Опять молчание. Мы стояли так тихо, что крапивник опустился на ветку рядом со мной, пропел сердитую переливистую песню и улетел. Я думала, стараясь не драматизировать ситуацию, что вот и наступил конец главы, все нити завязаны и объяснения сделаны, и больше нечего сказать. Лучше попрощаться и пойти домой завтракать, прежде чем трагедия превратится в неловкость, а влюбленная пара, когда-то считавшая весь мир потерянным, заговорит о погоде. Та же мысль показалась на лице Адама, а одновременно какая-то упрямая решительность. Он шагнул вперед и шевельнул искалеченными руками.
Я сказала: "Лучше пойду, прежде чем Кон увидит, что я ходила к Рябиновому".
"Аннабел…"
"Адам, не заставляй повторять, что со мной все кончено".
"Не заставляй повторять, что нет! Почему, ради Бога, ты думаешь, я доверял тебе вопреки рассудку и морали, почему ты мне нравилась, о Господи, более, чем нравилась, если бы я не чувствовал нутром, кто ты на самом деле, несмотря на мешок лунного света, который ты вручила мне так убедительно?"
"Полагаю, потому, что я похожа на нее".
"Ерунда. Образ того, чем ты была - Юлия, из-за нее мое сердце никогда не сбивается с ритма. И скажи вот что, моя дорогая ушедшая любовь, почему ты заплакала, когда увидела мои руки?"
"Адам, не надо, это нечестно!"
"Я тебе не безразличен, правда? До сих пор?"
"Я… не знаю. Нет. Не могу. Не сейчас".
Он всегда читал мои мысли. Спросил быстро: "Из-за Кристал?"
"Мы никогда не узнаем, правда? То, что мы сделали, всегда будет стоять между нами".
"Значение этого я мог бы понизить, - ответил он угрюмо. - Поверь, я за это многим заплатил. - Он посмотрел на свои руки. - И это было самым безболезненным. Ну, моя хорошая, что ты хочешь делать?"
"Уеду, конечно. Скоро. Дедушка уже отчаянно ослабел. После… Потом я как-нибудь улажу все с Коном и уеду. Если он будет знать, что я уезжаю, для меня не будет опасности. Нам не нужно встречаться, Адам".
"Нет необходимости…"
Я резко отвернулась. "Пойду теперь".
"Возьми уздечку".
"Что? Спасибо. Извини, что испортила твою поездку".
"Неважно. Рябиновому с тобой понравилось намного больше. У меня тяжелая рука. - Он взял собственную уздечку и перевесил седло через руку. Улыбнулся. - Не волнуйся, моя хорошая, я не буду путаться под ногами. Не уезжай опять, не попрощавшись".
"Адам, - сказала я отчаянно, - я ничего не могу поделать с собой, не способна изменить свои чувства… Жизнь продолжается, человек меняется, и невозможно возвращаться. Придется жить так, как получается. Ты понимаешь".
Он ответил вовсе не трагично, будто заканчивая обычную беседу: "Да, конечно. Но намного легче было бы умереть. До свидания". Вышел через калитку и удалился по полю, не оглядываясь.
Глава пятнадцатая
I leand my back unto an aik,
I thocht it was a trustie tree;
But first it bowd and syne it brak -
Sae my true love did lichtie me.
Ballad: Jamie Douglas
"Жизнь продолжается", - сказала я Адаму. Когда я вернулась на ферму, собирались мужчины для дневной работы, пробуждались коровы. Я незаметно проскользнула в конюшню, повесила уздечку на место и отправилась на кухню. Миссис Бэйтс разогревала чайник, удивленно посмотрела на меня. "Ну, мисс Аннабел, рано встала! Верхом каталась?"
"Нет. Просто не спалось".
Яркие черные, пламенно-добрые глаза изучали мое лицо. "Что бы для тебя сделать? Выглядишь довольно плохо".
"Я в порядке. Провела плохую ночь, вот и все. С удовольствием бы выпила чашку чая".
"Хм. Что за чушь, вставать в такую рань, когда нет нужды. Нет, чтобы позаботиться о себе".
"Ерунда, Бетси, со мной ничего не случилось".
