появляются… тюльпаны. Одни говорят, что хозяин участка, ради шутки, привязывает благородные цветы к диким растениям, другие уверены, что хозяин вывел новый сорт флоры и ему, как гениальному ботанику, надо дать Нобелевскую премию.
Впрочем, чего-чего, а чудес в нашем поселке хватает. Правда, здесь оговорюсь - как правило, чудеса видят те, кто хочет их видеть.
Рядом с домом Рахманова стоит маленький ветхий домишко, в который уже много лет никто не приезжает. Говорят, старики, хозяева дачи умерли, а их детям неприглядное старое жилье не нужно. Домишко весь оплетен плющом, зеленые "змейки" оплетают и стены, и крышу строения; в середине лета, когда плющ разрастается, дача полностью скрывается за листвой, не видно ни окон, ни крыльца, дача похожа на таинственный терем. Считается, заросший дом - плохой знак. Не знаю, не знаю. Но Гришка с Мишкой не раз говорили мне, что в даче живет летающий дракон.
- Он по ночам облетает поселок, - шепотом сообщал Гришка.
- У него маленькая голова и длинный хвост, - тихо объяснял Мишка.
Как-то они меня допекли этим драконом - стали говорить, что он таскает кошек и может напасть на Альму.
- Ладно, - сказал я. - Пошли, выясним, кто живет в том доме.
Мы пришли к Рахманову, и я спросил приятеля напрямик:
- Это правда, что оттуда по ночам вылетает дракон?
- Абсолютная правда, - серьезно подтвердил Рахманов. - Но я его заарканил. Сейчас принесу.
Он ушел в сарай и вернулся с большим бумажным змеем. Впереди у змея висела, похожая на птичью голову, гайка, сзади болтался длинный хвост из мочалок.
- Вот он, красавчик, дружок моего петуха, - с гордостью заявил Рахманов. - Перед грозой я запускаю его на тонкой проволоке, и привязываю к штырю, - он кивнул на железный прут в огороде. - Чтобы молния уходила в землю. А то еще шарахнет в телевизионную антенну. Здорово я придумал, что скажете, ребята?
Мои спутники смущенно закивали.
Но случаются у нас и настоящие чудеса. Ну разве не чудо - во время дождя в поселке появляются заколдованные места, куда не попадают водяные струи. Представьте себе - вокруг льет, как из ведра, а вы словно под стеклянным колпаком, стоите абсолютно сухой, на вас не попадает ни капли. Гришка с Мишкой знали такие места и, как только начинался дождь, звали нас с Альмой под "невидимый зонт".
После дождя в поселке стоит мутная тишина, приветствуя солнце, распускаются цветы, вновь начинают петь птицы. Но все это происходит и в других поселках, а вот где увидишь сразу три радуги? А у нас они в порядке вещей. Маленькая радуга над канавами, средняя - над поселком, гигантская - над всем Истринским районом.
Вы не поверите, но у нас случаются и миражи. В знойный полдень, когда от земли струятся горячие испарения, неожиданно над поселком появляется его зеркальное отражение. Со стороны Алехново отчетливо видно, как в воздухе висят дома, деревья, машины. Представляете это незабываемое зрелище? Однажды мы с Альмой даже видели бегущего по небесной улице Баксика - Альма поприветствовала его лаем.
Есть в нашем поселке выбитая площадка, где подростки на скейтбордах выделывают всякие трюки. На том клочке земли нет ни одной травинки, но время от времени ребята сталкиваются с необъяснимым - приходят на площадку со своими досками, а там густая трава, как будто кто-то постелил зеленый ковер. Каким-то странным образом на следующий день трава исчезает, а потом внезапно появляется снова. Это повторяется каждую неделю, как по расписанию.