7
Утром Котел встал насупившийся, долго приглаживал шевелюру, пока не сделал из нее шлем, а Кука после сна вообще туго соображает - он тупо смотрел себе под ноги.
Мы вышли на глухом полустанке; все железнодорожное полотно было залито солнечным светом.
- Погодка - фантастика! - Кука потянулся и окликнул стрелочника. - Эй, далеко ли до реки?
- На "кукушке" с полчаса, - стрелочник кивнул в сторону узкоколейки, где маячил прямо-таки игрушечный паровозик с одним допотопным вагончиком; паровозик был похож на первую паровую машину с вывернутыми наружу внутренностями; он отчаянно пыхтел и фыркал, изрыгая клубы пара, расплевывая по сторонам горячие брызги.
Мы припустили со всех ног и через несколько минут уже качались в полупустом вагончике, который скрипел, лязгал, мяукал и вообще казалось вот-вот развалится. За окном тянулись луга, потом показалось картофельное поле, на котором копошились молодые люди.
- Студенты помогают убирать урожай, - пояснил Кука и без того ясный факт. - В коллективизме, взаимовыручке есть великий дух братства.
- Отрывают студентов от занятий, - насмешливо выдавил Котел. - Вон в Америке, всего три процента населения занято в сельском хозяйстве, а обеспечивают необходимым всю страну, а у нас столько земли и продукты закупаем у западников. Страна с такими пространствами, такими богатствами не должна быть беднее других! Впрочем, наш ленивый народ и не достоин таких пространств.
- Чушь несешь! - вскинул руки Кука. - Наш народ и трудолюбивый и талантливый, да еще незлобивый, отзывчивый, простодушный, доверчивый - да попросту святой! Даже немного беззащитен в своей доверчивости и наивности, и этим пользуются разные негодяи.
Я хотел было напомнить Котлу, про духовные ценности, но, опередив меня, Кука продолжил:
- И что ты, Котел, все нажимаешь на материальную сторону?! Да в твоей Америке у большинства только личные интересы. Им с детства прививают инициативу, предпринимательство, внушают, что счастье в богатстве. Идиотизм! Если у твоего отца деньги, ты уже получаешь фору, а если ты родился застенчивым и в бедной семье, тебе что, крышка?!
- Правильно их воспитывают - рассчитывать только на себя, - хмыкнул Котел. - Из таких и вырастают личности.
- Перестань! - вспыхнул Кука. - В большинстве своем американцы примитивы, их основа - культ денег. Уж я не говорю о том, что капиталисты, думая о прибыли, плевать хотели на больных и нищих в бедных странах, на экологию, ведь бизнес это жадность… Кстати, выбирая между богачом, у которого только накопительство в башке, и бедняком, живущим духовными интересами, ты сам выберешь бедняка. У меня, к примеру, есть все необходимое для жизни, а всякие роскошества мне не нужны. И вообще деньги в России никогда не были главным. У нас главные ценности - общение, творчество, духовность.
- А почему благополучие исключает духовность?! - важным тоном произнес Котел. - Да в Америке такая культура, которая тебе и не снилась. В каждом колледже симфонический оркестр.
- Брось! - нахмурился Кука. - Я знаю, что такое массовая культура! Все эти боевики, голые девицы! Фигня! Дешевка!
- А Джек Лондон, а Марк Твен, а…
- Это единицы, а в основном американское искусство погрязло в коммерции, рассчитанной на низкие вкусы, - Кука уже побагровел от натуги. - Пусть у нас все примитивней, но чище, пусть мы бедные, зато щедрые, а они все жмоты. У нас тяга к общению, а у них каждый сам по себе. И потом, я должен быть там, где борются, плывут против течения, где несчастные, где нужна моя помощь. Я многим помогаю устроиться с жильем, работой. Благополучная жизнь не для меня. Благополучие - болото, оно засасывает, убивает высокие стремления.
- Мне иногда кажется, что мы на планете - всего лишь подопытные кролики, - тончайшим образом я встрял в спор приятелей. - Что кто-то наблюдает за нами и однажды скажет: "Ну, людишки, поиграли в социалистов, капиталистов и хватит, а то еще развяжете атомную войну и всю планету угробите, нарушите равновесие во вселенной. Вот вам рецепт идеального общества и кончайте распри, а то вмешаемся и вам будет худо".
- Ты Бога имеешь в виду? - решил прояснить Котел. - В некотором смысле?
