- Дезоксирибонуклеиновая кислота. Ее анализ позволяет сделать вывод о генетической информации, а она уникальна у каждого человека. Можно сравнить кровь и сперму. Сперма, мистер Мензис, уникальна, как отпечатки пальцев. С такими доказательствами мы сразу же узнаем, что вы изнасиловали мисс Мурленд.
- Я не насиловал ее, - сказал Мензис с негодованием.
- Но тем не менее половое сношение имело место, не так ли? - тихо спросил сэр Хэмфри.
Мензис молчал.
- Следует ли мне вызвать специалиста из Министерства внутренних дел и попросить его сделать анализ ДНК?
Мензис не ответил.
- И проверить вашу группу крови? - Сэр Хэмфри сделал паузу. - Спрашиваю вас еще раз, мистер Мензис. Вступали ли вы в половую связь с убитой женщиной в тот четверг?
- Да, сэр, - признался Мензис шепотом.
- Да, сэр, - повторил сэр Хэмфри так, чтобы его могли услышать все.
- Но это не было изнасилование, - прокричал Мензис сэру Хэмфри.
- Разве?
- И клянусь, я не убивал ее.
Теперь я оставался единственным человеком в зале суда, который знал, что это - правда.
- Милорд, у меня больше нет вопросов, - сказал сэр Хэмфри.
Мистер Скотт с помощью дополнительных вопросов попытался восстановить доверие к своему клиенту, но тот факт, что Мензиса поймали на лжи, ставил под сомнение все сказанное ранее.
Если бы только Мензис сказал правду о своих отношениях с Карлой, его рассказу поверили бы. Мне стало интересно, зачем он все отрицал? Каков бы ни был его мотив, он загнал себя в тупик, теперь все подозревали его в преступлении, которого он не совершал.
В тот вечер я отправился домой и поужинал так плотно, как не ел за много дней до этого.
На следующее утро адвокат вызвал еще двоих свидетелей. Первым оказался настоятель собора Святого Петра в Саттоне, он дал показания о том, каким столпом общества был Мензис. После того как сэр Хэмфри закончил перекрестный допрос, настоятель стал похож на доброго старичка не от мира сего, чье знакомство с Мензисом основывалось по большей части на его редких посещениях церкви по воскресеньям.
Вторым был начальник Мензиса в страховой компании. Он произвел гораздо более сильное впечатление, но не смог подтвердить, что мисс Мурленд была когда-нибудь клиенткой его компании.
Больше свидетелей у мистера Скотта не было, и он заявил судье, что защита закончила свое изложение дела. Судья кивнул и, повернувшись к сэру Хэмфри, сказал, что он сможет выступить с итоговым обращением завтра утром.
Это стало сигналом к окончанию судебного заседания, и все встали.
Мне и Мензису предстояло провести еще один долгий вечер и еще более долгую ночь.
Как и в предыдущие дни процесса, я постарался занять свое место до того, как в зал вошел судья.
Последнее слово сэра Хэмфри было шедевром. Каждая мелкая ложь была подана так, что нельзя было не усомниться и в остальных показаниях Мензиса.
- Наверняка мы никогда не узнаем причин, из-за которых несчастная молодая Карла Мурленд была убита, - сказал сэр Хэмфри. - Нежелание подчиниться натиску Мензиса? Всплеск эмоций, который окончился ударом, падением и потом смертью в одиночестве? Но тем не менее есть несколько фактов, в которых мы можем быть уверены, господа присяжные.
Мы можем быть уверены в том, что Мензис был у убитой женщины в тот день незадолго до четырех пятнадцати, поскольку это доказывает штрафная квитанция.
Мы можем быть уверены, что он вышел от нее в начале седьмого, поскольку у нас есть показания свидетелей, видевших, как он уезжал, и он сам тоже не отрицает этого.
Мы можем быть уверены в том, что он лгал нам, отрицая свое половое сношение с мисс Мурленд незадолго до того, как она была убита, хотя мы и не можем сказать, когда произошел половой акт - до того, как была сломана челюсть или после.
Сэр Хэмфри говорил, и его глаза неотрывно смотрели на присяжных.
- И наконец, из доклада патологоанатома мы установили точное время смерти, а следовательно, и факт, что Мензис был последним человеком, видевшим мисс Мурленд живой. Поэтому ни у кого больше не было возможности убить мисс Мурленд - не забывайте показания инспектора Симмонса, и, если вы примете их во внимание, у вас не останется сомнений в том, что никто, кроме Мензиса, не может быть ответственным за эту смерть. И вспомните, как веска улика, которую он пытался скрыть: его первый брак и развод по мотивам жестокого обращения, а также четырех его любовниц, которые оставили его, и мы не знаем, как это случилось и почему. До Синей Бороды ему не хватило лишь одной женщины, - добавил сэр Хэмфри с чувством.
