Поняв же, удивился. Давно, лет… сколько лет назад? Всё, конечно, мило и даже смело в известной степени, но скажи мне, смелый мальчик: кто же должен уйти теперь?
Он подумал и понял, что не знает ответа.
Все последние его статьи - он писал очень много статей в мае-июне и даже до самого октября, будто просто чтоб доказать, что может - походили на не вовремя запущенный фейерверк: много блеска, много шума, но о чём это вы, гражданин, и что это за будущее, которое вы с таким энтузиазмом для нас рисуете? Отсюда не очень видно.
Даже Видерицкий уже пару раз поглядывал на него с выражением "на этот раз приму, разумеется, но не надо больше такой халтуры, договорились?"
Стоп. Мысль пришла так внезапно, будто громыхнуло в светлый день. И как раньше он не сообразил, что так и будет…
Вот уж Видерицкому они должны были разболтать наверняка - Пурпоров и Рамишев, хотя бы чтоб объяснить, почему выпал из рабочего процесса его бывший лучший журналист. Феликс, конечно, попросил их молчать, но они же просто не понимают, до какой степени всё взаправду, в их головах не укладывается пока, что бывшие товарищи и союзники могут оказаться врагами…
Ты это всерьёз? - подумалось вслед. Подозревать всех - это да, но Видерицкий, которому ты обязан доброй половиной всего, что имеешь, который не вышвырнул тебя этой осенью, когда многие уже отводили взгляд, да и всегда был к тебе крайне лоялен и даже выручал там, где совсем не обязан был этого делать… Ты это действительно всерьёз - что он может быть с ними?
Вспомнилась вдруг та весна - март, какой курс… третий? Да, третий, он тогда полгода уже работал у Видерицкого (весна же четвёртого курса была для совсем другой истории). Об обысках в офисе Феликс услышал по телевизору, в вечерних новостях. Первым был порыв нестись туда, улизнув отсюда (какой предлог? кто поверит, что ты сейчас просто "куда-то?"), вторым - осознание, что его присутствие там только помешает.
Прикинув, он понял, что фактически здесь нет вариантов. Загребут как миленьких и его, и Рамишева с Пурпоровым, которых он затянул за собой. Видерицкий-то выкрутится, ему не впервой. А вот с Феликсом Шержведичевым, наверняка, всё.
Может, даже завтра.
- Чего не ешь, доходяга? - между прочим поинтересовалась мама, кроша в миску какой-то салат.
- Да что-то не хочется… Потом, может быть.
Видимо, она уловила нечто в его интонациях и повернулась теперь посмотреть внимательно.
- Что-то не так, Феликс?
- Нет-нет, всё в порядке, - он старательно улыбнулся в ответ.
О да, в полном порядке, думал он перед тем, как заснуть. Отчислят наверняка, тут ясно. А скорее всего, этим не обойдётся. Будут тянуть долго и тягомотно - он уже видел, как проходят процессы над журналистами. И сроки, которыми они заканчивали, не вдохновляли совсем.
(Почему в стране нет расстрела? Ну хотя бы для исключений вроде него?)
Чёрт. Чёрт. Ну ладно.
Утром он был в университете куда раньше обыкновенного: скорее разыскать своих, как можно скорее, будто бы вместе они могли ещё что-то поправить. Совсем необязательно будут пораньше и они, запоздало пришла догадка - но нет, он уже видел их: оба шли ему навстречу и приветственно махали.
- Ну что, братья по оружью, - Феликс приобнял обоих за плечи. - Отталкиваясь от вчерашних событий - что будем делать?
- Ты разве не в курсе? - удивился Рамишев. - Он нас покрыл.
- В смысле?
- Видерицкий.
- Ну типа, мы у него не работаем, - добавил Пурпоров. - Он нас знать не знает и вообще со студентами дел не имеет, а кто под какими псевдонимами пишет, это не к нему.
- В общем, всё путём, - вставил Рамишев и поспешно улыбнулся.
Феликс недоверчиво перевёл взгляд с одного на другого.
- И что, обошлось?
- Ну разумеется, что ты, Видерицкого не знаешь? Сам нам про него рассказывал…
Глупая улыбка стала расползаться сама, когда до него начало доходить.
- Сигурд Анатольевич, - протянул Феликс. - Золотой вы человек.
…А кстати, любопытно, подумал Феликс из настоящего, как ему удавалось - в этот раз и во все остальные. В тот год - ладно, но позднее ведь одного подозрения хватало для самых жёстких мер. Видерицкому же и его журналу явно сходило с рук слишком многое.
(Снова поплыли дома - с яркими маленькими огоньками, в сумерках люди - совсем как тени. Не хотелось думать об этом, как на самом деле и почему так, жгуче не хотелось).
