- После того как мы вчера расстались, я много размышлял, - продолжал старик, - какие последствия мог иметь Суэц для народа, который десятью годами раньше выиграл мировую войну. Американцы должны были поддержать вас. Теперь нам задним числом поясняют - есть у историков такая вечная привилегия, - что в ту пору премьер-министр Иден был болен и утомлен. Но правда-то в том, что он не получил поддержки от ближайших союзников в тот момент, когда более всего в ней нуждался.
- Возможно, и нам следовало бы поддержать вас в 1956-м?
- Нет-нет! Тогда Западу было уже слишком поздно впрягаться в венгерские проблемы. Черчилль предвидел это еще в 1945 году. Он хотел продвинуться за Берлин и освободить все страны, граничившие с Россией. Но Запад был уже по горло сыт войной и позволил Сталину воспользоваться этой апатией. Когда Черчилль придумал выражение "железный занавес", он уже знал, что случится затем на Востоке. Удивительное дело: этот великий человек сказал однажды: "Британская империя должна простоять еще тысячу лет", а на самом деле ей оставалось жить всего четверть века. Как бы я хотел, чтобы он по-прежнему был в коридорах власти в 1956 году!
- Восстание сильно изменило вашу жизнь?
- Вы не подумайте, я не жалуюсь. Должность профессора английского языка в крупном университете дает определенные привилегии. Они не вмешиваются в дела моей кафедры, а произведения Шекспира пока еще не считаются подрывной литературой. - Он замолчал ненадолго и выпустил из трубки густой клуб дыма. - А чем вы намерены заняться, молодой человек, когда закончите университет? Вы всем наглядно продемонстрировали, что бегом на жизнь явно не заработаете.
- Хочу стать писателем.
- Тогда путешествуйте! Путешествуйте как можно больше! - посоветовал профессор. - Не надейтесь получить все необходимые знания из книг. Надо увидеть мир собственными глазами, если собираешься поведать о нем другим.
Я взглянул на старинные часы у него на каминной полке: как быстро пролетело время!
- Боюсь, мне пора идти. Нас всех к десяти ждут в гостинице.
- Конечно, конечно! - улыбнулся профессор этой неистребимой привычке учащегося частной английской школы. - Я провожу вас до площади Кошута, а оттуда уже видна ваша гостиница на холме.
Когда мы выходили из квартиры, я обратил внимание, что он даже не подумал запереть дверь. Ему мало что осталось терять в этой жизни.
Профессор быстро и уверенно вел меня по неисчислимым узким улочкам - а ведь всего несколькими часами раньше мне показалось, что ориентироваться в них совершенно невозможно, - успевая рассказать что-то про это здание и вон про то. Неисчерпаемый кладезь знаний о своей стране - и о моей, впрочем, тоже.
Когда мы добрались до площади Кошута, он взял меня за руку и - как это обычно бывает с одинокими людьми - долго не хотел отпускать.
- Спасибо, что позволили старику побаловать себя болтовней на любимую тему.
- А вам спасибо за гостеприимство, - отозвался я. - Когда будете в следующий раз в Сомерсете, обязательно заезжайте в Лимпшэм. С семьей моей познакомитесь.
- Лимпшэм? А где это? Я что-то не слышал, - сказал он с некоторым беспокойством.
- Не удивительно. Это деревенька, где проживают всего двадцать два человека.
- На две команды по крикету хватит, - задумчиво проговорил профессор. - Увы, эту игру мне, видно, не дано постичь.
- Не переживайте, - приободрил я его. - Половина англичан тоже не могут постичь ее.
- А мне бы вот хотелось. "Галли", "ноу болл" и "ночной дозорный" - эти термины всегда завораживали меня.
- Обязательно свяжитесь со мной, когда будете в следующий раз в Англии. Я возьму вас на "Лордс": может, мне удастся что-то вам растолковать.