- Ради спокойствия каждой девушки, которая живет в одиночестве в нашей столице, вы должны выполнить свой долг, как бы тяжел он ни был. И признать Мензиса виновным в убийстве.
Когда сэр Хэмфри сел, мне хотелось зааплодировать ему.
Судья объявил очередной перерыв. Голоса вокруг меня теперь обвиняли Мензиса. Я внимательно слушал, не выказывая собственного мнения. Я знал: если присяжные признают Мензиса виновным, дело будет закрыто и никто даже не посмотрит в мою сторону. Я сидел на месте, когда в два десять в зале появился судья. Он вызвал мистера Скотта.
Адвокат Мензиса выступил с вдохновенной речью, защищая своего клиента, отметив, что все доказательства по делу - косвенные и, возможно, кто-то еще мог посетить мисс Мурленд, после того как его клиент ушел в тот вечер. Кустистые брови мистера Скотта, казалось, жили собственной жизнью, когда он энергично подчеркивал, что обвинение должно было доказать свою точку зрения, не оставляя места для сомнений, а по его мнению, его ученому другу, сэру Хэмфри, не удалось этого сделать.
Подводя итог сказанному, Скотт не упомянул о записи в дневнике, о штрафной квитанции, половом сношении и месте его клиента в обществе. Если бы кто-то вошел в зал только на эти два выступления, он мог бы подумать, что эти два почтенных джентльмена говорят о разных делах.
Выражение лица мистера Скотта стало суровым, когда он, заканчивая свое выступление, обратился к присяжным:
- В ваших руках, в руках двенадцати человек, находится судьба моего клиента. Поэтому вы должны, подчеркиваю, должны быть убеждены в том, что Пол Мензис действительно не совершал такого страшного преступления, как убийство.
В этом процессе мы не рассматриваем образ жизни мистера Мензиса, его положение в обществе или даже его сексуальное поведение. Если бы адюльтер был преступлением, я уверен, мой подзащитный был бы не единственным человеком на скамье подсудимых в этом зале сегодня. - Адвокат сделал паузу и обвел глазами присяжных. - По этой причине я уверен: ваши сердца подскажут вам освободить моего клиента от испытаний, которые он пережил в течение последних семи месяцев. Вы же сами видите, что это невинный человек, достойный вашего сострадания.
Мистер Скотт сел на скамью, и, как мне показалось, у его клиента появилась некоторая надежда.
Судья сказал, что его собственное выступление состоится в понедельник утром.
Уикенд казался мне бесконечным. К понедельнику я был убежден: достаточное количество присяжных придет к заключению, что собранных доказательств достаточно для признания подсудимого виновным.
Как только процесс возобновился, судья начал с пояснения, что решение будет приниматься исключительно присяжными и только ими. Он не должен высказывать своего отношения к делу, только консультировать по вопросам правоприменения.
Он вернулся к доказательствам, выстроив их в определенной перспективе, но никак, даже намеком, не заявляя о своем мнении. Когда судья закончил свое выступление уже после полудня, присяжные отправились обсуждать вердикт.
Четырьмя часами позже судье была направлена от них записка.
Он тут же попросил присяжных вернуться на свои места, а в зал суда ворвались журналисты, которые подняли такой шум, какой бывает в палате общин в день обсуждения бюджета. Секретарь почтительно подал записку судье Бьюкенену. Он прочитал то, что пока знали только двенадцать человек из присутствующих в зале.
Затем записка была передана секретарю, и тот зачитал ее притихшему залу.
Судья Бьюкенен нахмурился и спросил, есть ли возможность достичь единодушного вердикта, если присяжным будет дано дополнительное время?
Присяжные опять вышли и вернулись на свои места только через три часа. Я ощущал напряжение в зале и слышал, как люди вокруг меня громким шепотом высказывают свое мнение. Секретарь призвал к молчанию, а судья подождал, пока все рассядутся, и дал знак секретарю продолжать.
Когда тот встал, наступила гробовая тишина.
- Пусть встанет Форман.
Я поднялся со своего места.
- Есть ли у вас вердикт, с которым согласны по меньшей мере десять из вас?
- Да, есть, сэр.
- Вы находите подсудимого Пола Мензиса виновным или невиновным?
- Виновным, - ответил я.
Ты никогда не пожалеешь об этом
Так и порешили: Дэвид оставит все Пэту. Если один из них умрет, другой будет по крайней мере финансово обеспечен на всю оставшуюся жизнь. Дэвид считал: это самое малое, что он мог сделать для человека, поддерживавшего его в течение стольких лет, несмотря на то что он не всегда хранил ему верность.
