- Возможно, поначалу вам будет немного муторно оттого, что дверь в ванную приоткрыта, но тут, боюсь, ничего не поделаешь. В ванной, конечно, есть окошко, но узенькое, и расположено оно очень высоко, во всяком случае, мне до него не дотянуться; хотя, если даже закрыть дверь, ничего страшного вроде как случиться не может, ручка на двери там самая обычная. И все равно на те несколько секунд, что я буду шарить в поисках ручки, меня охватит панический страх, а с ним я уже хорошо знаком и не хотел бы переживать его вновь. Я понимаю, все это производит самое жалкое впечатление, но такой уж я человек. Стало быть, вы проследите, чтобы дверь всегда была приоткрыта, хорошо?
- Обещаю. Вы никогда не останетесь один в темноте.
- Прекрасно, прекрасно. Тогда давайте сменим тему. Пора перейти к практическим вопросам. Когда вы смогли бы начать?
- Полагаю, почти сразу.
- В понедельник?
- В понедельник?.. Постойте. Сегодня суббота. Да. В самом деле, почему бы и нет? Впрочем, нет, погодите. А нельзя ли начать во вторник? Или даже в среду? Давайте в среду, а?
- Конечно, если вам…
- Понимаете, сейчас выходные. А мне надо будет сначала утрясти кое-какие дела. Сделать это можно только в будни.
- Среда меня вполне устраивает.
- Собственно, если бы я сегодня днем уехал в Лондон и… да, завтра бы собрал вещи, а в понедельник, ну и скорее всего во вторник утром завершил все дела, то смог бы вернуться сюда во вторник вечером. Как вам такой план?
- По-моему, замечательно. Некоторая отсрочка может даже обернуться благом для меня. Я успею заказать новый компьютер. А не могли бы вы, как знаток в этой области, надоумить меня, где и что именно нужно заказывать? Должен признаться, я понятия не имею, с чего начать.
- Почему бы не предоставить все это мне… Пол? Если, конечно, хотите. Дайте мне еще одни сутки - я куплю в Лондоне новый компьютер и привезу его с собой на машине, скажем, в среду вечером. А потом мы с вами рассчитаемся.
- Ну, это действительно большая любезность с вашей стороны. Но только, пожалуйста, если не возражаете, не позже среды. Мне не терпится начать работу. Тем более что я нашел себе наконец помощника.
- В среду непременно. Обещаю.
- Чудесно. Ну-с, Джон, может, теперь-то уж выпьете стаканчик? За наше сотрудничество.
- Давайте.
- Если вы готовы обслужить нас обоих.
- Само собой.
- Бутылки на серванте позади вас. Повторяю, там только виски. Зато хорошее.
- Виски - тоже прекрасно. Вы как любите?
- Неразбавленное, пожалуйста. И не спрашивайте сколько, лейте смелей.
- Должен сказать, Пол, меня восхищает ваша способность… смеяться над собой. Вернее, умение шутить над собственным затруднительным положением. Вы явно не потеряли чувства юмора.
- Не потерял чувства юмора? Да не смешите меня! Ведь только потеряв зрение, я по-настоящему приобрел чувство юмора.
- Не совсем вас понимаю.
- Я довольно быстро усвоил, друг мой, что слепец обязан иметь легкий нрав. Обязан, понимаете? Мне же противно иметь легкий нрав. Как вы можете догадаться, мне это никогда не давалось легко и естественно. Но если я намерен выжить в этом мире, мне придется играть эту роль. Видите ли, поначалу слепота вызывает у людей интерес, любопытство, прямо-таки завораживает их, но вскоре ее очарование им наскучивает. Ведь слепота страшна. Она наводит жуть. А что хуже всего, она пожирает чудовищно много времени. "Пожалуйста, сделайте для меня вот это". "Принесите мне, пожалуйста, то". "Будьте так любезны, откройте эту дверь или закройте ту". Слепые тяжелым бременем висят на зрячих, и неизбежно наступает минута, когда нам дают почувствовать, и еще как дают, до чего мы тяжкое бремя. К слову сказать, я надеюсь, то, что я говорю, не побуждает вас переменить свое решение?
- На мой счет будьте спокойны.
- Слепые быстро обнаруживают, что никогда, ни при каких обстоятельствах не должны хныкать. Это новое для себя слово - "хныкать" - слепец начинает вдруг слышать очень часто. Слышать и бояться его. "Извини, но я потерял зрение". "Ох, да брось плакаться!" "Ты просто не понимаешь, у меня нет глаз". "Ах, ради бога, перестань хныкать!"
- Ну-ну, только не говорите, что люди бросают подобное прямо вам в… вам в…
- Мне в лицо, Джон? Если вы хотите сказать "вам в лицо", так и говорите. Возможно, оно не блещет красотой, но все же какое-никакое лицо у меня есть. А на ваш вопрос отвечаю: нет. Не буквально эти слова. Но если не научишься относиться… переносить свою слепоту спокойно…
- Вот, пожалуйста.