- Сигурд Анатольевич… - пробормотал он почти злобно, не зная ещё, что собирается прибавить следом.
Опять зачем-то вытащил и повертел амулет, положил обратно. Вода в реке была мутна, только рябь мельтешила в глазах. Вокруг же стоял день и прогуливались люди, притворяясь, что всё как надо.
52
Когда Китти не чинила авто, она почти всё время лежала наверху на кушетке, сложив на груди руки, и смотрела в потолок. Феликс иногда предлагал ей что-нибудь съесть, но она почти всегда отказывалась.
- Это ты, на самом деле, зря, - сказал он ей в очередной раз. - Когда ты всё-таки будешь выступать с тем, что мы нарыли, тебе потребуются силы. А без еды их у тебя не будет.
- Кстати, с этим лучше справишься ты, чем я, - задумчиво протянула Китти, будто ничего другого он не сказал. - С моей теперешней репутацией мне просто уже никто не поверит. А вот тебе - ещё могут.
- Серьёзно? - он уставился на Китти. Она на минуту повернула голову.
- Абсолютно. В этом плане ты недооцениваешь себя. Ты всё же родственник теперешней правительницы. В сознании людей это очень много.
- Ну вот, - он недовольно скривился. - Не нужны мне от неё такие подачки… Но ладно, это всё можно будет решить на месте - кто и как. Вопрос сейчас - где мы собираемся это провернуть. Здесь не получится. Куда мы двинемся, когда ты починишь машину?
- Сначала я хочу её починить.
- Хорошо… мм… где карта? - он поискал на подоконнике, широком настолько, что можно было б сидеть, если б не холод от окна, поднял истрёпанную брошюрку. - Посмотрю, какие города есть вообще.
Китти ничего не сказала на это. Она снова смотрела в потолок.
- Так, - пробормотал Феликс, разворачивая нужный участок карты. - Мне кажется, в больших городах легче затеряться. Да и со СМИ там, наверняка, получше. По крайней мере, телесвязь быть должна…
- И как ты представляешь себе разговор с работниками местного телевидения? - в голосе послышалась ирония.
- Ну, придумаем что-нибудь на месте… Договариваются же люди с людьми. Вот, совсем недалеко от нас - чудесный город Камфа. Чуть подальше - другой чудесный город Шоржинск. А тут уже недалеко и Воломеев… Хотя нет, - он развернул карту шире. - Воломеев - далеко. Мы туда не поедем.
Он украдкой взглянул на Китти. Было даже непонятно, слышит она его или нет.
Его вдруг осенило.
- Послушай! - Феликс привстал со своего места. - Помнишь, ты работала на каком-то частном канале, когда мы только закончили университет? Ещё до.
- Помню.
- Может, у тебя остались какие-нибудь связи с того времени? Кто-нибудь… ну, кто мог бы нам малость помочь?
- Канал давно сдох. Почти сразу, как я перешла к Нонине.
- Это понятно, но что-то же могло остаться? Скажем… кто тебя порекомендовал туда? В такие места всё же не берут с улицы.
- Мой отец, - сказала Китти после секундной паузы, растянув губы, словно для усмешки.
- Так это же отлично! - Феликс описал неровный круг по комнате. - Если он хоть чуть-чуть знается с этой сферой, мы вполне можем связаться с ним.
- Нет, - проговорила Китти.
- Почему? Слушай, я понимаю, что вы давно не общались и, наверно, у вас всё сложно в плане личного, но не обратиться в нашем положении к человеку, который с большой вероятностью нам посодействует… по-моему, это просто преступление.
Китти села и холодно уставила на него взгляд. Заговорила резко и отрывисто:
- Я не знаю, где он сейчас. Не знаю, чем он занимается и что из себя теперь представляет. Не знаю даже, не сдаст ли он нас, если мы к нему явимся. Мы в постоянной опасности, Феликс, не можем быть уверены в самых своих близких людях и не ожидать подвоха с любой стороны, там, где его и не предвиделось, а ты готов доверить всё человеку, которого ни разу не видел - только потому, что я когда-то его знала.
Закончила она почти с восклицанием. Потом, досадуя на себя или на Феликса, опустила взгляд к своим коленям.
- Ты так и не понимаешь. Ты так ничего и не понимаешь.
Дыхание вырывалось у неё громче, чем обычно, и несколько дрожало.
- Китти.
Он сел рядом с ней. Молчание.
- Что у тебя с твоим отцом?
- Неважно.
- Он бил тебя?
- Иногда. Не в этом дело.
- А в чём?
Она помолчала ещё немного, подняла абсолютно спокойный взгляд.
