"Хотя, я предполагаю, что это столь же хорошее место, как любое другое. В Калифорнии не так много стен, но если ты привык к ним, то этот воздух может вызвать у тебя мурашки"
Мотоциклист все говорил и говорил, но я не мог привести свое сознание в порядок, чтобы разобрать, что он говорит, ничего не мог понять. Это походило на переход с твердого основания на американские горки, в то время как я все еще ломал голову над одной вещью, он перешел на что-то другое.
"Заткнись, а?" в конце концов, крикнул Стив. Он был напуган больше, чем тогда, когда нас собирались убить. "Я не хочу это слышать".
Может быть, Стив понял, о чем речь, я не знаю. Но я понял кое-что за этими словами. По какой-то причине Мотоциклист был одиноким, более одиноким, чем был я, и чем я мог себе представить. Он жил в аквариуме и смотрел на мир изнутри. Это почти как быть одиноким, слышать его, и я попытался прогнать чувства. Я двинул головой, и боль пронзила меня.
Он все еще говорил, когда я снова пришел в себя. Ничего не изменилось. Мы были все еще в переулке, и все, что я мог чувствовать - приближалось утро. Мне было холодно. Мне никогда не было так холодно. Оцепеневший, неспособный двигаться, я пытался услышать пустой голос Мотоциклиста.
Он говорил, что ничего в его жизни его так не удивляло, как люди, ездившие на мотоциклах в чехлах.
Я попытался что-то сказать, но мое мычание вырвалось, будто собаку пнули ногой.
"Расти-Джэймс", сказал Стив, "ты живой?"
"Ага", сказал я. О, приятель, как все болит. Лучше бы меня двенадцать раз пырнули ножом, чем выносить эту боль. Я уселся, прислонившись к стене, пытаясь сфокусироваться.
Мотоциклист сидел возле меня. У нас была похожая одежда. Мне доставалась его одежда, когда он из нее вырастал, но она никогда не смотрелась также на мне. На каждом из нас была белая футболка, черная кожаная куртка и синие джинсы. Я носил кеды, а он ботинки. Волосы у нас были красного оттенка, которых я ни у кого больше не видел, и глаза были похожи - тот же цвет, по крайней мере.
А люди никогда даже не принимали нас за братьев.
"Что случилось с теми парнями, что прессанули нас?" спросил я.
"Он поколотил их", сказал Стив. Его голос не звучал приятно.
"Один из них сильно избит, другой сбежал".
"Молодец, чувак" сказал я. Моя голова причиняла мне боль, если я не смотрел прямо.
"Спасибо", сказал вежливо Мотоциклист.
"На этот раз ты должен отправиться в больницу", сказал Стив. "Так надо".
"К черту!", сказал я. "В те времена, когда были банды…"
"Да заткнись ты со своими бандами!" закричал Стив на меня, не беспокоясь о том, что шум причиняет мне боль. "Битвы! Банды! Чушь! Ерунда это все. Это не было так, как ты себе представляешь. Просто одни придурки калечили других!"
"Ты ничего об этом не знаешь" прошептал я. У меня не было сил, что сделать что-либо еще.
Стив повернулся к Мотоциклисту. "Скажи ему! Скажи, что ерунда это все".
"Ерунда это все", сказал Мотоциклист.
"Видишь?" гордо сказал Стив. "Видишь?"
"Ты же был командиром", сказал я. "Ты должен думать, что это было чем-то".
"Ну, во-первых, это было забавно. Потом все наскучило. Мне удалось прекратить драки просто потому, что все знали, что они мне наскучили. Так или иначе, все равно бы они прекратились. Многие подсели на наркотики".
"Не говори, что это было весело", сказал Стив, "это не было весело. Ты не можешь так говорить".
"О, я делюсь личным опытом", сказал Мотоциклист. "Я должен согласиться, что большинство из них не думали, что это весело. Многие из них были напуганы, когда приходило время драться. Слепой страх в драке может сойти за храбрость".
"Что-то в этом было", прошептал я. Я чувствовал усталость, тошноту и боль, так, что я почти желал смерти. "Было кое-что в этом, я помню".
"Многим так казалось".
