Компьютерные курсы, на которые она ходила несколько лет назад -не по собственной воле, просто иначе биржа труда перекрыла бы ей кислород, -оказались очень кстати, когда после семи лет совместной жизни Джереми выставил ее вон без единого слова объяснения. Одна из старинных подружек Люси -Мадо -рассказала ей при случайной встрече о новом интернетовском Эльдорадо и нацарапала на клочке бумаги адресок в XV округе, где отбирали девушек. "Все, что нужно, кроме умения стучать по клавишам, -это иметь хорошую фигуру, а у тебя она обалденная. Тут есть огромное преимущество, по сравнению с работой на улице, -мужики до тебя и пальцем не дотрагиваются, только смотрят, а ты раздеваешься. Чисто, безопасно и куча бабок, сама увидишь..."
И Люси действительно увидела.
Две недели ушло на жестокую борьбу с собой -она изживала католическое воспитание, а потом разделась догола перед двумя мужиками, и они долго изучали ее с холодным профессионализмом то ли гинекологов, то ли сутенеров.
Минуэлла? Я хочу видеть таи г... груди?!
Сейчас? Как скажешь. Не забудь, мой большой сладкий волк, у нас с тобой целый час впереди.
Называть мужчин "волками", "тиграми" и "львами" она научилась у Марты -девушки, которая уже лет восемь обслуживала посетителей в Сети. Клиенты жались к их сайту, как стадо испуганных баранов, но обожали, когда с ними обращались как с ужасными хищниками.
Она развязала пояс и нарочито медленно распахнула полы коротенького халатика из алого шелка. Как правило, Люси одевалась как школьница -клетчатая плиссированная юбочка, рубашечка, хвостики, белое хлопчатобумажное белье, и это срабатывало как из пушки, -но теперь она пыталась привлечь клиентов иного сорта и время от времени надевала экзотичные, откровенно вульгарные наряды, например этот шелковый пеньюар, который откопала в жалком секс-шопе на улице Сен-Дени. Выдержав паузу, Люси обнажила перед камерой плечи, приоткрыла часть груди. Игра заключалась в том, чтобы максимально долго оттягивать момент, когда ей больше нечего будет снимать и придется перейти к эротическим играм, эксгибиционизму и "самообслуживанию".
С ми с... твой лифчик =
Она сдержала вздох, улыбнулась, расстегнула лифчик и, не слишком выкладываясь, обнажила грудь. Красивые, кстати, сиськи. Не слишком большие, но высокие, крепкие и, так сказать, натуральные. С маленькими розовыми шелковистыми сосками -хотя, если верить статистике, многие клиенты предпочитают широкие темные бугристые кружки, напоминающие потертые кожаные мячи.
Ао;нии офффиигительные: чччерт, каак же ооонни ммнее нравятся? По...а...ллласкай - х... пж...ааа...луста!
Люси пришлось сконцентрироваться, чтобы расшифровать это послание. Его наверняка трясло, как в лихорадке, -потому-то он и ляпал ошибки, путая клавиши.
Как правило, клиенты первым делом просили показать им грудь, и почти все, за редким исключением, переставали "дружить" с клавиатурой, как только лифчик летел прочь. Между собой девушки называли это "трясучкой Робера" -этот синдром наверняка исчезнет, как только внедрят систему голосового опознавания, -"яйцеголовые" практически завершили разработку. Правда, никто пока не знает, чем могут обернуться придушенный голос и всякие другие штучки. Счастье еще, что клиенты почти никогда не используют интерактивные зрительные окошки.
Система на манер видеоконференции помогла бы вступать в настоящий диалог и экономить время, но при этом пришлось бы высовывать нос из норы, показывать личико, а бродяги, шляющиеся по Паутине, не любят оставлять следов -только номер кредитки (даже эта формальность многих отвращала от посещения сайта).
