По старой русской традиции я решил отложить выбор нужного коридора на потом и бодро зашагал по песку, который сразу же до отказа набился в сандалии, превращая их внутренность в крупный наждак. Вот дойду до середины и там решу, куда податься. Как ни странно мне это удалось. Остановившись в центре зала, я начал водить фонарем по всем 47 отверстиям, внимательно прислушиваясь к своему внутреннему голосу. А тот словно воды в рот набрал и только мычал что-то нечленораздельное и донельзя пугающее. Но если мой голос молчал, то чужие, напротив, радостного гомонили. И в этом гомоне мне чудилось что-то очень знакомое. Ну, конечно! Также предвкушающе шумел зрительный зал, когда я выходил на кровавую арену.
Наверно, это воспоминание меня и спасло. Слишком живы еще были в памяти смертельные бои, где от скорости реакций зависела жизнь гладиатора Рамзеса. И когда песок под левой ногой начал едва заметное движение, тело уже взвилось в прыжке, не дожидаясь команд от опешившего мозга. Еще находясь в полете, я увидел, как из пола рванулся вверх заостренный штырь, который на секунду замер где-то на уровне пояса, и, раскрыв металлические бритвенно-острые лепестки, чуть ли не в палец длиной, также стремительно ухнул вниз. Через секунду только небольшое углубление в песке напоминало о происшедшем. От такого зрелища даже на бритой голове зашевелились несуществующие волосы. Останься я на месте, и из моей ноги был бы вырван кусок мяса размером с кулак.
Не успел я прийти в себя, как спиной ощутил движение. Еще один штырь выскочил из песка и, раскрывшись жутким цветком, убрался восвояси. А за ним еще один. И еще… Вскоре весь пол зала стал похож на какой-то сумасшедший цветник, где каждый квадратный метр выбрасывал-втягивал три-четыре таких цветка. Одновременно. И каждый раз в разных местах.
На то, чтобы вникнуть в ситуацию мне понадобилось две секунды. Еще столько же на то, чтобы метнуться вперед, освобождая дорогу очередному взлетевшему вверх штырю, коварно метившему мне между ногами. И тут началось. Таких коленец я не выкидывал даже на собственной свадьбе, когда друзья-доброжелатели напоили меня газированной водкой. Я выжимал из себя все, на что был способен, и мечтал только об одном: скорее оказаться в относительной безопасности одного из коридоров. Все равно какого, но лучше всего – ближайшего. Потому что долго выдержать такую бешенную пляску не дано никому, даже моему подстегнутому допингом организму. Однако, меня почему-то влекло не к ближайшему отверстию, до которого оставалось всего ничего, а гораздо дальше. И виной всему – мой старый знакомец – ветер. Только на этот раз он из воображаемого превратился в самый натуральный воздушный поток, который даже умудрялся менять траекторию моих прыжков, увлекая меня к двадцать третьему коридору. Или мне это только казалось? Может быть… Но факт остается фактом: изворачиваясь, выгибаясь и подпрыгивая, я довольно быстро пробирался к указанному ветром отверстию. А когда одним прыжком влетел в него, то без сил распростерся на голом каменном полу.
И снова запредельное напряжение сменилось полным упадком. Тело больше не желало подчиняться владельцу, а сознание померкло, оставляя неприкосновенным лишь краешек рассудка. Я ощущал спиной обтесанный камень, различал свет фонаря, собравшийся в круг на невысоком потолке… Но все же я был "не здесь". И, пожалуй, даже "не сейчас". Я летел. Подо мной проносились бесконечные барханы, где каждая песчинка может рассказать больше, чем все книги надменного человечества вместе взятые. Я хватал песок целыми пригоршнями и, швыряя вверх, уносил с собой, потому что даже мне иногда нужны спутники. Пальмы гладили мой живот широкими резными листьями, и мне это очень нравилось. Я не стал ломать их – сегодня мне хорошо и весело. Пусть стоят. Но насыпать мириады песчинок в зеленоватую медленно текущую реку я не отказался. Когда-нибудь совсем засыплю эту заносчивую воду. Ого! А вот еще одна забава – растянувшийся торговый караван. Сейчас посмотрим, каково ему придется… Что? Сопротивляться мне? Подчинять меня? Кто ты, дерзнувший?! Нет, этого не может быть! Почему я поворачиваю? Не хочу-у-у!..
