– Я от тебя иду, бабушка сказала, что ты с сифонами умотала в новом наряде. Ну-ка покажись. О, просто Сева! – продолжала тарахтеть она. – Как вам моя подруга? Мондель, как есть мондель! Как вы считаете, она больше на кого похожа – на Клаудию Кардинале или Мэрилин Монро? Как по-вашему? Не можете определиться. Я, знаете, тоже. Сейчас мужиков штабелями будем укладывать. Вы нам поможете?
Мы медленно двигались в сторону моего дома и со стороны, наверное, напоминали семейное трио: заботливого папу с двумя взрослыми дочерьми за обсуждением каких-то проблем.
– Между прочим, платьишко надо обмыть, подруга, чтобы хорошо носилось, – заголосила вновь Галка. – Повернись, сзади посмотрю. Полный отпад, молодец, кто придумал, классно получилось. Всеволод Иванович, хороша у меня подруга, а? Все женихи фонтанские теперь ее.
– Женихи точно будут, пожалуй, первая жертва уже есть. Я согласен обмыть такой наряд в любом ресторане. Но, по-моему с вашими ножками можно юбочку и покороче. Сейчас вся Европа носит юбки Мери Куант. Не слышали? Известный британский модельер. Правда, мини не всем рекомендовать можно, но вы, Оленька, приятное исключение.
Мы с Галкой переглянулись, поддержать разговор на эту тему не решились, поскольку ни о какой такой Мери знать не знали. Правда, в Одессе уже давно пошёл бум на дико короткие юбки, напяливают их все подряд, идет, не идет, мода – и все, а какие там ноги, какая фигура – неважно. У Галки вон тоже юбка длинновата, она её в парадной в талии несколько раз подкручивает, кофточка навыпуск – и не видно.
Мне, конечно, только ресторана не хватало в его компании и в этом наряде. Я сразу наотрез отказалась: мне возвращаться надо, сифоны отнести, и вообще, меня давно дома ждут.
Хитрющий "просто Сева" достал из заднего кармана брюк блокнот, оторвал листок и, быстро, красивым почерком написав номер телефона, протянул мне:
– Домашний, звоните в любое время.
– А у меня телефона нет, пусть у Гали будет листок.
– Девочки, я живу в этом доме, вот мой балкон на втором этаже. А здесь, в кустах, я оставил пиво и бычков. Не с ними же бежать за этим милым созданием. Обалдел, как ее увидел идущей навстречу в солнечном сиянии. Она прошла, а я стою и смотрю ей вслед. Помните, как в песне: "А я всё гляжу глаз не отвожу". Оторопел, потом опомнился: что я стою, как истукан, уйдет же. Ну и рванул. Ждал, когда вы заправите сифоны, а потом на рынке следил.
Всеволод Иванович глубоко вздохнул, затем обернулся к раскидистому кусту перед домом, где были припрятаны бычки. Сейчас выловим их… Он отогнул ветку, оттуда послышалось шипение.
– Брысь, сволочи! – он вытащил связку с обглоданными кошками рыбками. Под веткой лежали лишь несколько бутылок "Жигулевского".
– Наловил, называется… Хорошо, что пиво кошки не пьют Не велика потеря, зато вот познакомились.
Мы так смеялись, просто до слёз, а больше всех наш новый знакомый. Этот взрослый мужчина был настолько с нами прост, за несколько минут общения расположил к себе.
– Девочки, приходите ко мне, пивка попьём, поболтаем. Можно я вас провожу?
– Нет, не надо. Мы вам обязательно позвоним.
– Я буду ждать, не обманите, – он помахал нам рукой и, подхватив свое пиво, скрылся за углом своего дома, а мы, смеясь и толкаясь, как дети, развернулись и двинули в мой двор, решили еще погулять или посидеть на лавочке, только я занесу сифоны домой. Я даже забыла, что у меня такой развратный наряд.
– Ну что, Олька, будем Севульчику звонить?
– А зачем? Что мы с ним делать будем?
– Да просто поприкалываемся. Интересно, кем он плавает? Он тебе не говорил?
– А я и не спрашивала. Хотела сразу отшить дедушку Севу, а тут ты нарисовалась, перебила. Сейчас бабке газировку отнесу и этот наряд сниму а то кошмар, дышать нечем, чересчур перетянула, крючки перешить надо. И может, действительно рванем куда-нибудь. На Приморском давно была?