- Очень мило с вашей стороны, - сказал профессор и, поколебавшись, добавил: - Только я не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.
- Почему? - поинтересовался я.
- Видите ли, за всю свою жизнь я вообще ни разу не выезжал за пределы Венгрии. Когда был моложе, не мог себе это позволить. А теперь и представить невозможно, что кто-то разрешит мне взглянуть на вашу прекрасную Англию.
Он отпустил, наконец, мою руку, повернулся и, шаркая, направился обратно в сумрак будапештских переулков…
Я еще раз перечитал некролог в "Таймс", заголовки про Афганистан и его последствия для московской Олимпиады.
Профессор оказался прав. Мы больше так и не встретились.
Выгодное приобретение
Кристофер и Маргарет Робертсы всегда старались проводить летний отпуск как можно дальше от Англии. Но поскольку Кристофер преподавал классические языки и литературу в школе-интернате Святого Катберта к северу от Йеовила, а Маргарет работала смотрительницей в той же самой школе, то их представление о мире ограничивалось сведениями из периодических изданий вроде "Нэшнл Джеографик" и "Тайм".
Тем не менее их ежегодный августовский отпуск был неприкосновенен. Одиннадцать предшествующих месяцев они копили деньги, строили планы и готовились к этому августу - времени расточительства и роскоши. Следующие одиннадцать месяцев они делились своими открытиями с "потомством", каковым Робертсы - за неимением собственных детей - считали всех учеников школы Святого Катберта.
Долгими вечерами, когда "потомство", по идее, должно уже было спать в своих дортуарах, Робертсы сосредоточенно разглядывали географические карты и сопоставляли мнения экспертов, чтобы в итоге составить свой шорт-лист, из которого им затем предстояло сделать окончательный выбор. Недавние вылазки завели их в такие дали, как Норвегия, Северная Италия и Югославия, а в прошлом году они исследовали остров Ахилла Скирос у восточного побережья Греции.
- В этом году должна быть Турция, - заявил Кристофер после долгих поисков и размышлений.
Неделю спустя к такому выводу пришла и Маргарет. После чего они смогли перейти ко Второму этапу. В местной библиотеке были взяты и проштудированы все книги о Турции, причем не по одному разу. Не менее придирчиво были изучены все брошюры, имевшиеся в посольстве Турции или у местных турагентов.
К началу летнего семестра билеты на чартерный рейс были уже оплачены, автомобиль зарезервирован, места в гостинице забронированы, а все, что только можно было застраховать, застраховано целиком и полностью. Теперь их плану не хватало одной-единственной заключительной детали.
- И что же будет нашим приобретением в этом году? - поинтересовался Кристофер.
- Ковер, - без раздумий выпалила Маргарет. - И думать нечего! Больше тысячи лет в Турции ткут ковры, которые пользуются огромным спросом во всем мире. Будет глупо, если мы выберем что-то другое.
- И сколько мы готовы за это выложить?
- Пятьсот фунтов, - ответила Маргарет, чувствуя себя невероятной транжиркой.
На том они и порешили, после чего предались воспоминаниям о приобретениях, сделанных в предыдущие годы. В Норвегии им попался китовый клык, из которого местный мастер вырезал галеон, - кстати, вскоре после этого мастера взяли на работу в "Стьюбен". В Тоскании это была керамическая чаша, которую они обнаружили в одной маленькой деревушке: им сказали, что в Риме такая вещь уйдет по заоблачной цене. Крошечный изъян, который мог бы разглядеть только эксперт, сделал эту чашу выгодным приобретением. В пригороде Скопье Робертсы заглянули на местный художественный завод и приобрели кувшин для воды, которые за несколько мгновений до этого стеклодув выдул прямо у них на глазах. Но самый большой на сегодня триумф ждал их на Скиросе: фрагмент урны, найденный вблизи места, где когда-то проводились археологические раскопки. Робертсы тут же заявили о своей находке властям, но греческие чиновники решили, что этот осколок не настолько ценен, чтобы воспрепятствовать его вывозу в школу Святого Катберта.