Они знали друг друга почти всю жизнь, потому что еще их родители были близкими друзьями с незапамятных времен. Обе семьи надеялись, что Дэвид возьмет замуж Руфь, сестру Пэта, и не смогли скрыть своего удивления, а отец Пэта и недовольства, когда они стали жить вместе, особенно потому, что Пэт был на три года старше Дэвида.
Какое-то время Дэвид откладывал это дело, надеясь на чудо, несмотря на то что Марвин Робак - настырный страховой агент из компании "Женева лайф" - последние девять месяцев постоянно просил о встрече. В первый понедельник десятого месяца он позвонил опять, и на этот раз Дэвид с неохотой согласился принять его. Он выбрал день, в который, как он знал, Пэт будет работать в гостинице в ночную смену, и попросил Робака зайти к ним домой. Ему показалось, что так будет похоже, будто агент сам напросился.
Дэвид поливал алые цветы на столе в гостиной, когда Робак нажал кнопку звонка у входной двери. Угостив посетителя пивом, Дэвид рассказал ему, что у него есть все страховки, какие могут ему понадобиться: от кражи, несчастных случаев, страховка на машину и дом, есть и медицинская страховка, и даже страховка отпуска.
- А как насчет страхования жизни? - спросил Марвин, облизывая губы.
- А такая мне и не нужна, - сказал Дэвид. - У меня хорошая зарплата, у меня достаточно сбережений, и вдобавок мои родители оставят все мне.
- Не будет ли благоразумным предусмотреть автоматическое получение кругленькой суммы в шестидесятый или шестьдесят пятый день рождения? - продолжал Марвин попытки приоткрыть дверь, не понимая, что она уже давно широко открыта. - В конце концов, никогда нельзя предвидеть, какое несчастье может ждать вас за углом.
Дэвид прекрасно знал, какое несчастье ждет его за углом, но тем не менее спросил невинным тоном:
- О какой цифре вы говорите?
- Ну, это зависит от того, сколько вы зарабатываете в настоящее время.
- Сто двадцать тысяч долларов в год, - сказал Дэвид, стараясь держаться непринужденно, поскольку почти вдвое завысил свой заработок. Было видно, что сумма произвела на Марвина впечатление. Дэвид молчал, пока Марвин делал в уме быстрые подсчеты.
- Так, - сказал наконец он. - Я бы предложил полмиллиона долларов или что-то в этом роде. - Он быстро пробежал пальцем по таблицам, которые достал из своего кейса. - Вам ведь еще только двадцать семь, поэтому платежи вполне вам по карману. Более того, вы можете даже рассчитывать и на большую сумму, если уверены в том, что ваши доходы будут расти в течение следующих лет.
- За последние семь лет они росли год от года, - сказал Дэвид, на этот раз - правду.
- Какого рода бизнесом вы занимаетесь, мой друг? - спросил Марвин.
- Акции и облигации, - ответил Дэвид, не называя ни небольшую фирму, на которую работал, ни низкую должность, которую там занимал.
Марвин опять облизнул губы, хотя на курсах подготовки ему неоднократно советовали не делать этого, тем более когда хочешь кого-нибудь заарканить.
- Итак, какую сумму мне следует назвать? - спросил Дэвид, продолжая вести разговор так, чтобы инициатива исходила от Марвина.
- Ну, миллион вполне вам по средствам, - сказал агент, сверившись с таблицами. - Месячные платежи могут показаться поначалу довольно крупными, но с течением лет, инфляцией и увеличением ваших доходов они станут незначительными.
- И сколько мне придется платить ежемесячно, чтобы в итоге получить миллион? - спросил Дэвид, делая вид, что попался на крючок.
- Если мы сделаем ваш шестидесятый день рождения окончанием нашего контракта, то чуть больше тысячи долларов в месяц, - сказал Марвин, стараясь, чтобы сумма выглядела совершенной мелочью. - И не забывайте, шестьдесят процентов этой суммы освобождается от налогов, так что на самом деле вам это обойдется примерно в пятнадцать долларов в день, а кончится все тем, что вы получите миллион долларов как раз тогда, когда будете больше всего нуждаться в деньгах. И потом, тысяча долларов - это константа, она никогда не будет увеличена. По сути дела, эта сумма защищена от инфляции.
Он издал противный визгливый смешок.
- Но я получу всю сумму вне зависимости от того, что случится в экономике?
- Один миллион долларов в ваш шестидесятый день рождения, - подтвердил Марвин, - что бы ни случилось, даже конец света. - Последовал очередной визгливый смешок. - Вместе с тем, мой друг, если случится так, что вы умрете до вашего шестидесятого дня рождения - боже упаси! - ваши иждивенцы получат всю сумму немедленно.
- У меня нет иждивенцев, - сказал Дэвид, напуская на себя скучающий вид.
- Должен же быть кто-то, о ком вы заботитесь, - сказал Марвин. - При такой приятной внешности.