- Простите?
- Ваше виски.
- А, спасибо. Но позвольте вам заметить, Джон: всякий раз нужно первым долгом взять мою руку и затем вложить в нее стакан. В противном случае я, изволите видеть, никакою силой не узнаю, где именно он находится.
- Ну конечно. Простите.
- Еще научитесь. Стало быть, я говорил о том, что если не относиться к своей беде так, словно это не более чем незначительный, хотя и причиняющий неудобства дефект, то физическая и моральная поддержка окружающих будет резко и безудержно сокращаться. Для слепца чувство юмора столь же жизненно необходимо, как и белая трость.
- Ясно.
- Но хватит о мрачном. Я хочу, чтобы вы поняли, Джон, как искренне я радуюсь тому, что мы будем работать вместе. Ей-богу, я очень, очень рад. Вот. Выпьем за "Правду и последствия".
- За "Правду и последствия".
- Ваше здоровье.
- Ваше здоровье.
* * *
Жребий брошен. И каковы же мои ощущения? Тревожные, весьма тревожные. Если бы не моя слепота, я ведь не потерпел бы, чтобы в моем доме жил совершенно посторонний человек. Я всегда не любил гостей, которые норовят остаться на ночлег. Если было возможно, даже Чарльзу не предлагал переночевать. Это не в моих правилах, и все тут. Однако слепота изменила очень многое, в том числе и мои правила. Во всяком случае, я вполне отчетливо уловил нотку почтения, и это хороший знак. Личность несколько бесцветная, по крайней мере при первом знакомстве, но это ничего, он возможнонемногооттает, когда мы узнаем друг друга поближе. Раз неизбежно, что он будет жить здесь, почтение для начала не так уж и плохо. Малый к тому же не слишком глуп, что тоже хорошо. Нет, вобщемицелом, мне кажется, я сделал удачный выбор. Бог свидетель, могло бы быть куда хуже.
* * *
- А, Джон. Вы, стало быть, распаковываете чемоданы?
- Да, и большое вам спасибо: очень славная комната. Я уверен, мне в ней будет уютно.
- Надеюсь. И если вам что-нибудь понадобится, сразу говорите.
- Ладно. Гм, я сяду сюда, хорошо? Напротив вас?
- Насколько я помню, другого сидячего места здесь и нет. Удалось вам уладить свои дела в Лондоне?
- Угу. А завтра я подключу компьютер. Это "макинтош". У меня у самого такой же. Годится, надеюсь?
- Я уже вам говорил, я ничего в этих машинах не смыслю. Годится все, с чем вам легко и удобно работать.
- Просто сейчас существуют два основных типа компьютеров - "макинтоши" и "IBM-совместимые персональные компьютеры". "Песюки" сейчас побеждают; я бы даже сказал, уже победили, но я принадлежу к все убывающему отряду приверженцев "макинтоша".
- Раз уж вы привыкли к "биг-Маку", его, стало быть, и надо брать. Не пойму, чего это миссис Килбрайд замешкалась.
- Спускаясь вниз, я слышал, как она возится на кухне.
- Хорошо, но она ведь отлично знает: я люблю, чтобы ужин подавали ровно в семь тридцать. А сейчас сколько?
- Почти без двадцати.
- Н-да. Полагаю, сегодня бедняжка усердствует сверх меры исключительно ради вас. Кстати, Джон, еду она подает на стол прямо в тарелках. Так оно проще. Не возражаете?
- Конечно нет.
- Ага, если слух меня не обманывает - только этого мне и не хватало, - вот и она. Миссис Килбрайд, добрая моя миссис Килбрайд, мы с Джоном уже теряемся в догадках, куда вы запропали.
- Так ведь сами посудите, сэр, и вы тоже, мистер Райдер, я, конечно, извиняюсь, но я ж привыкла готовить-то на одного, вот и пришлось мне все, что у меня налажено было, заново обмозговать, вас же теперь как-никак двое.
- И какой же кулинарный bonne bouche вы нам сварганили сегодня?
- Осторожней, глядите не трожьте тарелку-то, она же страсть какая горячая. Вечер сегодня вроде как особый, вот я и спекла вам ваше любимое. Запеканку с мясом да с почками.
- Миссис Килбрайд, вы же отлично знаете: я люблю все, что вы готовите.
- Вот и вам, мистер Райдер. И не волнуйтесь. Я ж понимаю, сэр Пол просто балагурит. А то я не знаю - за моей спиной он про мою стряпню ведь совсем другое поет. А куда ж ему деваться-то; нравится не нравится, а съесть все одно придется.
- Но сэр Пол вообще ничего не говорил.