Я пришел в себя от тишины. Ветер, загнавший меня сюда, стих и лишь слегка холодил кожу на темени. Не слышно было и многоголосого шепота, успевшего основательно мне надоесть. Отгоняя остатки непонятных видений, я провел по лицу руками, и только потом заметил, что они поменяли цвет. И не только они. Н-да, не быть мне больше "фараоном Рамзесом", а быть самым настоящим вождем краснокожих. Потому, что кровь, из многочисленных неглубоких порезов, оставшихся после прикосновений ножей-лепестков, с ног до головы одела меня в темно-красное. Надо же! А я в горячке даже не почувствовал боли. Зато теперь…
Медленно и осторожно я продвигался в глубь коридора в ожидании новых сюрпризов, приготовленных веселой жреческой компанией для всяк сюда входящего. Но поворот сменялся поворотом, а ничего подозрительного в поле зрения не попадало. Впрочем, судя по первому опыту, я даже не замечу очередной ловушки, пока не вляпаюсь в нее обеими ногами. Оборони, царица небесная. Но, завернув за очередной поворот, я вместо ожидаемой ловушки оказался в самом обыкновенном тупике. Черт! Кажется, придется возвращаться и, с риском для жизни проскочив в следующий коридор, попытать там свое переменчивое счастье. Я еще сколько-то простоял, буравя взглядом преградившую дорогу каменную плиту, в надежде, что она сейчас сдвинется с места, и даже не заметил, как переменился мой ветреный спутник. Вот только что, он подбадривающе похлопывал меня пониже спины, и уже немилосердно дует в правый висок, заставляя отворачивать голову к стене. Где на довольно ровной каменной поверхности выступает небольшая округлость. На секунду задумавшись, я положил указательный палец на выступ, до упора вжал его в стену… И почти не удивился, когда часть стены немного сдвинулась влево, открывая потайной лаз. Донельзя узкий и столь же подозрительный.
Колебался я недолго и, втиснувшись в щель, двинулся вперед, с замиранием сердца, прислушиваясь к шороху встающей на место плиты. Что-то подсказывало мне, что с этой стороны каменную дверь не открыть ни за какие коврижки. Впрочем, это и не нужно. Призрачный ветер, который завел меня сюда, явно знал, что делал и снова дул в спину, насвистывая на своем языке нечто жизнерадостное.
Так мы вдвоем с ветром шли, вернее, протискивались по узкому потайному лазу, пока не очутились в коридоре с более подходящими для человека размерами. И сразу же наткнулись на очередную развилку. Мой ветреный попутчик однозначно посоветовал направиться в левый коридор, для чего настойчиво задул мне в правое ухо. Но я, до последнего сопротивляясь мистическому смыслу происходящего, решил проверить еще раз: правда ли, что в запутанном лабиринте гробницы моим штурманом стал ветер, существующий исключительно в моем помраченном допингом воображении? Или то, что мне удалось добраться сюда, благодаря его дующим подсказкам, было простым совпадением?
Не долго думая (ну почему, мы всегда это делаем недолго?!), я вызывающе шагнул в правый проход. Если ветер снова попытается меня остановить, переменит направление… Он переменил. Да так, что я едва устоял на ногах. Горячие воздушные струи неистово забили мне в лицо, но я с ослиным упрямством решил сделать еще несколько шагов вперед, чтобы раз и навсегда объяснить зарвавшейся стихии, кто в доме хозяин. Шаг, еще шаг… А третий шаг я так и не сделал, потому что с убийственной отчетливостью понял: все, вот теперь точно – аллес. Нет, на меня не посыпались с потолка ядовитые дротики, и пол не разверзся под ногами, но каждым нервом, каждой мышцей я чувствовал, что пересек невидимую границу. И жестоко за это поплачусь. Не нужно было вслушиваться в скорбные завывания ветра и в победный гул воскресших в мозгу голосов, чтобы первобытный страх вышвырнул меня назад и погнал в левый коридор.
