Дома после двух рюмок я, вымотанный до предела, рухнул и заснул, превратившись в бессознательную органическую массу, а для Игоря всё происшедшее было лишь небольшим приключением, поэтому праздник продолжался и продолжался без меня. А потом… глубокой-глубокой ночью я чувствую, как этот неугомонный "норвежский шпион" меня настойчиво будит. "Дружище, вставай – едем в Североморск!". Я решил, что ещё сплю и согласился поехать, перевернувшись на другой бок. Не тут-то было! Снова слышу, но в этот раз ещё более настойчиво: "Вставай, Лариска с подругой в Североморске ждут", и стащил меня с постели. Я понял, что сопротивляться бесполезно, к тому же я был у Игоря в большом долгу. Ну, что ж – в Североморск, значит в Североморск! И мы поехали. Заехали сначала в банкомат – куда ж к Лариске без денег! Игорь снял всю наличку мелкими купюрами. Потом мы долго искали в Вирджиния-Бич тот перекрёсток, сделав левый поворот на котором, мы по прямой должны были попасть прямо в Североморск. В поисках перекрёстка прошёл, наверное, час или даже больше, и наконец этот доблестный подводник выдохся и не выключая скорость съехал с дороги в кусты. Там мы и спали до тех пор, пока разъярённая Адмиральша нас не нашла! Оказывается, этот номер с Североморском вошёл у нашего С. М. Будённого в привычку ещё в Ленинграде. Ну, не мог он без моря, без Северного Флота! Адмиральша спать, а он В СЕВЕРОМОРСК! Служить Родине. Через много лет он вернулся в свой Североморск, да там и остался навсегда!
Коста-Рика. 13.11.14
Рыбачка Ирка как то в мае
Однажды в выходные мы с женой Иркой поехали на Финский залив на рыбалку. До этого я никогда с ней на рыбалку не ездил. Обычно мы ездили с братом и Ирку не брали, потому что не принимали в серьёз. В этот раз мы поехали втроём. Игорь в последний момент решил составить компанию. Вообще, в нашей семье рыбаков никогда не было. Поймать окушка или плотвичку всегда считалось достойным и логичным завершением предприятия под названием рыбалка, независимо от того, где мы сегодня ловили, на что ловили, сколько "приняли" и в каком составе. Только однажды до этого я наловил по-настоящему много. Это когда мы прямо со дна речки Уилки в Казахстане руками собирали сомов, сазанов, жерехов и щук после того, как её перекрыли с двух сторон бульдозерами.
У нас была двухместная надувная лодка, но мы взгромоздились втроём и отплыли от берега в окрестностях посёлка Зелёная Роща на Карельском перешейке. Вскоре мы встали на якорь и, насадив червяков и поплевав, как и положено, на каждого, закинули снасти. Мы с братом – куда поглубже, Ирка – где помельче. Через какие-то буквально пятнадцать минут у нас уже был хороший улов – пятнадцать "калиброванных" по тридцать сантиметров окуней. Из них Ирка поймала всех, мы с Братом ни одного. Не говоря ни слова, мы поменяли позиции. Теперь она забрасывала, где глубже, а мы наоборот. От перемены мест слагаемых сумма не поменялась, результат расклада по слагаемым поменялся незначительно. Ирка поймала опять много, одну "дохлую" плотвичку поймал брат, я не смог поймать ничего. Оно, это ничего, даже не клюнуло ни разу!
Подобный результат удивил только в самый первый раз, впоследствии я к этому привык и уже не реагировал так шумно и энергично на свои неудачи в качестве рыбака-любителя. Втихаря я ею даже гордился, моей женой-рыбачкой, несмотря на то, что она постоянно меня унижала этими своими уловами. Даже в последний раз на родине, перед отъездом в Америку, пятого октября 1989 года она опять испортила мне заключительную рыбалку на Морозовском озере, чего только не наловив, а я сидел в лодке и притворялся, что не ловлю вовсе не потому, что не клюёт, а потому, что просто расхотелось ловить, и все дела! Мог же я расхотеть, в конце концов?
