– Нет, не успеваем, только сорок, мы ещё на Барнаул заклёпки "клёпать" не закончили, – хотя ребята с Выборгской фабрики фурнитуры тут не причём, заклёпки делали классные! Задержки возникали редко и то только по причине, что не смогли протащить через проходную, охранник был не тот. Это Вадик, наш штатный клёпальщик и друг, вечно подводил, ещё более ленивая лошадина, чем Мерин в худшем варианте!
Среди общей тёмно-серой ситцевой массы штанов качеством от откровенного полубрака до хорошего первого сорта были "брюки на экспорт". Слово "штаны" к ним не подходило. Это были именно брюки. Немного, но как это было важно, что они были. Показывая их заказчику во время переговоров о поставках, мы устанавливали цену, соответствующую качеству именно этих брюк. Потом они по этой цене получали немного этих брюк, а остальное – штанами первого и второго сорта. Полубрак замешивали понемногу и аккуратно. Возвращаясь к "брюкам на экспорт", их шил, и только он один, Дима! Навсегда лучший во всём, за что бы ни брался его пытливый ум или золотые руки. Единственным его недостатком было увлечение горными лыжами и альпинизмом. Он часто ставил производство, что называется, "раком" из-за этих своих увлечений. Стало немного полегче, когда у них там упала в пропасть целая связка героев – покорителей вершин, и Дима решил после этого по горам не лазать. А один раз, когда был аврал, я приехал к нему домой, якобы обсудить детали нового фасона, а сам втихаря открутил крепление с одной лыжи, которая стояла в прихожей. Он меня потом долго допрашивал, а я признался ему только через пятнадцать лет. Хорошо, что успел, потому что через три недели моего друга не стало.
Откровенно мешал развитию производственных связей, выполнению плана и наращиванию производства отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС)! Была такая структура в Министерстве внутренних дел СССР, призванная угнетать коммерческую инициативу и разрушать уже созданные модели экономически для всех выгодного производства, типа нашего. Приходилось быть начеку постоянно: штаны перевозить партиями не больше, чем по пять в одной машине, складировать в разных местах и встречаться с оптовиками в столовых самообслуживания или в общественных бесплатных туалетах. Время было андроповское, и шуток не понимали. Ни они в ОБХССке, ни мы в подполье. Но мы были всё-таки изворотливее и удачливее, и нам повезло: мы вместе со всем своим нелегальным цехом, лишённым основных признаков социалистического предприятия, а именно парткома, комитета профсоюзов и комсомола, и носящего вместо Ленина имя Великого Мерина, мы въехали в горбачёвскую перестройку без потерь, в течение, буквально, трёх дней перейдя на легальное положение.
Сразу стало неинтересно: адреналин, за которым Дима ездил в горы, а я "хватал" его ртом, руками прямо здесь, испарился. Тратить жизнь на пошив мужской, а также и женской верхней одежды мне очень не хотелось. Можно было бы попробовать заняться для прикола нижним женским бельём, Мерин очень хотел, но насколько хватит сил и желания? Нет – с этим покончено! Впереди непаханные поля и колосящиеся нивы. Прощай, Старый Мерин, мы здорово с тобой поработали, пора заняться серьёзными делами!