Потом мы пошли к Галке и, конечно, позвонили нашему новому знакомому. Галка разговаривала с ним от моего имени. Мне бы такой смелости ни в жизнь не хватило, а она выпытывала, женат ли он (врал, наверное, что нет), кем плавает? Его ответ поверг нас в шок: капитан!
– Олька, ты подцепила капитана! Пойдём к нему в гости. У нас ещё не было капитана. Ну, ты даёшь, подклеила капитана, подруга!
Сомнения (а вдруг это прикол с его стороны?) нас мучили совсем недолго. На Приморский в следующий раз, а сейчас – стеснение в сторону, почесали. Пусть даже "любопытство и не порок, а только большое свинство". Сдуру, конечно, но ребячья радость, поиск приключений на собственную ж… победили.
Дверь открылась сразу, едва позвонили. На пороге нас встретил Всеволод Иванович. От неожиданности он явно был растерян, предложил пройти в его кают-компанию, стал говорить, что не успел ещё надраить палубу: матросы у него кончились. Однокомнатная квартирка выглядела явно запущенной, жильё холостяка. Мебель самая простая, набор из разных опер. На окне и балконной двери не было занавесок, от солнца часть окна закрывалась изнутри серебристой отражающей солнцезащитной плёнкой. Зато в углу на полках над письменным столом красовалась японская техника: телевизор, приёмник. А самое главное – магнитофон и целая стопка бабин с плёнками, пластинок, географических атласов и книг по судовождению.
Почти по всему подоконнику были разбросаны фотографии, большинство, судя по надписям с обратной стороны, сделаны в других странах. На некоторых сам Всеволод Иванович. Больше всего поразили его снимки при полном пара де в тёмной и белой морской капитанской форме в фуражке с крабом. Мы с йлкой только переглянулись и положили фотки обратно. Хозяин дома действительно был настоящим капитаном. Пока он суетился на кухне, Галка нацепила мне на голову его фуражку которую стащила со шкафа. В ней, как две обезьяны, покривляли рожицы перед зеркалом гардероба, нам было так весело, покатывались со смеху. Зачем мы ему понадобились? Нам-то он ни к селу, ни к городу. Наверное, одиночество мучает, по-видимому, очень скучает. Поставил нам пластинку, ещё спросил, догадались ли мы, кто это. Я хоть и закончила музыкалку однако понятия не имела. Не можем же мы всё знать; когда нам будет столько лет, как ему то тоже наберём соответствующий багаж. А сейчас мы отдыхаем, сессии сданы, до первого сентября мы вольные казаки.
– А вот это, девочки, вы просто обязаны знать, они на весь мир известны.
И он поставил пластинку "Битлз". Её-то мы, слава богу, сразу узнали, даже стали подпевать.
Тем временем круглый стол посреди комнаты начал наполняться разной вкуснятиной. Наш кавалер надел фартучек и, как заправский шеф-повар, орудовал на кухне. Всё было так красиво сервировано. И нарезано. Видно, ничего не пожалел, всё, что было, выставил. Особенно напитки… Мы с Галкой только перемигивались. Из буфета он достал целый блок сигарет "Честерфильд", потом "Мальборо" и ещё какие-то. У нас глазки загорелись.
– Девочки, а вы курите? – А как же!
– Только на балконе, хорошо? Я не переношу запаха табачного дыма. Бросил. И вам советую. Целовать курящую женщину – всё равно что вылизать пепельницу.
Слава богу, поцелуи отменяются, захихикали мы.
Всеволод Иванович умотал на кухню, а мы с Галкой собрались было на балкон, но тут же спохватились: какой балкон, там нас ещё кто-нибудь застукает.
Я толкнула подругу: ты более смелая, попроси у Всеволода Ивановича по пачке сигарет нам в подарок, когда уходить будем. Мол, раз вы нас угощаете и не терпите запах, так мы возьмём с собой, ладно? Всеволод Иванович не возражал: "Да, конечно, я привёз их для друзей, а мы с вами, я надеюсь, подружимся". Он пристально посмотрел на меня. Мне стало неловко. Наконец он снял свой фартучек и пригласил нас к столу.
