Дороги в Белоруссии хорошие и всегда были хорошие несмотря и вопреки! Мы ехали с хорошей скоростью, подгоняя себя воем сирены и проблесковым маячком, установленными на полевой "скорой помощи" вооружённых сил НАТО. Этим монстром я управлял сам лично. Управлял с удовольствием, сравнимым с тем, которое ребёнок получает от новой и интересной игрушки. Машина была маневренной, чем только не напичканной, в закрытом пуленепробиваемом и термостойком операционном отсеке была вода, вентиляция, освещение, операционный стол и много всякого медицинского. Спать на операционном столе в обнимку с Солнышком было одно удовольствие – не хуже, чем в гостинице. Подъехали к городу Полоцку. Когда-то я где-то прочёл, что есть такой город, в котором живут красивые женщины, очень красивые. Много красивых женщин независимо от возраста и материального положения, разрисованные и без макияжа. В одежде и без неё. Вот мы и подъехали к этому городу – к Полоцку в день празднования Яна Купалы – языческого праздника славян с дохристианских времён.
У меня есть знакомый – хороший парень, в меру пьющий и несчастный. Когда-то он плавал на атомной лодке, а вернувшись домой, обнаружил, что, отслужив Родине, своей жене "служить" стало нечем. Этот же, Шитиков, проторчав неделю около четвёртого чернобыльского блока, не только не потерял интереса к противоположному полу, а его интерес к женщинам в целом многократно возрос! Какие мы все разные, честное слово! Приставая по дороге к каждой буфетчице, заправщице, работнице таможни, заполняющей таможенные декларации, продавщице в ларьке, он наотрез отказался уезжать из Полоцка, во всяком случае сегодня. Он был неумолим и непоколебим в своём решении. Бунт на корабле погасить не удалось, и мы остались ночевать в скромной гостинице. Точнее, ночевать остались мы с Солнышком, а остальные, в первую очередь Шитиков с Жолтиковым, всю ночь прыгали через костры, играли попеременно то в жмурки с полоцкими старшеклассницами, то в прятки с молодыми работницами нефтеперерабатывающего комбината. Вот уж действительно, сорокаслишнимлетние породистые козлы на выгуле!!! А утром надо было ехать. Задержавшись в очереди на границе в Литве на лишние три дня, мы ещё и здесь полдня и целую ночь прихватили. Заказчики сидели на нервах, это могло повредить репутации бизнеса, и мы, больше не останавливаясь, "рванули" в Питер.
Это был последний раз, когда мы с Солнышком ехали сложным маршрутом через шесть государственных границ. По поводу "мы и Солнышко" хочу дать короткое пояснение. Я был лишён доверия супруги – Солнышка – раз и навсегда ещё задолго до того, как мы начали вести, говоря юридическим языком, совместное хозяйство. Она знала поимённо обо всех моих "увлечениях", с некоторыми "увлечениями" была накоротке знакома, но! Повторяю, это всё было до… Лишённый доверия, я одновременно был лишён прав:
– ездить по городу без Солнышка на пассажирском сиденье справа от меня;
– летать за границу без Солнышка в кресле самолёта справа от меня;
– встречаться с друзьями без Солнышка за ручку справа от меня;
– ходить на футбол без Солнышка, ходить на баскетбол без Солнышка, как, впрочем, и на остальные спортивные и культурные мероприятия.
У меня было право ходить в аптеку через дорогу! Чтоб в окно видно было.
