9
Первым делом мы поплыли к деревне, чтобы купить на дорогу картошки и овощей. Кука шуровал шестом, Котел, выделывая какие-то пируэты, чиркал по воде веслом. Здесь я умышленно умолчу о себе, поскольку для меня, опытного походника, грести - вообще не работа, а разминка, которую можно делать в полсилы, и простите, в такие моменты я просто восхищаюсь собой; факт остается фактом: среди сверстников я самый рукастый, толковый, знающий.
Мое плавсредство, несмотря на некоторое несовершенство, микроскопические огрехи, оказалось на редкость устойчивым; правда, отдельные бревна крутились и плот немного заливало, но все-таки на воде он держался прилично. Самое замечательное, что я придумал - плот не имел ни носа, ни кормы; каким местом его течение несло, то и считалось носом. Очень удобно и совершенно не нужно править, но для ходкости я все же примастрячил перо руля.
Я сразу дал приятелям понять, кто на плоту капитан - распределил позиции для гребли и, как капитан, отвечающий за все, ввел строгие правила: не ругаться, не кричать, не говорить о политике и девушках. И, поскольку во всем люблю аккуратность, для каждой вещи обозначил свое место, а чтобы приятели считались с этой моей особенностью, повсюду надлежащим образом наклеил этикетки: "Здесь рюкзак", "Здесь топор". К сожалению, эти надписи постепенно смывало и они, словно сбитые мотыльки, качались за нами по волнам, а на плоту, естественно, воцарялась неразбериха.
На середине реки мы неожиданно врезались в колышущиеся травы и сели на мель. Пришлось лезть в воду и раскачивать плот. После некоторых усилий нам удалось только сдвинуть его назад. Тогда мы решили проскочить мель на скорости. Оттянув плот, чтобы придать ему должную энергию, навалились на него и ринулись вперед и проскочили не только мель, но и следующие за ней перекат, заплесок, прибрежные кусты и со всего маху вылетели на берег. Сгоряча, тут же хотели спихнуть плот в воду, но наши усилия оказались тщетными. Чертыхаясь, устроили передышку; накопили силы для новой попытки, напряглись, но опять ничего не вышло.
- Пустая затея, - стонал Котел. - Напрасный труд.
- Глухо, безнадега, зря горбатимся, - судорожно хрипел Кука. - Укуси меня змея, гиблое дело, какой-то заговор природы. Неслабо врезались. Достигли противоположной цели. Впрочем, смысл путешествий - преодолевать трудности.
Проваландавшись до темноты, взмокшие от усердия, мы пошли в деревню за подмогой.
Несмотря на жаркую погоду на деревенской улице стояла глубокая грязь, в которой, как мухи на липкой бумаге, увязли два грузовика. Предположительно, они засели давно, один уже разбирали на части. В грязи же, похрюкивая, нежились свиньи - огромные, как дирижабли. По улице брело стадо коров; животные одно за другим сворачивали к домам и рогами открывали ворота.
- И как не ошибаются? - наивно спросил Кука.
- Номера-то на домах написаны, - хмыкнул Котел, и Кука сразу сконфузился.
Мы разыскали тракториста, мужика с заспанным лицом, и стали ему втолковывать, что хотели бы с помощью трактора водворить наше деревянное детище на свое место. Тракторист долго почесывался, бормотал: "сложнейший вопрос", но как только Кука показал ему пузырек со спиртом, сразу оживился:
- Это меняет дело. С этого и начали бы, это другой разговор. Все сделаем на высшем уровне.
И действительно, спихивал плот нежно, как шкатулку. А позднее, когда мы распили пузырек, предложил для ночевки курятник с сеновалом, в котором были такие огромные щели, что в них свободно влетали воробьи; зато сена имелось в изобилии.
- Ни разу не видел трезвого тракториста, - прокряхтел Котел, укладываясь в ворохах сена. - Для наших мужиков главное напиться, что-нибудь сломать, подраться.
