Сын Фёдор
Был какой-то праздник, пятилетнего Федю деть было некуда. Родители жены от него устали за прошлые выходные и попросили передышку. Мои родители были где-то в гостях и, следовательно, вариантов не было и здесь. Оставался Игорь, мой младший брат, которому в описываемый момент было шестнадцать лет. Федька любил своего дядю самозабвенно, складывалось впечатление, что больше, чем маму и папу. Наверное, я также любил и своего дядю Юру, маминого брата. "Задобрить" Игоря можно было только материально, что мы и сделали, оставили ему Федю и отправились к кому-то что-то праздновать.
Праздник, как обычно, был бесконечным, и мы приехали за своим ребёнком, прямо скажем, поздно. Они ещё не спали, Федя был очень возбуждён и порывался заплакать, брат Игорь прятал глаза и очень хотел, чтобы мы скорее уехали. Из сбивчивого рассказа Феди было ничего не понятно. "Разбор полётов" оставили на завтра. Завтра Федя рассказал, как они играли и что делали, пока мы развлекались в гостях.
Как выяснилось, они ничего плохого не делали и в положенное время, наигравшись, улеглись спать каждый в своей комнате. Игорю не спалось, и он решил ещё поиграть. Он стал громко кричать и звать на помощь: "Волки, волки, Федя, спаси! На меня напали волки! Спаси…". Волки – это было самое страшное, что только могло быть для нашего ребёнка. Он их никогда не видел, но боялся инстинктивно очень! Наверное, сказки виноваты или дедушка слишком часто использовал образ волка, как страшилку, чтоб не проказничал. И сейчас, весь напрягшись от страха, он решал для себя задачу: погибнуть, но спасти дядю, или спастись самому и оставить его волкам на съедение. А дядя продолжал истошно кричать, чтобы спасал, типа, уже одну ногу волки съели! Федя не выдержал и с рёвом поспешил на помощь, решив выбрать первое – спасти Игоря, а самому погибнуть в волчьей пасти.
Всё это чистая правда. А он по-прежнему любит "спасённого" им дядю! Хотя дядя… как бы это помягче… я бы ему сам тогда эту ногу… В общем, вы меня поняли.
Коста-Рика. 29.12.14
Любовь моя, Грузия!
Это было время на перепутье. Я уже не шабашил по новостройкам с Юркой, но ещё не организовал свой маленький пошивочный с Мерином. Где-то в это время я и познакомился сразу с тремя яркими личностями: с Мишкой, Димой-ювелиром и Валеркой.
Был такой певец (или ещё есть?) Сергей Сахаров, с ударением на втором слоге. Красивый баритон, и все его очень любили. У него произошли неприятности, после которых ему пришлось долго гастролировать в азиатской части СССР. Причиной его неприятностей как раз и был Мишка. Он всю жизнь занимался организацией чьих-то гастролей, концертов, имел вредный характер, сам часто "выступал" не по делу и время от времени умудрялся "схлопотать"! От Сахарова тоже "схлопотал", но с перебором. У Сахарова из-за этого и случились неприятности. Мне был интересен круг знакомых Мишки, в этом круге я познакомился с Димой-ювелиром, с которым мы значительно позже очень продуктивно поработали, готовя меня к отъезду в Америку. Там же и с Валеркой познакомился.
Заниматься бизнесом в СССР, как известно, не разрешалось, как не разрешалось ещё очень многое, типа собираться больше трёх, говорить плохо о большевиках и их вождях, читать "неправильные" книжки, ещё хуже – писать "неправильные" книжки и совсем плохо – слушать "неправильное" радио. Слово "бизнес" не звучало вообще, а то, что мы делали и на чём зарабатывали, называлось "крутиться". Я "крутился" на чём только не "крутился": халтуры, джинсы, часы, видео, ювелирка, картинки и т. д. Валерка халтурами не занимался, но в остальном мы по "профилю деятельности" совпадали.
Конечным результатом в любом бизнесе является прибыль. Бизнес создаёт продукт, его реализуют, и только тогда получается доход, из которого математическими способами сложений и вычитаний образуется прибыль. Придумать продукт сложно, но их ежедневно создавалось и создаётся множество. А вот реализовать, по-простому – продать, вы попробуйте! Чтобы вы не придумали, какой бы продукт не создали, продажа – всегда проблема! К тому же свободной торговле в уникальном рабоче-крестьянском государстве всегда противостояли дружинники-добровольцы, бесстрашные милиционеры и хорошо образованные сотрудники отделов борьбы с хищениями Социалистической собственности (ОБХСС). Это сегодня вы даёте объявление: "Продаю видеомагнитофоны, кассеты, джинсы любого размера…." и ничего не происходит, кроме того что кто-то вдруг чего-нибудь да купит. А тогда, уже через пятнадцать минут после публикации подобного объявления, в подъезде вашего дома была бы толкучка из бравых и образованных обхссников, прибежавших вас немедленно арестовывать с пристрастием и всё конфисковывать.
