Она понимала, что должна сразу же и безоговорочно дать тон в отношениях с ним. Единственный способ сделать это - определить характер и содержание их бесед. Он приехал на этот ленч, ожидая, что новый редактор из нового издательства горит желанием услышать о его новой книге, и поэтому разыграла безразличие.
Покончив с горячим (стейк с салатом для него и жареный с травами окунь для нее), они переговорили обо всем кроме сочинительства. Ли узнала, что Джесс вырос в Сиэтле, но тот казался ему угнетающим, и с двадцати лет он работал в Юго-Восточной Азии, но и это было ему в тягость. Он рассказал, как поразился, когда "Разочарование" попало в списки бестселлеров и появилась возможность делать миллионы из того, что он считал не более чем путевым дневником, и каким сумасшедшим кажется мир вечеринок в Нью-Йорке, когда ты молод, успешен и внезапно невероятно разбогател. Прошло немногим больше часа, но Ли казалось, что их связывают отношения, необычные для обоих, - не романтические, разумеется, но в какой-то степени личные. Мимоходом и без малейшего интереса Джесс упомянул о жене.
- У вас есть жена? - спросила Ли.
Он кивнул.
- То есть вы женаты?
- Да, обычно это так определяют. Вы удивлены?
- Нет. Ну да. Не удивлена, что вы женаты, просто… э… удивительно, что… ну, что я не читала об этом в газетах.
Джесс усмехнулся, и Ли подумала, как хорошо он выглядит, когда улыбается. Моложе и не столь ущербно. Посмотрев на левую руку Ли, он поднял брови.
- Я вижу, вы тоже планируете пополнить наши семейные ряды?
Почему-то Ли разволновалась. И почувствовала себя неловко.
- Десерт? - спросила она, взяла меню и притворилась, будто изучает его.
Джесс заказал им обоим эспрессо. Не спрашивая. Что, естественно, показалось Ли одновременно раздражающим и привлекательным. Она предпочла бы травяной мятный чай, если бы ей предоставили выбор, но было странно приятно не принимать решения.
- Так скажите же, мисс Эйзнер. Какую последнюю великую книгу вы редактировали? До моей, конечно.
- Ну, мне не нужно напоминать вам, мистер Чэпмен, что величину вашей книги еще предстоит выяснить. Нам всем очень любопытно.
- Как и мне в отношении женщины, которая будет меня редактировать.
- Что именно вы хотели бы узнать?
- Ваши другие авторы? Самые любимые? Какие книги доставили вам удовольствие?
Немного волнуясь, Ли ответила:
- Думаю, вы, вероятно, знаете ответы.
- В смысле?
Мгновение она молчала, прикидывая последствия полной откровенности. Без сомнения, она не чувствовала себя морально обязанной говорить всю правду; просто на данном этапе глупо разыгрывать шараду, поэтому Ли посмотрела Джессу прямо в глаза и сказала:
- В смысле, я не сомневаюсь, вы свое домашнее задание выполнили и прекрасно знаете, что на сегодня будете самым продаваемым автором, а мой шеф, коллеги и, вероятно, все издательское сообщество считают меня слишком неопытной, чтобы справиться с вашей книгой.
Джесс залпом выпил свой кофе.
- А что вы думаете, дорогая Ли? - спросил он с легкой улыбкой.
- Думаю, вы устали от всей этой чуши. Не знаю, почему вы исчезли на последние шесть лет, но подозреваю, дело здесь не только в слишком большом количестве вечеринок или о чем там еще сплетничают. Скорее всего вы ищете перемен и редактора, которому нечего терять. Молодого, жадного и готового немного рискнуть. - Она помолчла. - Ну как я справляюсь?
- Очень хорошо.
- Спасибо.
Она чувствовала себя немного пьяной от адреналина встревоженной и взвинченной, но это было приятно.
- И даже рискуя показаться высокомерным кретином, - сказал Джесс, - я уверен, что сделал правильный выбор.