- Говорил, говорил. Мы уж с ним, поди, пуд соли съели. Правда же?
- Да, да. Если уж вам непременно надо так выразиться. И сделайте одолжение, не толкайте меня локтем под ребро. Вы же знаете, я этого не люблю. Ужин подан нам обоим?
- Все как есть на столе.
- Прекрасно. Ну-с, Джон позовет вас, когда мы закончим трапезу.
- Глядите, мистер Райдер, не позволяйте ему застращать вас вусмерть. Не то от него совсем спасу не будет.
- Цыц, кухарка! Марш отсюда!
Где-то тут должна быть бутылка вина, Джон. И штопор. Если только старая карга про них не забыла.
- Да там всё, там! Вон они!
- Я думал, вы ушли.
- Уже пошла.
- Прекрасно!
Ну, Джон, сделайте милость, откройте бутылку.
- Хорошо.
- Надо полагать, она все-таки ушла?
- Да.
- Вы знаете, я ведь ее никогда не видел.
- Кого - миссис Килбрайд?
- Понимаете, она начала мне прислуживать только после моего возвращения из Шри-Ланки. Может, вас не затруднит описать ее мне?
- Так ведь ваш друг Чарльз наверняка ее вам описывал?
- Разумеется, хотя было это уже несколько лет тому назад. Главное же в том, Джон, что завтра мы приступаем к работе, завтра я намерен начать пользоваться вашими глазами, и сегодня вечером вам было бы весьма невредно попрактиковаться. Так, знаете ли, между прочим. Не торопитесь.
- Ну что ж… Кстати, Пол, я вам бокал налил. Так, с чего же начать?.. Ей уже под шестьдесят, она прекрасно сохранилась, даже на удивление стройна. Я говорю "на удивление", потому что по голосу любой непременно решит, что она толстуха. Ну, может быть, не совсем толстуха, но голос у нее этакой пампушечки, с материнскими нотками.
- Э, Джон, пожалуйста, оставьте. Вам не кажется, что в данных обстоятельствах несколько дико описывать ее голос - единственное в этой женщине, с чем я прекрасно знаком?
- Я просто хотел сказать, что ее физический облик совсем не соответствует ее голосу. Как бы то ни было, волосы у нее, подозреваю, подкрашены, но очень незаметно, без всякого там дурацкого подсинивания и тому подобного. Не знаю, право, что еще сказать.
- Думайте, молодой человек, думайте. Неужто вы так уж перенапряглись?
- Хорошо. Гм, не знаю, известно вам или нет, да и вообще следует ли об этом говорить, но она часто подмигивает.
- Подмигивает? Что вы, собственно, имеете в виду?
- Только, пожалуйста, не выдайте ей, что я вам это сказал. Но когда речь шла о ее стряпне и вы притворялись, будто все, что она готовит, невероятно вкусно, она подмигивала мне, словно своему…
- А-а, теперь ясно. Да, мне об этом уже говорили. И меня это не волнует. В трагедии моей жизни она смело выбрала для себя характерную комическую роль. Не иначе как кто-то из моих идиотов врачей посоветовал ей проявлять неизменную веселость и даже время от времени отпускать шуточки насчет моей слепоты. Для того, надо полагать, чтобы я не предавался слезливой жалости к себе. Как она была одета?
- Как одета? Сейчас вспомню. На ней был полиэтиленовый фартук, а по нему крупно напечатан рецепт приготовления гренков с сыром - думаю, это реклама соуса "Ли энд Перринс"; под фартуком легкий розовый джемпер, из ангоры или мохера, не знаю точно. Юбки за фартуком мне вообще не было видно. И как я уже сказал, она вовсе не такая полногрудая, как можно предположить по голосу. Впрочем, может, это мое высказывание отдает женоненавистничеством?
- Ну, насчет женоненавистничества я не знаю, но картину вы уж точно нарисовали не слишком аппетитную, а я как раз собрался приступить к еде. Кстати, надо упомянуть в этой связи еще об одной маленькой повседневной обязанности, про которую я позабыл. Их наберется не слишком много, обещаю вам.
- Я уже сказал вам, Пол, не предвижу тут никаких трудностей.
- Итак, если мы будем обедать и ужинать tête-à-tête, нужно научить вас принципу циферблата.
- Какому принципу?
- Сейчас объясню. Передо мной, как и перед вами, стоит тарелка с запеканкой, а к ней в качестве гарнира положен, рискну предположить, жареный картофель и брюссельская капуста. Или же зеленый горошек?
- Брюссельская капуста.
- Стало быть, все же капуста. Да, на миссис Килбрайд можно положиться. Итак, Джон, я знаю, что лежит у меня на тарелке, но точно не представляю где. Вот тут-то и приходит на помощь принцип циферблата. Мне придется просить вас…
- Постойте. Я, кажется, понял. А верно или нет, сейчас увидите. Так, около трех часов - запеканка. Около шести - брюссельская капуста. Нет, полшестого. Девять часов - картошка. Ну что, уразумел я вашу систему?
