- А с людьми, которые лично знали Ефимова, вы были знакомы? - продолжал задавать вопросы, я. Чай в чашке остывал, не до него было, - Кто из его знакомых был осужден за антисоветскую деятельность? Кому из них "монстр" КГБ поломал жизнь? Насколько я знаю, его супругу и сына, к уголовной ответственности не привлекали. Или вы только от третьих лиц о его антикоммунистической деятельности слышали? И вы простите, но мне не верится, что в условиях тотального наблюдения со стороны КГБ за известными лицами, Ефимов мог вести антисоветскую переписку, перлюстрация для того времени, было обычным делом, и Ефимов не мог об этом не знать.
Многолетняя привычка и профессиональный навык участия в судебных заседаниях сказались, я задавал вопросы, Виктору Петровичу, так же как свидетелю на судебном заседании. В Уголовно - процессуальном кодексе такие вопросики так и называются - допрос.
Виктор Петрович замялся, потом рассердился и, не отвечая, по существу заданных вопросов (вот и опять юридическая терминология вылезла), холодно спросил:
- Вы что красно - коричневый? - Я замотал головой, не красным, никаким иным цветом, окрашиваться не собираюсь. А Виктор Петрович напористо продолжал, - Не понимаете, что в таком деле прямых доказательств быть не может. Я уверен, понимаете, просто убежден, что Ефимов был антикоммунистом, и именно поэтому его убили.
- Тогда почему не стали убивать остальных диссидентов, среди них было немало очень известных людей и в нашей стране и за рубежом. Почему их деятельность безусловно с пропагандисткой точки зрения опасная для Советской власти, не вызвала таких смертельных действий со стороны КГБ?
Ну, что я в самом то деле пристал к человеку! Видно же, что толком он ничего не знает, а повторяет слухи, говоря юридическим языком выдвигает версию, но доказать ее не может. Зачем я тревожу его память, ну верит человек, и флаг ему в руки. Тем более человек то достойный, не боялся за свои убеждения, пострадать, а в то время было ох как не просто открыто заявить о своем несогласии, с руководящей и направляющей ролью КПСС.
- Вы как прокурор, вопросы задаете, - улыбнулся Виктор Петрович. Нет, право слово, не только достойный, но и отлично воспитанный человек, другой бы на его месте, меня бы просто выгнал, взашей. - Нет у меня ответов на ваши вопросы, - признался он, - и логику сотрудников КГБ, мне трудно понять.
- Так не КГБ же такие вопросы решало, - возразил, я, - Они действовали в предложенных обстоятельствах, и ничего более.
- Ничего более, предложенные обстоятельства, - грустно повторил Виктор Петрович, - вот поэтому я пять лет, в мордовских лагерях и гнил. Из-за предложенных обстоятельств. Партия сказала: "Надо!", КГБ ответил: "Есть", - и с горечью закончил, - Одно слово, Советская власть.
- В КГБ тоже было много порядочных людей, - я вспомнил Торшина, его рассказы о своих товарищах, - Да и Советская власть была не так уж плоха. Дурдома конечно хватало. Но мои родители бесплатно благоустроенную квартиру получили, зарплата была у них хорошая, машину купили, в санатории лечиться и отдыхать ездили, я каждое лето в детских оздоровительных лагерях отдыхал, за символическую плату, отлично время проводил. Высшее образование было бесплатным. А теперь? Нет СССР, сдох "монстр - коммунизма" по вашей терминологии. Что лучше стало? Может духовный и материальный подъем общества идет? Вы же сами все видите Виктор Петрович! Вы за это пять лет, гнили в лагерях? Да вас использовали, и выкинули как…, - я сдержался, и не использовал, рвущиеся с губ, матерные сравнения.
Ну, зачем я так! Разве этот порядочный, деликатный, хорошо воспитанный человек, в чем-то виноват. Нет. В том, что произошло в конце двадцатого века в нашем разлюбезном отечестве, виноваты мы все, с нашей героической привычкой показывать кукиш, власть предержащим, так чтобы они этого не видели, с нашей вечной и бессмысленной надеждой, что кто-то, что-то, сделает за нас.