- Всех, кто пьет на работе, надо отдавать под суд, - откликнулся Кука. - После работы, пожалуйста. Я понимаю, после работы надо снять напряжение. Терпеть не могу праведников. Не пьющий и не курящий мужчина не может быть хорошим товарищем. Представьте, я выпил, открываю ему душу, а он смотрит, как мороженный судак. Напитки не для того, чтобы напиваться, а чтобы поговорить по душам.
- А вы заметили, какая старая техника у тракториста? - вновь подал голос Котел. - Кстати, никак не пойму, почему наши инженеры до сих пор не могут сделать нормальный автомобиль? Делают какие-то мыльницы на колесах, - Котел закудахтал - того гляди яйцо снесет.
- Ерунда! - отрезал Кука, метнув на Котла уничтожающий взгляд. - В свое время "Победа" была лучшей машиной в Европе. И сейчас дай нашим инженерам хорошие материалы, они сделали бы такие агрегаты - закачаешься! Все дело в том, что наша промышленность выпускает слабые материалы, а инженерная мысль у нас - ого! И всегда Россия славилась своими инженерами. Русские строили лайнер "Нормандия" и лучший мотоцикл "Харлей". И лучший танк и первый вертолет - наши. И роторные экскаваторы, и спутник… Я в технике собаку съел и знаю о чем говорю, - от негодования Кука попытался встать, но чуть не свалился с сеновала.
- Ну инженеры ладно, а посмотри, какие в деревне неприглядные дома, - снова начал канючить Котел. - Неужели их нельзя сделать получше?
- Можно, - кивнул Кука. - Но, понимаешь, мы, в России, люди крайностей, нам надо дерзать, в нас бурлит фантазия. Мы должны изобретать, открывать. Забор покосился, крышу надо чинить - мелочевка. Вот построить летательный аппарат из бензопилы - это да. Или из старья сделать ветряной двигатель, или побеседовать на вечные темы.
Я, понятно, в эту болтовню не вмешивался.
Ночью основательно продрогли и мы с Кукой все время перетягивали наше большое байковое одеяло: то он на себя, то я, а Котел беззаботно посапывал в середине. В конце концов Кука обернул все одеяло вокруг себя и мне ничего не оставалось, как снять куртку и прикрыться ею. Часа два я пытался спрятать под нее ноги и голову одновременно. Видимо, мне это удалось, потому что я все же уснул.
Вот так, ребята, прошел первый день нашего путешествия, день, в который я внес огромный вклад. Безусловно я, кто ж еще? Это яснее ясного. И должен заметить - вам сильно повезло, что о поездке рассказываю именно я, а не мои приятели. Котел все переврал бы, а у пещерного Куки получились бы сплошные ссоры, мордобой и так далее, сами понимаете.
10
Часов в шесть утра где-то спросонья заголосил петух. Наш петух испугался, что проспал и тоже хрипло подал голос. Первому певуну показалось, что он слишком слабо пропел, и он снова заорал во все горло. Наш петух, естественно, не мог пережить позора: вскочил, захлопал крыльями и дал такого дрозда, что куры посыпались с насеста. Тут и началась кутерьма. В соседних курятниках забегали петухи и куры и, чтобы не остаться в долгу, завопили, что есть мочи. Особенно старались молодые петухи, они учились петь и без передыха хрипели срывающимися голосами. Сон как рукой сняло. Смахнув с одежды сено, мы вышли из курятника.
Утро было солнечное. В отличном расположении духа легкой трусцой мы потащили вещи на плот. Из палисадников на нас глазели жители деревни - в самое рабочее время они беззаботно сидели на лавках и щелкали семечки.
Перед дорогой мы присели на бугорке, и вдруг Котел брякнул:
- Да! А как мы назовем наше сооружение?
- Никак! - объявил я. - Наш плот в рекламе не нуждается, каждому ясно - он сделан по последнему слову техники.
- Можно назвать "Эй, ухнем!" или "Волкодав реки", - сморозил глупость Кука.
- Лучше всего - "Связка дров", - предложил Котел и залился смехом. (У него в запасе всегда полно насмешек). Вытирая слезы умиления, он выдал еще пару издевок: - А еще лучше "Буль-буль" или "Плавучий гроб".
