- А как же? Все как в лучших детективных сериалах! Желаете взглянуть? Хотя, честно говоря, я бы не советовал. Для непривычного человека зрелище не из приятных, сами понимаете, кровь, фрагменты мозговой ткани… Кроме того, в этом нет особой необходимости, ваш труп уже опознала жена.
- Странно! Моя жена? Она что была здесь?
- А как же, конечно! Уехала буквально десть минут назад. Она так убивалась бедняжка!
- Она что, плакала? - удивился Плотников.
- Плакала? Не то слово! Рыдала! Рита, целый час ее валерьянкой отпаивала! Да, кстати, о вашей жене! Насколько я понял, вы сейчас не живете вместе, хотя и не разведены?
Валерка молча кивнул.
- А квартира приватизирована и записана на вас?
- Да, ну и что?
- А то, что после вашей смерти квартира по наследству переходит к вашей жене!
- Вы что, хотите сказать, что моя Светлана, из–за этой квартиры… Нет, ну это просто невозможно!
- Понимаю, понимаю, мне и саму не хочется в это верить. Молодая красивая женщина, и вдруг выстрелы, пистолеты, кровища и все такое… Но с другой стороны квартира, а это в наше время, согласитесь, большой соблазн. Впрочем, у нее алиби - она весь день провела со своим другом, этим… как его…
- Толян, - подсказал Валерка.
- Точно, Толян! - обрадовался муравьед, - И все–таки постарайтесь вспомнить, может быть, у вас были враги?
- Да какие враги? И вообще, кому могло понадобиться меня убивать? А может быть, вы все–таки ошиблись?
- Значит желаете убедится? - спросил пришелец и легко поднялся со стула, - Тогда прошу в комнату.
В комнате на полу, возле журнального столика лежало нечто обведенное меловым контуром и накрытое белой простыней. Рита подошла и слегка откинула покрывало. Валерка увидел худое, бледное, хорошо знакомое лицо с усами. Без сомнения, это был он сам. "Я так и знал!" - подумал он и почувствовал, что земля уходит у него из–под ног.
- Что с вами? Вам плохо? - спросила Рита и заботливо подхватила Плотникова под руку.
- Нет, ничего, все в порядке! - попытался успокоить девушку Плотников.
- Да какое там "в порядке"? Вы белый как мел, вот посмотрите сами!
Она подвела его к зеркалу завешанному черным платком, и сдернула этот платок. На Плотникова из зеркала глянул странный тип с темными всклокоченными волосами, синими кругами вокруг горящих безумным огнем глаз, синими же губами и неестественно бледный. Незнакомец нагло ухмыльнулся, и во рту у него блеснул золотой клык.
- Кто это? - спросил Плотников не в силах оторвать взгляда от страшного лица.
- Это вы! - спокойно ответила девушка.
"Нет!" хотел крикнуть Валерка, но спазм сдавил горло, стало трудно дышать, и он почувствовал, что падает в бездонный колодец, наполненный вязкой чернотой…
Сон третий. ПРОБУЖДЕНИЕ
Проснувшись однажды утром, после беспокойного сна, юная красавица Аня Пряхина, жена председателя совета директоров СуперБанка обнаружила, что лежит не в своей постели. Нельзя сказать, чтобы это ее потрясло, скорее удивило. Раньше, до замужества, она любила всякого рода приключения, но после вступления в брак ей пришлось несколько умерить свой пыл.
То, что постель не ее, она поняла сразу, как только раскрыла глаза и увидела над собой грязный, засиженный мухами, облупившийся потолок. По этому потолку полз огромных размеров черный таракан. Почувствовав на себе удивленный Анин взгляд, он тут же замер и уставился на женщину своими крошечными, словно маковые зернышки глазками.
"Сейчас она поднимется и запустит в меня тапком", - подумал таракан.
Но женщина продолжала лежать неподвижно, и только смотрела на него удивленно и беспомощно. Поняв, что тело внизу не представляет для него никакой угрозы, он продолжил свой путь.