"Ага", обратился Стив ко мне. "Ты достаточно глупый, чтобы кайфовать от этого".
"Так, запомни, Стивен", сказал Мотоциклист, "Верность - его основной порок".
После пяти минут молчания Мотоциклист заговорил снова. "Очевидно для некоторых людей важно принадлежать к чему-нибудь".
Это было то, что пугало меня, что пугало Стива, и что напугало бы любого, кто вступал в контакт с Мотоциклистом. Они не принадлежал ни к чему, и что было хуже всего - он не хотел этого.
"Интересно", сказал бесконтрольно Стив, "почему кто-нибудь до сих пор не вышиб тебе мозги?"
"Даже в примитивном обществе всегда уважали психов", ответил Мотоциклист.
"Я хочу домой", тупо сказал я. Мотоциклист помог мне подняться. На мгновения я зашатался.
"Не унывай, парень", сказал мой брат. "Может быть, банды снова вернутся, когда расправятся с этой наркотой. Вот увидишь, банды вернутся. Если доживешь".
Девятая
На следующий день у меня ужасно болела голова. Я подумал, что лучше пойти в клинику и показаться врачу. Мотоциклист ушел сразу после того, как доставил меня, а старик ушел около полудня, поэтому мне надо было куда-нибудь пойти.
Это была бесплатная клиника - ты не должен был им платить или даже давать свое настоящее имя. Она была переполнена пожилыми людьми и хныкающими детишками с их матерями. Я был здесь раньше, когда старик получил приступ острого алкогольного бреда. У него они случались не часто, не так часто, как вы предполагаете.
Я прождал час или около того. Он был очень юн. Я не поверил, что он был настоящим доктором. Я подумал, что он должно быть школьник.
"Я ударился головой", объяснил я ему.
"Думаю, что да" ответил он. Он обработал сторону моей головы медикаментами, которые пахли отвратно и причиняли адскую боль. Затем он положил градусник в мой рот и послушал мое сердцебиение. Я не знал, что происходит со мной, поэтому я просто сидел, не доставляя ему беспокойств. Доктора здесь приятные. Тот, что заботился о моем отце, был очень мил. Хотел бы я знать об этом месте, когда сломал лодыжку. Я бы пошел сюда, вместо госпиталя. Я ненавидел госпиталь. Лучше тюрьма. Но все же, я ничего не имел против докторов. Казалось, что это пустая трата времени, ходить к ним. Я подумал, что может быть на этот раз мне дадут болеутоляющие таблетки.
"У тебя небольшой жар", сказал он мне. "Я хочу, чтобы ты пошел в госпиталь и сделал рентген. Ты очень сильно ударился головой'". Он ухмыльнулся, словно он знал, что я получил это в драке, потому что он наверняка видел много подобных случаев, и знал, что читать мне нотацию не стоит.
"Не", сказал я.
"Что нет?"
"Я не пойду в госпиталь. Просто дайте мне что-нибудь болеутоляющее".
И как только я сказал это, все стало серое, и этот звон в моих ушах стал настолько сильным, что я не мог слышать, и я схватился за стол, пытаясь не упасть.
Доктор помог мне устоять и серьезно сказал: "Ты направляешься в госпиталь, парень".
Он вышел из кабинета за какими-то бумагами или чем-то таким, а я в это время смылся. В мои планы не входило посещение госпиталя. Я был там раньше.
Я украл тюбик аспирина из аптеки по пути домой и принял около семи таблеток. После чего почувствовал немного лучше. Я знал, где могу получить немного успокаивающего, что приведет меня в порядок, но Мотоциклист принимал успокоительное за наркотик. Я всегда мог сказать, что мне прописал их доктор, но я не рассчитывал, что смогу одурачить его. Я не хотел рисковать. После предыдущей ночи я поверил, что он мог без сомнения перерезать мне горло.
По пути домой я направился к Стиву. Я знал, где он живет, даже если ни разу не был там. Полагаю, его отец был на работе, а мать лежала в госпитале, поэтому было безопасно.
Он увидел меня шагающим по тротуару, поскольку держал дверь открытой, когда я поднимался по ступенькам.
"Господи!" сказал я, когда увидел его. "Что с тобой случилось?"