- Именно так, - кивнула она.
Джесс знаком попросил у официанта счет и, когда его принесли, передал Ли.
- Обед оплачивает "Брук Харрис", полагаю?
- Конечно. - Она положила новую корпоративную карту "Америкэн экспресс" в маленькую папочку и откинулась на стуле. - Итак, Джесс, - она достала из сумки свой ежедневник в красном кожаном переплете, - когда мы снова увидимся? На следующей неделе я свободна для ленча во вторник и в пятницу, хотя вторник, вероятно, лучше. Разумеется, мы всегда рады видеть вас в издательстве…
- Следующая неделя мне не подходит.
- О, ладно. Как насчет…
- Нет, тоже не получится.
Ее компания только что потратила три миллиона долларов на покупку не более чем имени и обещания, а он не считает это достаточно важным, чтобы освободиться для нормальной беседы с редактором?
- Вы даже не дали мне закончить, - спокойно проговорила Ли.
- Простите. - Он едва скрывал улыбку. - Но я не планирую приезжать в город в ближайшие несколько недель. Катастрофа с сегодняшним поездом это гарантировала. Так вот, мы можем или подождать до моего возвращения, или, если вы не против, рад буду принять вас у себя в Хэмптоне.
- Что ж, я проверю свое расписание и свяжусь с вами, - холодно произнесла Ли.
- Он попросит вас поехать, - заверил Джесс.
- Простите?
- Генри. Предложит вам поехать. Не переживайте, Ли, не так далеко, и обещаю хорошо о вас позаботиться. Там даже "Старбакс" есть.
Официант принес карту и счет. Ли аккуратно убрала их в соответствующие отделения бумажника и собрала свои вещи.
- Я вас не расстроил? - спросил Джесс.
Ли почувствовала, что ему абсолютно все равно.
- Конечно, нет. Просто я опаздываю на другую встречу. Я позвоню вам попозже сегодня или завтра, и мы обо всем договоримся.
Он с улыбкой посторонился, пропуская ее вперед:
- Отлично! И Ли? Постарайтесь не паниковать, ладно? Мы прекрасно сработаемся.
На улице лил дождь, и пока Ли рылась в своей огромной сумке, ища зонтик, Джесс зашагал в сторону Шестой авеню.
- Поговорим позже, - бросил он, не оборачиваясь.
Ли вскипела. Он действительно самодовольный, надутый придурок. Не только не спросил, вызвать ли ей такси, и не предложил проводить до конторы - он даже не поблагодарил ее за ленч! Ли не знала, как общаться с человеком, обладающим столь непомерным эго. Она могла проявить дипломатичность и в чем-то уступить, но сладкая, беспардонная лесть типа "я в восторге от вашего ума, мистер Бестселлер" не в ее характере. Не сейчас, никогда, и уж конечно, не с таким противным человеком, как Джесс Чэпмен. Черт, Адриана, не отредактировав - возможно, даже не прочитав - ни единой книги в своей жизни, наверное, справилась бы лучше. Эта мысль терзала Ли все восемь кварталов ее пешей прогулки до издательства, прогулки тем более неприятной, что она насквозь промочила ноги. Переступив порог, она готова была отменить всю эту затею и не сумела скрыть этого от Генри.
- Эйзнер, зайдите ко мне, ходила мимо его двери.
Попасть из лифта к себе в кабинет она могла, только минуя кабинет Генри - о, эта сводящая с ума планировка устроенная, без сомнения, с подачи главного редактора.
Ли не отказалась бы от нескольких минут, чтобы собраться с духом и, говоря по правде, дополнить свой наряд кардиганом или шлепанцами, но знала, что Генри освободил вторую половину дня в ожидании ее возвращения.
- Здравствуй, - весело сказала Ли и скромно пристроилась на двухместном диванчике.
- Ну? - спросил Генри. Окинул ее взглядом и, к счастью, не изменил выражения лица.
- Что ж, он, конечно, сущее наказание, - сообщила Ли и тут же поняла, как глупо это прозвучало.