- Я не хочу говорить на эту тему. Сделай одолжение.
Что-то не так с ней, подумал Феликс. С человеком, который только лежит часами, уставившись в потолок, или же монотонно, как робот, работает и сутками не спит, не может быть всё нормально. Надо, наверно, сказать ей что-нибудь…
Он подумал пару минут, не придумал ничего, встал с кушетки и отошёл на другую сторону комнаты.
- Я тебе про всё рассказывал, - Феликс отвернулся к большим рамкам на стене (кажется, какой-то гербарий). - Даже про школу. Помнишь? Как я подхалимничал перед учителем истории. Не для оценок даже, а просто чтоб лишний раз похвалили.
Этого он действительно не рассказывал никому больше - даже Рамишеву с Пурпоровым или кому-то из их компании. Да ладно, он бы скорее зарезался, чем допустил бы, чтоб они такое узнали.
Он разглядывал расплющенный жёлтый цветочек под стеклом ("Лютик едкий"), когда слух доложил о едва заметном колебании воздуха. Феликс обернулся.
Китти уже стояла в дверях.
- Попробую починить машину, - она изобразила формальную улыбку диктора. - Найди пока подходящий город.
53
Через несколько дней дверь барака открылась.
Щурясь от непривычно яркого света, Рита вышла наружу. Надо же, за время, что она провела в той коробке, успел выпасть снег и началась настоящая зима.
Вокруг было тихо, никто не обращал на Риту внимания. Укутавшись поплотнее в шарф - заметно похолодало - она двинулась вдоль бараков. Надо только осмотреться везде внимательней, не пропустить…
- День добрый, фройляйн, - возвестил о своём присутствии Эрлин.
- И тебе такого же, - процедила Рита, не удостаивая его взглядом.
- Кого-то конкретного ищете? - невозмутимо поинтересовался он. - Или вообще?
- Не тебя уж точно.
Она ускорила шаг, намеренная оторваться и остаться в относительном покое.
- Кстати, твоя Лила всё, - с радушием заметил Эрлин. - Сегодня утром.
Застыв и обернувшись, Рита мрачно смотрела на него. Он слегка покачал головой:
- Из вас плохой ангел, фройляйн. Хотели помочь - и посмотрите, чем обернулась в итоге ваша помощь. Не думаю, что Лила просила вас об этом.
Пробудиться, открыть глаза в темноте, наверно, призывая кого-то - но зачем? - или это только показалось, простучало в ушах… ушло отзвуком другой жизни.
Китти полежала, глядя в потолок (ночью там, конечно, не было теней). Прислушалась к дыханию Феликса. Спит.
Она поднялась, осторожно, чтоб не разбудить его - здесь доски и мебель скрипели при любом движении - слезла с кушетки и спустилась вниз.
У дверей она засветила слабенькую лампочку, нащупала своё старое пальто (оно, как и красное платье, на всякий случай всегда хранилось в багажнике). Накинув пальто на плечи, вышла на улицу.
Воздух ночами был уже колкий и режущий, но освежал хорошо и отгонял жаркую дурноту, от которой ломило виски. Китти остановилась на крыльце, крепко вцепилась в перила. Подняла голову кверху.
В черноте висели звёзды - большие и тусклые, болезненные, как за слоем мутного стекла. Китти поискала среди них ту - самую яркую, но её, конечно же, не было на небосводе. И остальные светили совсем незнакомо, чуждо - сами себе, а вовсе не ей.
Только полый пустой воздух.
Она опустила голову, поглубже запахнула пальто: начинало холодить. Это могло кончиться не слишком хорошо, но перспектива вернуться в помещение казалась ещё хуже. Китти плавно спустилась со ступенек, миновала двор, поленницу и угол дома. У задней стены, чуть поодаль лежало длинное бревно - удобное, хоть и подгнившее с одного краю. На бревно и присела Китти: ноги сейчас не очень держали.
Обратной стороной дом выходил на опушку леса. Иногда казалась, там, перебегают, смотрят из потёмок тысячами пар маленьких глазок, ждут: ну когда же, когда же ты к нам. Но, конечно, нет - разве что скрипнула ветка или прошмыгнул маленький зверь. Может только, две тени всё ещё переговариваются у большого дерева, как много лет назад…
Но какое чудище, если всматриваться долго и пристально, выйдет из чащи тебе навстречу?
Всё равно как глядеться в тёмное окно.
Позади послышались шаги. Феликс остановился недалеко от бревна.
- Снова бессонница?
В буловском тулупе он походил на мальчика-подростка, которого из экономии одели "на вырост".
- Почти. А ты почему?
- Тоже не спится, - он опустился рядом на бревно.