И вот мы на прекрасном "пятизвёздном" пляже в Вирджиния Бич, пальмы, Атлантика, народу немного. По дороге на пляж заезжаем в супермаркет, и я покупаю Ирке "пионерскую" удочку полутораметровой длины с крючками, на которые можно поймать от силы десятисантиметровую сардинку. Расположившись на чистом песочке, начинаем осматриваться и отдыхать, как белые люди, то есть с пивом. Невдалеке замечаем рыбака, чуть дальше – другого. Удилища по шесть метров, инерционные катушки брендовых марок по триста долларов, леска какая-то многожильная, грузила заказные из журнала-каталога "Американский рыболов-спортсмен". Удилища вставлены в какие-то специальные устройства, подёргивающие, подтаскивающие, натягивающие и тут же ослабляющие натяжение лески, и колокольчик! Чтобы, когда клюёт, сразу было всем известно и слышно. У нас это называется "ловить на донку", на которой много крючков. Несколько раз они вытаскивали свои суперснасти и закидывали по новой. Загляденье было смотреть, как леска с грузилом и со множеством крючков со всевозможной наживкой от белых пластиковых червяков до кусочков крабов и настоящих морских червей, взлетала и терялась вдали, только лишь всплеском воды указывая место, куда приводнились крючки метрах приблизительно в ста от берега. Ничего не происходило уже час или полтора, когда, отлежав на песке все бока, Ирка поднялась и пошла посмотреть, что там у этих рыбаков клюёт и клюёт ли вообще… Потом вступила в разговор, обрывки фраз которого я слышал. Рыбаки, молодые длинноволосые вирджинские бездельники, жаловались по очереди, что уже который день не клюёт, рыба ушла вся в Мексику, а им сегодня, кровь из носу, надо поймать для ресторана, на который они ловят по заказу, хотя бы четыре сибасика, десяток сардин и ещё хоть что-то! В глазах отчаяние. Поймать домой для себя никто и не мечтает. Это была их работа! Это был их заработок, и как раз его-то уже второй день не было. Ирка подозрительно-загадочно улыбнулась и пошла распаковывать свою "пионерскую" удочку. В качестве насадки она использовала недоеденный кусок варёной курицы. Подошла к берегу, ещё раз посмотрела в сторону рыбаков и "закинула" метра на два перед собой, там где едва по пояс.
Я приготовился к шоу. Я знал, что сейчас будет происходить и, наблюдая за снисходительными улыбками местных рыбаков, сам себе загадывал, что она поймает в первую очередь – сибаса или какую-нибудь кефаль, или скумбрию, я в морских рыбах не силён! Не прошло и пяти минут, как она вытащила первого не сибасика, а хорошего сибаса сантиметров на пятьдесят, а то и больше! "Бывает, – подумали профессионалы-рыбаки, – новичкам всегда везёт". И пока они сами себя уговаривали насчёт новичков, которым везёт, Ирка вытащила ещё одного! Эти двое, не веря своим глазам, подбежали и стали изучать волшебную снасть, потом наживку, потом опять снасть. И передвинулись на место, откуда она только что вытащила двух рыбин. Ирка пошла на их место и вытащила рыбу, название которой я не запомнил, не по-русски оно как-то звучало. Потом ещё одну. Ребята откровенно расстроились, а небольшая группа болельщиков начала что-то скандировать в поддержку моей рыбачки! Ирка никогда не шла ни на какие компромиссы, и в этот раз от переговоров отказалась. Рыбаки в отчаянии обратились ко мне. Суть просьбы заключалась в следующем, точнее, это была не просьба, а бизнес-предложение: они забирают пойманную рыбу, оставляют в залог свои суперснасти и бегом в ресторан, через пятнадцать минут возвращаются назад и честно, по братски, делят вырученные от продажи рыбы деньги. Каждому по тридцать три процента. Меня это устроило, Ирку – нет! Пятьдесят! И это "заднее" слово, другого не будет! Если бы они её знали, как я знал, они бы не теряли времени и не спорили, а она бы за это время ещё бы рыбки наловила. Она своего добивалась практически в девяноста случаях из ста. Они согласились, потому что не были исключением и в десятку счастливчиков не входили. Пока они бегали, а я охранял снасти, Ирка наловила и сардин, и атлантической селёдочки, и ещё чего-то, отдала бесплатно, что было для неё нонсенс, половину вернувшимся рыбакам, я с них взял два пива за посредничество, остальное мы забрали домой и поджарили на ужин.