Коста-Рика. 28.12.14
Фок
Страна дышала! Вместе с ней задышали люди, дождавшиеся, наконец, пока ещё не совсем понятно чего! Появились и повылезали отовсюду демократы с интеллигентскими бородками, реформаторы, полудемократы и полуреформаторы, вылез пьяница Ельцин, предварительно снеся Ипатьевский дом в Свердловске, болтун Собчак, впоследствии выпестовавший и давший путёвку в жизнь нынешнему Президенту России, Кашпировский и Жириновский! Тёща восхищалась Владимиром Вольфовичем, ходила на все его "концерты", а вечером за чаем подробно рассказывала о его проделках и изречениях, наполненных государственной мудростью. Я тоже не дремал и вместе со своим приятелем по прозвищу Мерин вылез из подполья, в котором мы до этого в течение трёх лет эксплуатировали труд полутора десятков портных и портних, создавая модели наимоднейших штанов и курток в оптовых количествах! Будучи почти монополистами до того и потеряв эту монополию сейчас, когда все бросились шить, варить, ваять и строить, мы смогли выстоять в конкурентной борьбе и стали понемногу богатеть. Самым лучшим портным в нашем сначала подпольном, а впоследствии вполне официальном швейном цеху был Дима – в прошлом золотой медалист и обладатель "красного диплома" Гидрометеорологического института. Талантливый во всём, Дима, мало того, что был красно-золотым в юности, играл на гитаре и пел под гитару отрядно-походные, альпинистско-туристические песни, он ещё и шил (уже упоминалось), лазал по горам, а потом с них съезжал на настоящих горных лыжах. И это ещё не полный перечень того, "чего умел Дима". Дела с пошивом верхней одежды в кооперативе "Петля и Пуговица" при швейной фабрике "Красная нить" шли неплохо. Коллектив, расширившись до ста пятидесяти человекопортных, план выполнял. К сбыту вопросов не возникало. В общем, мне опять стало скучно, и я решил открыть свой собственный Физкультурно-оздоровительный комплекс – ФОК!
Я был хорошо знаком с директором ЦПКиО имени Кирова в Ленинграде, был знаком с его заместителями и заведующими аттракционами, биллиардной и прогулочными весельными лодоками. Дело в том, что до открытия моего первого кооператива, я "подвисал" на аттракционах, пытаясь избежать судьбы Иосифа Бродского, объявленного тунеядцем и осуждённого по статье за тунеядство. Я числился там рабочим по ремонту аттракционов. Моя лояльность и порядочность не вызывала сомнений у директора с замами, поэтому договориться о переходе части спортивного павильона под моё управление не было сложной задачей. Тем более, что помимо диплома о высшем образовании у меня ещё было свидетельство гимнаста-перворазрядника и справка об окончании спортивных курсов, дающих право преподавать общефизическую подготовку! Переход оформили официально и "окропили" двумя ящиками "огненной воды".
Нужен был партнёр! Мерин никак не подходил, потому что, во-первых, был толстым и ленивым, а во-вторых, никакого отношения к спорту не имел вообще! И тут меня осенило – Дима! У него тоже высшее, и мастер спорта по альпинизму. Долго уговаривать его не пришлось, и мы составили смету на строительство. По смете на каждого выходило по пять с половиной тысяч рублей, и это нас обоих устраивало, но Дима должен был уже через месяц уехать покорять какую-то новую вершину, значит, конкретно строить буду я один. Тогда с него компенсация, и, скорректировав смету, мы пришли к тому, что Дима платит на тысячу больше.