В следующий раз и все последующие мы добирались до дома морем через Финляндию. Но перед тем как ехать, надо было купить, на чём ехать. У нас было три предварительно оплаченных заказа на всё те же "Транспортёры" и один заказчик на листе ожидания в Питере, которому было безразлично, как будет называться его будущий грузовой минивэн. Он был нужен ему, чтобы в больших канистрах вывозить с грузовой железнодорожной станции Автово растительное масло, которое станционные служащие аккуратно сливали из проходящих мимо цистерн с жидким "импортом". Он ждал от нас звонка, чтобы вылететь самому лично прямо в Амстердам, откуда собирался сам лично перегонять мною лично подобранный и купленный для него автомобиль. На аукционе в окрестностях очень миленького города Аппельдорф мы и нашли для него "Рено" красного цвета. Аукцион был завтра, в четверг, а сегодня мы позвонили Славе, нашему покупателю, и посоветовали забронировать билет на пятницу. Мы никак не могли предположить, что уже в пятницу нас будет ждать "голодная смерть". Поторговавшись минуты две, мы легко выиграли сражение за красный "Рено", о чём тут же оповестили Славу. Обычно, проведя аукцион, его администрация успевала приготовить транзитные номера и экспортные документы на следующий день в пятницу до полудня, после чего часам к трём я пересекал границу Германии. Но что-то в этот раз было не так! По окончании торгов директор аукциона неожиданно объявил, что завтра у них выходной и документы будут в понедельник! Первый запрещённый удар! Значит, надо ехать в Аппельдорн – городок с названием, не совпадающим с Аппельдорфом только одной последней буквой. Там жил другой представитель армянской диаспоры, двоюродный брат Синдбада – военного переводчика из Хертогенбоша. Не сильно я вас запутал? Я изредка останавливался у него, когда ездил на аукцион. Голландские иммиграционные власти выделили ему с сыном квартиру – трёшку, и он с радостью сдавал комнату, а иногда две, заезжим. Там мы и поселились в ожидании Славы и документов на автобус. Ни о чём не подозревая, мы утром вышли на улицу и пошли позавтракать в ближнюю кафешку. Кафешка была закрыта. Соседняя тоже! Магазин, где вчера покупали голландский сыр, тоже. Магазин около вокзала закрыт. Да, что же это такое?! Оказалось всё проще простого – сегодня праздник! Гуляют все! Автобусы не ездят, магазины не работают, кафе и рестораны закрыты. Сегодня, завтра и послезавтра! А Солнышко голод не любит, не терпит, ненавидит, и скоро всем будет капец! Мозг работает лихорадочно, но решение находит быстро. Автозаправка! Там на выбор есть шоколадка, сушёный бутерброд и чипсы. Солнышко выбрало бутерброд и заплакало от безысходности и перспективы на ближайшие три дня. И тут меня осенило. До вылета Масловоза из Питера остаётся два с половиной часа; сейчас он, скорее всего, двигается по дороге в аэропорт Пулково. Если прямо сейчас позвонить, то колбасы купить успеет. На колбасе Солнышко три дня протянет, и неделю протянет, если колбаса хорошая. Быстро поменяли бумажные гульдены на металлические, и звонить! Масловоз как раз заканчивал Московский проспект в сторону Пулковского шоссе, когда его настиг мой призыв о помощи. "Надо две палки обычной полукопчёной колбасы, это не обсуждается! В дьюти-фри в Пулково возьми водки, иначе с голоду распухнем и ещё…" – на этом связь оборвалась, потому что мелочь закончилась. А теперь представьте реакцию простого парня преклонного, почти пятьдесят, возраста, впервые собравшегося за границу. И не в какую-нибудь там Турцию, а в Голландию, где царство сыра, масла, сметаны и, собственно говоря, колбасы тоже! Любой колбасы – от простой варёной до копчёной и твёрдой как камень! "Так хочется всё это попробовать, и сегодня я всего лишь через три часа это сделаю" – подумалось Славе-Масловозу ровно за минуту до моего звонка. Нам оставалось ждать! Остаток времени до прилёта мы решили "убить" в аэропорту Чипхолл, где была возможность накормить Солнышко ещё одним бутербродом, возможно, не вчерашним.
В Голландии всё делается вовремя, на работу ходят вовремя и с работы… поезда по секундам, влюблённые на свидания никогда ни на минуту, наоборот пораньше, лишь бы не опоздать, особенно девушки. Они такие некрасивые, эти голландские девушки. Они все как одна похожи на олимпийских чемпионок очередных зимних игр по биатлону и в эстафете – больших, мускулистых, розовощёких и с прыщиками. Поэтому на свидание без опоздания, тогда и замуж, наверное, возьмут… Это работало почти до самого конца тысячелетия, голландцы самовоспроизводились и численность населения не падала. Потом, идя на "поводу" у американцев и, особенно, французов, они начали принимать в голландцы малийцев, сомалийцев, нигерийцев и разнообразных арабов. Численность населения пошла вверх, но одновременно на улицах голландских городов появились "тяжёлые" наркотики. Прощай, марихуана, здравствуй, героин! Но это было впереди, а пока многочисленные кофе-шопы широко открывали двери желающим "слетать в космос"!