- Наказание?
- Он высокомерен - как ты и предостерегал, - но я уверена, что все преодолимо. Когда я попыталась договориться о нашей следующей встрече, он категорически отказался возвращаться на Манхэттен.
Генри поднял глаза.
- Разве он живет не в Уэст-Виллидже?
- Да, живет, но утверждает, что не может там сосредоточиться и поэтому купил себе дом в Хэмптоне. Он предположил, что я туда поеду… - засмеялась Ли.
- Конечно, поедешь, - отрезал Генри, что делал нечасто.
- Поеду? - переспросила Ли, удивленная горячностью шефа.
- Да. При необходимости я передам другим сотрудникам остальные твои проекты. Отныне и до выхода в свет эта книга должна стать твоим единственным приоритетом. Если это означает встречу в зоопарке Бронкса, поскольку его вдохновляют львята, пусть будет зоопарк. Пока эта рукопись успевает к сроку и подлежит напечатанию, мне все равно, проведешь ли ты следующие полгода в Танзании. Только бы книга вышла.
- Я понимаю, Генри. Действительно понимаю. Можешь на меня рассчитывать. И передавать моих авторов другим не обязательно, - сказала Ли, думая о мемуаристе с хронической усталостью, о романисте, чья рукопись ушла на одобрение, и о комическом актере разговорного жанра который стал писателем и не реже трех раз в неделю появлялся с новыми шутками.
На столе у Генри зазвонил телефон, и мгновение спустя секретарь сообщила по интеркому, что это его жена.
- Подумай над моими словами, Ли, - заключил он, зажимая рукой трубку.
Ли кивнула и торопливо покинула кабинет, почти не обращая внимания на жгучую боль в пятках. Ее помощница кинулась к ней с пачкой сообщений и памяток, едва Ли упала в кресло за своим письменным столом.
- Этот контракт нужно подписать немедленно, чтобы я могла отправить его до окончания рабочего дня, а Пабло из художественного отдела сказал, что ему как можно скорее нужны любые замечания по обложке для мемуаров Мэтисона. О, и…
- Аннет, мы можем на минутку отложить все эти дела? Мне нужно сделать звонок. Пожалуйста, закрой дверь, когда будешь выходить. Это займет всего минуту.
Ли старалась говорить спокойно и ровно, но ей хотелось кричать.
Аннет, благослови ее Господь, лишь кивнула и тихонько притворила за собой дверь. Зная, что вряд ли уже соберется с силами, если не позвонит немедленно, Ли сняла трубку и набрала номер.
- Что ж, ждать пришлось недолго, - ответил Джесс. Прозвучало это как колкость. - Чем могу служить, мисс Эйзнер?
- Я сверилась со своим расписанием и смогу приехать к Вам в Хэмптоне.
Он проявил достаточно сдержанности, не загоготав, но Ли чувствовала, что Джесс ухмыляется.
- Я ценю это, Ли. В ближайшие две недели мне предстоят кое-какие исследования. Вам подойдут вторые выходные августа?
Ли даже не стала смотреть в ежедневник или календарь, который держала открытым на экране компьютера Какая разница? Генри дал ей ясно понять: если подходит Джессу, подходит и ей.
Она глубоко вздохнула и сильно прикусила большой палец.
- Я приеду.
Мамочка пьет, потому что я пл̀ачу
Иззи первой вошла в лифт и нажала на кнопку одиннадцатого этажа.
- Значит, говоришь, какой-то роскошный австралиец повел тебя на прогулку по пляжу поздно ночью, после того как вы несколько часов пили и танцевали, и - несмотря на торжественное обещание, которое ты дала себе и своим подругам, что будешь, извини за грубость, трахаться с любым обладателем иностранного паспорта, - ты все равно с ним не переспала?
- Да.
- Эмми, Эмми, Эмми.