Стройка началась, как и планировалось, в июне, чтобы к началу осени закончиться. Несложный проект и всего одиннадцать! согласующих инстанций меня не испугали, прорвёмся! Прорваться я, конечно, прорвался, но чего мне это стоило?! Мы, в первую очередь, и средства массовой информации поносим сегодняшних чиновников-коррупционеров, которых, якобы, породил путинский режим, совершенно позабыв о "матёрых" взяточниках предпоследнего десятилетия двадцатого века. С позиции прожитых лет те, бывшие, мне кажутся намного "круче" сегодняшних. Я бы им палец в рот не положил! Самое смешное, что больше всего непредвиденных осложнений на мою голову вывалила именно сама администрация парка, решившая почти в полном составе на мне с Димой подзаработать. Начиная от директора и заканчивая рабочим по заточке коньков. Помните у Высоцкого: "Ну ничего, я им создам уют – быстро он квартиру поменяет! У них деньги куры не клюют, а у нас на водку не хватает!" У них на водку конкретно не хватало практически у всех! Одновременно им казалось, что у меня денег, как в курятнике из песни Владимира Семёновича. И они организовали рэкетирскую группировку. Сперва, когда директор определил сумму ежемесячных, лично ему взносов от ФОКа в размере десяти процентов, я решил, что это всё и это нормально, и согласился! Его зам – алкаш и дурак, хотел столько же, но, получив в качестве аванса бутылку водки, согласился на два, которые я ему дал только потому, что у него были какие-то там связи то ли в райкоме, то ли в горкоме?! А я не хотел подставлять директора. Когда же главный инженер, Валерий Иванович, без предупреждения и собравшись в кулак, вдруг ляпнул, не подумав и от этого сильно сам испугавшись, пятнадцать! Меня охватило сомнение по поводу его адекватности, и я обещал подумать! Оставались ещё заместитель Валерия Ивановича, начальник ремонтно-строительных мастерских Кондратьев, его заместитель тоже Кондратьев, но не родственник: "Насчёт молотка и гвоздей даже не думай обращаться, не дам всё равно! И цементу не дам тоже! Но можем обсудить…".
Начальник планового отдела: "Будьте любезны, попробуй не дай, так я тебе, су. а, такой план вкатаю, свои докладывать будете!"
Главный бухгалтер: "Ваш ФОК, я быстро превращу в ФАК, если мы не поймём друг друга".
Начальник отдела главного энергетика: "Свет выключу! Бизнесмены пархатые! Вы у меня в свой Израиль в темноте рысью поскачете!"
Водопроводчик – сантехник по совместительству: "Воду перекрою, отток нечистот прекращу или направлю обратно в ваш грёбанный, бля… буржуйский унитаз, бля… про горячую воду вообще забудешь, буржуй! Бля!.."
И, наконец, руководитель кочегарки: "Все, суки, перемёрзнете тут. Северный полюс Крымом покажется! Заморожу! Подонки! Или давай, как мужик с мужиком, договоримся прямо сейчас!"
Вся страна в едином порыве, воодушевлённая перестройкой и гласностью, захотела стать и коррупционером, и взяточником, и рэкетиром! Одновременно, по очереди получая друг с друга и обратно.
Пока руководители и рядовые представители администрации подсчитывали будущие прибыли, я постепенно достраивал! Разделив стеной в полтора кирпича – чтобы навсегда! – спортивный павильон и разгородив оставшуюся площадь сухой штукатуркой на несколько помещений, я в августе приступил к отделке. Самое главное для спортсмена что?.. Нет, не спортивный результат!.. Опять не угадали, не рекорд!.. А, вот теперь правильно – баня! Баня с водкой, мясом и бабами! Признаю и стыдно, что банально, но из песни слов, так же как и быстро едешь, где-то встанешь, дело мастера боится!.. (Как-то так!?) В общем, не выкинешь! Первым освоенным объектом ФОКа, конечно, была баня – сауна на восемь посадочных мест. И это была ошибка. Баню надо было последней! Сразу потерялся смысл строить быстро. Какой смысл строить быстро, если баня уже есть! Думали строители – мои хорошие и не раз проверенные друзья и соратники по стройотрядам и шабашкам в недалёком прошлом. Начались задержки на работе по вечерам, иногда до утра, прогулы и резкое падение качества. Ни уговоры, ни попытки как-то приструнить – это всё не работало. Больше не работало. Я уже не был для них ни бригадиром, ни даже просто старшим в паре на замесе бетона. Для них я тоже был буржуем, никчемной и лишённой всякого авторитета личностью! И меня надо, как в семнадцатом! Их жёны звонили и просили, потом угрожали, потом разъярённые врывались на объект… У одного дошло до развода. И всё из-за бани! На кону стояло быть или не быть моему ФОКу, и я их всех уволил, даже Бобовича! И набрал новых, но баню отключил до самого окончания строительства.