Люси навела объектив на свою грудь, проверила картинку на экране монитора и начала прилежно ласкать себя, дав крупный план. Удовольствие, которое она испытывала в самом начале, наслаждаясь публичностью действа, улетучилось уже через несколько сеансов, и она тоже стала прибегать к маленьким хитростям, которые были в ходу у других девушек. Соски, заранее натертые специальным бальзамом, становились торчком от боли и обиды, стоило их ущипнуть, -оставалось только постонать, повздыхать да состроить гримасу страсти поубедительней, чтобы клиент поверил в бурный оргазм по первому его требованию. Люси часто спрашивала себя, неужели вуайеристы настолько тупы, что верят во всю эту херню, но за сто пятьдесят евро, или долларов, или йен (Сеть принимала деньги всех цветов радуги) играть свою роль следовало добросовестно. Ее наниматели -конечно, это слишком громко сказано о людях, плативших ей не через кассу, а "черным налом", из рук в руки каждый вечер, -пока не требовали от девушек, чтобы те засовывали себе что ни попадя во все возможные и невозможные места, однако, учитывая то обстоятельство, что секс-самообслуживание существовало практически на большинстве сайтов, а требования клиентов возрастали с каждым днем, не преминут потребовать.
Люси пока не знала, как станет реагировать: ей трудно было себе представить, что она будет целыми днями пихать всякое дерьмо внутрь своего тела, но она и помыслить не могла о том, чтобы отказаться от шести-семи тысяч евро в месяц (тридцать пять -сорок тысяч франков, зарплата хорошего инженера!). Пытаясь успокоиться, она как-то зашла на один из таких сайтов, заплатила двести евро -цена выше, следовательно, теоретически и доход больше -и оказалась лицом к лицу с девушкой, чей юный возраст ее просто ужаснул. Тамаре -русские имена были в моде -вряд ли исполнилось даже шестнадцать, но сайт наверняка был зарегистрирован в одной из стран со вполне терпимым - читай: подстрекательским -законодательством, этаком новом легальном раю мировой интернет-деревни. Псевдо-Тамара выполнила все ее приказы, удовлетворила все желания с устрашающей покорностью и отчаянием во взгляде, и ни капризные гримаски, ни вызывающие позы не могли этого скрыть.
На сайте sex-aaa-strip//cyberlive, на который ишачила Люси (sex -потому что это слово чаще всего использовали при поиске, ааа -потому что, в силу алфавитного порядка, это сочетание оказалось в числе первых, strip//cyberlive - так пользователь мгновенно понимал, с чем имеет дело), в последнее время отмечался отток посетителей -нет, ничего драматичного, конечно! -но это заставило боссов, на которых сильно давили их "наниматели", а эти люди были кем угодно, но только не шутниками, вернуть старые сайты, где кувыркались в прямом эфире гетеро- и гомосексуальные пары. То, что делали Люси и ее товарки, не должно было исчезнуть -во всяком случае, до тех пор, пока существуют клиенты, готовые платить по сто пятьдесят евро за час безраздельного владения девушкой: многие из них воспринимали присутствие третьего лица как вторжение, как покушение на "интимные" отношения, возникающие между двумя вышедшими на связь людьми. Ясно одно -девушек попросят быть "пощедрее" и удовлетворять, не чинясь, любые фантазии клиентов.
У ммме-еня всстаает!
Люси поправила камеру, выдав на экран крупный план одного из своих сосков. Реакции Бартелеми были до трогательности предсказуемы. Как и все остальные, он считал, что обязан объявить о своей эрекции, восславив собственную мужественность. Как и все, он скоро начнет мастурбировать и, если ей повезет, не удержится и кончит, отключившись задолго до окончания сеанса.
У тебя классный член, мой волчонок. Хочешь, чтобы я продолжила ?
О том, что жирная лесть стоит активной ласки и может иногда "довести до кондиции" анонимного клиента-партнера, Люси поведала та же Марта. Экран оставался пустым. Люси воспользовалась передышкой, чтобы расслабить ноги на матрасике, покрытом шелковой простыней, кинула взгляд на мигающую лампочку, молясь в душе, чтобы та погасла.
Хоччу На теБя... хооочу чтобТыы ттепперь совсем ррраззделась
Люси спрятала разочарование под кривой улыбкой: сегодня она не может позволить себе прервать сеанс на самом пике. Свет ламп, установленных вокруг студии, начинал ее раздражать. Она механически сняла трусики -чувственности в ее движениях не было ни на грош -и устроилась перед бесстрастным глазом камеры.
Марта не уставала поучать, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не должны были показывать клиентам свое раздражение или усталость, им следовало всегда выглядеть свежими, податливыми, улыбающимися -в три утра и в девять вечера, на первом виртуальном свидании и на седьмом. "Эти гнилушки способны прислать ноту протеста, если останутся недовольны. Сама понимаешь, что случится после четвертой такой жалобы. Чертова прорва девушек готовы пригвоздить нас, чтобы получить работу..."