- Я не могла, ясно? Просто не могла! Мы катались по песку как сумасшедшие. Он так хорошо целуется. Он снял рубашку и, Боже мой…
Эмми со стоном закрыла глаза.
- И?.. Пока что ничего страшного я не услышала.
- И в ту секунду, когда он начал расстегивать на мне джинсы, я запаниковала. Не знаю почему, просто запаниковала, и все. Было настолько… настолько нереально видеть этого парня на себе, он вот-вот войдет в меня, а я даже не знаю его фамилии. Я просто не смогла.
Иззи отперла дверь в квартиру, и Эмми следом за сестрой вошла в маленькую прихожую с мраморным полом.
- Ты действительно только что сказала, что он готов был "войти" в тебя?
- Иззи, - предостерегала Эмми. - Не уходи в сторону. Я хотела это сделать, правда, хотела. Меня так к нему тянуло. Он был милый, безобидный и австралиец, и это стало бы идеальным курортным романом. Но все равно я заставила его остановиться.
Кевин, сидевший за письменным столом в дальнем углу гостиной, поднял глаза и улыбнулся.
- Этот разговор значительно интереснее е-мейла моей пациентки, которая описывает консистенцию своих выделений. - Он закрыл ноутбук и, подойдя к Эмми, поцеловал ее в щеку, а Иззи заключил в медвежье объятие, теплое и сердечное. - Я скучал по тебе, малышка, - пробормотал он ей на ухо.
Иззи поцеловала мужа в губы и погладила лицо тыльной стороной ладони.
- Я тоже по тебе скучала. Как прошла смена?
- Прошу прощения? - прервала Эмми этот личный разговор. - Мне очень неприятно мешать вашему сладкому воссоединению, но, поскольку вы уже женаты, а мне довериться некому, хотелось бы немного сосредоточиться на себе…
Кевин засмеялся и похлопал жену по заду.
- Вполне справедливо. Я отнесу твои вещи в спальню и приготовлю нам выпить. А вы, девушки, подождите на воздухе.
Он направился на кухню, и Иззи с тоской посмотрела ему вслед.
- Он до тошноты положителен, - сказала Эмми.
- Знаю. - Иззи вздохнула, с трудом подавляя улыбку. - Он чертовски мил. Это было бы, наверное, невыносимо, если бы я так его не любила. Идем, посидим на балконе.
Эмми с огромным удовольствием посидела бы где-нибудь в другом месте, а не на балконе - за кованым столиком, на кованом стуле под палящим солнцем Южной Флориды, в густом от влажности воздухе. Например, на ковре прямо под кондиционером.
- Здесь всегда все потеют? - спросила она у сестры, которая, похоже, духоты просто не замечала.
Иззи пожала плечами.
- Через какое-то время привыкаешь. Хотя вынуждена признать, немногие решились бы ехать в Майами в августе. - Она повернулась к солнцу, подмигнув Эмми. - Итак, он вот-вот должен был войти в тебя…
Раздвижные двери открылись, и Кевин, держа в руках поднос с напитками и закусками, в смятении покачал головой:
- Похоже, мне не избежать этого разговора. Серьезно, Эм, нельзя ли немного перемотать вперед?
Иззи вскочила, чтобы помочь Кевину, а Эмми спросила себя, откуда та черпает свою энергию. От неумолимой жары и влажности ей казалось, будто ее тело разжижается.
- Да рассказ уже почти закончен. - Она взяла с подноса горсть виноградин, а из маленького ведерка со льдом бутылку с водой. - Вы не пьете? Мне показалось, вы оба не на дежурстве.
Иззи и Кевин быстро переглянулись.
- Да, через минуту что-нибудь откроем. Но сначала, - он передал Иззи холщовый пакет, - хотим кое-что тебе подарить.
- Мне? - смущенно переспросила Эмми. - Это я должна была привезти вам подарки… я же гостья.
Иззи открыла пакет и вручила Эмми небольшую коробку, завернутую в праздничную желтую бумагу и перевязанную лентами всех цветов радуги:
- Это тебе!