Дальше мы уже мирно пили чаек, сменив тему, беседовали о литературе девятнадцатого века, от моего предложения сбегать за бутылкой, Виктор Петрович отказался. Потом я рассказывал ему об Афганистане, он мне о мордовских лагерях. Только в рассказах наших, не было зубовного скрежета, героического пафоса, а только юмор, приправленной печалью об ушедших товарищах, и былом времени. Времени нашей молодости.
За разговором я понял что, было общего у этого диссидента и правозащитника, и полковника КГБ Торшина, они остались гражданами Советского Союза, хоть и умерла эта страна, но они остались, каждый по своему, верны ей, несмотря ни на что. Да и я наверно тоже. Может именно поэтому, и легко нахожу с ними общие темы для беседы, и не чувствую скуку в их обществе, когда они рассказывают "о делах давно минувших дней".
* * *
Обратный билет был куплен, за проживание в гостинице, уплачено и, подсчитав оставшиеся деньги, я решил шикануть в ближайшем ресторане, и пригласить на встречу Ивлева. Я ему позвонил, представился, пригласил отужинать. Он любезно согласился, мы согласовали место и время, и вечером я отправился в ресторан.
В баре, где я решил подождать Ивлева, цены меня приятно удивили, приятно в том смысле, что как следует выпить, на мою наличность было невозможно, следовательно, трезвый образ жизни мне был гарантирован. Со скучающим видом, не выдавая охватившей меня ценовой паники, я заказал кофе.
- Скучаешь? - размалеванная девица присела рядом за стойку, и заказала коктейль с мудреным названием, - Может, поразвлечься хочешь?
- Нет, - равнодушно ответил я. Скажу честно, девицы такого рода, меня никогда не прельщали.
Но девица, вероятно, прошла курсы маркетологов, и решила творчески применить полученные уроки. Отказ клиента от товара означает, что он просто не знаком с его качеством, и не понимает, как этот товар ему, ну просто жизненно необходим. Значит, его надо в этом убедить, а для этого и существует наука маркетинга. Вероятно девица плохо училась, и меня она совершенно не убедила, хотя и старалась. Через пятнадцать минут, бармен подал мне кофе, а девица безнадежно махнула рукой. Отчаяние, девицы разделили двое молодых людей, которые подошли ко мне и тот, что повыше сказал:
- С тебя пятьсот баксов.
- Это за что же? - непритворно удивился я.
- Девочка с тобой время тратила? - спросил молодой менеджер, и сам себе ответил, - Тратила, а время деньги, время этой девочки стоит пятьсот баксов. Плати!
Наверно виной всему мой безнадежно провинциальный вид, сухощавое телосложение, и печальный образ затюканного интеллигента. Грех такого лоха, на бабки не развести. "Ничего утрется и заплатит" - решили начинающие бизнесмены.
Кофе был горячим, спасибо тебе бармен, я с благодарностью посмотрел на юношу за стойкой. Он перетирал бокалы и хранил нейтралитет. А менеджеры сделали выражения своих лиц зловеще решительными. Телосложение у обоих парней было внушительным, видать ребятишки регулярно качаются, тренируются выжить в современных условиях, решили, что для их бизнеса мощной мускулатуры, достаточно.
- Не тяни, а то в гроб сыграешь! - грозно пообещал мне второй менеджер.
- Платить так, платить, - пожал я плечами. И плеснул первому менеджеру кипятком в глаза, он еще не успел завыть, как я глубоко загнал пластмассовую кофейную ложечку, в ноздрю второму менеджеру.
"Милые" мальчики! Внешний вид бывает, обманчив, изучайте философию, там об этом много рассказывают. И еще, детки! Постарайтесь запомнить, в бою, мышечная масса, большой роли не играет, если противник знает, как бить и куда бить. Я знаю. Не раз на практике, полученные в Афгане знания применял. Да, годы идут, но вбитые до автоматизма навыки остаются. Спасибо вам товарищи офицеры, за науку!