– Что будете пить, подружки?
Выбор был богат: коньяк "Наполеон", виски, кока-кола и пиво в банках.
– Я, если можно, это, – я ткнула пальцем в коку-колу Признаться, до этого никогда её не пробовала.
– А я попробую баночного пива. Можно?
– Вам всё можно, вы сегодня мои гости. Я, пожалуй, тоже на пиве остановлюсь, – он по-хозяйски открыл банку пива. – Так захотелось разливного нашего, но попробовал и всё вылил. Бурда какая-то.
Я, конечно, не выдержала и напхала ему по первое число:
– А мы в этой бурде так и живём и не замечаем, плох ое или хорошее. Пиво как пиво. Вечно эти мореманы только нюхнут один раз заграницу, так сразу и начинают хаять всё отечественное.
Капитан на мои слова никак не отреагировал, даже бровью не повёл. Выдержал первый выпад, как в фехтовании говорят. Я попыталась открыть свою банку с водой, но только надломила ноготь.
– Давай, Оленька, помогу, – однако вместо того, чтобы взять у меня банку, он двумя руками обнял мою руку. Руки его были не то чтобы тёплые, а просто горячие, хорошо, не потные, чего я совсем не переношу. Паразитка Галка сделала вид, что ничего не заметила, закатила глазки к потолку. Наконец он взял в руки эту банку с колой и показал, как её открывать. Так легко и просто, вот загнивающие капиталисты до чего додумались. Из дырочки в банке пошёл не то дымок, не то лёгонький пар, вода заискрилась, приятно запахла.
– Так что, за знакомство!
То ли я сделала чересчур большой глоток, то ли приторная жидкость попала мне не в то горло, только я так поперхнулась, что газ пошёл у меня через нос. Я закашлялась, подавилась, да так сильно, что слёзы полились из глаз. К чёрту эту кока-колу. Для меня всегда было проблемой пить из горла. Когда с девчонками покупали вино, всегда тырила в автомате с газировкой гранёный стакан.
Всеволод Иванович засуетился, побежал за полотенцем, вытащил из буфета импортные салфетки с каким-то рисунком; даже жалко было их портить, такие они были красивые. Пока я приходила в себя, он достал бокалы, помыл и тщательно протёр их, перелил из банки в один из фужеров остаток этой коричневой воды. Но мне уже расхотелось её пить, по правде, она мне совсем не понравилась, может, как Галка, лучше пива попробовать?
– Всеволод Иванович, лучше пива, – и я первый раз пристально посмотрела ему в глаза. Это продолжалось какое-то мгновение, но я почувствовала к нему расположение. Мы пили вкусное пиво, закусывали чёрной икрой, намазанной на импортные галеты. Потом он открыл банку с моими любимыми крабами и подкладывал их мне на тарелочку. Так же обходителен он был и с моей Галкой.
Чтобы опьянеть от пива в Одессе, это нужно выпить пол Чёрного моря, как минимум. А здесь от двух баночек я почувствовала, как меня покачивает. В голову стукнула такая дурь; не знаю, как Галка, а я что только не несла. А наш кавалер только улыбался и всё ближе ко мне подсаживался, стараясь положить руку на плечо, притянуть к себе, погладить. Я чувствовала его горячую ногу, и это меня еще сильнее забавляло. Я толкала подружку, она шептала мне, что кавалер поплыл, но, по-моему, мы сами уже куда-то уплывали, в какую-то неизведанную морскую даль.
– Пора сниматься с якоря, – вдруг громко объявила я, – время дома заступать на вахту.
Всеволод Иванович аж подпрыгнул:
– Ещё не капитанша, а уже как командует!
– Так у неё есть пароход, собственный, между прочим, – заявила Галка. – Смеетесь? А зря. Самый настоящий пароход.
Капитан как-то недоверчиво посмотрел на меня, очевидно, посчитал, что гостьи нализались и несут всякую чушь.
– Видим, вы не верите, – Галка буквально впилась в капитана своими карими глазами. – Нет, честное слово, зачем нам вас обманывать.
– Как же он называется, этот пароход? – он уставился на меня парализующим взглядом.