В это время невдалеке появились косцы. Они направлялись в пойму косить траву, но, заметив нас, подбежали к реке и со жгучим любопытством уставились на плот, шушукаясь и потирая руки. Предчувствуя неладное (а интуиция меня никогда не подводит), я сказал:
- Надо давать тягу.
- Преждевременно! - пропел Котел. - Куда спешить? Сейчас скажу небольшую речь и тронемся. Пустяковая формальность. Надо же нас обеспечить зрителями.
- Валяй! - бросил Кука. - Но не говори красиво, не выпендривайся.
Я выразительно вздохнул, но Котел не понял моего предупредительного вздоха и поплелся к стоящей невдалеке телеге; по пути обратился к косцам:
- Идите сюда, я должен вам кое-что сообщить!
Косцы нехотя подошли. Котел попытался взгромоздиться на телегу, но она тут же развалилась. Конечно, ее бросился чинить Кука, ну и как вы догадались, она стала трехколесной. Это я помню, как сейчас. У меня потрясающая, зверская память. Я, например, узнаю людей, с которыми много лет назад стоял в очереди. "Как тебе это удается?" - спрашивали Котел с Кукой, когда я припоминал, что они говорили в прошлом году и ловил на противоречиях. "Это неважно, - отшучивался я. - Главное, врунам, вроде вас, надо иметь хорошую память". Впрочем, речь не обо мне.
Ну так вот. Выбравшись из-под обломков телеги, Котел залез на пень - он не мог говорить без возвышений.
- Друзья! - начал Котел. - Отрадно, что вы забыли о работе. Я вот что вам скажу - на вашем месте я целыми днями сидел бы на берегу в ожидании разных событий. Сегодня вам особенно повезло и можете вообще ничего не делать… Что мне больше всего понравилось в вашей деревне, так это кладбище техники. Молодцы, здорово вы с ней расправились, и, главное, судя по всему, не собираетесь чинить.
- Починим! - хором крикнули косцы.
- И понравились ваши дома, - продолжал Котел, - вроде, они заваливаются, но все же не падают. И вы смелые, не боитесь в них жить.
Котел прямо упивался своим голосом. Я кивнул ему, намекая, чтобы закруглялся, но он заупрямился. Его, бестолочь, разве проймешь!
- Котел, упрямство - верный признак глупости, - напомнил я, а он, знай болтает.
Я потянул Котла за куртку, но растроганный Кука остановил меня:
- Не дергайся! Застрели меня из рогатки, но Котел неслабо, по делу их, лентяев, прикладывает. Пусть еще что-нибудь скажет.
Жестким взглядом я приструнил Куку, а Котла стащил с пня и сделал ему строгий выговор:
- Не вмешивайся в чужие дела!
11
Мы ступили на плот и махнули провожающим. Наступил волнующий момент. Орава на берегу замерла и смотрела на нас с восхищением. Мы начали отталкиваться, но плот и не думал двигаться с места. Он точно прилип к берегу. Я готов был провалиться сквозь землю, а мои приятели хоть бы что, подбадривают друг друга:
- Молодец! Изумительно! Продолжай в том же духе!
А мне въедливо бросают:
- Не экстазуй! Не трепыхайся! Ешь больше картошки, она снижает нервозность.
Я спокойно перенес эти уколы.
После отчаянных усилий нам все же удалось оттолкнуться. Мы поплыли. На берегу облегченно вздохнули. Путешествие началось.
- Семь футов нам под килем! - торжественно произнес Котел.
Уточню: Кука греб вполне прилично, но понятно - для зрителей устроил парадное выступление. Котел тоже старался (когда кто-нибудь смотрел, он трудился вовсю). Этот показушник даже встал на видное место и принял живописную позу - поднял голову, спину выпрямил и махал веслом с особым шиком. Но больше всех, конечно, работал я, и при этом корректировал действия приятелей.
Все шло как по маслу (мой приблизительный вывод), и со стороны мы производили неплохое впечатление, только плыли медленно и зигзагами и почему-то казалось, вот-вот перевернемся. Я сделал несколько критических замечаний моим приятелям, причем не назидательно, а в форме легкого напоминания того, что они несомненно знали, но просто забыли. Хвалиться я не люблю, это не в моих правилах, но гребу я с ювелирным мастерством, я сильный гребец. У меня был такой случай… впрочем, о нем в следующий раз.