Мы с Валеркой решили объединиться. У меня были каналы, где "доставалась" контрабанда: яркая, модная ювелирка и бижутерия, одежда, обувь, часы любые – женские и мужские. В обиход входило видео, и спрос на кассеты и аппаратуру зашкаливал. Особенно у представителей кавказских национальностей. Цены на кассеты, чтобы вам проще было всё это представить, доходили до трёхсот пятидесяти рублей за штуку. И это при зарплате инженера сто рублей в месяц. У Валерки же была разветвлённая сеть реализации любого товара. Всё очень просто. Девочки из ленинградского бюро путешествий на бывшей улице Желябова, с которыми Валерка, высоченный красавец, "дружил", звонили ему и сообщали, например, что завтра приезжает группа туристов из грузинского города Рустави. Они останавливаются в гостинице "Советская". Главным в группе летит Зураб, он любит блондинок и коньяк. И всё. Мы едем с утра в "Советскую", "вылавливаем" Зураба, знакомимся, предлагаем выпить коньяка, обсуждаем дела. Если вы думаете, что в Москву и Ленинград летали с Кавказа ради Третьяковки или Эрмитажа, то вы ошибаетесь. Они прилетали "затовариться" и самим приодеться (женщины), и погулять с блондинками (мужчины). Валерка был знаком с половиной грузинских групповодов, и это упрощало всё до автоматизма. В назначенный день и время мы привозили в гостиницу две-три сумки с дефицитными товарами народного потребления, грузинские туристки по очереди заходили в номер групповода и… дальше понятно. Так образовывалась прибыль! Со временем мы расширили "предприятие" и, не дожидаясь Магомета, сами ездили к Горе на Кавказ. Иногда самолётом, реже поездом, ещё реже автомобилем. С нами приключалось разное, грустное и смешное, второе чаще. Я ещё не решил, когда лучше об этом рассказать: в этом рассказе или в отдельном позже. Но про один смешной случай расскажу прямо сейчас, вот уже начал.
Валерка и я на жёлтой "копейке" разъезжаем по Тбилиси. Красавец Тбилиси! Кто тебя таким создал?! Много бы я дал, чтобы хоть раз ещё погулять по твоим проспектам и улочкам, поесть хинкалей на набережной, выпить с простыми и очень наивными, по-доброму, людьми за дружбу, понимание и, "втихаря", за усатого. Отказываться выпить за "усатого" нельзя! Подняться на Нинацминда и оттуда увидеть тебя с высоты орлиного полёта. Нет – не увидимся мы с тобой, любимый мой Тбилиси! Никому не надо, чтобы мы любили друг друга. Им по душе ненавидеть! Ночуем и завтракаем в гостинице "Иверия", две-три встречи, обмен дефицита на деньги, обедаем у Сулико. Ещё одна встреча: Сосо пошёл в "захват" и никуда не отпускает, ужинаем у Сосо. Поздно ночью возвращаемся в гостиницу. Назавтра всё повторяется, только вместо Сулико – Тенгиз, а вместо Сосо – весёлая осетинка Тамрико. Оглядываясь назад и вспоминая, не могу не согласиться, что это было самым интересным и насыщенным событиями временем моей заканчивающейся молодости. Я до такой степени "натренировался" за грузинским столом в течение двух лет, что однажды перепил самого Гито – заместителя директора Мцхетского бюро путешествий! А в Мцхета… Стоп! Если рассказ и дальше пойдёт так, как сейчас, то я зацеплюсь после Мцхета за Рустави, потом за Кутаиси, потом за Гори и никогда рассказ не закончу. Давайте об остальной Грузии потом. Сейчас только Тбилиси.