Мы встретили Славу минутка в минуту, отобрали колбасу и уединились в укромном уголке аэропорта, где Солнышко смогло полноценно пообедать. Домой в Аппельдорн ехать не хотелось, и мы решили провести остаток вечера на экскурсии по Амстердаму. Надо же было Масловозу город показать! Ведь он колбасу привёз… и водку. Покатались на катере по каналам, начинало темнеть, и мы пошли на улицу "Красных Амстердамских фонарей". Что из себя представляет этот район Амстердама, вы, наверное, хорошо знаете из классической и бульварной литературы, многие сами были и всё это видели собственными глазами. Фемины со всего мира, окрашенные в цвета от иссиня-чёрного, коричневого, желтоватого до молочно-белого, скандинавского, подобно манекенам сидят или стоят в витринах, заманивая своими пышными или наоборот формами зевак-туристов. Наблюдаем картину: идут наши русские, судя по одежде, затравленным взглядам и какой-то уж совсем надуманно-развязной походке – провинциалы из Череповца или Саратова. Полная дама с двадцатилетней дочкой уговаривают своего кормильца тряхнуть стариной и попробовать как это с ихней "потаскухой" бывает. Он упирается, хотя и явно для виду, сопровождая всё это фразами типа: "И шоб я вот с этой?.. Шоб ты меня потом с потрохами до последних дней?.. Шоб полпосёлка меня курам на смех?.. Да мне литр надо сначала… пиши расписку, что не запилишь насмерть…" А самому, видно, хочется, уже сил нет. "А шо ж я тогда бабам рассказывать буду?.. Как ты с Васькой хари заливали с утра и "полировались" весь день, как этой дури накурились и ржали, как кони? Иди, говорю, козлина! Вон, тощая и длинная, где ты у нас такую найдёшь!?..", и запихнули мужика к худющей шведке! Воодушевлённый увиденным, Слава захотел получить свою долю впечатлений и немедленно исчез в гнёздышке черной жрицы любви с острова Тринидад по цене пятьдесят гульденов полчаса. Потом мы поехали в Аппельдорн на ночёвку – хорошо, что вокзал был за углом.
Нас уже ждали, а всегда грустный Ашот сварил рис. Грустный он был, потому что уехал из родной Армении со старшим сыном. Остальных детей и жену большая армянская семья ему с собой не дала. Сначала сам устройся! Под "устройся" имелось в виду: "получи вид на жительство и найди достойную нашей дочери работу, неблагодарный! Делай хоть что-то, а то привык, что всё за тебя тесть решает и детей твоих кормит, засранец! Не вздумай вернуться, пока настоящим голландцем не станешь, горе на наши головы, и как наша дочка столько лет с тобой, нет, честное слово, прожила, да, красавица наша ненаглядная? Прекрати реветь, дура…" и всё в таком духе. Водка пришлась кстати, и вскоре Ашот оттаял и уже улыбался. Колбасу, из экономии, решили приберечь на завтра. Во дворе под окнами стояли три готовых к дальним странствиям "Транспортёра" в ожидании красной симпатичной "Реношки".
Наступил понедельник, мы забрали номера, документы и машину, ещё раз проверили комплектность на запасные колёса, домкрат и ключ во всех четырёх автомобилях, посадили за руль Ашота с сыном и поехали в Любек. В Любеке мы с ними расстались и поплыли в Хельсинки на пароме, основными и единственными пассажирами которого были финские и немецкие дальнобойщики, и мы. Какой шведский стол!!! Только селёдок было сортов двадцать, не меньше: атлантическая, тихоокеанская, исландская, пряного посола, малосольная, пикантного посола, сладкая, маринованная (пять сортов маринада), протухшая, но почему-то не менее, а более вкусная селёдка по-шведски и другие селёдки! Красная икра без ограничений, рыба в ассортименте! Много путешествуя тогда и в будущем на круизных лайнерах и пешком в трёх– пятизвёздных ресортах, разбросанных по островам Карибского моря, я, тем не менее, до сих пор ставлю на абсолютно первое место шведский стол в "рыбной" его части на финском пароме Любек – Хельсинки!
Всего тридцать шесть часов, и мы в Финляндии, где нас встречают опять всё те же: оптимист Жолтиков и бабник Шитиков. Короткая пробежка до границы в Торфяновке, передышка на даче Солнышка в Выборге, ещё два часа – и мы дома! Ещё одна страничка из жизни неутомимого странника перевернулась. Что будет с ним завтра? Он и сам пока не знает!