"Совершенно ты была на себя непохожа в день, когда вернулась. - чайник закипел, она схватила его и начала заваривать чай. - Если бы ты не сказала, что ты мисс Аннабел, я бы тебя и не узнала, и это факт. Ага, можешь улыбаться, если хочешь, но это правда, а не вранье. "Поимей в виду, - сказала я Бэйтсу в ту же ночь, - поимей в виду, что мисс Аннабел нелегко жилось в Америке, - сказала я, - и не удивлюсь, - я сказала, - судя по тому, что показывают в картинах"".
"Это была Канада", - ответила я добродушно.
"Ну это все равно, так ведь? - Она шмякнула заварочный чайник на стол, уже накрытый для завтрака, сняла крышку и стала яростно размешивать заварку. - Ничего не скажешь, ты выглядишь намного лучше, чем тогда, и начала уже вес набирать, ага, и красота потихоньку возвращается, но не я одна это заметила. "Ты заметила, - сказал мне Бэйтс недавно, - что мисс Аннабел почти такая же хорошенькая, как раньше, когда улыбается? - А от этого длинного такого не часто дождешься, скажу тебе. Ну вот, он говорит: - Если бы она нашла себе мужа и устроилась", - он говорит. "Давай-давай, - я говорю, - она только вернулась, хоть все мужики и думают, что это все, что женщине надо для счастья, и ничего плохого ты не сказал, - я говорю, - но все равно…""
Я умудрилась засмеяться, и, по-моему, убедительно. "Ой, Бетси дорогая! Дай сначала дома освоиться, прежде чем смотреть по сторонам".
"Вот твой чай. - Она толкнула ко мне дымящуюся чашку. - И тебе бы стоило класть в него сахар, а не устраивать из него иностранное черное пойло. И дай я тебе скажу, что если ты и спала плохо ночью, ты только себя должна винить, раз потребляла суп, и кофе, и даже виски, я нашла стаканы немытые в кухне, мне даже плохо стало. Не то, чтобы я забивала голову вещами, которые не мое дело, но… О, вот и мистер Кон".
Кон выглядел привлекательным и бодрым даже с разбитым подбородком. Аккуратно оделся, приготовился к работе. Удивленно посмотрел на меня и взял чашку чая. "Бог ты мой, что это ты делаешь в такое время?"
"Гуляет, говорит, - сказала миссис Бэйтс, подкладывая сахар в его чай. - Я думала, она верхом ездила, а она говорит, нет".
Он посмотрел на мои брюки и желтую рубашку. "Разве нет? Мне казалось, что жеребец Форреста соблазнял тебя давно. - Я не отвечая отхлебнула чая. Сцена на лугу бледнела, таяла в воздухе… Горячий чай - благословение, лекарство от снов. День начался. Жизнь продолжается. - Эта одежда тебе идет".
Кон говорил с неприкрытым восторгом, Бетси смотрела на него подозрительно задумчиво. Пододвинула к нему тарелку со свежими рогаликами. "Попробуй это".
Он взял один, не отводя от меня глаз. "Выйдешь сегодня помочь?"
"Вот этого она не сделает", - четко ответила миссис Бэйтс.
"Может быть, - сказала я. - Не уверена. Я… плохо спала".
"Тебя, может, что-нибудь беспокоит?" - спросил Кон. Его глаза выражали искреннее любопытство.
Миссис Бэйтс отобрала у него чашку и снова наполнила. "Она беспокоится насчет деда, и это ничуть не страннее, чем то, что ты делаешь, мистер Кон, и это я могу сказать, что тебе должно быть стыдно звать ее работать по такой жаре, когда у тебя в поле помощников хватает, и это правда, а не вранье!"
"Ну, - сказал Кон, чуть заметно улыбаясь, - сомневаюсь, что сегодня придет Билл Фенвик, поэтому если бы ты поработала немного на тракторе, это помогло бы. Погода скоро испортится, сама видишь. Гроза будет еще днем".
"Вижу. Ты там будешь целый день?"
"Как только позавтракаю, отправлюсь. А что?"
"Говорила вчера. Хочу пообщаться".
"Это точно. Может, вечером".
"Лучше бы раньше. Могу прийти в поле, когда остановишься перекусить".
"Давай, - ответил Кон беззаботно, опуская чашку. - До встречи".