- Очень мило, но, думаю, только справедливо предостеречь вас, друзья, что, если это какой-нибудь подарочный сертификат брачного агентства, руководство по назначению свиданий или рецепт заморозки яиц, будут неприятности.
Иззи должна была знать, что она шутит, поэтому Эмми удивилась, увидев, как улыбка сестры немного померкла.
- Открой же, - попросила она.
Никогда не принадлежав к числу тех, кто аккуратно, разворачивает подарки - зачем тогда накручивать столько бумаги и навязывать столько бантов? - Эмми с наслаждением разорвала упаковку. И не удивилась, увидев сложенную белую футболку. Они много лет занимались этим с Иззи, с тех пор как стали достаточно взрослыми, чтобы зарабатывать собственные деньги, и достаточно ответственными, чтобы регулярно отправлять посылки: посылали друг другу футболки с забавными, вызывающими, умными и просто глупыми надписями, всегда надеясь превзойти последний подарок. Всего две недели назад Эмми послала Иззи спортивную майку с надписью "Доверьтесь мне, я - врач", а Иззи в ответ прислала собачью маечку - предназначенную для красивой крохотной собачки, но адресованную Отису, - на которой значилось "Я кусаюсь, только когда меня ласкают плохие люди".
Эмми развернула футболку.
- "Лучшая в мире тетя"? - прочла она вслух. - Не понимаю. Что такого… - Взгляд, которым обменялись Иззи и Кевин, заставил ее замолчать на полуслове. - Боже мой!
Иззи лишь улыбнулась и кивнула. Кевин, потянувшись через стол, сжал ее руку.
- Боже мой! - снова пробормотала Эмми.
- Мы беременны! - крикнула Иззи и опрокинула две бутылки с водой, когда вскочила, чтобы обнять Эмми.
- Боже мой!
- Эм, серьезно, скажи что-нибудь еще, - посоветовал Кевин, озабоченно хмурясь.
Эмми обнимала Иззи, сжимала сестру с яростной решимостью, но не могла выговорить ни слова. Мысли, как обычно, при первом упоминании кем-то о своей беременности, метнулись к тому дню, около года назад, когда она впервые в жизни стала свидетельницей родов. Иззи одела сестру в форму операционной сестры, проинструктировала, как себя вести, чтобы сойти за студентку-медика, и привела в операционную понаблюдать за совершенно обычными, естественными родами без осложнений. Никакие видеофильмы на уроках здоровья в старших классах и кровавые истории, рассказанные подругами или Иззи, не подготовили ее к увиденному в тот день, и теперь все это стремительно возвращалось. Только на сей раз чужая женщина на столе была ее сестрой, и Эмми не могла отрешиться от мысленной картинки - лысая головка младенца вылезает из гениталий Иззи.
Но не успела Эмми в это погрузиться, как мысли пошли совсем в другом направлении. Теперь перед внутренним взором мелькали детские бутики и веб-сайты, которые она столько лет посещала, умиляясь пушистым пинеткам и слюнявчикам с монограммой и наполняя воображаемую тележку для покупок самыми красивыми вещами. Теперь у нее появится настоящая причина покупать - для собственной племянницы или племянника! - но как же трудно будет выбрать! Конечно, ей придется купить маленькие комбинезончики с умными надписями типа "Никто не кладет младенца в угол" и "Мамочка пьет, потому что я плачу", но как же быть с миленьким кашемировым свитером со стоячим воротником, с пинеточками на подкладке из овчины или с чем-нибудь от "Бьюгабу" в лаймово-зеленую клетку, выпущенным ограниченной серией? Все эти носочки в стиле Мэри-Джейн казались важными, как и махровый мини-халат. Она откажется от всего слишком функционального или дорогого - пусть другие люди покупают специальные подушки от "Боппи", подогреватель для бутылочек или гравированные ложки от Тиффани. Она проследит, чтобы младенец Иззи получил все жизненно важное с Манхэттена.