Я несся так, что отставал даже ветер (или это он нес меня на своих крыльях?), и все-таки не успевал. В какой-то момент я осознал, что мне все равно не уйти и, резко затормозив, повернулся к наползающей из-за очередного поворота опасности. По крайней мере, я успею взглянуть в лицо своему неведомому противнику, прежде чем…
В отличие от классических "ужастиков", где иссохшие мумии, преследуют расхитителей гробниц с душераздирающими воплями, они выскользнули из-за угла бесшумно. И от этого становилось только страшнее. В потускневшем свете фонаря черные ленты абсолютного мрака, накатывались на меня единой волной, извиваясь, как возбужденные видом добычи змеи. Только змеи при всем желании не могут летать, а эти сгустки тьмы лихо парили в замершем от ужаса воздухе, заполняя все свободное пространство от пола до потолка.
И тут со мной снова приключилось помрачение. Свет фонаря совсем поблек и стал ощутимо отливать мертвенно-лиловым. А в ответ на радостный шепот черных призраков в голове возникли слова: "Да как смеют посягать на меня эти жалкие остатки божественного дыхания? Забыли кто я?! Ничего, сейчас вспомнят!" Кажется, я сложил губы трубочкой и подул. А потом просто наблюдал, как разметало скопище черных лент, как понесло их прочь по извилистому коридору, загоняя за невидимую черту, которую я сдуру переступил. Короче, через пять минут неведомую опасность как ветром сдуло. Вот именно, ветром! А ты, оказывается, не так-то прост, мой призрачный сквознячок. Похоже, с местными охранниками у тебя разговор короткий. И с чего это ты меня так возлюбил? Не понимаю.
Еще раз оглядев пустой коридор, я двинулся вперед, подгоняемый ласковым дуновением. И каждый мой шаг отзывался в голове вопросом, на который я не мог отыскать ответ. Что происходит? Как я сумел одним движением губ обратить в бегство сверхестевственное нечто? Может это просто мои галлюцинации? И ветер. И черные ленты, от которых волосы встают дыбом. И этот квадратный зал… Зал? Н-да-а, похоже, мои блуждания подошли к концу, и я попал именно туда, куда направлялся. Потому что напротив меня, размахнувшись во всю стену, возвышаются золотые ворота, рядом с которыми торчит вечным стражем статуя шакалоголового бога Анубиса… Вот он вход в погребальную камеру! А овальные отверстия в двух других стенах зала – это коридоры, которые должны привести сюда Андрея и Ольгу. Если только они еще жи… Тьфу-тьфу-тьфу! Не думать об этом! Иначе запросто можно умом тронуться от невозможности помочь самым близким людям. Стоп! А почему, собственно, я решил, что это невозможно?! Ведь у меня есть отличный помощник. Правда, немного легкомысленный, но весьма полезный.
Я уже направился к одному из проходов, как вдруг замер, ощутив спиной пристальный взгляд. Всего лишь мгновение мне потребовалось, чтобы развернуться, прижаться к стене и направить луч фонаря на запертые створки. Нет, все чисто. Ворота плотно закрыты и мумия фараона не подглядывает за мной, грозя усохшим пальчиком. Тогда откуда это ощущение холода? Я уже собирался облегченно чертыхнуться, но тут статуя бога Анубиса покинула свой пост и широким размеренным шагом двинулась ко мне через зал.
