Мы жили в Петропавловске-Камчатском. Как то раз в школу пришёл дядька и нам сказали, что он будет отбирать мальчиков в секцию спортивной гимнастики. Как тогда звучали имена наших прославленных чемпионов: Шахлин, Столбов, Титов, Азарян! Я ими восхищался и завидовал. И такой шанс – оказаться в одной семье с ними, тоже стать гимнастом! Потом настоящим гимнастом, а совсем потом – чемпионом Олимпийских игр! Я даже представлял себе, как я подхожу к Шахлину и говорю… нет, лучше к Азаряну, его легче будет уговорить… И говорю: "Азарян – ты же видишь, я на брусьях лучше тебя, ты вон опять "завалился" на первенстве Союза". И Азарян, пожав мне руку, говорит: "Да, пора уступить дорогу молодым!" и, смахнув скупую слезу, отдаёт мне свою олимпийскую медаль чемпиона! Меня и пару пацанов приняли. Ещё бы они меня не приняли – я и без подготовки умел кувыркаться и делать "колесо", подтягивался двенадцать раз, отжимался двадцать пять, а через "козла" прыгал, как потом выяснилось, по первому юношескому разряду. Просто от природы я был как заводная машинка, как юла! Прыгал, бегал, кувыркался! Через полгода, а тогда время тянулось бесконечно – вы помните как, казалось, я уже прожил полжизни, а не полгода. Это сегодня полгода как неделя. Так вот, через полгода я стал чемпионом Петропавловска по спортивной гимнастике во втором юношеском разряде. Любовь оказалась взаимной! Потом был перерыв, потому что мама устала жить на Камчатке и мы вернулись в Ленинград. Ей даже в голову не пришло подумать о спортивной карьере сына (шутка! – я тогда слова "карьера" ещё не знал, а на тренировки бегал из чистой любви к гимнастике и к спорту в целом! Мама всё это всерьёз не воспринимала). Через год, вернувшись в Петропавловск, я ринулся догонять ребят, ушедших далеко вперёд. Они делали "шпагаты", фляки, обороты и махи, а я так и остановился на подъёме силой и стойке на руках. Я их догнал, а многих перегнал! В марте я полетел со сборной Петропавловска на первенство Дальнего Востока и Сибири в город Ангарск! Азаряну оставалось ждать совсем недолго!
Сегодня я прекрасно понимаю, что происходит и в футболе, и в хоккее, и в гимнастике. Небольшой опыт в спорте и огромный в качестве болельщика и коллекционера спортивных событий позволяет мне почти безошибочно, определять результаты матчей, увидеть мысль тренера и отличить договорную игру от натуральной. Разглядеть талантливого спортсмена и "зазвездившего" тоже. На последнем чемпионате мира по футболу в Бразилии группу, в которой оказались сразу три бывших чемпиона мира и команда ананасово-счастливой Коста-Рики, назвали группой "смерти", отведя ребятам с экватора твердое последнее место. Я же, проанализировав составы, увидел, что у этих бывших чемпионов почти нет шансов против Счастливых. Так оно и вышло! Счастливые заняли первое место! Я понимаю, почему не хотят играть в футбол молодые и талантливые, те, которые в сборной. Играть за сборную бесплатно, когда на твоих глазах "пилят" миллионы Абрамовича и рассказывают какой же он, всё-таки, талантливый, этот Фабио! Как здорово мы опять проиграли! Теперь мы всем покажем!.. Поэтому они пока играют в футбол с маленькой буквы и ждут чуда. Ничего себе, как меня опять "занесло"! На самом деле я хотел сказать, что "звёздная" болезнь одинаково "убивает" и футболиста, и лыжника, и даже юного гимнаста.