"Господи, где это я?" - думала Аня, глядя на бегущего таракана, и никак не могла понять, снится ей все это, или она просто сходит с ума. Она хотела уже ущипнуть себя, но в этот момент дверь в комнату отворилась и на пороге появилась огромных размеров баба неопределенного возраста, замотанная в какие–то невероятные тряпки, взятые, скорее всего с городской свалки.
- Нюрка, вставай на работу опоздаешь! - проговорила она гулким густым басом
- Вы кто? - спросила Аня, удивленно глядя на бесцеремонную гостью.
- Я? - переспросила баба, вытаращив на Аню глаза, - Ну ты Нюрка даешь! Я Клавка, соседка твоя! Надо же так нажраться! Впрочем, оно и не удивительно, если будешь продолжать столько пить, ты скоро себя не узнаешь, не то, что меня. Ты хоть в зеркало–то сегодня смотрела? На кого ты похожа?
Клавка вытащила из–под кровати небольшое потемневшее от времени зеркало, с трещиной посередине, и протянула его Ане. Аня заглянула туда и завизжала так, словно ей за пазуху засунули ядовитого паука. Из зеркала на нее смотрела какая–то омерзительная сморщенная старуха с наполовину седыми всклокоченными волосами, насквозь пропитым лицом и синяком под левым глазом.
- Нет, - закричала она, отбросив от себя зеркало, - Это не я!
- Ну, может хоть теперь, ты станешь поменьше пить! - выразила смутную надежду соседка, поднимая с пола зеркало.
"Этого не может быть, - попыталась успокоить себя Аня, - Это такой фокус, я знаю. Просто это зеркало такое, специальное, вроде стакана с мухой. Меня хотят разыграть!"
- Дайте мне еще раз посмотреть! - попросила она страшную гостью.
Клава молча протянула зеркало. Аня осторожно заглянула в него, тайно надеясь, что наваждение рассеется и в зеркале она увидит прежнюю Анну Пряхину, бывшую фотомодель, мисс Подольск и, наконец, просто красавицу, но ничего не изменилось. Из зеркала на нее смотрела все та же мерзкая старуха. Аня почувствовала, что у нее начинается истерика.
С большим трудом ей удалось взять себя в руки, и она попыталась вспомнить свой вчерашний день, но это мало чего прояснило. Да, она была вчера с мужем на презентации и пила шампанское, но совсем немного, бокала два или три. Потом Пряхина вызвали по срочным делам, и она осталась в компании каких–то очень веселых молодых людей. Особенно ей запомнился один из них - довольно странный субъект. Наглое сытое холеное лицо и дорогой костюм говорили о том, что в этой жизни он преуспел. Назвался он толи писателем, толи поэтом, и вначале рассказывал смешные случаи из жизни элиты. Ане все это казалось ужасно забавным, и она смеялась как сумасшедшая, но теперь не могла вспомнить ни одного слова из его рассказов. И еще, этот писатель как–то странно на нее смотрел.
Она привыкла к мужским взглядам и даже научилась классифицировать их, выстроив в ряд от восторженно–восхищенных до грязно–похотливых, но этому взгляду она никак не могла подобрать нужное определение. В нем чувствовался интерес, но интерес, какого рода, этого она понять не могла.
Впрочем, вчера ее это мало волновало, ей было весело, она была в центре внимания, вся вселенная вращалась вокруг нее, и больше ей ничего не было нужно. Кажется, потом писатель пригласил ее к себе и, скорее всего, она согласилась. Последующие события восстановить не удавалось, Аня запомнила только, что писатель все время пока они ехали в машине, читал какие–то идиотские (очевидно свои) стихи и неотрывно смотрел на свою спутницу выпуклыми серыми и немного стеклянными глазами. Стихи девушке не понравились, но, как ни странно одно стихотворение она запомнила почти дословно.
Усну, открою дверь и вижу сон:
Как будто жизнь прошла, и лишь осталось
Перешагнуть порог и выти вон
Сменив на тлен неряшливую старость
Смотрю за дверь в слепую темноту
И за порогом ничего не вижу
Лишь чувствую все ближе, ближе
Шаги.
Проснусь в поту и слабо закричу
И одеяло подтяну повыше.