Спохватившись, Люси приняла более похотливую позу. Порой, когда она видела на экране свой гладко выбритый лобок маленькой девочки, ей становилось стыдно. А иногда в памяти всплывало перевернутое лицо мужчины с выпученными глазами, притаившегося во мраке ее детской комнаты: однажды его нашли повесившимся в подвале, и Люси только через много лет узнала, что он был ее дядей.
давай! Двиииггайся!
Она послушалась и прибегла к профессиональным приемам: оставаясь в поле зрения камеры, старательно раздвигала ноги, вращала бедрами, хватала себя за ягодицы, закидывала назад голову, изображала полное подчинение... Стрелки в углу экрана показывали, что ей осталось работать еще сорок минут -сорок минут судорог и извиваний во все стороны, сорок минут рабской подчиненности незнакомцу, купившему час ее жизни.
Экран снова на несколько мгновений замолчал, но лампочка не погасла. Люси начала задыхаться во влажном воздухе студии, аромат духов, смешанный с запахом ее собственного тела, казался прогорклым. Перед сеансом она выпила литровую бутылку воды и теперь все сильнее хотела писать. Клиенты имели право потребовать, чтобы девушки мочились у них на глазах: "золотой душ" упоминался практически в каждом письме -вне зависимости от национальной принадлежности автора.
Как правило, Люси удавалось избежать этой неприятной работы, которую она считала унизительной и совсем уж гадкой, но сегодня ее выдержки на сорок минут не хватит, а кроме того, есть надежда, что "пис-сеанс" так подействует на ее собеседника, что он отключится до окончания назначенного времени, если, конечно, на том конце сидит один человек, а не целая компания.
Люси положила пальцы на клавиши.
Волчонок, мне жутко хочется пописать. Ты разрешаешь?
Молчание было равносильно согласию. Она встала и отправилась на унитаз, установленный в углу студии.
Вторая камера немедленно выдала на экран ее изображение крупным планом -белый фаянс, внутренняя сторона бедер, вульва. Люси не понимала, что эротичного находят клиенты в этом откровенно физиологичном процессе. Она сидела на унитазе, шумно писала, облегчая душу (зря, что ли, говорят, что душа находится в районе мочевого пузыря!), и казалась самой себе идиоткой.
Ее преследовало смутное чувство вины и запачканности. И одиночества. Люси казалось, что жизнь истекает из нее, бежит прочь, как от зачумленной: когда она вернется в свою маленькую квартиру, никто ее не встретит радостным восклицанием, ни на автоответчике, ни в электронной почте не будет ни одного сообщения, одна лишь реклама. Она поужинает перед телевизором, щелкая пультом по сорока кабельным каналам, пока глаза не закроются сами собой и она не заснет, кактопор. Прошло уже два года с тех пор, как этот ублюдок Джереми выставил ее за дверь: она быстро забыла о его дурном характере, но не уставала горевать об ароматном тепле его тела. После их разрыва в постели Люси оказывались разные мужчины -молодые и не очень, костлявые и жирные, женатые и холостые, но от этих случайных связей в ее душе осталось разве что мерзкое послевкусие.
Те, кого она хотела бы удержать при себе, бросали ее, как грязный носовой платок, остальные -от них она предпочла бы избавиться после первой же провальной ночи -пытались паразитировать на ней, как вши. Теперь иллюзию жизни в ней поддерживали только ее "выступления" в Паутине и абстрактные отношения с клиентами сайта sex-aaa-strip//cyberlive.
Закончив, Люси вытерлась, стараясь оставаться в поле зрения камеры, спустила воду и вернулась к кровати.
я кончил; спусииибо эта бббыло сУпер!
Наконец-то.
Люси посмотрела на часы: еще тридцать пять минут.
Если Бартелеми один, возможно, сеанс закончится раньше времени. Люси подозревала, что Бартелеми очень молод -наверняка несовершеннолетний. Дети всегда хитрее родителей -так или иначе, но они способы обойти охранные системы, проверяющие возраст пользователей Сети.
Это было хорошо, ненасытный мой хищник?
О-о-ода. Супер: раньше /раньше /я
На несколько мгновений экран замер, е мог
Почему ты не... не мог чего?
возбудиться / был парализован; ничего ен чувствовал
Парпап-легия
Ездил в инвалидной коляске?
Ага: нищасный случай: катался на скейте и на мне наехала тачка
Люси поудобнее устроилась перед клавиатурой. Бартелеми был из тех, кому необходимо поговорить, раскрыть душу, но они скорее доверятся раздетой женщине, чем психоаналитику или священнику. Она, кстати, тоже предпочитала тратить часть времени на душеспасительные беседы, а не раздвигать ноги перед камерой.