Я поднялась переодеться. Не будь Кон в рабочей одежде, он бы почувствовал запах коня. На серых брюках остались рыжие волосы Рябинового, а один или два - на рубашке, где он терся об меня головой. Я помылась, надела юбку и свежую блузку и почувствовала себя лучше.
Завтракать я не смогла, но никто не мог отметить этого факта. Кон еще не пришел, дедушка не встал, миссис Бэйтс была где-то занята, а Лиза неимоверно притихла. Юлия по моему настоянию завтракала в постели, я хотела, чтобы она не попадалась Кону на глаза. Она полностью пришла в себя после приключений прошедшей ночи и согласилась так себя вести, по ее словам, только потому, что не хотела видеть Кона до встречи с Дональдом.
Дональд позвонил вскоре после половины девятого, узнать последние новости. Я сказала ему только то, что могло его успокоить - что с машиной Билла Фенвика случилось несчастье, но с Юлией асе в порядке, и она хочет с ним увидеться днем. Если, добавила я, вспоминая коллегу из Лондона, он свободен…
"Мпхм, - сказал Дональд. - Заеду через полчаса".
"Дональд! Подождите минуточку! Она еще не встала!"
"Полчаса", - сказал Дональд и повесил трубку.
Я предупредила Юлию, которая вылетела из кровати с воплем: "Что мне надеть?!" Это окончательно убедило меня в ее хорошем самоощущении и чувствах.
Я не видела, как Дональд подъехал, но через полчаса его машина появилась во дворе, и я захотела сказать ему, что Юлия сейчас появится. Его не было ни в машине, ни поблизости. Чутье заставило меня проскользнуть в полуоткрытую дверь конюшни Блонди, там он и оказался. Трогал нежным пальцем густой мех, а Томми сидел на перекладине примерно в полдюйма шириной и внимательно наблюдал, периодически облизывая черную лапу.
Услышав, как я вошла, Дональд выпрямился. "С ней правда все в порядке?" Оставалось надеяться, что такое бесцеремонное приветствие свидетельствует о состоянии души. Он определенно не показывал никаких других признаков глубоких переживаний.
"Абсолютно. Появится минуты через две".
Я рассказала подробнее о несчастном случае, но ничего не говорила о Коне и о том, что случилось ночью. Если Юлия захочет рассказать, это ее дело, но я надеялась, что не станет. Не захочет дополнительных неприятностей до моего разговора с Коном, а потом все может и проясниться.
До появления Юлии прошло шесть минут. Стрессы прошлой ночи никак на ней не отразились. В голубой юбке и белой блузке она выглядела подтянутой и невозмутимой, будто это не она с воплем неслась в ванну тридцать шесть минут назад. Она приветствовала Дональда с редкостным спокойствием и, когда я собралась удалиться, задержала меня взглядом, который заполнил меня предчувствиями. Их не уменьшало и поведение Дональда - он погрузился в молчание, и я с тоской заметила, что он лезет в карман за трубкой. Я быстро сказала: "Нельзя курить в конюшне. Если вы сейчас уходите…"
"О-о-у, - сказала Юлия. - Это котята Томми? Они восхитительные! - Она наклонилась над кормушкой, восхищенно щебеча, явно намереваясь задержаться на какое-то время. - И посмотрите, какие крохотные коготки! Два черных, три черно-белых, два рыжих… Это же чудо!"
"Между прочим, их папа из Западной Сторожки - рыжий", - сказала я довольно возбужденно.
Юлия вытащила рыжего котенка из мехового клубка и гладила его под подбородком. "А сколько им? Ой, я бы с восторгом взяла себе одного. Но они слишком маленькие, чтобы брать, да? Шесть недель должно пройти, чтобы они начали лакать? Ой, какой милый… Аннабел, как ты думаешь, среди рыжих есть хоть один мальчик?"
"Оба мальчики", - ответил Дональд.
"Как ты… Они же слишком маленькие, чтобы понять, правда?"
"Я бы сказал, что вероятность того, что оба рыжих котенка являются представителями мужского пола составляет около девяноста девяти и девяти десятых процента, а возможно и более. Рыжий цвет - характеристика, связанная с полом".