– Как надо, так и называется. Олькину фамилию носит. Олькиного деда. Правда, правда! "Старшина Приходченко". – Галка выдержала паузу, словно давая Всеволоду Ивановичу прийти в себя от неожиданного известия. – У нашей Ольки будет муж капитан, и ходить он будет на этом пароходе, – прилив фантазии накатил на Галку, словно вал крутых морских волн на берег. – А она с букетом его встречать. В день по двадцать раз. Как так? А вот как! Он пришвартуется на 10-й Фонтана, Олька с букетом на пирсе ждёт, как положено. Потом попрощаются, расцелуются, помашет она ему платочком – и бегом на трамвай до 16-й Фонтана. Там опять с цветочками встречает. И так целый день. Рейсов ведь сколько, сейчас сосчитаю: Одесса-порт – раз, Ланжерон – два, Аркадия – три, 10-я Фонтана – четыре, 16-я Фонтана… Да ещё заходы в "Черноморку", Лузановку Это только туда, а еще и обратно.
Галка разошлась не на шутку, не остановить, продолжала заливать:
– А потом ещё и деток целый выводок сквозь шум волн с берега заголосит, представляете такую бурную жизнь? Всеволод Иванович, нужно соглашаться. Такой шанс раз выпадает. Да, самое главное забыли. Вечернее турне по бухте, целых три часа, при огнях, это уже на сладкое.
На Галку словно снизошло вдохновение, она еще долго фонтанировала разными идеями, что теперь за подругу спокойна, сделала доброе дело, пристроила в хорошие руки, на душе приятно. Словом, сплошная радость, мечта поэта, Ассоль такое и не снилось.
Наш бедный хозяин уже не смеялся, а откровенно ржал. Я чувствовала, что сама от смеха сейчас, простите, уписаюсь, и первой рванула в капитанский совмещенный туалет. Немного бы задержалась – было бы поздно… "Быстрее, Олька, я тоже хочу!", – в дверь уже барабанила подруга.
– Галка, зачем ты все это затеяла, мою фамилию назвала?
– Та хрен его знает, как-то к слову пришлось, сама не понимаю, откуда. Это же несерьёзно.
– Боюсь, вдруг приставать начнёт.
– Нет, не думаю. Если что – остудим его пыл. Мужик не нахальный, не жадный, приятный, будем с ним дружить. Жаль, что для нас старый. Интересно, сколько ему лет?
– Думаю, до сраки, не меньше. Тебе нужна дружба с ним – мне нет. Если хочешь, можешь взять его себе.
– Ты, Олька, меня знаешь, я у подруг хахалей не отбиваю, – гордо закинув голову и изобразив обиду, она завалилась на диван.
– Галка, куда ты опять садишься? Пора сваливать.
– Так ещё рано, детское время, домой неохота.
– Покурим ещё по дороге, ты только про сигареты не забудь.
– Не забуду мать родную. Надо бы выклянчить ещё хоть пару пачек.
– Ну и клянчь, я не буду, на хрен он мне сдался, – я начала немного злиться на Галку, чего раньше за собой не замечала. Все нас считали подружками не разлей вода.
Диалог наш прервал объявившийся с бутылкой ликера в одной руке и коробкой конфет в другой сияющий во все свое загорелое лицо капитан. "Где он все это вылавливает? – подумала я. – Запасливый дядька, чем еще удивит, пока мы не смоемся?"
– Девочки, хватит кокой и пивом баловаться, давайте что-нибудь покрепче и повкуснее за знакомство выпьем.
Галка согласилась попробовать, сделала несколько глотков. Я едва пригубила. Ликер был настоящий итальянский, ароматный и приторный. Как будто помадой сладенькой губы помазала. От коробки конфет, которую открыл Всеволод Иванович, нельзя было оторваться, до чего же красиво и аккуратно все в ней было уложено, а на крышке Венеция, канал и гребец в гондоле. Мы здесь же стали наперебой рассказывать, как бесились на кондитерской фабрике, когда десятиклассниками проходили там производственное обучение. Он хохотал от души и тоже вспомнил пару баек из своей, наверное, молодости. Как в первый раз за границей купили кокосы. А на борт нельзя было их заносить, запрещалось. В каком-то парке пытались их разбить, молочка попробовать, ножичком тыкали-тыкали, ничего не получалось. Один утопили с досады в туалете портовой харчевни; представляете, как хозяин нас крыл за эту подлянку Матросик на судне был, шебутной хлопец, он все же решился пронести с собой кокос в штанах. Пока по причалу шёл – все нормально, а по трапу стал взбираться – орех этот у него съехал набок и торчком торчит на этом самом месте… Вахтенный на него уставился, хочет что-то сказать – не может, дар речи потерял. В общем, понимаете, и смех, и грех…
Всеволод Иванович вдруг смолк, лицом покраснел, видимо, постеснялся продолжать, неудобно стало.