"Милые детки", сутенеры - менеджеры закричали, но рев девицы заглушил их крики. Может, когда слышали сигнал "Воздушная тревога"? Так вот девица его запросто перекрыла, лучше бы в МЧС работала, сиреной. На помощь, павшим в борьбе за построение "беспредельного" общества в нашей стране, молодым менеджерам, ринулись их товарищи. Товарищи пылали праведным гневом, и сотрясали, карманными раздвижными дубинками. Дело было дрянь, для меня, естественно. Перегнулся я через стойку бара, быстро поочередно взял за горлышко, две бутылки с красивыми этикетками, разбил их. И собрался продемонстрировать, подрастающему поколению, нашей так сказать достойной смене, рукопашный бой, с применением подручных предметов.
- Двоих я точно уделаю, - предупредил я мстителей.
Не пришлось, пока мстители всенародным голосованием выбирали этих самых двоих, то есть орали: "Мишка! Федька замочите его…", в ресторан зашел пожилой, легкомысленно одетый в джинсики, курточку и кроссовки, немолодой совсем не грозного вида, мужчина.
- В чем дело? - поинтересовался мужчина, обозревая картину, и порекомендовал, - лучше прекратите.
Мстители, перегруппировавшись, решили, для начала разделаться, с новым посетителем. Чего лезет?!
Мужчина, не стал драться, и убеждать, молодых людей сменить антисоциальное поведение, на более приемлемое в демократическом обществе.
Он мгновенно достал небольшой пистолет, большим пальцем сдвинул предохранитель, и выстрелил в ногу, самому "отважному" мстителю, который уже примерился ударить дубинкой пожилого человека. Мститель упал и, решив, что настал его последний час, закатил глазки, и всем своим видом показал: "Не надо, не добивай, я уже убитый!". На хлопок выстрела, калибр у пистолетика маленький был, потому и хлопок, в ресторан быстро вошли еще двое людей неопределенного возраста, но весьма определенных навыков. Они даже оружие доставать не стали. Просто встали так, что пройти к немолодому человеку, убравшему пистолетик, минуя их, было решительно невозможно. Впрочем, мстители такого желания, больше и не проявляли.
- Ивлев, - представился мужчина, подойдя ко мне, - у вас, что неприятности?
Я коротко обрисовал ситуацию. Ивлев хмыкнул. Один из охранников Ивлева, выполняя его приказ, поднял и подвел под его светлые очи, того менеджера, которому досталось кипятком в лицо.
- С тебя штука баксов, - ласково проинформировал его, Ивлев.
- За что? - заскулил менеджер, - он мне лицо ошпарил, а я еще и плати!
- Пятьсот за костюм, - пояснил Ивлев, показывая на мой безнадежно испорченный разлитым кофе и вином, пиджак, - пятьсот за моральный вред. Будем платить, или как?
Менеджер, явно догадывался, но не хотел точно узнавать, что это такое "или как", он достал из бумажника наличность, пересчитал, и покаялся: "У меня только триста".
- Ничего, у тебя есть друзья, они помогут, - также ласково утешил его Ивлев, и обратился к друзьям менеджера, - Вы как поможете, другу? А он вам потом отдаст!
Друзья под взглядами охранников Ивлева, решили помочь попавшему в беду товарищу, вывернули карманы, собрали деньги, передали Ивлеву, тот проверил, было на пятьдесят долларов больше. Он положил полсотни на стойку бара, и благородно заметил: "Нам лишнего не надо". После чего небрежно посоветовал пришедшему на скандал и выстрел администратору ресторана: "Врача для молодых людей, через часик, после нашего отбытия, вызовите, а пока перевяжите, номер моей машины лучше не запоминать, к чему вам лишние хлопоты". Администратор почтительно закивал, дескать, не извольте беспокоиться барин, все сделаем в наилучшем виде.
У меня отлегло от души, получив компенсацию, я был уверен, что теперь запросто смогу оплатить обед в любом ресторане. Из вертепа, куда я столь опрометчиво зашел, Ивлев предложил переехать в более приличное место.