- Оставьте мою внешность в покое, мистер Робак. Хорошо, я подумаю на эту тему в выходные. Обещаю перезвонить вам.
Марвин казался озадаченным. Ему не нужно было напоминать себе правило, согласно которому клиента надо прижимать к стенке прямо во время первой встречи, не позволять ему вывернуться, иначе он получает время передумать. У него пересохли губы.
Смена Пэта закончилась ранним утром, но Дэвид не ложился и ждал: он хотел рассказать, как прошла встреча с Марвином. У Пэта не было никакого мнения относительно плана Дэвида: раньше Дэвид самостоятельно решал все проблемы, особенно финансовые. Да и то сказать: главной слабостью Пэта было неумение отказать даже коммивояжеру с платяными щетками.
- И что нам делать дальше?
- Ждать.
- Но ты же обещал Марвину связаться с ним снова.
- Я помню, но у меня нет ни малейшего желания делать это, - сказал Дэвид и положил руку на плечо Пэта. - Ставлю сто долларов, что первым звонком в понедельник утром будет звонок от него. И не забывай, я все еще должен делать вид, что инициатива исходит от него.
Друзья легли в постель, и у Пэта случился приступ астмы. Поэтому они решили, что теперь не время Дэвиду объяснять подробности. В конце концов, как вновь и вновь повторял Дэвид, нет никакой необходимости во встрече Пэта с Марвином.
Марвин позвонил в понедельник утром в 8:30.
- Хотел поймать вас до того, как вы отправитесь торговать своими акциями и облигациями, - сказал он. - Вы приняли решение?
- Да, принял, - ответил Дэвид. - Я обсудил вопрос с матерью, и она посоветовала мне соглашаться на миллион, поскольку пятьсот тысяч могут оказаться не такой большой суммой, когда мне исполнится шестьдесят.
Марвин обрадовался тому, что Дэвид не может видеть, как он облизывает губы.
- Ваша мать, несомненно, прозорливая женщина, - только и сказал он.
- Могу я попросить вас заняться подготовкой договора? - спросил Дэвид, пытаясь говорить так, будто сам не хочет вникать ни в какие детали.
- А как же, - сказал Марвин. - И не думайте об этом, мой друг. Просто оставьте все мне. Вы приняли правильное решение, Дэвид. Обещаю вам, вы никогда не пожалеете об этом.
На следующий день Марвин позвонил опять и сообщил, что все бумаги оформлены и что теперь Дэвиду остается только пройти рутинный - он несколько раз повторил это слово - медосмотр. Но, поскольку речь шла об очень большой сумме страховки, его нужно было пройти в Нью-Йорке, у врача их страховой компании.
Дэвид попробывал протестовать против необходимости ехать в Нью-Йорк, пытаясь настаивать, что принял неверное решение, но - после нескольких убедительных аргументов Марвина - сдался.
У Пэта была теперь дневная смена, поэтому Дэвид оказался дома один, когда Марвин принес ему на подпись необходимые бумаги.
Дэвид поставил свою подпись в трех местах, отмеченных карандашным крестиком. Последним действием было проставление имени Пэта в специально отведенном месте, на которое показал толстый палец Марвина.
- Как вашего единственного иждивенца, - пояснил он, - если, не дай бог, вы умрете до 1 сентября 2027 года. Вы женаты?
- Нет, просто живем вместе, - ответил Дэвид.
Повторив слова "мой друг, вы никогда не пожалеете об этом" несколько раз, Марвин ушел, захватив с собой заполненные документы.
- Теперь тебе остается только держать себя в руках, - сказал Дэвид Пэту, рассказав о подписании бумаг. - Просто помни, что никто не знает меня лучше, чем ты, а когда все закончится, ты получишь миллион долларов.
Когда они наконец оказались в постели, Дэвид попытался заняться любовью с Пэтом, но вскоре они поняли, что это больше невозможно.
Они вдвоем съездили в Нью-Йорк в следующий понедельник, чтобы встретиться со старшим медицинским консультантом компании "Женева лайф". Причем расстались за квартал от страховой компании, чтобы не рисковать и не показываться на людях вместе. Когда они расставались, Дэвид все еще беспокоился о том, сможет ли Пэт выдержать это испытание.
Через пару минут он прибыл в поликлинику. За столом сидела молодая женщина в длинном белом халате. Она улыбнулась ему.
- Доброе утро, - сказал он. - Меня зовут Дэвид Кравиц. Доктор Ройсон назначил мне встречу.
- О да, мистер Кравиц, - сказала медсестра, - доктор Ройстон ждет вас. Пожалуйста, следуйте за мной. - Затем они пошли по длинному коридору к последней двери по левой стороне. На медной табличке было написано "Доктор Ройстон". Она постучала, открыла дверь и сказала:
- Доктор, к вам мистер Кравиц.