- В Бога я не верю, - заявил Кука. - Мне не нужна его помощь, я рассчитываю только на свои силы. Но верю в какие-то внеземные силы.
- Это и есть Бог, - проникновенно сказал Котел. - Заметь, время от времени человечество охватывают опустошительные болезни: то чума, то туберкулез, то рак. Это наказание за воинственность и безнравственность. В некотором смысле.
- Ерундистика! Не владеешь ситуацией! - махнул рукой Кука, и дальше выразился следующим образом: - Возникновение болезней объясняется законами природы. В мире постоянно возникают и отмирают различные формы жизни. Одни микробы под влиянием среды неслабо размножаются, другие исчезают…
Я усмехнулся:
- Если Бог есть, то он создал жестокий мир, в котором постоянно льется кровь, все живое уничтожает друг друга. Мы с вами создали бы что-то получше.
- Без проблем! - кивнул Котел. - Бог забыл про табу на уничтожение себе подобных. Я вообще не верю в теорию Дарвина. Я знаю откуда люди взялись, у меня есть экзотическая версия. Вот скажите, почему на земле войны, насилие, злость? Отвечаю. Мы потомки преступников, которых выселили с других планет. У нас насилие в крови. Причем негров переселили с жарких планет, эскимосов с холодных…
Кука что-то возразил Котлу, и они продолжили спор, правда, уже в менее накаленной атмосфере, но это и понятно - сама тема требовала серьезного подхода.
Вот за такими разговорами мы и доехали до ближайшей к реке станции - забыл ее название. Собственно, станция, громко сказано. Перед нами открылась обычная платформа с навесом. За платформой на утрамбованном пятаке женщины устроили рынок: прямо на земле разложили кучки овощей; здесь же бродили куры и дворняжки, чуть в стороне пролегала грунтовая дорога - вот такой словесный набросок той местности, и все под раскаленным небом.
Нам объяснили, что до реки шесть километров и посоветовали поймать попутную машину. Мы вышли на дорогу. Целый час голосовали, и все без толку; в сторону реки прошло с десяток легковушек, но ни одна не остановилась. Некоторые шофера, завидев нас, даже прибавляли газа. Меня охватила некоторая досада, Кука сжал кулаки.
- Дело принимает увлекательный оборот. Вот тебе и всеобщее братство, - язвительно промямлил Котел, но тут же около нас притормозил запыленный грузовик с полным кузовом грибников.
- Сидай, попутчики! - крикнул шофер, приоткрыв дверь.
Мы кое-как примостились на лавках, и машина покатила, вернее запрыгала, словно на огромной стиральной доске. Через десять минут от тряски у меня разболелся живот, а потом, когда дорога перешла в сплошные ухабы и грузовик стало кидать из стороны в сторону, затошнило. Я еле дотерпел до конца пути - небольшой деревни, где не было ни души, даже собаки и куры попрятались от свирепой жары.
- Кайф! Уютная деревушка, - отдуваясь, сказал Кука.
- Дома какие-то приплюснутые, - злорадно проговорил Котел. - И не видно телевизионных антенн.
- Приехали, вылазь! - крикнул шофер. Мы заплатили ему десять рублей, грибники рассчитались подосиновиками и подберезовиками.
- Как пройти к реке? - осведомился Кука у грибников.
Те кивнули на тропу, петлявшую в низине.
- Дуйте прямиком!
Мы побрели по лугу. Вокруг было полно цветов - перед глазами рябило и плыли какие-то темные точки, от сильных приторных запахов голова отяжелела и гудела, но главное, цветы были на невероятно высоких стеблях и чтобы разглядеть тропу, приходилось подпрыгивать.
8
Наконец, притопали к реке - глинистому склону, скользкому, хоть на лыжах кати. Ближе к воде глина перешла в непролазный ил - ступишь, ногу не вытащишь. И повсюду какие-то кратеры, из которых с бульканьем вырывался пар. Ну, скажу вам и река в том месте! Никто, даже я не мог такого предположить - вся заросшая и узкая; вода цвела и выглядела зеленой кашей. По реке, словно черти, плыли коровы.
На противоположном берегу, среди огородов, похожих на одеяла из лоскутов, стояла еще одна деревня. Она располагалась вдоль реки и смотрела на свое отражение, которое почему-то было сильно увеличено и смещено - видимо, от напора солнца. Эта деревня была побольше, чем предыдущая, но дома в ней стояли чересчур тесно, и казалось, ссорятся за лучшее место. За деревней темнел лес.