Следующей на очереди за всевозможными льготами стояла районная санэпидстанция, точнее, заместитель ею заведующего. Красивое звучное имя, какое не помню. Произвела на меня очень хорошее впечатление скромными запросами и реальной готовностью помочь. За "удобные", т. е. в рабочее время, два часа в неделю посещения ФОКа клубного типа с названием "Бодрячок", Элеонора Владимировна… ну вот и имя вспомнилось, помогла всё правильно оформить и пообещала с пожарниками договориться. Санэпидстанция и пожарники, как Шерочка с Машерочкой – всегда и всюду вместе! Спасибо Элеонора Владимировна! Оставались только местные охранники, Малакин и непосредственно Денисов!
Не будем тратить бумагу и время на охранников и их начальника. Ничего выдающегося! Он не вызывал ни чувств, ни ощущений. Я его на самом деле совсем не помню. А вот смотрящий за Елагиным островом и дворцовым комплексом по фамилии Малакин ненавидел меня с самого начала, откровенно и безпредвзято, то есть по-настоящему. Классовая ненависть его съедала, выплёвывала и снова съедала, тщательно пережёвывая! Он не делал ничего плохого, за исключением того, что с завидной постоянностью выписывал мне штрафные квитанции за несоблюдения правил складирования и хранения строительного мусора в непосредственной близости от исторических памятников архитектуры, коим являлся Елагин дворец! Сначала я думал, что он тоже из этой преступной шайки рэкетиров – парковой администрации, но оказалось, что он это принципиально! И на моё предложение не ходить ко мне каждый день, а я за это десять рублей или "Столичную", он ответил таким бурным отказом, в контексте которого звучало: "Мы вас в семнадцатом… Я с вами на одной поляне никогда… Была бы моя воля, я бы вас всех…", и очень, очень неодобрительно о коренных жителях государства Израиль, что я даже растерялся. Такого я ещё не слышал. Опять евреи виноваты, что русский Вова строит клубный спортивный "полупритон" с сопутствующими притону атрибутами: видеомагнитофон, а в нём кассеты и там такое… Баня – это мы уже обсуждали, с чем бывает баня, массажный кабинет! Это вообще что-то невиданное до ныне! Нет, конечно, все слышали, что у сборной команды СССР по хоккею был свой массажист, но они же чемпионы мира, Европы и Олимпийских игр! Третьяк, Мальцев, Кузькин, а никак не владельцы притона на Елагином! Отвлёкся, возвращаюсь к евреям! "Это не я еврей, сколько можно повторять, это Дима еврей, а он сейчас на Памире в связке с другими евреями по гребню ногами перебирает и может упасть, если вы немедленно не прекратите обзываться!" Но оказалось, что слово "Буржуй" у этих людей ещё со времён первого прочтения "Мальчиша Кибальчиша", где все плохие дядьки непременно Буржуины, обязательно ассоциируется с избранным народом. Так вот, ещё раз про Малакина. Проведя в борьбе со мной и с "притоном" почти два года и осознав, что в этой борьбе победителем будет не он, Малакин сначала несильно заболел, потом сильно, ушёл в православие, запутался в нём и "отдался" евангелистам, потеряв комнату в коммуналке и велосипед с мотором. Во всяком случае, он был не из банды, а за штрафные квитанции я на него зла не держу!