По возвращении в Англию Кристофер не удержался и обратился за консультацией к старшему преподавателю античности в своей альма-матер. Тот заявил, что осколок, скорее всего, относится к двенадцатому веку. И теперь последнее из их приобретений гордо возвышалось на каминной полке в гостиной.
- Да, ковер - это было бы то, что надо, - задумчиво сказала Маргарет. - Одно плохо: все едут в Турцию с мыслью прикупить ковер подешевле и найти что-то действительно стоящее…
Она встала на колени, чтобы измерить небольшое ничем не занятое место в гостиной перед камином.
- Один на два будет в самый раз, - решила она.
Через несколько дней после окончания семестра Робертсы сели на автобус и отправились в Хитроу. Это путешествие заняло в два раза больше времени, чем поездка по железной дороге, но зато обошлось им в два раза дешевле.
- Сэкономленные деньги можно будет потратить на покупку ковра, - сказала Маргарет мужу.
- Так тому и быть, моя повелительница, - со смехом ответил Кристофер.
По прибытии в Хитроу они сдали багаж и, выяснив, что у них еще есть немного свободного времени, решили посмотреть, как взлетают другие самолеты, следующие в более экзотические места…
Этих двух явно опаздывающих пассажиров, мчавшихся по взлетной полосе к трапу, первым заметил Кристофер.
- Мистер и миссис Кендэлл-Хьюм, - не веря своим глазам, сказала Маргарет. Немного помолчав, она добавила: - Конечно, нехорошо говорить так о детях, но, по-моему, юный Малькольм Кендэлл-Хьюм…
Она выдержала паузу.
- Маленькое испорченное отродье, - продолжил за нее муж.
- Вот именно! - согласилась Маргарет. - Страшно подумать, что могут представлять собой его родители.
- Вполне преуспевающие люди, если верить рассказам мальчишки, - заметил Кристофер. - Отец держит салоны по продаже подержанных автомобилей от Бирмингема до Бристоля.
- Слава богу, что они летят не нашим рейсом!
- Думаю, они направляются на Бермуды или на Багамы, - предположил Кристофер.
Голос из репродуктора не дал Маргарет возможности высказать свое мнение.
- Пассажиры, вылетающие рейсом 172 компании "Олимпик Эйруэйз" до Стамбула, пожалуйста, пройдите к выходу номер 37.
- Наш рейс, - улыбнулся счастливой улыбкой Кристофер, и они двинулись к выходу.
Супруги первыми из пассажиров поднялись на борт самолета и, когда им показали их места, сели с мыслью еще раз просмотреть путеводители по Турции и собранные ими три папки с материалами.
- В Эфесе нам обязательно надо посетить храм Дианы, - заявил Кристофер, когда самолет выруливал на взлетную полосу.
- И не забудь: всего в нескольких километрах от храма расположено место, которое считается последним пристанищем девы Марии, - уточнила Маргарет.
- Серьезные историки относятся к этому с известной долей сомнения, - заметил Кристофер, словно обращаясь к ученику-четверокласснику, но его жена была слишком поглощена своей книгой, чтобы обратить на это внимание. Какое-то время они изучали каждый что-то свое, пока Кристофер не поинтересовался у жены, что она читает.
- "Ковры: правда и вымысел" Абделя Веризоглу, семнадцатое издание, - сказала Маргарет в полной уверенности, что все возможные ошибки были устранены в предыдущих шестнадцати изданиях. - Очень содержательная книга. Похоже, самые хорошие ковры изготавливают в Гереке - их ткут из шелка, причем над одним изделием одновременно трудятся до двадцати молодых женщин и даже девочек.
- А почему обязательно молодых? - поинтересовался Кристофер. - По идее, в такой тонкой работе главное - опыт.