Кому-то в руки рекой плывут деньги, кто-то, пользуясь интуицией, угадывает "завтра", за кем-то в очередь стоят самые красивые, а Ирка ловила и ловит рыбу, доказывая тезис "каждому своё" каждый раз, как выходит порыбачить. Собственно говоря, на этом всё!
Коста-Рика. 21.12.14
Красивая погремушка
Со мной приключилась до безобразия, до невозможности банальная история более двадцати лет назад. Прожив во втором браке ровно столько же, сколько и в первом, не найдя в этом союзе, как и в первом, ни любви, ни понимания, я неожиданно влюбился! Самозабвенно и бесконечно, как влюбляются в шестнадцать! Я знал её достаточно давно, хотя правильнее было бы сказать: "знал о её существовании" в качестве только что привезённой из какой-то провинции жены моего приятеля. Всерьёз ни я, да и никто из знакомых её не воспринимал. Тем более, что приятель вскоре с ней развёлся. Имя у неё достаточно распространённое, но для удобства для себя я ещё тогда назвал её "Погремушкой".
Прожив два года в Нью-Йорке, я как раз вернулся на рекогносцировку обратно в Ленинград (или уже Петербург?), чтобы посмотреть на открывающиеся для мелкого и среднего бизнеса возможности и встретиться с друзьями, с которыми два года уже не виделся. Тогда в сорок с небольшим мы всё ещё умели дружить, и временами "подпитка" дружбой была просто необходима. Кто-то пригласил на день рождения – там я её и увидел! Яркая длинноногая "платиновая" блондинка!!! Идеализировав её мгновенно, как это и бывает у особей мужского пола в момент крайнего гормонального перевозбуждения, я вдохнул в неё образ моей самой любимой голливудской актрисы Ким Бессинджер и немедленно признался в охватившей меня страсти! Она, как оказалось, вовсе даже и не возражала какое-то время побыть предметом этой страсти, и по взаимному согласию мы решили "опустить" букетно-цветочный период. Вместо этого сразу после дня рождения поехали к ней провериться на "соответствие"! Незадолго до рассвета я был уверен не только в своих чувствах, но и в полном очень гармоничном соответствии предмету своего обожания!
Потом я переехал к ней на оставшееся время пребывания в Питере, где-то месяца на два, взяв её на полное содержание, естественно. Она же, любимая погремушечка и отечественный аналог бесподобной Ким Бессинджер, создавала мне уют, готовила, стирала и сопровождала везде. Производя эффект! Мне льстило! Её бывший молоденький бойфренд изредка звонил, не совсем понимая что к чему, и она его без обиняков отшивала.
Я и не подозревал, что за каждым моим шагом по обе стороны Атлантического океана наблюдали мои жёны, настоящая и бывшая. Они отслеживали каждый мой шаг, ожидая развязки. Я же, закончив дела, заключив несколько контрактов и наметив планы, "намылился" домой в Нью-Йорк. Новую любовь я решил забрать с собой – эйфория всё ещё продолжалась и никак не заканчивалась. Заграничный паспорт у неё был, а визы в США тогда выдавали без проблем. С билетами проблем тоже не было. Оставив любимой перечень дел, которые ей надо было переделать как можно скорее, я улетел улаживать семейные дела и готовиться к новой жизни с новой женщиной.