- Самое главное в незнакомом месте - найти хорошего товарища, - додумался Котел. - Тогда все устроится.
- Неслабо мыслишь. Продолжай, развивай свои мысли, - хмыкнул Кука и, расправив плечи, демонстрируя отличную физическую подготовку, куда-то понесся с бравым видом, искоса посматривая на себя, наслаждаясь своей быстротой и ловкостью.
Позднее выяснилось - без долгих проволочек он развил бешеную деятельность. Уже через несколько минут мы увидели его выплясывающим в плоскодонке на середине реки. В лодке с шестом он частично выглядел Бабой-Ягой в ступе, с той лишь поправкой, что не летел и не плыл, а барахтался на месте, но явно требовал к себе внимания.
- Сейчас перевезу вас на тот берег, - простодушно загоготал он. - В лес, деревья рубить для плота.
Я столько повидал за свою жизнь, что меня уже ничего не удивляло, я и бровью не повел, но Котлу сразу стало плохо. Он вообще очень впечатлительный, чуть что падает в обморок. Дальше вы увидите, как он из-за любой неприятности впадал в отчаяние, любое дуновение ветерка воспринимал, как приближение урагана; его слабый дух постоянно нуждался в моей моральной поддержке. Так вот, в тот момент Котел имел вид приговоренного к сожжению на костре.
- Какой еще плот? Что за шальные мысли?! - испуганно завопил он и его лицо вытянулось в кувшин. - Что ты затеял?! Неужели здесь нельзя достать лодку, купить какую-нибудь дешевенькую посудину? Что-нибудь вроде каноэ? - беспокойство Котла росло с каждой минутой, он даже посинел, как утопленник и слегка всплакнул.
По сути дела Кукина затея с плотом у меня тоже не вызвала особого энтузиазма, но все-таки, приняв беспечный вид, я сказал:
- Плот - это замечательно! Я немного знаю, что это такое - раза два плавал на плоту. В бурю!
- Ни каноэ, ни яхт здесь нет, - Кука все же причалил и подошел к нам. - Вон в старице долбленки, но дырявые. Да и плот добавит нам острых ощущений, а волноваться полезно - разгоняется кровь.
Котел сразу ни с того ни с сего начал хромать и жаловаться на боли в пояснице - его обычные уловки. Послушать Котла - так у него полностью не действуют штук пять органов, а остальные работают с перебоями. Временами он так много говорил о болезнях, что я чувствовал, будто тоже заболеваю. И это врач! Как вам такое нравится?
- Ладно, не прикидывайся! Меня не разжалобишь! - зычно гаркнул Кука и как бы играючи стал молотить Котла, будто тот мешок с опилками.
- Но у нас нет разрешения на порубку, - плаксиво отмахивался Котел. - Мне доподлинно известно, что это противозаконно (он пытался найти лазейку).
- Будем рубить только сухие деревья, - тихо, но внятно сказал я.
Вскинув рюкзаки, мы погрузились в лодку и отчалили.
- Я понимаю, что все запреты для одних - средство наживы для других, - снова начал канючить Котел. - Поэтому предлагаю разыскать лесника и договориться с ним, заплатить ему.
Кука приосанился и расплылся в широченной улыбке.
- Свежая идея, но искать не будем. Если появится… Я прихватил пузырек со спиртом. Это лучшая валюта в сельской местности.
Засохшие сосны в лесу были прямоствольные с твердой шершавой корой, одна лучше другой, но это отметил только я. Котел рубил зажмурившись и сидя на толстой коряге, - так, мельтешил, тюкал, то и дело бросал ничего не значащие фразочки:
- Здесь надо подумать. Это сразу трудно решить. В этом нет глубокого смысла.
Он явно отлынивал, точно мы его взяли просто так, за красивые глаза. Наверняка вы заметили - как только началась настоящая мужская работа, он сразу сник и выглядел жалким подобием Котла, который в поезде болтал об Америке. Вскоре я убедился, что он вообще ни на что не способен: не мог отличить топор от молотка, ель от сосны; убедился в его брезгливом отношении к физическому труду.