- По-моему, Чайник совершает грубую ошибку, - вдруг прогундосил Котел. - Слишком форсирует события, гребет с нами не в такт. Это может привести к печальным последствиям, мы можем перевернуться и погибнуть.
Во мне все просто закипело от возмущения, но я сдержался. Повторяю, в умении владеть собой я оставил приятелей далеко позади, а это что-нибудь да значит.
А наблюдатели на берегу давились от смеха, смеялись до истерики, тряслись, смахивали слезы. "Обормоты, сели бы сами и попробовали. Думают, это легко", - мелькнуло в голове. И тут я заметил, что Кука слишком вошел в раж, гребет с каким-то остервенением, точно его свела судорога, даже до берега долетали брызги от его весла. Он готов был нас утопить. Ну и, конечно, он начисто забыл о наших интересах - мы не просто должны были плыть, мы должны были плыть красиво, максимально зрелищно, ведь нас по берегу сопровождали косцы. Тут, правда, я дал маху - иногда обстоятельства требуют крутых мер - надо было огреть Куку веслом, а я только сказал:
- Кука! Греби на раз, два, три. И не яростно, а спокойно. Ну неужели это так трудно?
- А ты брось грести совсем! - рявкнул Кука, сделав квадратные глаза. - Плот ровней пойдет. Не приносишь пользы, не приноси хоть вреда.
- Поймите же! - не выдержал я. - Пока вы не будете меня слушать, мы не продвинемся ни на шаг.
Кука плюнул и выругался, а Котел смотрит на меня и улыбается, как дуралей. Правда, дальше, по мере развития событий, его улыбка утратила свою лучезарность и уступила место гримасе страха, но тогда он отвернулся и стал грести по-своему. Котел никогда не делал выводов из ошибок приятелей (в данном случае Кукиных), он мог что-либо уразуметь только, когда напортачит сам.
В самый неподходящий момент впереди показалась гряда камней. Это зловещее препятствие заставило меня собраться. Только не подумайте, что я струсил - ни в коем случае, просто был начеку. Но вдруг меня точно ударили в солнечное сплетение - к гряде подходило стадо коров.
- Кука, мы в опасности, - повысил голос Котел и задергался, словно кукла на нитках. - От тебя зависит наша жизнь. Оттолкнись по своему борту и дело с концом. Только не слишком мужественно.
Советы Котла имели то достоинство, что после них хотелось услышать мои, действительно дельные. Но здесь уже было поздно советовать. Я принял отчаянное решение - подбежал к Куке и со всей силы стал тормозить веслом. По какой-то неясной причине плот заходил ходуном, накренился, и между бревен забила струя воды толщиной с дерево. Я поскользнулся и шарахнулся затылком о бревна, да так сильно, что чертики запрыгали перед глазами. Кука растянулся во весь рост рядом, а Котел ухитрился остаться на ногах, но его беззаботность как рукой сняло, он онемел от страха и завертелся, как хорошо смазанный подшипник.
- Неудачно шутишь, Чайник, - проговорил он с искаженным лицом и топнул ногой… и тут же исчез под водой меж бревен. Выплыл чуть в стороне и завопил: - Подгребите ко мне, я не доберусь до плота!
Но Кука, которому все нипочем, скомандовал:
- А ты не добирайся и не вылезай из воды. И без паники! Оглуши меня веслом, но мы все равно тонем. Чайник натворил чудес. Сделал все, чтобы мы гробанулись! Прощай моя прекрасная жизнь!
В ту же минуту плот разъехался, и Кука в самом деле исчез под водой, а потом и я последовал за ним. На нас с грохотом обрушилась лавина бешеной воды.
На берегу один начал кататься по земле и всхлипывать, другой зарыдал, да так, что свалился в воду, третий рухнул без чувств.
Когда я вынырнул, все вокруг было мутным, точно затянутое пленкой: и коровы, и толпа крикунов, и далекое солнце, маленькое, величиной с барабан. Повернувшись, я увидел смеющуюся физиономию Котла. Казалось, он только и ждал момента, когда мы пойдем ко дну.