От такого зрелища и попятиться было бы не грех, но я и без того уже прижимался лопатками к камню, так что оставалось только внимательно следить за приближающимся человеком. Не знаю почему, но я был уверен, что это человек. Вернее то, что когда-то было человеком и, несомненно, жрецом. Стоило только взглянуть на полупрозрачные босые ноги, которые резво несли его в моем направлении, не тревожа тысячелетнюю пыль на полу, и все вставало на свои места. Оставался, правда, вариант, что разобраться с грабителем явился лично бог Анубис – водитель мертвых, но это уже из области ненаучной фантастики. В любом случае ничего хорошего от нашей встречи ждать не приходилось и я, сложив губы трубочкой, осторожно подул. Ничего не произошло. Помянув не добрым словом свою наивность, я уже прикидывал, какой прием проведу, хотя точно знал, что с таким субъектом этот номер не пройдет, и… И снова перестал быть собой. "Неужели этот жалкий призрак человека, всю жизнь пресмыкавшегося перед Анубисом, возмечтал совладать со мной? Ха! Сейчас он испытает на себе мой гнев. Гнев и мощь!"
Теперь мне даже не понадобилось дуть. Пришедший ниоткуда ветер взвыл иерихонскими трубами и "Анубиса" откинуло самое малое на десять шагов. Потом еще на десять. И еще… Я уже праздновал очередную нашу с ветром викторию, когда мой противник хрипло рассмеялся. Отголоски этого смеха еще гуляли по залу, когда носящий маску шакала завел мерный речитатив. Всего пара фраз и моего защитника-ветра, как ветром сдуло. Туман в голове рассеялся и теперь я снова стал самим собой. А еще оказался один на один с тем, кто, приняв меня за могильного вора, собирался выполнить свои прямые обязанности: защитить и покарать. Защитить покой фараона, а покарать… Оборони, царица небесная.
Смысла в бегстве я не видел с самого начала. А уж когда жрец жилистой рукой воздел напоминающий вопросительный знак жезл и что-то резко скомандовал в пространство… Радостный вой воскресших в голове голосов не оставил мне даже лучика надежды. И все-таки охраняющий гробницу призрак не спешил подходить вплотную. Что-то удерживало его. Я даже стал подумывать, что прав бы экстрасенс Андрюша, и благодаря моим способностям мне удастся потягаться со здешним секьюрити на равных, но… Но тут в зал одна за одной торжественно, как на параде начали влетать сияющие черным светом ленты. Я еще успел подумать, что тьма, оказывается, тоже может светиться, и вскрикнул, когда один из самых расторопных лоскутьев, сноровисто обвила мою руку от запястья до локтя. Больше всего это неосязаемое прикосновение напоминало ожог жидким азотом. Остальные желающие не заставили себя долго ждать и, повалив меня на пол, за считанные секунды спеленали так же плотно, как погребальные бинты мумию. Мумию?! Перед глазами тотчас встал иссохший труп, попавшийся на пути, и я, угадав свою скорую участь, с ног до головы покрылся холодным потом. Нет! Похоже, пот был тут совершенно ни причем, – это покидала мое тело драгоценная влага. И если Ольга с Андреем когда-нибудь сюда доберутся, то найдут меня в виде засушенной к пиву воблы. Па-ба-ба-бам!
Я не мог видеть происходящего – глаза уже закрыли плотно намотанные ленты мрака – и все-таки я видел. Третьим, четвертым или пятым глазом – не знаю. Но только фигура с нахлобученной на голову маской шакала неспешно приблизилась и опустилась на колени рядом с моим закатанным во тьму телом. Узкие жесткие ладони с силой уперлись мне в грудь, как будто принадлежали живому человеку, – не призраку. Глаза в прорезях маски закрылись морщинистыми старческими веками, и я ощутил, как от стража гробницы расходятся невидимые упругие круги. А потом все вокруг заволокло туманом.
Я стоял на берегу широкой реки и плотный туман обтекал меня, словно вода торчащий посреди течения валун. Большая лодка под черным парусом дожидалась последнего пассажира, и человек в маске шакала властно указывал мне на не убранные до сих пор сходни. Надо торопиться. Нельзя задерживать Его. Он итак ждал слишком долго. Сходни скрипнули под моим весом, но тихий женский голос произнес несколько слов на неизвестном языке и я задержался, чтобы рассмотреть выступившую из тумана стройную фигуру. Я знал эту женщину. Я определенно ее знал. Но почему-то не мог вспомнить. И пока я вспоминал, она с удивительным достоинством подошла к моему проводнику и начала ему что-то горячо доказывать. А потом просто взяла меня за руку и повела обратно в белый туман, – прочь от чернопарусной лодки и почти такой же черной медленно текущей воды.