Валеркина жена передаёт с групповодом небольшую сумку с парой-другой джинсов, кассетами и бижутерией. Встречаем самолёт в Тбилисском аэропорту, сумку забрали, всем спасибо, и едем обратно в город. Недалеко от аэропорта останавливают гаишники; они в Грузии, так же как и гаишники в Ленинграде, очень похожи друг на друга, только если у наших фамилии типа Мерзявко, Забухайло или Панасюк, и все с "животиками", то в грузинском варианте они по смыслу и аналогии должны носить фамилии Жадапидзе, Пипия и Замамашвили, и все "пузатые". Ни тебе честь водителю отдать, ни тебе просто: "Здрасьте, главный старшина ГАИ Пипия, будьте любезны, предъявите, пожалуйста, водительские права, извините". Нет, не так: "Открывай багажник, дарагой, смотреть будем на огнетушитель с аптечкой…", и всё тут. А в багажник сегодня нам Создатель уложил с десяток пар всё тех же джинсов, сапоги женские размеров 37–39 три пары, сумку, полученную только что от групповода в аэропорту, и всякую мелочь типа кофточка, кроссовки адидас и бижутерия. У ребят из автоинспекции день, похоже, удался, а у нас явно нет! Валера – ва-банк и на голос, мол, второму секретарю везём; я до поры до времени молчал, решив не сопротивляться и отдаться обстоятельствам. Валерка вовремя понял, что неправ, и перестал "голосить" про второго секретаря. А я просто сказал: "Давайте договариваться", из чего они решили, что главный я, хотя Валерка был на восемь лет старше и на тридцать сантиметров выше. Кончилось тем, что за "по паре джинсов каждому" мы, в конце концов, подружились, они нас отконвоировали в "Иверию", поехали сдавать смену, вернулись с домашним вином и сыром, мы гуляли почти до утра и носились по городу под "прикрытием" этих тбилисских ковбоев. В конце оба пообещали – "мамой клянусь…" – дружить навсегда и вернуть джинсы. Больше мы никогда не виделись, но тёплые воспоминания до сих пор греют! Сулико! Это был матёрый винодел и лакомый кусочек для республиканского ОБХСС. Красавец! Жена Циури – красавица! Дочь – красавица! Когда мы приезжали в Тбилиси с подарками и "серьёзным" товаром для его женщин от полутора карат до, в среднем, двух в кольцах или серьгах, каждой! Сулико накрывал стол, и мы разговаривали… сначала у него дома, потом на горе в ресторане, часто заканчивали в гостинице, куда "подтягивались" многочисленные поклонницы его кошелька. Иногда "банкетировали" на природе! Он только что "отбился" какой-то немыслимой суммой от генерального прокурора республики и ждал нового назначения на должность или директора завода шампанских вин (именно эту должность он хотел больше всего), или, на худой конец, директора плодово-сокового завода с цехом, производящим "фруктово-ягодный шмурдяк". В конце концов, он возглавил второе предприятие! Потом в течение года "заготовил" по некачественно слепленным документам столько плодов шиповника в окрестностях Тбилиси, сколько на всей земле не растёт, и попал под "раздачу" начатой Шеварнадзе кампанией по борьбе с хищениями в необъяснимых человеческим разумом размерах. Бедная Циури!
Сосо Таташвили был замдиректора Тбилисского краеведческого музея в Ваке – старом районе Тбилиси. Он долго держался, но однажды, не выдержав, рассказал вот такую историю. Писатель Алексей Толстой работал над историческим романом "Пётр 1-й". Изыскания привели его в архивы национальной Британской библиотеки, где он обнаружил письмо матери Петра своему любовнику – посланнику грузинского царя Ираклия 1-го при дворе Романовых в Москве. Посланник был двоюродным братом Ираклия и носил то же имя. В письме, якобы, царица сообщала, что их чадо, Петруша, в порядке, хорошо кушает, тра-ля-ля и т. д. Толстой немедленно позвонил Иосифу Виссарионовичу, всё рассказал, на что последний после недолгого раздумья очень мудро ответил: "Оставьте русским хотя бы одного русского царя!". Конечно же, эта история выдумка, типичная для кавказца. Ох, как они умеют преувеличивать, создавая вокруг Грузии ореол великого Грузинского государства с великими же её правителями. Да, всё так! НО!.. Лично я сам видел в Тбилисском краеведческом музее портрет Ираклия, двухметрового богатыря, чертами лица повторяющего великого двухметрового императора России!
Я могу рассказывать о Грузии бесконечно. О том, как ловил рыбу в Куре в окрестностях древней столицы Мцхета, о том, как не мог остановить приступ смеха во время похорон в маленькой грузинской деревеньке, о том, как "перепил" Гито и о храме Цвети Цховели с фресками тринадцатого века, на которых изображены люди в скафандрах, спускающиеся по трапу звездолёта. Кстати, фрагменты фресок вошли в фильм-бестселлер восьмидесятых "Воспоминание о будущем", снятый немецким режиссёром с давно забытой фамилией. Работы по "отмывке" фресок велись в храме ленинградскими реставраторами как раз в те дни, когда мы с Валеркой "завязывали" дружбу с Мцхетским бюро путешествий и экскурсий. Грузия восхищала своей красотой тогда и сейчас восхищает по памяти. Грузинская кухня с тех пор стала моей второй национальной кухней: хинкали, сациви, хазани, чанахи и харчо, шашлык и люля-кебаб! Я в те годы уже начал говорить немного по-грузински и сейчас ещё что-то помню… но всё когда-нибудь кончается, кончается и мой рассказ о любимой Грузии моей!