- А вот и нет, - парировала Маргарет. - "Гереке" - их так и называют - ткут люди с молодыми зоркими глазами, которые в состоянии различить замысловатые детали размером с острие булавки, а на квадратный дюйм ковра там приходится до девятисот узелков. Такой ковер, - подытожила Маргарет, - может стоить пятнадцать, а то и двадцать тысяч фунтов стерлингов.
- А что же мы тогда имеем на другом конце шкалы? Ковры из остатков лежалой шерсти, которые ткут женщины не первой молодости? - предположил Кристофер, ответив на свой собственный вопрос.
- Разумеется, - сказала Маргарет. - Но и при наших скромных средствах есть несколько простейших правил, которым мы должны следовать.
Кристофер склонился в сторону жены, чтобы сквозь рев двигателей в точности расслышать каждое слово.
- "Приглушенные красные и синие тона с зеленой основой считаются классикой и наиболее почитаемы в самой Турции, а вот ярких желтых и оранжевых, напротив, надо всячески избегать", - громко прочитала Маргарет. - "Не заслуживают также внимания ковры с изображением животных, птиц и рыб, поскольку они производятся исключительно на потребу западного вкуса".
- А они что, не любят животных?
- Думаю, не в этом дело, - пояснила Маргарет. - Мусульмане-сунниты, представители господствующей религии страны, не одобряют какие-либо изображения живых существ. Но если мы как следует поищем на базарах, то вполне сможем выторговать коврик за несколько сот фунтов.
- Прекрасный повод для того, чтобы провести целый день на базаре.
Маргарет улыбнулась, а затем продолжила:
- А теперь слушай внимательно. Это самое главное, когда ты начинаешь торговаться. "Стартовая цена, предлагаемая торговцем, примерно вдвое больше того, что он рассчитывает получить, и втрое больше реальной стоимости ковра". - Она подняла глаза от книги. - Если нам вдруг придется торговаться, это будешь делать ты, мой дорогой. Тут тебе не "Маркс и Спенсер", которые к такому не привычны.
Кристофер улыбнулся.
- Ну и наконец, - сказала его жена, переворачивая страницу, - "если торговец предлагает тебе кофе, надо принять это предложение. Это значит, что, как предполагает продавец, заключение сделки займет какое-то время и что сам процесс торговли ему так же приятен, как и ее результат".
- В таком случае им следует приготовить для нас емкость побольше, - заметил Кристофер и зажмурил глаза, чтобы представить все те удовольствия, которые его ожидают.
Маргарет закрыла свою книгу о коврах лишь тогда, когда самолет приземлился в стамбульском аэропорту, и открыла досье номер один, озаглавленное "Турция. Предварительная информация".
- Специальный автобус должен ждать нас с северной стороны терминала. Он доставит нас к месту посадки на внутренний рейс, - напомнила она мужу, старательно переводя время на своих часах на два часа вперед.
Вскоре Робертсы вместе с потоком пассажиров уже двигались в сторону паспортного контроля. Первые, кого они увидели впереди себя, была знакомая пара средних лет, которая, как предполагали Робертсы, собиралась в какие-то более экзотические места.
- Интересно, куда же они направляются? - спросил Кристофер.
- Полагаю, в "Стамбул Хилтон", - ответила Маргарет, когда они с мужем забрались в транспортное средство, списанное "Автобусной компанией Глазго" еще лет двадцать назад.
Вскоре Робертсы совершенно забыли о мистере и миссис Кендэлл-Хьюм: они смотрели в маленькие иллюминаторы легкого самолета и восхищались западным побережьем Турции, освещенным лучами заходящего солнца. Самолет приземлился в портовом городе Измир в тот момент, когда мерцающий красный шар исчез за самым высоким холмом. Другой автобус, еще древнее первого, доставил Робертсов в небольшую гостиницу как раз к ужину.