Мне двадцать лет, до старости лишь миг
Всего одна безудержная малость.
Возьму перо, бумагу, вздох как вскрик
На самом кончике перо сломалось…
Вот только имя его Аня никак не могла вспомнить, что–то такое смешное вроде как Кекс… нет, не Кекс. Кокс! Точно, его звали Кокс!
- Одевайся, - сказала новая Анина подруга и бросила ей на кровать какие–то фантастические лохмотья, - На работу пора!
- На какую работу? - спросила Аня.
- Какую? Унитазы мыть на Казанском вокзале! А ты что, думала, тебе предложат демонстрировать вечерние платья на показе мод?
* * *
Проклятый желтый налет на стенке писсуара никак не хотел отмываться. Из рекламы Аня знала, что в таких случаях лучше всего помогает "Мистер Мускул", но вместо "Мистера" им выдали какой–то безымянный серый порошок, который не только ничего не отмывал, но и к тому же отвратительно вонял.
В туалет вошел толстый мужчина, в шляпе и с портфелем. Не обращая никакого внимания на Аню, словно даже не видя ее, он подошел к соседнему писсуару, расстегнул штаны и принялся мочиться. Столь обыденное событие вдруг настолько потрясло Аню, что она прекратила работать, замерла, и только молча смотрела на пузатого соседа.
Между тем мужчина закончил свое дело, и словно на прощание помахал своим небольшим орудием, причем несколько капель попало на стоявшую рядом женщину.
Аня хотела крикнуть: "Да что же ты делаешь, козел драный?!", но слова почему–то застряли у нее в горле. Шею сдавило каким–то невидимым, но очень плотным обручем и Аня с удивлением поняла, что не может не только говорить, но и дышать. В ужасе она широко открыла рот в надежде заглотнуть хоть каплю воздуха, и проснулась.
На шее у нее лежал огромный черный кот Негус, невероятно породистый и столь же невероятно наглый.
- Пошел вон, паразит! - крикнула девушка и сбросила кота на пол.
"Паразит" укоризненно посмотрел на хозяйку, дернул хвостом и вышел из спальни.
Аня с недоверием осмотрелась по сторонам. Да, несомненно, это была ее спальня и ее кровать! Это было хорошо, но почему–то вылезти из–под одеяла, и подойти к зеркалу было очень страшно. Наконец Аня пересилила свой страх, слезла с кровати и стала осторожно сбоку приближаться к зеркалу, висевшему над туалетным столиком. Внутренне готовая к самому худшему она глянула на полированное венецианское стекло.
Худшего не произошло. Зеркало отразило юную красавицу Аню Пряхину, жену председателя совета директоров СуперБанка. Это был всего лишь сон, глупый дурацкий ночной кошмар! Ну, как она могла на него купиться?
Аня сбросила на пол прозрачную ночную рубашку и еще раз придирчиво осмотрела себя с ног до головы. Нет, безусловно, и лицо и тело были просто безупречны. Но с некоторых пор Аня уже как–то не доверяла зеркалам.
- Жанна! - позвала она прислугу.
На пороге появилась полная женщина со шваброй в руке.
- Завтрак готов? - спросила Аня.
- А як же ж? Оно у кухни, зараз принесу!
- Постой! - остановила ее хозяйка, - Посмотри на меня! Как, по–твоему, я красивая?
- Ой, уж така красавица, ну просто королевна!
- А я не толстая? Мне кажется вот тут на бедрах немного лишнего!
- Да откуда? Стройная як былиночка!
"Господи, да у кого я спрашиваю? - подумала Аня, с сомнением глядя на расплывшуюся фигуру своей служанки, - Она сама как бочка, для нее все кто меньше ста кг "былиночки"! Лучше спросить у шофера, все–таки мужчины должны больше понимать в женской красоте!"
- Можешь идти, - сказала она вслух, - И передай Володе, чтобы он ко мне зашел.
Аня была в душе, когда услышала, как отворилась дверь в спальню.
- Володя, дай мне, пожалуйста, полотенце, оно на кровати лежит! - крикнула она.
Шофер молча выполнил приказание.