"Прошлой ночью я должен был вернуться в десять", сказал он решительно. "Но я пришел в шесть утра".
"И твой отец сделал это?" я не мог поверить в это. Я выглядел лучше, после драк, чем он сейчас.
"Входи", сказал он.
Я не был здесь раньше. Тут было очень мило, мебель, ковры и разные фенечки на полках. Здесь было лучше, чем у Пэтти, потому что у нее были маленькие братья, приводящие все в беспорядок. Я уселся на софу, надеясь, что я ничего не испорчу. Из-за того, что его мать долго находилась в больнице, все могло стать неаккуратным тут.
"Это отец сделал с тобой?" спросил я снова. Я подумал, что что-то запамятовал той ночью, и те два подонка поработали над ним. Я ничего не помню об утре или о возвращении домой. Я подумал, что это должно быть случилось, когда мое сознание покинуло меня.
"Не говори никому, а?" сказал он. "Я собирался сказать, что получил это прошлой ночью, у реки".
"О'кей", ответил я. Мне трудно представить, что кто-то бьет Стива, кто-то кого я знаю, имею в виду. Я прошел много неприятностей, удостоверяясь, что никто не тронет его. Это взбесило меня. Он был моим другом. Никто не имел права бить его вот так. Что такого в том, что он пришел в шесть, вместо десяти? Он дошел до дома, не так ли? Почему люди беспокоятся из-за таких дурацких вещей как эта? Я попытался представить, что мой отец задает мне трепку, и не смог. Я даже не мог представить, что он мне говорит, во сколько приходить домой.
"Он не хотел меня сильно бить", сказал Стив. Но он лишь повторял то, что ему сказали. "Он беспокоился о маме. Мне не следовало беспокоить его. Я не подумал об этом".
Это было, словно ему промыли мозги, повторяя эту чушь. Я попытался представить, почему Стив не взбешен из-за этого случая. Если бы кто-то сделал такое со мной…"
"Что действительно побудило его", сказал Стив, "так это та оранжевая грязь на моей футболке. Я предполагаю, что та девочка, та девочка носила много косметики, кажется. Но я не помню оранжевого цвета".
Мы сидели молча. Наконец-то Стив сказал, "Для чего ты пришел, Расти-Джэймс?"
Я открыл рот и закрыл его, пытаясь найти подходящие слова.
"Стив, я думаю, что мы должны повсюду следовать за Мотоциклистом в течение некоторого времени".
Он сказал: "Зачем?" Я был не готов к этому вопросу. Я был готов только втянуть его в это.
"И так", сказал я, "Я просто думаю, что мы должны". Я на самом деле не задумывался над причинами. Я всего лишь чувствовал, что это нужно сделать. "Я думаю, что мы должны присмотреть за ним некоторое время, вот и всё".
"Не рассчитывай на меня", ответил Стив.
"Ты должен помочь мне", сказал я. Я весь день чувствовал себя странно. Это началось за ночь до этого момента, когда Мотоциклист рассказал мне, почему я боюсь оставаться наедине с собой. Это чувство было, словно ничего не было твердым, как будто улица наклонилась внезапно и сбросила меня. Я знал, что ничего такого не случилось, но чувство присутствовало. И с тех пор, как меня ударили, все кажется странным, словно я видел вещи сквозь разбитое стекло. Мне это не нравилось. И не хотел, чтобы это продолжалось. Всю свою жизнь, все о чем я беспокоился - это реальные вещи, то, что можно потрогать или ударить, или отстраниться от них. Я был напуган раньше, но это было всегда что-то реальное, что могло напугать меня - нехватка денег, или подросток, собирающийся тебя побить, или беспокойство о том, что Мотоциклист уехал навсегда. Мне не нравился этот страх чего-то непонятного, где я не мог понять его причину. Я не мог победить его, если я не знал что это такое.
"Я тебе не помогу", сказал снова Стив.
"Просто следовать за ним недолго", ответил я. "Он не пойдет за реку снова, он просто пошел туда вчера потому, что я попросил. Он ошивается здесь. Мы не вляпаемся снова в переделку".
"Мне надо в школу", сказал Стив.