Не успел я приземлиться в аэропорту Кеннеди, как к "Погремушке" заявилась моя первая с парочкой крепких бойцов для пущего эффекта и конфисковала у неё паспорт с билетом. Помимо этого с неё взяли обязательство типа подписки о невыезде. На той стороне океана ситуация была ещё хуже. Я был там больше никому не нужен, кроме дочери. Вещи пока разрешили оставить. Так, с самого начала попав под двойной колпак своих женщин, я остался один: без любовницы и без жены. Я их ненавидел обеих – бывшую и нынешнюю вместе и по отдельности, считая их виноватыми в разрушении такого близкого счастья. Я изменил своё отношение к сыну на плохое, узнав, что он тоже сыграл свою роль в этой истории, организовав бойцов. Мне было плохо! Однажды идеализировав эту платиновую Кимообразную красавицу-погремушку, я долго не мог выбраться из сетей, в которые она меня поймала с таким искусством коварной соблазнительницы. Позже всё встало на свои места и объяснило поведение моих близких.
Встретив меня тогда на дне рождения и увидев, какой произвела эффект, она чуть позже придумала со своим бойфрендом гениально простой план. Поймать в сеть, перебраться в Америку, использовать на 100 % и выбросить за ненадобностью. Этот план раскусила моя первая, обсудила со второй, подключили к операции сына, и втроём они эту операцию и завершили! В результате я:
– потерял жену, которую уже давно не любил и которая не любила меня!
– приобрёл свободу!
– выбрался из сетей, расставленных коварной обманщицей-"Погремушкой"!
– понял, что у меня неплохая семья! Неважно, что жена была бывшая, а вторая стала бывшей!
– почти сразу нашёл свою единственную и настоящую!
Господа, берегитесь "Погремушек"! Будьте бдительны!!!
Коста-Рика. 26.11.14
На приеме у кардиолога
Мне было сорок два года, я был еще женат, но, фактически, уже свободен, когда узнал, что у меня высокое давление. По утрам, когда я наклонялся над раковиной, чистя зубы, у меня шла кровь из носа. Надо было идти к врачу, а знакомого кардиолога нет. Стоматолог есть, гинеколог есть (на случай, если у какой-нибудь из моих девчонок возникали проблемы из-за меня), уролог есть (это, когда у меня возникали проблемы из-за этих девчонок) и даже отоларинголог! Друг Фима дал телефон врача, заведующего кардиологическим отделением в очень хорошей петербургской больнице. Попробую вспомнить его имя позже, а пока я продолжаю. Так вот, я созвонился с заведующим, мы договорились о приеме, и в назначенный день я был в его кабинете. Не теряя время на лишние и пока ненужные разговоры о моем образе жизни, доктор… пока имя так и не вспомнил… отправил меня на кардиограмму, за ней последовала еще какая грамма – названия тоже не помню, потом я сидел около кабинета в ожидании приема. Вспомнил! Доктора звали Сергей Николаевич! "Ну. с, молодой человек", – сказал Сергей Николаевич, – "Паасмотрим, что тут у нас." И углубился в кардиограмму, а потом, задумчиво почесав типично докторско-интеллигентскую бородку, начал задавать вопросы. Но сначала еще совсем немного о Сергее Николаевиче. Как выяснилось, он носил растительность на лице исключительно для того, чтобы выглядеть солиднее, он был еще очень молод этот доктор, моложе меня, но очень талантливым, и заведующим стал именно поэтому. И очень больным, потому что талантлив, а талантливые люди часто оказываются слабыми и подверженными всякого рода искушениям. Сергей Николаевич был алкоголиком.
– Итак, – начал наш доктор, кольнув меня испытующим, жестким взглядом, – вы употребляете?