Коста-Рика. 13.12.14
Мерин
Анрюшка "зашёл" в мою жизнь почти одновременно с моим знакомством с будущей второй женой Иркой. Он был мужем близкой Иркиной подруги с довольно редкой фамилией Давалго, с ударением на втором слоге. Вы можете представить, как её дразнили в школе, после школы и до сих пор? Он вместе с ней пришёл в квартиру на Малой Садовой, где моя будущая тогда жила с бабушкой. С таким типом людей, как он, я до этого, да, пожалуй, и после нашего знакомства, больше не встречался. Он был среднего роста, грузный, если не сказать полный, медлительный в движениях и очень к себе располагающий. Причём, сразу! В этом смысле Андрюшка и в самом деле был какой-то уникальный. У него всегда было много друзей, и все оценивали его именно так, как я. Что особенно удивляло, так это то, что его присутствие в доме никогда не "напрягало". Он звонил в дверь, с порога просил кофейку: "а то, замёрз", располагался в кресле и в течение часа рассказывал новые или старые байки про всё. Потом начинал кивать носом и незаметно засыпал. Это означало, что сегодня у него дел никаких нет, с женой он поцапался и, значит, домой пойдёт нескоро или совсем не пойдёт. Есть никогда не просил, ждал, когда предложат, а если не предлагали, не обижался. Перебивался кофе. Так и сидел в кресле, пока не наступала ночь. Иногда ночью раздавался крик ужаса – это моя жена пошла в туалет и споткнулась об Андрюшкины ноги, а то, что он никуда, уже вторые сутки заканчиваются, не уходит, она просто забыла. И только тогда она начинала сердиться, а так – никогда!
Наше знакомство продолжалось уже больше года, он за свою медлительность, лень и бесконечную необязательность получил от меня прозвище Мерин, попытался обидеться, потом проанализировал и согласился. Это впоследствии он оброс прилагательными и стал Толстым Мерином, Ленивым Мерином. Девчонки его любили, для них он был Любимым Мерином, но всё равно его уже никогда и никто не называл Андрей или Комар (от фамилии Комаренко). Он пожизненно стал Мерином! И вот этот ленивец и разгильдяй однажды проснулся у меня в кресле и неожиданно говорит:
– Только что приснились "навороченные" брюки. Здесь заклёпки, тут ремешок с пряжечкой, сзади кожаная нашлёпка в половину правой ягодицы и пять карманов, хочешь – нарисую?.
– Ну, и… – говорю я, а он в это время уже заканчивает делать "набросок" штанов на пачке сигарет…
– У меня есть две классные портнихи Ленка с Ольгой, можем попросить – они сошьют! – Мерин любил хорошо приодеться, надо отдать ему должное, и сейчас просто обсуждал со мной придуманный фасон и вариант его воплощения в две пары штанов. Одни для меня.
Ещё не до конца спросонья "включившись" в утреннюю жизнь, я не сразу осознал, что сейчас услышал и увидел. Прозрение пришло за чашкой кофе. Напрягаюсь, чтобы не выдать волнения, и спрашиваю:
– Только две портнихи?
– Да, сколько хочешь, я это швейное ПТУ "перелюбил" всех! Портних десять найду точно, а нафига? – он ещё сам не понял, к чему я клоню, но воспоминания о "перелюбленных" птушницах явно добавили Мерину настроения, и он стал Добрым Мерином. В моей голове мысли со скоростью мысли сооружали конструкцию бизнеса: "Модельер сидит передо мной и прямо на глазах создаёт… рисунки красивые получились… У него есть десяток профессиональных портних, и, судя по всему, они ему не откажут, у него в коммуналке живёт гравёр, на ювелирной фабрике работает, звать Игорь, фамилии не помню. Значит штампы для заклёпок, пряжек и клейма для отжига задней кожаной нашлёпки будут! Тряпку из Польши завезём или здесь поищем, что ещё? А, самое главное, вспомнил… куда потом девать всё это? Надо же продать! Нужны покупатели-оптовики!". Задаю вопрос Мерину и получаю ответ:
– Найдём, у меня на галёре (галерее Гостиного двора на Невском проспекте) знакомые ребята на джинсах и прочей ерунде "крутятся": Буба, Юрка-спортсмен, Лохматый с Сеней, ещё кого-нибудь подтянем… Он только-только начал "въезжать". Ему и невдомёк было, что у его ног столько лет без толку "валялся" готовый бизнес. А даже если бы и "въехал", то что толку: надо всех и всё организовать, всё закупить, в первую очередь оверлоки, потом материал и железо на заклёпки, со всеми договориться. Машину покупать надо! Нет, не потянуть. А тут как раз я и образовался. И оказалось, что не так уж это и сложно на самом деле, когда со мной!
Через месяц подпольный пошивочный цех имени Великого Мерина заработал. Какие штаны!!! Скоро от заказов не было отбоя:
– Сто пар в Новосибирск к воскресенью?
– Пожалуйста.
– Пятьдесят в Тюмень завтра?