"Встретимся после школы".
"Я тебе не нужен".
"Нет, нужен".
"Попроси Би Джея или Смоки".
Я было начал было говорить, "Они посмеются надо мной", но сменил на "О, да они ничего не знают. Я имею в виду, что они думают, что Мотоциклист клевый и все такое, но они не знают его как я или ты".
"Ты имеешь в виду, что они не знают, что он псих".
Я подпрыгнул, схватил его за рубашку и прислонил к стене.
"Не говори так!" крикнул я на него. Я ударил его спиной об стену, чтобы он уяснил. "Слышишь меня?"
"Да", ответил он. Я отпустил его. Затем, внезапно я потерял зрение, и боль походила на ужасный шум у меня в голове. И я упал возле стены, пытаясь восстановить дыхание и зрение.
Когда мои глаза прозрели, я увидел Стива, стоящим рядом с беспокойным видом. Его губы двигались, но я ничего не слышал. Затем мой слух вернулся.
"…все хорошо?" спросил он.
Если бы это был кто-нибудь другой, я бы рассмеялся, не обратил внимания и ушел. Но это был всего лишь Стив, я знал его всю свою жизнь, и я был настолько усталым, чтобы что-либо предпринимать. Может быть, поэтому Стив был моим лучшим другом, а не Би Джей. И я не хотел оставаться самым сильным парнем в округе для Стива.
Я присел и приложил свои руки к голове. На мгновения мое горло разбухло внутри, и я представил Пэтти шагающей по улице. Вот на что было похоже это чувство. Почти плач.
"Стив", сказал я. "Я тебя ни о чем не просил. Я никогда не позволял издеваться над тобой, и никогда не вымогал у тебя денег. Но прошу тебя сейчас".
"Нет", сказал он, "Потому что я не сделаю это".
Я не мог говорить. Если бы я попытался, то заплакал бы. Я не мог вспомнить плач. Ты не плачешь, если ты сильный.
"Расти-Джэймс", сказал Стив. Я не взглянул вверх. Его голос звучал так, словно он беспокоился обо мне, а я не хотел видеть его таким, потому что, если я увижу, то стукну его, без причин.
"Я попытаюсь помочь тебе", ответил он. "Но мне нужно подумать и о себе".
Я удивился - о чем это он говорит.
"Ты словно шарик в пинболе, катишься то назад, то вперед; и ты никогда ни о чем не думаешь, о том, куда ты идешь или о том, как это делаешь. Я могу думать за себя, но не могу это сделать за тебя".
Я не понимал, о чем он говорит. Почему люди, которые мне нравятся, говорят о каких-то странных вещах? Я действительно думал о том, куда я стремился. Я желал быть таким, как Мотоциклист. Я хотел быть сильным как он, невозмутимым, и смеющимся над опасностью. Я хотел быть самым сильным уличным бойцом, и быть самым уважаемым на нашей стороне реки. Я пробовал все, даже пробовал учиться, читать, чтобы быть как он. Даже, если это все не сработало пока, это не означало, что это никогда не случится. Ничего не было плохого в желании быть похожим на Мотоциклиста. Даже Стив восхищался им - "Тебе не нравится Мотоциклист, не так ли, Стив? Тогда почему же ты считаешь, что он классный?"
Стив выглядел удивленным. "Так", ответил он, не торопясь, "он единственный, кого я когда-либо встречал, кто был словно героем книги. Образ, превосходство во всем, и все такое".
Это показалось мне забавным. Я засмеялся и встал, чтобы уйти. Я больше не собирался докучать ему. Стив проводил меня до двери.
"Тебе бы к доктору", сказал он.
"Я был".
"Тебе бы лучше держаться от Мотоциклиста подальше", сказал он. "Если ты будешь находиться рядом с ним слишком долго, то ты не будешь верить ни во что".
"Я нахожусь возле него всю свою жизнь", ответил я ему. "И я верю во все".
Стив покосился на меня. "Посмотрим"
"Пока", сказал я.
"Расти-Джэймс", сказал он, искренне, "Я сожалею"
"Конечно", ответил я. Это было в последний раз, когда я видел старого доброго Стива.