А юный гимнаст, надежда Камчатской гимнастики, замена Азаряну, ощущая себя вполне великим, настроился выиграть первенство. Но, помимо этого, хотелось подвигов и ощущений не только спортивных. И выпил пива, как Березуцкий и Ко перед тем историческим матчем со Словенией! И свалился с брусьев… Азарян усмехнулся, а я не попал в общий зачёт. Хорошо, что мы были уже на чемоданах, мама опять устала от Петропавловска и мы собирались в Ленинград. В этот раз насовсем. Оправиться от такого поражения я не смог и великим гимнастом не стал. Скромненький первый разряд. Но даже сегодня, когда две трети моих сверстников не только не могут подтянуться или хотя бы один раз отжаться, я по-прежнему в форме! "Гимнаст!" – говорят знакомые и врачи, когда я оголяю свой торс на пляже или раздеваюсь в медкабинете. Последнее – всё чаще и чаще…
Коста-Рика. 20.11.14
Проект "Карандаши"
Я рано понял, что быть бедным неприлично. Вообще, слово "неприлично" входило в список любимых маминых слов и выражений. Наряду со словами "интеллигентно", "есть надо с хлебом" и "ты мне больше не сын", последнее чаще всего звучало, когда мама прятала куда-нибудь на чёрный день десять или двадцать пять рублей. Она немедленно забывала – куда, и начинала меня допрашивать: "Где десять рублей?" почти сразу. Несправедливость происходящего меня очень расстраивала, я не знал, как доказать свою невиновность и подумывал о побеге из дома. Однажды, в процессе допроса, чтобы отвлечься от этой мысли, я начал стричь ногти на левой руке. Мама, видя, что я перестал реагировать на вопросы: "Где деньги? Куда ты их спрятал или потратил?", замахнулась с намерением треснуть меня по макушке. Я закрыл макушку правой рукой, в которой были ножницы, и мамина ладонь наткнулась на них со всего размаху. В тот же момент она вспомнила, куда спрятала десятку! Но до этого я "перестал быть её сыном" по её же словам, наверное, раз пять. После инцидента мама больше никогда меня не мучала допросами, а я наоборот стал активно интересоваться деньгами: "Чем они лучше конфет? Где их берут? Какие они бывают? Что надо сделать, чтобы их стало больше? И сколько их надо, чтобы маме хватало?". Со временем я нашел ответы на все вопросы, кроме последнего. Первый бизнес-проект оказался неудачным. В пятом классе с сентября до середины декабря в течение трёх с лишним месяцев я тратил все свои сбережения исключительно на лотерейные билеты, пребывая в твёрдой уверенности, что если купить, например, двадцать билетиков, то уж швейную машинку или велосипед выиграю обязательно! А если тридцать (на большее я и не замахивался), то это велосипед с мотором, как минимум! Три месяца без мороженого, кино, карусели в ЦПКиО! Три месяца сплошного непрекращающегося подвига во имя достижения!.. А потом полное фиаско! Один советский рубль! Другого бы такой удар "подкосил", но только не меня. Немного подработав тактику достижения цели разбогатеть, я сначала накопил нужную сумму, а потом одним "ударом" купил тридцать билетов одной серии с номерами по возрастающей! Как вам?! Никто не додумался, а я запросто! Результат – ни одного рубля, вообще! Это был "звоночек", это было как провидение! Никогда на протяжении всей своей жизни ни одной копейки или цента не попадало в мой карман не знамо откуда или просто так! Я всегда должен был их зарабатывать, "крутиться", придумывать, изобретать, комбинировать! Но только не выигрывать или находить! На размышления о том, как стать богатым и знаменитым, ушло полтора года. Я изнурял себя гаммами и сольфеджио по прихоти мамы: "Вы бы только слышали, как мой сын исполнил вчера сонату Иосифа Гайдна ре мажор диез в концертном зале дальневосточной китобойной флотилии имени гарпунщика Садыкова!!! Вы бы решили, что вам это просто снится! Покажи, Володенька, тёте Римме, как ты легко берёшь октаву!". В перерыве между гаммами и сольфеджио я по собственному желанию оттачивал на брусьях переворот с перехватом налево в спортивном зале Петропавловского на Камчатке спортивного общества "Извержение вулкана". Было очевидно, что Ван Клиберна из меня не получится, хотя мама была другого мнения. Я, конечно, неплохо "брал" октаву, но куда мне было до великих пианистов с моими пальцами как у тромбониста! Шансов встать в один ряд с великими из сборной Советского Союза по спортивной гимнастике было, на вскидку, больше, но вскоре и этот проект "забуксовал" после истории в Ангарске. В общем, не быть мне великим ни там, ни здесь! А что такое десять рублей в кармане, когда у других и рубля-то не было, я уже понимал отчётливо. Поэтому, когда я увидел, как в галантерейном магазине на проспекте Смирнова, ученица продавца ПТУшница Светка из подприлавка "втюхивает" карандаш "Живопись" какой-то лошихе, я уже через минуту знал, чем буду заниматься в ближайшие годы. Я буду спекулянтом!