Перейду к Куке - этот удалец напротив чересчур буйствовал (даже потерял в весе), он не разменивался на разные там красоты, беспорядочно орудовал своими рычагами, как кувалдами, со свистом рассекал топором воздух и валил одно дерево за другим, ведь лес для него - просто дрова, а все живое в нем - жаркое. Если бы я вовремя не утихомирил Куку, он вырубил бы всю опушку и набросился бы на деревню. У него совершенно отсутствует чувство меры. Настоящий дикарь, ему снова на деревья надо.
Во второй половине дня мы скатили бревна к реке и стали по моему совету (а я знаю толк в этих делах) сбивать их скобами, которые нашли на окраине деревни среди поломанной техники. Вот тут-то и произошла эта глупая сцена.
- Позвольте заметить, предположительно плоты связывают, а не сбивают, - пробормотал Котел. - Советую вам подумать, прежде чем приступить к делу.
Вам! - это меня возмутило больше всего. Как будто он плыл сам по себе и нечаянно попал в нашу компанию.
- Ну конечно, - преспокойно усмехнулся я и продолжил с легкой иронией. - Ты лучше меня осведомлен о строительстве плотов. Куда уж мне, который всю жизнь провел на реках и знаю о плотах практически все, - выдержав паузу, я добавил, как конечное решение вопроса: - Если хочешь, строй себе отдельный плот. И вяжи его, пожалуйста, я не против.
На этом передряга и кончилась бы, но тут Кука, дырявая голова, решил подлить бензинчика в наш тлеющий спор; он отчеканил:
- Давать советы легче, чем самому следовать им. Что за вопрос - сбивать, вязать? Не владеете ситуацией. Настоящие мастера очевидные вещи не обсуждают. Надо и сбить, и связать. Чтоб мне запутаться в паутине, так будет неслабо, фундаментальней. И хватит мутить воду, у меня законченное высшее образование и я знаю, что говорю.
У него был пунктик, он считал, что достаточно закончить вуз, чтобы все знать; между тем, как известно, умные всю жизнь учатся. Да и он, дуралей набитый, не мог понять, что навык важнее знаний.
С моего языка чуть не сорвалось ругательство.
- Чтобы вязать, надо поднимать бревна, а я и так уже наломался.
Я не жаловался, ни в коем случае. Здоровье у меня в порядке - просто не хотелось надрываться, вот и все.
Тут Кука круто обернулся.
- Ха, наломался! Ну ты даешь! Срубил одно дерево и уже захныкал. А я сколько ишачил? На весь плот нарубил, и то ничего.
Это был выпад, нацеленный в мое чувствительное сердце; такой наглости я не ожидал, у меня прямо кровь вскипела в жилах. Кука, конечно, поработал, даже перестарался, но тыкать этим в глаза!
- И хватит болтать, принимайтесь за дело! Совсем разучились работать, сачки несчастные! - продолжал Кука резким нагловатым тоном.
- Неплохо сказано. Возвышенно! - с некоторым смущением согласился Котел. - Само собой, разучились. Не зря западники нам говорят: "Мы так отдыхаем, как вы работаете". А тебе, Чайник, я вот что скажу, - Котел повернулся ко мне. - Создается впечатление, что ты не только все знаешь, но и все умеешь. Будь добр, прибей скобы, но посмотрим, что ты запоешь, когда поведешь нас к пропасти.
Я только усмехнулся и абсолютно спокойным пошел прибивать скобы. Я отлично владел собой.
Мастеровито, неторопливо, экономными, выверенными движениями, соблюдая четкую последовательность в работе, я сколотил плот. С блеском сделал великое дело, но конечно пришлось попотеть. Надеюсь, вы догадались, что я сотворил отличное плавсредство. У плота не было особой симметрии, зато он получился прочным, как железобетонная плита, ведь скоб я не пожалел.
Котел с Кукой тем временем закончили приготовление корявых шестов и весел, "из подручного материала", как выразился Кука. Погрузившись на пахнущие смолой бревна, мы оттолкнулись от берега. Было что-то историческое в этом моменте.
- Ветер нам в спину! - провозгласил я.
- Любопытный результат! Налицо некоторый успех. Если не хрястнемся, то скобы не подкачают, - с видом знатока произнес Кука, совершенно забыв, кто был родоначальником этой идеи. Он всегда высказывал то, что часом раньше говорил я.
Котел сразу стушевался и угостил меня бутербродом, будто и не он зажимал мою идею. Чужие идеи он рубил на корню, всем затыкал рот. Да, собственно, вы и сами уже все поняли, верно?