Десятая
Весь оставшийся день я проводил у Бэнни. Ты мог видеть почти всю улицу через фронтовое стекло. Если Мотоциклист будет проходить, то я его увижу.
Днем, после уроков, стали подходить люди. Я не был в расположении духа играть в бильярд, но вокруг меня собралась большая аудитория, когда я начал рассказывать всем о той дикой ночи, которая была. Это взбодрило меня, и я рассказал про все-о вечеринке, кино, баре, бильярде, драке и об упущенных цыпочках. Затем об ударе сзади, и о том, как Мотоциклист спас нас. Может быть, я немного приукрашивал - несколько людей сделали вид, что не верят ни во что. Но шишка на моей голове размером с половину бейсбольного мяча и вид Стива развеяли их сомнения.
Я люблю рассказывать вещи, которые случались со мной. Это отбрасывает весь страх, словно это некий фильм, который я смотрю.
И тут вошла Пэтти. Она почти никогда не ходила к Бэнни. Обычно только тогда, когда у ее мамы был выходной. Мы никогда не ходили сюда, когда были вместе, потому что мне не нравилось, что другие парни пялятся на нее. Различные девочки, что ошивались у Бэнни, были классными цыпочками - привлекательные мордашки, понимаете, но не такими, какой была для меня Пэтти.
"Ищешь меня?" спросил я ее. Словно предполагая, что она хочет поласкаться со мной. И так, я заставил ее немного поволноваться, как я делал это раньше.
"Не-а", сказала она холодно. Она взяла колу у Бэнни и присела за столик, смотря вокруг, словно искала кого-то. И это был не я.
Очень скоро Смоки Бэннет вошел и присел на скамейку напротив нее. Они оба сидели там, словно я должен был водрузить на них медаль. Все затихли, в ожидании, что я выкину Смоки в окно и выбью зубы Пэтти. Надо отметить, что я подумал об этом. Я думал о многих вещах, наблюдая паршивую игру в бильярд. Оба парня были настолько возбуждены, что не могли играть достойно.
"Смоки" наконец-то сказал я. "Не хочешь выйти со мной?"
"Я не собираюсь с тобой драться, Расти-Джэймс"
"Что заставило тебя думать, что я хочу драться? Только на минутку, поговорить надо!
"Нечестно будет", сказал он. "Ты не в состоянии драться".
"Я сказал, что не хочу драться. Поговорить. Пообщаться. Потолковать".
Она посмотрел озадаченно на Пэтти. Но она смотрела на меня. Она все еще любила меня. Я был уверен. Она уже не говорила этого, так как не говорил и я, что все еще ее люблю. Что за странная вещь. Все это было здесь, не зависимо оттого - хотели ли мы этого или нет.
"Хорошо", сказал Смоки. Он последовал со мной наружу, и как только дверь захлопнулась за нами, я услышал сразу тявканье людей. И несколько парней стояли на скамейках, будучи уверены, что не пропустят ничего интересного.
Мы перешли улицу и уселись на крыльце. Смоки закурил сигарету и предложил мне. Он все еще был немного возбужден, словно думал, что я наброшусь на него в любую секунду. Но он также был спокоен, так как был уверен, что справится со мной, если я сделаю это. Я был удивлен, почему это меня не взбесило.
"Смоки", сказал я. "Не хочешь мне что-нибудь рассказать? Про ночь на озере с твоим кузеном и девочками - ты все это придумал, чтобы заарканить Пэтти? Я имею в виду, ты придумал весь этот план? Что Пэтти порвет со мной, и ты займешь мое место, в то время как я разбит из-за этой раны от ножа?"
"Так", сказал он, медленно, расчетливо, "Думаю, что так. Я подумывал над этим".
"А это действительно умно", сказал я. "Я бы до такого никогда не додумался бы".
"Я знаю", согласился он. Затем он сказал, "Расти-Джэймс, если бы у нас была бы банда, то я бы командовал, а не ты".
Я не мог поверить в это. Я был самый сильный парень в округе. Все знали это.
"Ты был бы заместителем или что-то вроде этого. Гляди, ты держался на репутации Мотоциклиста, но у тебя нет его мозгов. Нужно быть умнее, чтобы руководить".