Пока ехали, я с молчаливым восхищением рассматривал генерал-майора КГБ в отставке. Постарше меня будет, а как уверенно вписался в рыночные отношения. Как замечательно знает современную новорусскую экономику. Я, даже и не подумал о компенсации, быть бы живу. А он сразу сориентировался, подсчитал ущерб, выставил претензию, уверенно убедил молодых людей, исполнить ее в полном объеме. Настоящий бизнесмен, а главное ствол у него под рукой и пользоваться он им умеет, а для бизнеса в России это не последнее дело.
Приличным местом был клуб, с отличным рестораном, умеренными ценами, и предупредительным персоналом. Ивлева здесь знали. Нам предложили откушать и поговорить в отдельном кабинете.
- За знакомство, - вежливо предложил тост Ивлев, и налил мне водки, себе минеральной воды, без газа, - Возраст, здоровье, избегаю горячительных напитков, - объяснил он свое поведение.
Я не принадлежу к тем собутыльникам, которые навязчиво требуют, чтобы вместе с ними обязательно пили водочку. Более того, считаю неприличным указывать сотрапезнику, что ему есть и пить.
Из солидарности я тоже налил, себе воды и, предупреждая вопрос, пояснил, - Возраст, здоровье, семья, пора и о положительном примере для детей подумать.
Ивлев хмыкнул. Он вообще часто хмыкал, или носоглотка не в порядке, или он так свои эмоции выражает, решил, я.
- Леша, вас правильно охарактеризовал, - обратился ко мне Ивлев, - за словом в карман не полезешь, и в бою, не обмочишься.
- Вы тоже парень не промах, - ответил я на комплемент, - причем не промах в буквальном смысле.
Пока официант споро, расставлял холодные закуски, мы непринужденно вели светскую беседу, так ни о чем. Официант удалился, пообещав, что подаст горячее, через тридцать минут.
- Ну и что тебя интересует, - неожиданно перешел на "ты" Ивлев, - мне Леша рассказал, что ты Ефимовым заинтересовался. Что ты хочешь узнать, и что ты вообще знаешь об этом деле?
Я предельно сжато, рассказал, что мне известно, со слов Торшина, и упомянул ту версию, которой придерживался Виктор Петрович.
- То, что тебе этот малохольный рассказал, об антисоветской деятельности Ефимова, полная ерунда, - чуть улыбнулся Ивлев.
- Вовсе он не малохольный, - оскорбился я за Виктора Петровича, - он за свои убеждения, отстрадал в лагерях, не многие генералы на это способны, - попытался я, уколоть упреком Ивлев.
- Потому то, они и стали генералами, - снова хмыкнул Ивлев, - думаешь, зацепил меня? - Я неопределенно пожал плечами. - А вот и нет, где этот демократ - исусик, а где я. Я на коне, у меня свое дело, деньги, власть, а у него справка о реабилитации и нерегулярно выплачиваемая нищенская пенсия по инвалидности. Хочешь прикол про твоего героя, расскажу?
Я снова пожал плечами. Все-таки, задело тебя генерал, раз ты мне, что-то хочешь доказать, а может не мне, а себе?
- Тогда слушай! - Ивлев от удовольствия, рассказать забавную историю, бессознательно, потер ладони, - У исусика, проблемы со здоровьем начались, деньги на лечение понадобились, вот он и подает прошение на высочайшее имя, о выдачи денежного пособия, с перечнем своих заслуг перед новой демократической Россией. Ему отвечают, что средств, на это в бюджете не предусмотрено, и приписали еще, ищите спонсора. Он туды, он сюды, а вот нет спонсора, не дают новоспонсоры денег, не выгодное это вложение капитала. Он к фондам иноземным, что раньше демократию поддерживали, за помощью бросился. Бац! И фонды денег не дают, да еще недвусмысленно намекают, что мол, надоели вы, попрошайки русские. Пригорюнился исусик. Узнал об этом, "злодей", что в свое время его дело вел, денег принес, а сумма не маленькая была, исусик гордо отказался. Тогда "злодей", а он у меня работает, деньги через два банка прогнал, и до исусика, они как премия "За выдающийся вклад в развитие демократии", дошли. Исусик ликует, вновь в справедливость поверил. А "злодей" руки потирает, сделал свое "черное" дело, погубил невинность, исусика, совратил его душу, обрек ее, на муки адские.