Коста-Рика. 2.12.14
Кривоногая вонючка
Мы только что официально, после десяти совместно прожитых и счастливых лет, оформили наши отношения. Процедура вынужденная и в обычной жизни не обязательная. Я и так её люблю, она меня тоже, делить нам нечего, а есть печать или нет – какое это имеет значение!? В данном случае печать нужна была, чтобы её в Америку ко мне пустили. Визу ей дали, и билет в Нью-Йорк мы купили. Но было небольшое осложнение. Буквально пару месяцев назад хозяин дома, в котором я снимал небольшую студию уже много лет, меня предупредил, что собирается перестраивать дом, и мне полгодика надо пожить в другом месте. Полгода – не год, и я начал подыскивать, где "перекантоваться" эти полгода. Надо было поторапливаться – через две недели любимая должна была прилететь. А снять квартиру на полгода в Нью-Йорке – задача невыполнимая, поэтому ищу комнату. Только с одним соседом или соседкой. В хорошем районе. И нашёл по объявлению в газете. Хозяйка квартиры – бывшая станционная буфетчица из под Киева. На самом деле она не была хозяйкой, а арендовала эту квартиру уже давно и за вполне приличную цену. Комнату же сдавала, потому что денег не хватало. Так делали многие. Обсудив условия и пообещав, что "никакой пьянки и девок", я заселился в дальнюю комнату, заплатив за два месяца вперёд. Теперь можно расслабиться, теперь было куда привести суженую! В описываемое время я был увлечён цветами. Цветочным бизнесом, правильнее сказать, вставал каждое утро в шесть часов и ехал на грузовичке-холодильнике в Манхеттен, где на восточных с 18-й по 22-ю улицу покупал свежие цветы, иногда ездил в аэропорт, где забирал гвоздики из Гватемалы. А потом развозил по цветочным магазинам. В первый же вечер, вернувшись домой после утомительного дня, я присел за единственный небольшой столик на кухне попить чаю с бутербродом. Через какое-то время появилась Хозяйка с собакой – старой и противной. Они тоже решили поужинать вместе со мной и сели вдвоём с противоположной стороны стола. Пусть простят меня собачники, но собак я не люблю, и "новоиспечённая" жена не любит. И эта собака мне сразу не понравилась. И вообще, сдавая комнату, Буфетчица ничего про собаку не сказала. А собака сидела за столом и чавкала сосисками, которые ей на тарелку положила Буфетчица. Погасив вспыхнувшее во мне негодование, я промолчал, быстро допил чай и пошёл спать, уже решив для себя, что потерплю и через два месяца найду другую комнату, если к тому времени собака не сдохнет. На следующий день пришёл попозже, но история повторилась. Как только я сел перекусить перед сном, они обе "нарисовались" на кухне. Как будто нельзя было накормить себя и собаку до того, как я вернусь с работы… Опять сдержался и пошёл спать. Наконец, наступил решающий третий день. Я придумал, что надо делать. Надо не приходить рано, а приходить поздно, по-настоящему поздно, когда Буфетчица с собакой уже спят. Так я и сделал. Прокрался на кухню и только… а они уже тут как тут! Они это делали специально, подготавливая почву для прецедента, и они его получили. Я сказал, что съезжаю и отдайте мне мои деньги, пожалуйста. Она включила сирену, крик, вой, визг – на улице слышно! Потом подошла к телефону и вызвала полицию, на очень плохом английском объясняя дежурному, что её, кажется, насилуют. Решение пришло мгновенно – надо бежать! Они ведь разбираться не будут. Просто по рёбрам и печени надают, чтоб неповадно было бабушек насиловать. И увезут, а там вообще жопа! Время от времени в газетах или по телику всякое такое писали и показывали. У них в Америке с этим "Сэкшл Харразмент" просто беда. Любая потаскуха на тебя заявку напишет, и отдыхай в общей комнате с ребятами, пока адвокат тебя не вытащит, предварительно обнулив все твои сбережения. Мне только этого для полного счастья и не хватало – завтра прилетает любимая, а я в Бруклинской тюрьме! За то, что бабку-буфетчицу пытался трахнуть… трезвый. Потом оно всё, конечно, когда-нибудь прояснится, но осадочек-то останется! "Картина маслом!".
Не взяв ничего, даже из одежды ничего, сваливаю по ступенькам. Вдогонку слышу что-то буфетно-матерное, а потом… вслушайтесь в музыку этих слов – звучит почти по-шекспировски: "Маленькая, кривоногая, волосатая вонючка!!!" – это мне про меня!? Надо же, прожить жизнь, эмигрировать, родить двоих детей, два раза развестись, четыре раза от советско-российских ментов увернуться, а какая-то станционная буфетчица… хотя надо отдать ей должное – талантливо! И метко! Навозившись в течение дня с цветами, я к вечеру благоухал запахами роз и фиалок, лилий и гвоздик и ещё двадцать наименований! Из-за поворота с включённой "дискотекой" и ревуном вылетел полицейский "Додж".
Я спал на цветочном складе, наслаждаясь свободой. Ведь могло быть совсем по-другому! Утром проснулся и в аэропорт – встречать своё счастье. По пути в аэропорт купил газету с объявлениями и пока в аэропорту ждал, когда счастье выйдет, наткнулся на вполне сносный вариант с комнатой! Опять есть, куда её, любимую, отвезти и выспать с дороги. А тут и она вышла! Открылась вторая глава в Американской книге нашей с ней совместной счастливой жизни!