- Повесь на крючок! - сказала Аня, внимательно наблюдая за реакцией Володи. Тот спокойно смотрел на свою голую хозяйку, и в его холодных серых глазах не отражалось ничего.
"Истукан! Идол деревянный!" - мысленно обозвала Аня шофера, а вслух произнесла:
- Все! Иди, помой машину! Мне скоро нужно будет ехать!
- Так она же чистая! Я ее только вчера мыл! - возразил Володя, и впервые что–то похожее на удивление мелькнуло на его лице.
- А обедать ты сегодня будешь? Или достаточно того, что ты вчера ел? - Спросила Аня, внутренне восхищаясь безупречностью собственной логики, - Иди, и чтобы через полчаса машина блестела!…
* * *
Через полтора часа Аня на "блестящей" машине отправилась в салон красоты и оторвалась там по–полной. После массажа, пиллинга, маникюра, бассейна и еще одного массажа Аня чувствовала себя уже вполне сносно. Дурацкий ночной кошмар почти полностью выветрился из ее хорошенькой головки, и только тупая, холодная игла, засевшая в груди с левой стороны, никак не хотела никуда уходить.
Она поехала в бутик и купила там пару вечерних платьев, страшно дорогих и совершенно ей не нужных, но даже это испытанное средство не помогло - ледяная игла осталась на месте. Наконец она не выдержала и велела шоферу ехать на Казанский вокзал. Там она, нигде не задерживаясь, двинулась к туалетам, и хотя была на Казанском вокзале впервые, легко нашла их. Здесь ей все было знакомо и это треснувшее зеркало над раковиной, и желтые разводы на кафельных стенах, и эта надпись красным фломастером на дверце кабинки "Верка - шлюха".
Женщина в синем халате возила шваброй по полу и, услышав Анины шаги, повернула голову. Аня сразу узнала ее, именно это пропитое лицо с синяком под глазом она видела в разбитом зеркале, там, во сне. Но самое удивительное, Ане показалось, что и старуха тоже узнала ее, во всяком случае, что–то такое мелькнуло во взгляде уборщицы, но она тут же отвернулась. Ане вдруг сделалось страшно, захотелось убежать, спрятаться, забыть все. Но она пересилила себя.
- Извините, мне нужно с вами поговорить! - обратилась она к женщине.
- Некогда мне с тобой тут лясы точить! - грубо ответила женщина, продолжая демонстративно тереть шваброй пол, - Мне еще у мужиков убирать!
- Да мне всего два слова! - проговорила Аня, торопливо вытаскивая из кошелька несколько стодолларовых банкнот, - Это вам, возьмите!
Женщина взяла деньги и небрежно сунула их в карман халата.
- Ступай, ступай милая! - проговорила она немного мягче, - Не время еще! Завтра приходи!
- Но почему завтра? - спросила Аня, - Что завтра изменится?
- Доживешь - узнаешь! Ну, все, иди, я же сказала некогда мне! - и старуха буквально силой принялась выталкивать Аню.
* * *
Дома Аня попыталась примерить новые платья, и чуть было не выкинула их тут же на помойку - они показались ей пошлыми и безвкусными. А игла в груди так никуда и не делась, только стала еще холоднее.
Муж вернулся с работы раньше обычного и какой–то странный: волосы всклокочены, галстук на боку, пиджак измят. Не говоря ни слова, он бросился к телевизору, включил его и уставился на экран. В телевизоре какие–то люди что–то сердито кричали, размахивали плакатами, требовали вернуть какие–то деньги.
- Что случилось? - спросила Аня.
- Дура! Ты что, не видишь?! - крикнул в ответ муж.