- Здесь мелко! - невозмутимо крикнул он, направляясь ко мне.
Я попробовал встать, но захлебнулся. Ему-то, фитилю, везде мелко, а Кука - жирный, этакое надувное корыто, и понятно, не тонет. Короче, я, не веря, что еще живой, скоростным стилем поплыл к берегу.
Мне, ребята, придется потратить немного времени, чтобы кое о чем предупредить вас. Если когда-нибудь вам случится попасть в кораблекрушение, не пугайтесь, это не так страшно - ручаюсь! Прежде всего, не надо торопиться. Куда спешить? Спокойно посмотрите - до какого берега ближе и дуйте. Как только вылезете на берег, начинайте давать советы тем, кто еще не успел выбраться. Все говорят, происшествие такого рода - опасная штука, а по-моему, не очень. Среди сведущих людей, я рассказываю о нем подробнее, а вам это ни к чему. Вам я рассказал попутно, мимоходом. Главное, что я хочу сказать: в тот день, в самом начале плавания я понял - долго со своими беспомощными приятелями не протяну. Запомните - я понял это в самом начале!
12
Мы проснулись от зуда. По нам ползали орды муравьев. Накануне, в темноте мы застолбили палатку прямо на муравейнике. Здесь я должен кое-что разъяснить. Проснулись мы с Котлом, а Куки в палатке не было. Лежала только его кофта. У меня сразу возникли опасения, что Куку съели муравьи (что ни раз случалось с путниками в тропических лесах), но вскоре в палатку просунулась его заспанная физиономия.
Но вы, наверное, сгораете от любопытства узнать - чем же закончилось наше кораблекрушение? Ну, конечно, мы были на волосок от гибели. Позднее Котел с Кукой в сильнейшем волнении до одури несли бредни, что я преувеличивал опасность, что могло быть и хуже, а так получилось всего полчаса позора, и что им сразу было ясно - на таком плоту далеко не уедешь. Особенно зажигательно тараторил Котел:
- Я же вам говорил! Я же говорил!
Собравшись тогда на берегу, мы долго выжимали из себя, как из губок, воду… Спустя полчаса Кука оповестил нас, что изобрел "устройство для добывания затонувших ценностей без водолазов" и стал забрасывать спиннинг, выуживая наши вещи (временами Кука делал кое-что неплохо, почти как я), но многое он так и не достал.
Потом сушили шмотки у костра и смотрели, как испаряется влага. На это ухлопали весь день. Когда вечернее солнце нырнуло в тучи, кое-как поужинали и стали разбивать палатку, и тут Котел опять заскрипел:
- Э-хе-хе, наши палатки назвать палатками можно только с натяжкой, скорее это чехлы для бочек. Вот я видел у одних туристов итальянскую палатку - совсем другое дело: целый сборный дом из ярких тканей, на окнах - козырьки, накомарники, на стенах - карманы для мелких вещей, все на застежках-"молниях", совсем другой дизайн.
Я не стал возражать Котлу. Действительно, наши палатки комфортом не отличаются. К примеру, в солнечный день в них, как в душегубке. Для чего их выпускают, непонятно. Наверно, это может понять человек с более философским складом ума, чем я - хотя, по правде говоря, такого трудно себе представить.
Но Кука не оставил слова Котла без внимания:
- Зато наши палатки прочные, с прорезиненным дном и совершенно не текут. И вообще, скромность в быту - признак культуры человека, а всякие роскошества - от слабого ума, от пижонства.
Когда мы легли спать, крупногабаритному Куке не хватило места - он улегся наполовину наружу, наполовину у нас в ногах, и долго ворчал, что мы его притесняем.
- Тебе, мордастому, надо похудеть, растрясти жир, тогда тебе никто не будет мешать, - сказал я.
- Согласен, я слегка полноват, но мой жир - мое богатство, - отозвался Кука. - Он мне пригодится, когда начнем голодать.
- Все мы разные, - зевая, возвестил Котел. - И зависть, и распри будут всегда, потому что один рождается красивым, другой уродом, один умный, другой дурак…