Буду! Но сначала надо было "подкатить" к Светке. Родная тётя Тамара жила в Будапеште и иногда привозила что-нибудь на продажу для "поддержания штанов" и на коньяк для дяди Юры, её мужа-десантника. Это "что-то" в виде маникюрного набора в клеёнчатом футляре я и дал Светке на продажу буквально за гроши. А потом, между прочим, обсудил с ней карандашную тему. За карандашами надо было лететь в Донецк. Билет по удостоверению школьника стоил семь рублей в один конец, в самолёт самостоятельно можно было проникнуть только с четырнадцати, значит уже двадцатого апреля можно лететь. С этим понятно. Полечу двадцать первого. Один карандаш стоит десять копеек, цена "реализации" в розницу два рубля! На двадцать рублей можно купить двести карандашей "Живопись". Вычитаем билет в оба конца, томатный сок в буфете с пирожком с капустой туда и с картошкой обратно, автобус, мороженое… и получается 365 рублей 20 копеек чистой прибыли на двоих со Светкой! Вот это да! И, представляете, всё получилось! С первого раза! Потом было ещё две поездки – полёта в Донецк, потом "поймали" и уволили Светку, но вкус "больших" денег я уже почувствовал! Вспоминаю это позднее детство и раннюю юность с каким-то чувством утраты. Заработав первые в своей жизни деньги в размере трёхмесячной зарплаты ведущего инженера оборонного предприятия уже в четырнадцать лет, я как бы сразу стал взрослым, перескочив минимум через три года. После этого были фотографии Битлз и Роллинг Стоунз, партия финских нейлоновых носков и совершенно дурацкий с экономической точки зрения проект "Вокально-инструментальный ансамбль "Колобки"". Но это отдельная история. Перепрыгнув через заключительную часть детства, я всю последующую жизнь оставался недобегавшимся, недовалявшимся в грязи, недоигравшимся в лапту, сначала растущим, потом мужающим, а потом и стареющим неутомимым странником и искателем приключений сначала на Родине, затем в Америке и, наконец, в прекрасной Коста-Рике. В странствиях рождались и умирали различные идеи, некоторые воплощались в бизнес-проекты, приносящие нешуточный доход. Но проект "Карандаши" был и остаётся лучшим из всех! Точнее, самым любимым!
Коста-Рика. 8.12.14
Серые глаза
После окончания восьмого класса я, как и все юные спортсмены Дзержинского района г. Ленинграда, поехал в летний спортивный лагерь. Лагерь был не только спортивный; наши десять больших палаток стояли среди таких же палаток, которые принадлежали "Ленэнерго". И территория тоже принадлежала "Ленэнерго". Здесь отдыхали работники этого учреждения, а вовсе не спортсмены. А мы в лагере набирались "физики", что означает – подкачивали мускулы, "тянулись" и отрабатывали элементы акробатики. Посёлок Серово – место восхитительное: песчаные карьеры, залив, смешанный лес. Только вот лето выдалось не очень, и после обеда мы из-за дождя, практически, всё время проводили в палатках у себя или у девчонок-гимнасток, или у девчонок-баскетболисток. Вспоминаю и думаю: "Наверное, это у меня тогда, в лагере, появилась эта странная тяга к женщинам на голову повыше". В первый же день, заслышав звук гитары, доносившийся из соседней, неспортивной палатки, я немедленно направился на этот звук, чтобы послушать поближе и познакомиться. Худющий парень, электрик с "Ленэнерго" перебирал струны и пел прокуренным голосом песню про "Дом восходящего солнца". На русском языке её текст был очень душещипательным. Сама песня была крайне популярна и на её мелодию сбегались! Особенно девушки. То же самое произошло и на следующий день, и на следующий – тощий берёт гитару в руки и тут же полная палатка девчонок. Твоё дело – выбирай, но лучшая всё равно оказывалась у тощего. Это навело меня на мысль, что не надо быть особенно умным, высоким и красивым, чтобы иметь свой взвод поклонниц. Надо просто уметь играть на гитаре! Будущее доказало правоту моей гипотезы, в особенности применительно к росту. Она не работала только исключительно в случае если вы, извините, дурак. Придя к подобному умозаключению, я немедленно начал срисовывать аккорды и, когда гитара ненадолго высвобождалась, пытался что-то с ними сделать. Через две недели я уже гнусавил "Дом восходящего солнца" не хуже тощего электрика, и у меня появилась моя собственная аудитория в лице полненькой девочки Лены и её безымянной некрасивой подружки. К концу смены я укрепился в мысли освоить гитару, это не должно было быть сложным делом – не зря же я семь лет учился игре на фортепьяно. Освоил фортепьяно, значит, гитару точно смогу! А потом, когда я выучил уже семь аккордов, пришла идея, перевернувшая мою жизнь и поглотившая надолго остаток свободного времени. Я придумал создать вокально-инструментальный ансамбль. Это было время Битлз, Роллинг Стоунз, Манкис и Энималс. Было на кого равняться и где позаимствовать, поэтому больших трудностей не предвиделось.