- Молодец! Разве только одно "но": здесь нам великая точность ни к чему, стало быть, никаких получасов и четвертей часа. Не до подробностей, указывайте часы - вот главное.
- Ладно.
- А теперь - навались, чтоб за ушами трещало, как говаривает миссис Килбрайд своим голосом пышечки с материнскими нотками.
- Подать вам соль или перец?
- Нет, спасибо, не надо ни того, ни другого.
- Хлеба?
- Нет, спасибо.
- Ладно.
- И "ладно" тоже не надо. Извините. Просто это одно из пустых словечек, которые я терпеть не могу.
- Простите, я…
- Возможно, Джон, мои слова прозвучали очень грубо, но на самом деле я просто откровенно высказал свое мнение, а откровенность такого рода для товарищей по работе совершенно необходима. Лучше уж сразу расставить все точки над "i", вы согласны? Вообще-то, если подумать, наверное, в том, что я делаю и как, вас тоже многое будет раздражать. В таких случаях говорите об этом прямо. В конечном итоге это сильно облегчит жизнь нам обоим.
- Кое-что, вообще говоря, меня царапнуло.
- Уже? Вот те на! Ха, очко в вашу пользу. Так, так, так.
Ну-с, и что же именно?
- Бедняга. Слово "бедняга".
- Бедняга? Теперь моя очередь теряться в догадках.
- Минуту назад, говоря о миссис Килбрайд, вы назвали ее "бедняжкой".
- Ну и что?
- А когда я в первый раз сюда приехал, вы назвали своего друга Чарльза "бедняга Чарльз".
- И дальше что?..
- Не уверен, что смогу объяснить, в чем тут дело.
- Все же попытайтесь.
- Понимаете, не перевариваю я эту манеру называть всех подряд "беднягами". Есть в ней что-то высокомерное.
Но вы же сами просили.
- Нет-нет, вы правы, что сказали об этом напрямик. Просто обычно я никогда… Неужели я действительно так выражаюсь?
- По совести говоря, не знаю. В конце концов, я познакомился с вами всего лишь в прошлую… Какой же был день-то? Суббота? Может, вам это вовсе и не свойственно. Я и говорить бы не стал, если бы вы так настойчиво не требовали откровенности с моей стороны. Надеюсь, я вас не обидел?
- Нет. Нет, ничуть не обидели. Я только немножко опешил. Никогда за собой такого не замечал. Поэтому был слегка обескуражен. Будь у меня хоть одна бровь, я бы сейчас ее поднял.
- Простите меня, пожалуйста; не надо было об этом говорить.
- Чушь. Я сам вас просил, вот вы и сказали. Надеюсь, однако, что других "пунктиков", на которые вы хотели бы обратить мое внимание, пока не набралось?
- Нет, ни единого.
- Я сказал что-то забавное, Джон?
- Что?
- Вы улыбаетесь. Почему?
- Улыбаюсь? Вы что же, слышите, как я улыбаюсь?
- Держите ухо востро, Джон Райдер: я способен расслышать даже, как вы думаете.
Скажите же все-таки - почему вы улыбались?
- Только потому, что вы сделали один жест.
- Я сделал жест?
- Подняли вверх по два пальца. Обозначая кавычки. Когда вы говорили о "пунктиках". Почему-то мне показалось, что это не в вашем стиле.
- Жест или слово?
- Пожалуй, и то и другое.
- Чего только во мне теперь не найдешь такого, что вообще-то не в моем стиле.
- Угу. Кстати, я налил вам еще стаканчик.
- Что? А, спасибо. Нравится вам запеканка с мясом и почками?
- Да. Очень вкусная.
- Ничего, есть можно. Хотите потом выпить кофе?
- Да, хорошо бы.
- Тогда советую сейчас же предупредить об этом миссис Килбрайд. А то она имеет склонность канителиться. Просто крикните ей, и все.
- Я?
- А почему нет?
- Ну, не знаю. Это же мой первый ужин в вашем доме.
- Она ведь будет обслуживать вас так же, как и меня, правда?
- Ну… Раз вы так считаете… Миссис Килбрайд!
- Господи помилуй! Да, такой вопль не услышать невозможно, никакие отговорки не помогут.
- Я напугал вас? Извините. Мне понадобится время, чтобы приноровиться к разным ситуациям.
- Времени у вас будет уйма. Между прочим, Джон, попозже мы можем вместе пойти прогуляться. Если вы не против. Посмотрите здешние окрестности. Что скажете?
- Я как раз хотел предложить то же самое.
- Прекрасно. Значит, договорились.