– Ладно, я вам о другом случае лучше расскажу.
– В следующий раз, нам пора, уже поздно. Провожать не надо, мы сами, вам ещё прибраться нужно. Насвинячили мы здесь, извините.
– Оля, можно тебя на минуточку.
Ну вот, сейчас начнется. Отказывать, глядя прямо в глаза, неудобно. Сколько уже раз бывало: познакомишься с парнем, он загорается новым свиданием, а я стесняюсь сразу отказать, не хочется портить человеку настроение, пусть хоть немного помечтает. Да и у самой есть время подумать: стоит или не стоит тащиться на эту встречу, хотя чаще всего заранее знала, что не пойду. Но то были мои ровесники или чуть постарше, а сейчас…
– Оленька, я тебя ещё увижу? – капитан смотрел мне прямо в глаза, и врать было почему-то стыдно.
Так я и знала. Что ответить? Человек со всей душой, но что делать. О каких встречах он говорит? Кому они нужны?
– Конечно. Мы же соседи, рядом живём, телефон я знаю, обязательно созвонимся.
Господи, что я несу. Зачем без зазрения совести вру? Я не хочу его обманывать. Он мне и вправду симпатичен, только не в этом смысле. Был бы хоть наполовину моложе, а то седой – и туда же. В кавалеры набивается, целует руку, покраснел, как ясна девица. Выдернуть, не выдернуть руку, другого уже бы давно оттолкнула, все-таки спортом занимаюсь, в волейбол за институт играю. А этот и в щёчку чмокнул, да так громко, что подруга на шухере закашлялась.
Тикать скорее отсюда. Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, мигом оказались на улице. Радовались выцыганенным сигаретам, а я больше всего, что такое странное свидание закончилось.
В нашем дворе было пусто. Мы с Галкой уселись на прикрытую со всех сторон от любопытных взглядов скамейку и зашмалили. Сигареты крепкие, настоящие, затягивались ими на весь запас лёгких и возвращались к только что закончившемуся приключению. Утром вдвоем почапали в Аркадию на пляж. Только поплавали, улеглись на подстилку под обрывом, как услышали: "Теплоход "Старшина Приходченко" прибывает в порт Аркадия. Стоянка 15 минут. Теплоход следует до Черноморки с заходом на 16-ю станцию Большого Фонтана".
Галка ткнула меня в бок: – Олька, везуха, твой пароход, может, махнем на нем на 16-ю, там песок почище, тебя бесплатно должны катать, и меня как-нибудь пристроишь.
А объявление продолжалось: "Сегодня теплоход "Старшина Приходченко" в 20.00 совершит трехчасовую морскую прогулку по береговой акватории города-героя Одессы. К услугам отдыхающих буфет, открытая и закрытая палубы, концертная программа и танцы. Капитан судна и экипаж ждут вас".
Так, у Галки сегодня есть очередной повод подшучивать надо мной, сейчас начнется. И действительно, Галка, как заправская гимнастка, махнула ногой в сторону загоравших рядом отдыхающих: – Вот эти люди и не догадываются, с кем лежат рядом. И вообще, Олька, какого черта этот старый хрыч капитан рулит твоим пароходом. Ему лет восемьдесят еще в прошлом веке стукнуло, он бабке твоей в женихи годится. Лучше нашего Севульчика вчерашнего пригласить, у него и команда своя есть.
Хватит, это перебор. Надоело. Свертываю свою подстилку и ухожу.
– Обиделась? Ладно, всё, больше не буду, – пошла на попятную моя закадычная подружка.
– Галка, а давай с тобой стишки посочиняем, я вот вчера вечером пыталась, но в рифму плохо укладываются, талант нужен.