– В каком это смысле, употребляю? – отбился я от первой короткой атаки заведующего. Хотя смысл вопроса, конечно же, был понятен, просто не хотелось, чтобы мой друг Фима, познакомивший нас, знал, что именно я употребляю и сколько.
– В обыкновенном смысле, а в каком еще? – как бы, удивился доктор.
– А это имеет значение? – я начал затягивать время. С удивлением посмотрев на меня, Сергей Николаевич ответил:
– Представьте себе, да! Я был уверен, что Фима сказал ему насчет меня, что я в порядке и вполне адекватен, а я зачем-то здесь дурака разыгрываю. Почему-то, с самого начала неправильно выбранная манера сопротивляться вопросам доктора, выработанная еще во времена допросов в известных кабинетах, меня не отпускала, и я слабым голосом спросил:
– Вы это серьезно? А доктор, понемногу теряя терпение и все перепутав, вдруг резко сказал:
– Здесь вопросы задаю я! – и сам испугался! Нахлынули воспоминания про 37-й!.. Я уже сидел в ожидании, что он сейчас скажет, что мой друг не Фима, а Тамбовский волк. Вместо этого, заведующий, немного привстав, наклонился над столом в моем направлении, опасно прищурился и прошипел с нажимом:
– Так пьешь или не пьешь? – и, видимо, почувствовав, что я опять собираюсь съехать с ответа встречным: "Что?", с отвращением добавил, – водку!.. И закричал: "Наташа!". Вбежала медсестра Наташа с литровой банкой мутной микстуры; она все это время стояла за дверью и ждала именно этого момента и протянула банку доктору, который ее не отрываясь тут же и выпил. Ему было, конечно, передо мной неудобно, но с этим он быстро справился и, не вдаваясь в объяснения по поводу только что происшедшего, ехидным таким голосом спросил:
– Ну, так что, любезнейший?.. Можно было, конечно, опять попробовать дуркануть и, вместо ответа, сморозить, типа: "Вы это о чем?", но я решил больше не рисковать и честно промолвил:
– Да – затем, опережая следующий очевидный вопрос, добавил:
– Много!
– А что в вашем понимании есть много? – последовал очередной вопрос от заведующего. К этому времени я окончательно утвердился в решении больше не увиливать от ответов и сказал, что в моем понимании много – это от 500 до 1000, в зависимости от настроения и закуски, граммов водки или текилы, или виски. А очень много – это от 1000 граммов и выше, независимо от закуски! Так, шаг за шагом я рассказал Сергею Николаевичу о всех своих пагубных привычках и наклонностях. В процессе разговора он еще дважды звал Наташу с микстурой. Оказывается, он был болен, но не примитивно-стандартным алкоголизмом, когда организм требовал алкоголь беспрерывно, много и постоянно, а в той его форме, когда потребность выпить возникала только тогда, когда сам Сергей Николаевич провоцировал приступ, вынужденно или случайно произнеся одно из слов-табу! Водка, например! Вот ведь, талантливый человек! Даже в качестве алкоголика он оставался талантливым и своеобразным. Мне же он сказал, что мне никогда уже не будет 41, а будет 43, потом 44 и так далее, что 1000 граммов – это много и надо научиться останавливать себя хотя бы на отметке 800 граммов, постепенно снижая дозу так, чтобы к концу жизненного пути выйти на безопасный, традиционный для русского человека уровень в пол-литра! Что есть лекарство от давления в таблетках, называется адельфан, его можно с алкоголем! И множество других полезных советов бывалого и талантливого человека, нетрадиционного алкоголика, пытающегося отрегулировать кровяное давление у пьющей части человечества. Спасибо, Сергей Николаевич! Благодаря Вам я все еще жив и давление у меня 120 на 80. И пить я бросил, наглядевшись на Ваши манипуляции с банкой!!!
Коста-Рика. 16.11.14