Да, вряд ли мы подберемся ближе к романтическим разговорам, чем обсуждение генетики. И пока не сказано все, что возможно, для развития этой темы, не похоже, чтобы мы сделали хоть шаг вперед в решении нашей проблемы. Я устремила на Дональда пронзительный взгляд, но он его не заметил. Смотрел на Юлию, а она вцепилась в котенка и с восторгом его изучала. "Хочешь сказать, что не бывает рыжих кошек?"
"Нет. То есть да". Дональд растерялся только на секунду и не по нужному поводу. Он стоял, неколебимый, как скала, трубка в руке, спокойный, говорит медленно и безусловно привлекательный. С удовольствием бы встряхнула его.
"Разве это не прекрасно? - спросила Юлия. - Аннабел, ты это знала? Тогда я оставлю себе этого. О Господи, у него когти, как булавки, и он хочет залезть на мою шею! Дональд, посмотри на него, правда это абсолютная прелесть!"
"Прелесть. - Он оставался возмутительно спокойным и академичным. - Я бы пошел еще дальше, необыкновенная красота".
"Правда? - Юлия не меньше меня удивилась такому мощному эпитету. Она отодвинула котенка, глядя на него с некоторым сомнением. - Ну, конечно, он очень милый и симпатичный, но разве розовый нос это именно то? Очень, конечно, миловидный, с этим пятнышком на конце, но…"
"Розовый? Я бы не сказал, что розовый". Он вовсе не смотрел на котенка и наконец-то перестал обращать внимание на меня. Я тихо двинулась к выходу.
"Но Дональд, он сияюще-розовый, просто шокирующе розовый, совершенно жуткий, действительно, только такой ужасно привлекательный!"
"Я говорил вовсе не о котенке", - сказал Дональд.
Юлия открыла рот, на секунду замолчала и начала неудержимо краснеть. Дональд засунул трубку в карман. Я сказала: "Увидимся вечером", - и вышла из конюшни.
Когда я уходила, Дональд осторожно снял котенка с плеча Юлии и посадил обратно в кормушку. "Мы не хотим раздавить бедное маленькое существо, правда?"
"Н-нет…" - ответила Юлия.
В это же утро, но позже, я сделала вклад в ведение домашнего хозяйства. Выловила в углу сарая, где они всегда и хранились, свои старые садовые инструменты. Конечно, я имела осторожность, спросить Лизу, где они. Инструменты выглядели так, будто их не использовали последние восемь лет. Очень странное ощущение - рука уверенно скользнула на знакомую деревянную ручку совка и почувствовала знакомое отверстие в ручке лопаты. Я оказала им первую помощь, как смогла, и отправилась в заброшенный сад.
Я работала там все утро и, поскольку начала с тропинки и травы, очень скоро место стало выглядеть, будто о нем все-таки заботились. Но работа не помогала. Я стригла траву, лопатой выравнивала края дорожки, убирала засохшие растения с клумб, а память не приглушалась тяжелым трудом, болезненно врезалась в меня будто я ее тоже поточила, одновременно с садовыми инструментами.
Весна и лето восемь лет назад… В марте земля пахла сыростью и молодыми ростками. В мае у ворот пышно расцвела сирень, в каждом цветке скрывалась капля дождя и пахла медом. В июне малиновка пронзительно вскрикивала и пела в восковых цветах чубушника, а я копала и сажала, повернувшись спиной к дому, мечтая об Адаме и нашей следующей встрече.
Сегодня опять июнь, земля сухая и воздух густ. Сирень отцвела, а куста чубушника больше нет, он умер за эти годы.
И мы с Адамом свободны, но все закончилось.
Совок вывернул несколько луковиц - осенний крокус, приплюснутые шары, будто покрытые бумагой. Я опустилась на колени и осторожно взяла их в ладони. И неожиданно вспомнила. В тот ужасный вечер в Вайтскаре крокусы цвели, горели бледно-лиловым пламенем в сумерках, когда я выскальзывала на последнее свидание с Адамом. А на следующее утро они лежали плоскими серебряными лентами, прибитые дождем, а я уходила по тропинке, потом через мост к дороге. Я заметила, что сижу на пятках, а слезы текут по моим щекам.
До ланча еще оставался час, когда из дома меня позвала Бетси. Явно что-то случилось, так странно звучал ее голос, я встала и обернулась. Весьма возбужденная, она размахивала руками. "Ой, мисс Аннабел! Ой, мисс Аннабел! Иди быстрее, давай!"