Денисов! Беда и Денисов, несмотря на несовпадение корней и окончаний, принадлежали к одной и той же по смыслу и содержанию группе слов. Он долго не выходил на авансцену, но настал день и пришла его очередь! Когда-то очень давно он был блестящим футболистом ленинградского "Динамо", начав играть как раз тогда, когда заканчивали великие Дементьев и Федотов. "Зазвездел" очень быстро и вскоре во время турне по дружественному Китаю, назабивав узкоглазым и "слёту", и "ножницами", и "пяточкой" пару дюжин голов, в конце концов, зацепился за китайскую шёлковую юбку и отстал от поезда. Искать его в Китае остался сам великий Якушин, с которым меня позже познакомил Денисов. Именно Якушин мне и поведал про Китай и этого несостоявшегося Пеле. Опять не верите? Напрасно. Якушин и Денисов на момент, когда я последними мазками художника-оформителя Витьки Загуляева заканчивал разрисовывать наш спортпритон, были знакомы без малого сорок лет. Великий Якушин, автор и творец незабываемых побед сборной СССР по футболу пятидесятых-шестидесятых, и этот хулиган! Да, в свои почти что шестьдесят Денисов оставался заводным, нерациональным, каким-то несобранным и абсолютно искренним в дружбе! Не только с Якушиным. Денисов был начальником спортивного отдела ЦПКиО и хозяином павильона, от которого я "отрезал" половину стеной в полтора кирпича. Поэтому он имел все основания меня не любить. Да, что там не любить!? Зарезать меня он имел все основания. Но, поприсматривавшись ко мне по ходу строительства и пару раз раскрутив меня на поллитра, Денисов однажды предложил посидеть и раз и навсегда разобраться! В результате мы пришли к соглашению о выручке и взаимопомощи, причём в разделе "Мои обязанности" в договоре это было озвучено следующим образом: "Когда бы восточная сторона спортивного павильона не обратилась к западной по поводу оказания кратковременной материальной помощи, западная сторона обязана рассмотреть просьбу в течение пяти минут и оказать эту материальную помощь в случае признания этой просьбы имеющей основание! И никак иначе!" Представьте себе, влетает Денисов и с порога: "Быстро, быстро, быстро, потом, потом, потом. Я тебе такое покажу, закачаешься… Не сомневайся и давай быстро, быстро, быстро десять рублей!" Потом выяснялось, что это кто-то из "зенитовцев" образца шестьдесят второго или "динамовцев" пятьдесят восьмого мимо проходил, а Денисов его отловил и "дружить заставил", пригласив меня за компанию. Обычно я отказывался, но в случае с Якушиным я не только их напоил и в бане прогрел, но и сам в "зюзю" набрался. Это понятие "уметь дружить" у меня от него, Денисова. Позже, когда случилась большая неприятность, только он и директор Коля от меня не отвернулись, а главной же положительной чертой была его непринадлежность к шайке.
Мы с Димой работали уже почти два года, работа стала рутиной и больше не радовала. Шло обогащение масс в торгово-закупочных кооперативах, а мы шлюх в баньке развлекаем! Мы открыли пару своих кооперативов, решив пока наш притончик не закрывать, а найти покупателя и продать за хорошие деньги. Две наши посменные массажистки Наташка и Надька тоже скучали. Нормальная клиентура уходила в более престижные спортклубы, которых развелось очень много. Надька решила заняться прибыльным ремеслом вместе с подружкой, забыл имя, – представительницей древнейшей… И занялись, пока мы с Димой осваивали производство детского плавающего мыла на другом конце города. Сделав копии с ключей, они по ночам обслуживали финнских лесорубов прямо у нас в клуб-притоне. Однажды, около пяти утра, позвонил директор и сказал коротко: "Приезжай". Всё, что я смог спросонья спросить, было: "Кто-то пострадал?" И он ответил: "Да". Произошло вот что. Привезли лесоруба, напоили, раздели и по очереди начали с ним "общаться". Одна свою партию спела и передала эстафету подружке, а сама пошла в комнату отдыха отдохнуть и покурить, лёжа на диване. Уснула, окурок выпал, диван задымился, и она во сне задохнулась.
На следующий день я уволился, Денисов на прощание стрельнул у меня десятку, хотел заплакать, но в последний момент передумал и сказал: "Будет трудно, заходи, обдумаем. Ты же знаешь, я умею дружить-по настоящему".
Коста-Рика. 29.11.14