Их комнатка была маленькой, но опрятной, как и сам хозяин гостиницы. Он приветствовал их чрезмерной жестикуляцией и ослепительной улыбкой - неплохой знак.
Рано поутру на следующий день Робертсы сверились со своим детально расписанным планом на День Первый в папке под номером 2. Прежде всего следовало забрать "фиат", аренду которого они оплатили еще в Англии, а затем ехать на холмы, к древней византийской крепости в Сельчуке. А потом, если останется время, они хотели посетить храм Дианы.
Позавтракав и почистив зубы, Робертсы без нескольких минут девять покинули гостиницу. Вооружившись документами на прокат автомобиля и путеводителем, они направились в сторону прокатного агентства, где их ждала обещанная машина. Они брели по мощеным улочкам вдоль небольших белых домов, наслаждаясь морским бризом. Так они дошли до залива. Кристофер издали, еще за сотню метров, заметил знак агентства.
Проходя мимо великолепных яхт, пришвартованных в бухте, они проверили друг друга на знание национальных флагов, чувствуя себя при этом школьниками, сдающими экзамен по географии.
- Итальянский, французский, либерийский, панамский, немецкий. А британских судов совсем немного, - заметил Кристофер. Его голос при этом звучал необычайно патриотично. Так всегда случается, подумала Маргарет, стоит им попасть за границу.
Она смотрела на мерцающие корабельные корпуса, выстроившиеся в ряд, словно автобусы на Пикадилли в час пик: некоторые из яхт по размеру были больше автобусов.
- Интересно, кто те люди, которым может принадлежать такая роскошь? - спросила она, не ожидая получить ответ на свой вопрос.
- Мистер и миссис Робертс, не так ли? - крикнул кто-то сзади.
Они оба обернулись и увидели уже знакомую им фигуру в белой рубашке, белых шортах и шляпе, размахивавшую с носовой части одной из самых больших яхт.
- А ну-ка, давайте к нам на борт, мои дорогие! - с энтузиазмом заявил мистер Кендэлл-Хьюм: это больше походило на приказ, чем на приглашение.
Робертсы без особой охоты поднялись по трапу.
- Взгляни-ка, кто к нам пожаловал! - прокричал хозяин в огромный люк посреди палубы. Мгновение спустя оттуда появилась миссис Кендэлл-Хьюм в просвечивающем оранжевом саронге и бикини в тон ему. - Это мистер и миссис Робертсы, ну, помнишь, из школы, где учится Малькольм?
И Кендэлл-Хьюм вновь обернулся к приунывшим гостям:
- Не помню, как вас по имени, но это Мелоди, а я - Рэй.
- Кристофер и Маргарет, - ответил учитель, обмениваясь рукопожатиями с Кендэлл-Хьюмом.
- Может, выпьете что-нибудь? Джин, водка или?..
- О нет, - перебила его Маргарет. - Большое спасибо, но мы вполне можем обойтись апельсиновым соком.
- Ну как хотите, - ответил Рэй Кендэлл-Хьюм. - Но вы обязательно останетесь на ланч.
- Мы не хотели бы навязываться…
- А я настаиваю, - заявил мистер Кендэлл-Хьюм. - В конце концов, мы все сейчас на отдыхе. И кстати, на ланч мы отправимся на другую сторону залива. Здесь не пляж, а сущий ад, а там вы сможете позагорать и поплескаться в тишине и покое.
- Вы очень любезны, - сказал Кристофер.
- А где же Малькольм? - спросила Маргарет.
- Он на каникулах в скаутском лагере в Шотландии. Не любит бить баклуши на судне, не чета нам.
Это был первый на памяти Кристофера случай, когда он испытал что-то вроде восхищения этим мальчишкой. Мгновение спустя двигатель оглушительно взревел.
По пути через залив Рэй Кендэлл-Хьюм развивал свою теорию насчет "отрыва от всех и вся".