Я думала, от этого не выздоравливают?
Я-а тоже / прравел в коляске четыре года. пАтом предки подарили мне систему голосового распознавания; я пшел в Нет и выпал на сайт Вахи-Кахи*
Люси что-то слышала о каком-то целителе по имени Вахи-Кахи, или Ваи-Каи, но никогда не принимала эти россказни всерьез. Поставив крест на религии своего детства, она больше не верила никому и ничему, хоть иногда ловила себя на том, что просит о помощи Деву Марию, -только Ее образ не потускнел, не обесценился в сумятице умственного и душевного смятения Люси.
Ну и?
на сайте говорилось, что Вахи-Кахи пРаедет скоро мима маево дома? Я сказал родитьелям отвезти миня
А где ты живешь?
На твоем сайте сказано "не задаем ваппроссоф клиентам"?
Извини шучу, мне пливать, никаких секретов: мой дом -ни далеко ат Шартра, предки сперва ни хотели, говорили -все фигня: я прасил, они сдались. Это устроили в сарае: была уйма народу; я смок встать; кагда Вахи-Кахи проходил мима меня. Он посмотрел, улыбнулся -я ни думал, что он такой маладой. он говорил, я не все понял, но почувствовал себя странно
По тому, как медленно и старательно высвечивались на экране буквы, Люси поняла, что Бартелеми сохранил о той встрече торжественно-взволнованное воспоминание.
Она снова взглянула на часы: осталось двадцать две минуты. Время понеслось с головокружительной скоростью, словно пытаясь разлучить их именно теперь, когда общение стало захватывающим. Она много раз убеждалась, что секунды живут по собственным законам: летят на дикой скорости, когда голова занята чем-нибудь животрепещущим, и тянутся мучительно медленно, когда страдаешь от одиночества или скучаешь. Так Люси иллюстрировала для себя закон относительности -на уроках физики ее этому не учили. Люси никак не могла справиться с дрожью, особенно болезненным было ощущение в мгновенно затвердевших сосках.
всамом конце: он подашел ка мне; положил ладони мне на лоб; и сказал: "дано мне было избавлять ближних от страданий, и я изгоняю твой недуг;, да вернется к тебе вся полнота жизни. ?" и тут мне стало ужасно жарко; и какая-то сила заставила меня встать, я сделал два шага, а потом упал, потому что мышцы отказали, через несколько дней все вернулось -и ноги; и остальное; и с сексом наладилось, мои родители просто отпали.
У него ушло десять минут на то, чтобы напечатать этот текст.
Почему ты не пользуешься голосовой связью? Так дело пошло бы легче.
Родители могут услышать: они в соседней коммнате.
Ты несовершеннолетний?
Он решился не сразу.
осталось совсем немного, мне будет всмнадцать через три дня. нО у меня уже есть голубая карточкаМы сможем разговаривать? Потом? Как?
Я дам тебе свой e-mail.
а... у тебя не будет проблем?..
Я иногда назначаю свидания клиентам.
Она сказала неправду, хотя никакие правила не запрещали ей встречаться в жизни с виртуальными клиентами.
Кстати, многие девушки так и поступали, решив после обмена пламенными посланиями, что нашли любовь всей жизни. Правда, жизнь всякий раз развеивала тайну и убивала мечту, навеянную мброком. Люси пока что успешно справлялась с искушением -она говорила себе, что не стоит ждать ничего хорошего от спрятавшегося за экраном вуайериста.
О'кей, давай: свой e-mail. Я пришлю тебе сообщение, так ты узнаешь мой адрес:
Lucielegal@fгееmail.fr
Так ты не МануЭла?
Это мой артистический псевдоним.
чего это тебя интересует Вахи-Кахи? тЫ больна?
Нет, но теперь я хочу побольше о нем узнать. Так что напиши мне. Идет?
$Обещаю. знаешь, как его по-другому называют, ВК? новым Христом...
Разговор закончился. Слова на экране начали бледнеть, связь прервалась, и на Люси внезапно навалилась ужасная пустота, словно она, пройдя сквозь городскую толчею и шум, внезапно окунулась в тишину собора.
Сердце судорожно колотилось, дыхание сбивалось, она обильно потела -не только под мышками, но и под грудью, и в складках живота.