- Ну и к чему ты мне эту историю рассказал? - я тоже незаметно без всяких брудершафтов, перешел на "ты".
- А к тому, что умели мы тогда работать, умеем и сейчас, и не звери у нас служили, а нормальные люди. Каждого диссидента не раз и не два вызывали и предупреждали: "Бросьте ребята, не дело это, плохо вам будет". Начиная с пятьдесят шестого года, специально не одного человека под статью об "антисоветской деятельности" не подводили. Я в КГБ как раз в шестьдесят восьмом пришел работать, тогда наши войска в Чехословакию вошли. Визгу было на весь мир. Советские оккупанты! И у нас правдолюбцы нашлись, вышли с плакатиками "Руки прочь, от Чехословакии!". Сутки прошли и все, ну почти все диссиденты покаялись, что не поняли, "мудрую" политику партии, их и отпустили, только пальчиком по отечески погрозили мол, больше так не шалите. Я это к чему говорю, что в то время уже, старались даже виновных не сажать, а уж безвинных тем более. Так вот не был Ефимов в списках лиц, подозреваемых в антисоветской деятельности, я это тебе точно говорю, мы это дело, через агентуру, проверили, тогда те, кто такую деятельность вел, все как на ладони были, через осведомителей знали их всех как облупленных. А знаешь, кто любил провокации с инакомыслящими устраивать?
- Ну и кто же?
- Наши коллеги из западных спецслужб. Вот тебе пример, только имен называть не буду. Дорвался такой вот инакомыслящий, до зарубежного печатного органа, и дает информацию об "ужасах", которые творятся в СССР, или прямые данные, или рассказик или повестушку, жалостливую печатает, о нарушениях прав человека. Чудак, еще псевдоним себе берет, чтобы не узнало "всевидящее око" КГБ о нем, и невдомек ему, что давно уже все про него известно. На Западе дело это раздувают, что бы значит, мы случайно не пропустили, утечку "секретных" данных, и общественное мнение, соответственно настраивается. Затем наши западные коллеги аккуратно, передают в СССР полные сведения о личности автора, раскрывают его псевдоним. Обычно это, через дружественные СССР общественные организации, делали, те прямо в ЦК обращались, минуя КГБ. Из ЦК нам идеологи "херовы", в работе оперативной ничего не смыслящие, поручение дают: "Пресечь клевету и антисоветскую деятельность". Пресекаем, тихо мирно без особого шума, в основном пальчиком грозим: "не шали". Шалун за сердце хватается, с трагизмом всех оповещает, что раскрыли его, и ждет его смерть лютая и неминуемая. На Западе наддают, КГБ преследует диссидентов, и печатают "последнее слово" мужественного борца за свободу. Из ЦК новый циркуляр, угомонить и изолировать "борца". Выполняем. Тут уж "свободная" пресса, ликует, аресты в СССР, ужасы Лубянки, пытки диссидентов. Все довольны. ЦК довольно - указало КГБ на недостатки в работе, пресекло идеологическую диверсию. Свободная пресса довольная - тиражи повысились. Коллеги из спецслужб довольны - задание выполнено, общественное мнение сформировано. Даже "страдальцы" внакладе не остаются, их, как правило, депортировали, и они на Запад в ореоле "мучеников" прибывали. Вот так дело было.
- Да вы прямо ангелы! Только не из рая, а из ЧК, - иронизирую я, - так уж прямо все и было! И не сажали, в дурдома не прятали. А вот Виктор Петрович! Он что-то под твою категорию "мучеников" не подходит, статья "клевета на советский строй", и срок от звонка до звонка отсидел.
Предварительно деликатно покашляв, в кабинет вошел официант, расставил с подноса горячее, забрал пользованную посуду, заменил приборы, поинтересовался, не надо ли чего уважаемым гостям, и плавно ступая, удалился.