Надо сказать, что Аня вовсе не считала себя дурой, она же не вышла в свое время замуж за высокого голубоглазого красавца Валерку Смирнова, хотя от его прикосновений по ее телу пробегала сладкая дрожь, кружилась голова и сами собой закрывались глаза. Нет, она вышла замуж за Пряхина, который был похож на черного таракана переростка. Кроме того, этот таракан был на четырнадцать лет старше Ани и начал уже лысеть. Несмотря на русскую фамилию, в роду у Пряхина явно не обошлось без примеси южных кровей, так как все тело его было покрыто густыми черными и чрезвычайно жесткими похожими на проволоку волосами. Впрочем, об этом Аня узнала уже после свадьбы, в первую брачную ночь. В первый момент кода она увидела супруга без одежды, теплая волна метнулась от желудка к горлу и Аня подумала, что ее стошнит прямо на дорогой персидский ковер, но ей удалось подавить рвотные позывы, и она даже смогла изобразить некое подобие страсти в постели.
Короче, как уже было сказано, Аня вовсе не считала себя дурой и потому решила обидится.
- Не хочешь, не говори! - сказала она и отвернулась.
- Ладно, не дуйся! Иди сюда! - позвал Пряхин, не отрывая взгляда от телевизора.
- Зачем? - спросила Аня, но все–таки медленным безразличным шагом подошла к мужу. Пряхин тут же сунул свои волосатые руки жене под платье и натренированным движением стянул с нее трусы. Надо сказать, что кроме всего прочего, к удивлению Ани, Пряхин оказался невероятно похотлив и мог исполнять свой супружеский долг по несколько раз на дню.
- Что ты делаешь? Не надо! - машинально проговорила Аня, хотя и знала, что все отговорки в такой ситуации бесполезны, - Сейчас Жанна должна придти ковер пылесосить!
- Ничего я успею! - успокоил Пряхин. Порой Ане казалось, скажи она ему, что у нее рак в последней стадии, и через час она умрет, он ответил бы: "Ничего я успею!".
- Чего они хотят? - спросила Аня, кивнув головой на экран телевизора.
- Денег они хотят! - ответил Пряхин, продолжая исполнять свой долг, - Идиоты, придурки! Не понимают что их денежки уже давно тю–тю! Узнать бы только какой гад пустил слух, что мой банк попал в черный список?
Честно говоря, дела мужа Аню никогда не интересовали, денег которые он ей давал, хватало, а остальное не имело значения.
- Мне надо будет на несколько дней исчезнуть! - проговорил Пряхин, застегивая брюки, - Переждать, пока все утрясется. Ты собери чемодан, рубашки трусы носки, ну, в общем, сама знаешь!
- Ладно, я скажу Жанне, она соберет! - ответила Аня.
* * *
Едва Пряхин уехал, как тут же заявилась Анина подруга Светка. Девушки пили кампари, и Светка долго и нудно рассказывала про своего любовника, как он вытягивает из нее деньги, а сам катает на "ягуаре" молоденьких девчонок. Кончилось тем, что у нее потекла тушь, и она полезла в сумку за косметичкой.
- Да кстати, я тут такую книжку купила, - сообщила Светка, вытаскивая из сумки небольшой коричневый томик, - просто чума! Короче фишка в том, что одновременно существуют все мыслимые варианты твоей жизни. Вот ты, к примеру, сейчас сидишь в своем доме на Рублевке и пьешь кампари, а в это же время в другом варианте своей жизни ты, работаешь дояркой и в данный момент выгребаешь навоз из коровника. Короче лучше сама прочти, я уже дочитала, так что могу тебе оставить!
- Ладно, оставь, - согласилась Аня, - Только знаешь, что давай сейчас куда–нибудь завалимся, а то просто тоска зеленая!
Девушки отправились в ночной клуб, где тоже было скучно, сонные стриптизеры уныло демонстрировали накаченные телеса, какие–то укуренные придурки пытались затеять драку, а пьяные девицы визжали, но как–то вяло без огонька. В результате в два часа ночи Аня, наконец, вернулась домой прошла в спальню, разделась и вдруг поняла, что боится ложиться в постель. Ей почему–то казалось, что стоит только уснуть и она опять провалится в свой вчерашний кошмар. Она даже хотела позвать шофера Володю, но, вспомнив его холодные стеклянные глаза, передумала.
Наконец она пересилила свой страх, разделась, залезла под одеяло, но свет гасить не стала. И тут она увидела оставленную Светкой книгу. Аня взяла ее в руки и открыла наугад.