Еще несколько шагов и белый туман сменился полумраком подсвеченного фонарем зала с золотыми воротами и статуей Анубиса. Всего лишь статуей – неподвижной, безмолвной и совсем не опасной.
– Игорь!
Мягкие ладони хлестко шлепают меня по щекам.
– Только не молчи! – теперь Ольга с остервенением принялась трясти меня за плечи. – Скажи хоть что-нибудь!
Я бы и рад был сказать что-нибудь, но жажда так стянула губы, что об этом и речи быть не могло. Пить. Господи, как же мне хочется пить…
Наверное, я на какой-то момент снова отключился и очнулся от того, что мой кадык ходит туда-сюда, проталкивая льющуюся в рот воду.
– Пей, джедай, – Андрей еще больше наклонил фляжку, – Тебе сейчас поможет только это. Ну, и я немножко… Все-все, Олечка. Не плачь. Скоро он будет как огурчик. Лучше принеси вторую фляжку.
– Не.. надо, – шипение, вырвавшееся из моего горла больше пристало кобре, чем хомо сапиенсу. – У нас… нет больше…
– Молчи уж, бережливый ты наш. Да тебе не фляжку, ведро сейчас выпить нужно. Такое обезвоживание даром не проходит. Пей!
Я попытался сжать губы, но они имели на этот счет свое особое мнение и жадно обхватили приставленное к ним горлышко. Остановиться мне так и не удалось, оставалось только корить себя за неуемную жажду, лишившую нас последнего НЗ. Но с укорами я решил подождать и, едва голос начал возвращаться, пристал к экстрасенсу с расспросами:
– Когда ты меня нашел, случайно ничего необычного не заметил?
– А кто сказал, что это я тебя нашел? – удивился Андрей. – Я когда выбрался из этого чертового лабиринта, Ольга над тобой уже последние слезы выплакивала. Так что про необычное у нее спрашивай. При мне все тихо было, никто не хулиганил. Поняли, духи, что если я не в духе, со мной лучше не связываться. А я когда сюда притопал, злой как черт был.
Тут экстрасенс повернулся к свету и мне сразу бросился в глаза грандиозный синяк, расплывшийся на пол лица, а также багровые отпечатки десяти пальцев на худой шее.
– Ну, и что это было? – мне, наконец, удалось поднять руку и обличительно ткнуть в его телесные повреждения.
– Шу, – последовал краткий ответ, – что с древнеегипетского переводится примерно как "тень". Теневая, то есть темная сторона души умершего, способная на всякие гадости.
Андрей осторожно провел рукой по горлу и добавил:
– Им правда тоже мало не показалось… А с тобой что приключилось? Я тебя, когда на руки поднял – чуть обратно не уронил от удивления. Ты же четверть веса потерял за несколько часов…
– За несколько минут, – хмыкнул я, и все без утайки выложил своему гуру.
– Странно. Очень странно, – пробормотал экстрасенс Андрюша. – Ну, призрачный ветер я еще могу понять. Скорее всего, ты подсознательно выбрал для своих энергетических воздействий этот образ. Твоих сил хватило, чтобы справиться с Шу, но оказалось недостаточно для победы над жрецом. Или, вернее, над фантомом жреца. Прошу не путать с призраком. Да будет тебе известно, мой нерадивый ученик, что фантом – искусственно созданное энергетическое образование, выполняющее определенные функции. Чаще всего полностью или частично копирует своего создателя. Похоже, жрец, поставивший свой фантом на страже у погребальной камеры, был крутым дядькой. Пока Шу мумифицировали тебя заживо, он провел над тобой обряд извлечения души из тела, дабы отправить ее на строгий, но справедливый суд Озириса – властителя загробного мира. Но, видимо, что-то помешало ему…
– Или кто-то… – добавил я и, глядя на оторопевшего Андрея, одновременно с ним позвал: – Ольга!