Сам себя я назначил соло-гитарой, а на ритм решил позвать моего приятеля и одноклассника по прозвищу Пирог. Он неплохо играл на баяне и, по моему разумению, с гитарой тоже должен был справиться. Помимо этого, он играл в волейбол и любил портвейн "Агдам" в умеренном количестве. Вакантными оставались бас и ударные. Узнав, что мы с Пирогом не только создаём ансамбль, но и уже даже репетируем всё тот же "Дом восходящего солнца", к нам начал напрашиваться наш с Пирогом приятель Вадик. Слух у него был, но он вообще ничего ни про ноты, ни про элементарные понятия в музыке, например, синкопа, никогда не слышал. Но он так хотел к нам, так обещал всё выучить прямо завтра, что мы решили его попробовать на роль бас-гитариста, совсем забыв о пристрастии Вадика к портвейну. Даже не к портвейну, а к "чернилам" типа "Волжское" или "Плодово-ягодный вермут". Вадик оказался полезен. У него были знакомые ребята с Петроградской стороны, которые уже года два как выступали на танцплощадках по всему городу и окрестностям. У них было чему поучиться! Но по-настоящему мне повезло с Колей – барабанщиком. Барабан был его мечтой, он барабанил на пионерском барабане в пионерском возрасте, а моя новая группа оказалась именно тем местом, где он смог свою мечту превратить в быль. Научившись неплохо "стучать" уже месяца через два, он впоследствии стал профессионалом! Я даже горжусь тем, что фактически я сделал из него этого профессионала. Однако и у этого музыканта пристрастие к портвейну присутствовало в выраженной форме.
На одной из первых репетиций мы решили выбрать название для нашего квартета. Предлагалось: "Колобки", "Кактус", "Вспышка", "Брызги", "Серые глаза", "Ладошки" и "Ладушки". Вы бы что выбрали?.. Ну, а мы выбрали совершенно дурацкое название по цвету глаз девчонки, которая нравилась троим из нашего квартета. "Серые глаза" – так мы отныне назывались! Лучше бы, козлы влюблённые, по её фамилии группу назвали. Девочку звали Ира Зайцева, а мы бы тогда были "Зайцами" или "Зайчиками". Ну, ладно – это в прошлом. Теперь можно было начать репетировать. Мы начали с того, что позаимствовали парочку песен Битлз, обязательный "Дом восходящего солнца", его исполнял на французском языке Пирог. Вообще, Пирог, как оказалось, был очень голосистым, а голос высоким. На французском языке он пел потому, что учил в школе французский. Помимо этого, в репертуар вошли несколько инструментальных пьес от английской группы "Тени", "No more" Рэя Чарльза и "Голубые замшевые ботинки" Пресли. Последние две песни исполнял, конечно, я сам. И сейчас могу исполнить, если попросите.
Однажды на репетицию зашёл директор школы Борис Моисеевич, постоял, послушал и попросил меня после репетиции зайти к нему в кабинет. Наша беседа свелась к тому, что школа готова приобрести для нас гитары, усилители и небольшую ударную установку, но петь надо "правильные" песни. И никаких Битлз и Роллингов. Я мгновенно согласился. Ведь играть "правильную" музыку мы будем в школе, а на "гастролях" вне школы кто нам запретит играть, что захотим? Так оно потом и вышло. Мы играли на танцах у себя в школе, в соседних школах, в техникумах и ПТУ, на свадьбах, в кафешках и даже в фойе кинотеатра "Юность" перед сеансами. И исполняли всё, что нам хотелось. Однажды мы по просьбе того же Бориса Моисеевича приняли участие в каком-то районном конкурсе и победили, по-быстрому выучив и очень патриотично сыграв "Полюшко-поле" и что-то из "Теней".