Ее отчаяние могло значить только одно. Я уронила совок и побежала. "Бетси, это дедушка?"
"Аи, это вот…" - Она закрутила руки в фартук, лицо бледнее, чем всегда, румянец на щеках яркий, будто нарисованный, черные глаза встревожены. Больше обычного она походила на деревянную фигуру, которые ставят у порога, как маленькая фигурка из Ноева ковчега. Она говорила быстрее, чем обычно, будто думала, что ее обвинят в том, что случилось, и нужно сначала извиниться: "…и он был совершенно нормальный, как дождь, когда я принесла ему завтрак, он в полном был порядке, и это правда, а не вранье. "И сколько раз я должен тебе говорить, - он сказал, - что если сожгла тост, отдай его птицам. Я не собираюсь есть это скрюченное вещество, - он говорит, - так что можешь выбросить и сделать новый", - что я и сделала, мисс Аннабел, и там он был, на самом деле, как дождь…"
Я задыхаясь схватила ее за плечи грязными руками. "Бетси! Бетси! Что случилось? Он умер?"
"Слава Христу, нет. Но удар, как раньше, и вот так это и закончится в этот раз, мисс Аннабел, моя дорогая…"
Она пошла вверх по лестнице, продолжая говорить. Они с Лизой вместе были в кухне, готовили ланч, когда дедушка позвонил. Это старомодный звонок, они висят рядком в кухне на пружинах. Дедушка дернул за веревку, звонок задребезжал, как безумный, будто в приступе злобы или по срочной необходимости. Миссис Бэйтс поспешила наверх и обнаружила, что старик упал в кресло у камина. Он почти оделся сам, собрался надевать пиджак, но, должно быть, неожиданно почувствовал себя плохо и только успел, падая, потянуть за веревку звонка. Миссис Бэйтс с Лизой положили его в кровать, и Бетси отправилась за мной.
Большую часть она успела сказать за те несколько секунд, пока я бежала на кухню мыть руки. Я схватила полотенце и яростно вытирала их, когда раздались легкие шаги и в дверях появилась Лиза. Никакого возбуждения, невыразительное лицо, вроде болезненное, но в глубине глаз - затаенная радость. Она резко сказала: "Вот и вы. Я положила его в кровать и накрыла. Упал, когда одевался. Боюсь, это серьезно. Аннабел, позвоните доктору? Телефон в блокноте. Миссис Бэйтс, чайник почти горячий, наполните две грелки, как только сможете. Я должна к нему вернуться. Когда дозвонитесь до доктора Вилсона, Аннабел, пойдите позовите Кона".
"Лиза, я должна видеть его, вы позвоните, я могу…"
"Вы не знаете, что делать. А я знаю. Это случалось и раньше. Скорее, пожалуйста". Она резко повернулась, будто больше нечего было говорить. Я бросила полотенце и побежала в офис.
Номер телефона доктора был записан в блокноте большими цифрами. Мне повезло, он оказался дома. Да, он придет как можно быстрее. Что делается? А, с ним мисс Дэрмотт, и миссис Бэйтс тоже там. Хорошо, хорошо. Я должна постараться не беспокоиться. Он появится скоро. Выплескивая профессиональные успокоения, он повесил трубку.
Когда я вернулась в холл, наверху лестницы появилась Лиза. "Дозвонились?"
"Да, он едет".
"Хорошо. Теперь, может, вы пойдете?.."
"Сначала хочу его видеть", - я уже поднималась по ступенькам.
"Вы ничего не можете сделать". Она не загораживала мне путь, но то, как она мрачно стояла посредине лестницы, имело тот же эффект.
Я резко спросила: "Он в сознании?"
"Нет". Не односложность ответа остановила меня тремя ступеньками ниже ее, а тон. Я подняла голову. Несмотря на возбужденное состояние, я заметила удивление в ее взгляде. Бог знает, что она прочла в моем лице и глазах. Я забыла о нашей общей тайне, теперь она кнутом хлестнула меня по лицу, напомнила о разуме и осторожности. Лиза говорила: "Нет смысла вам его видеть. Идите и позовите Кона. Он должен знать сразу".
"Да, конечно", - ответила я и прошла мимо нее к дедушке.