Больше он ничего не сказал и так же, как она, стал смотреть на лес. Будто тоже думал что-то там увидеть.
Так прошло минут пять, а может и все десять: в молчании и почти без движения. Возможно, конечности уже не сдвинулись бы с места, захоти она что-то ими сделать.
- А что это за фройляйн, которую ты упоминала? - спросил вдруг Феликс.
- Мм? - Китти повернулась с видом искреннего непонимания.
- Ну ладно тебе. Со мной не прокатит.
Однако он всё же умеет притворяться куда лучше, чем она думала.
- С тобой бы тоже прокатило, - заметила Китти как ни в чём ни бывало, аккуратно поднявшись с бревна. - Чуть менее подчёркнутое удивление - и ты бы поверил.
Она прошла несколько шагов обратно к крыльцу, когда Феликс заговорил:
- Хорошо, не надо. Я и так догадываюсь, о ком ты. О той фройляйн, что в "колыбельной", да?
Китти чуть обернулась. Он всё так же сидел на бревне и, извернувшись, смотрел на неё.
- Да.
- И это её шпильку ты всё время таскаешь с собой?
Китти отвернула голову. Повторно сказала:
- Да.
Феликс помолчал немного, затем снова заговорил:
- Может, всё-таки расскажешь, откуда она у тебя? Ты обещала, что когда-нибудь расскажешь.
- Да. Когда-нибудь.
- Но не сейчас, - он чуть слышно усмехнулся.
- Не сейчас.
Феликс порывисто встал с бревна, но там и остановился, не подходя ближе.
- Кто ты, Китти? - спросил он тихо, тише обычного. - Иногда мне кажется, что ты - это не ты, не та Китти Башева, которую я знаю. Какой-то совсем другой человек.
Она улыбнулась в потёмки, где он всё равно бы не разобрал точно.
- А может, правильно кажется, господин Шержведичев? Может, той Китти, которую вы знали, нет на свете? Может, кто-то другой давно уже подменяет её? Кто-то с той же внешностью, тем же голосом, той же походкой, но по сути - нечто совсем иное… Какая-нибудь ссо-шная мразь, как вы однажды имели возможность выразиться.
Феликс дёрнулся, хотел было подойти, но сразу остановился.
- Ты мне всю жизнь эту фразу вспоминать будешь?
Китти слегка повернулась:
- Я никому ничего не забываю.
54
- Божечки, - Дукатов пренебрежительно всплеснул руками. - Они это специально, что ли?
- Не думаю, что специально, - он спешно нахмурился. - Совсем не думаю, что специально… Однако столько совпадений становится слишком нехорошим делом.
Над всеми нависло мрачное молчание. С таким только готовиться к худшим переменам.
- А тот человек точно так сказал - Камфа? - подал голос Вислячик.
- Он сказал - под Камфой, - заметил он, задумчиво поболтал в чае серебряной ложкой. - Вы же понимаете, как расплывчато звучит… Я вот о чём, господа. Если мы их обнаружим - простите, когда мы их обнаружим и если амулет всё-таки у них - так вот, глину нам надо будет забрать в любом случае. Это первое, о чём мы должны позаботиться.
Мамлев на секунду вынырнул из планшета (так, впрочем, и не отрывая взгляда):
- Тогда, я так понимаю, накрывать надо быстро и сразу обоих. Искать неизвестно где нет смысла.
- Нуу, слушайте, - он недовольно скривился. - Я думаю, можно обойтись без шантажа, там, где можно обойтись…
Мамлев многозначительно прокашлялся и всё же поднял взгляд - холодно удивлённый франтик в белом воротничке.
- Я сказал, надо накрывать обоих, потому что второй обязательно перехватит и амулет, и бумаги, после чего с большой вероятностью скроется в неизвестном направлении, играть же в пятнашки у нас нет никакого времени. А ты что услышал?
Он хлопнул глазами, затем, поняв, растянул вежливую улыбку:
- Ах да, прости, замотался в последние дни.
- По мне так это всё равно, - вставил Дукатов. - По мне так тот факт, что людям Мондалевой они могут попасться раньше, куда хуже.
- Это да, это естественно… Тем более, ещё один Истрицк нам совершенно не нужен. Шелетов выедет сегодня же.
Он поднялся, собираясь закруглять потихоньку это словословие. Задумался на секунду.
- Ах да, ни у кого нет идей, чем отвлечь, если что, госпожу Мондалеву от сулевской башни, денёчка хотя бы на два-три? - он с растерянной улыбкой развёл руками. - Амулеты кончились.
- Может, чем-нибудь реальным? - так и не поднимаясь со своего места, проговорил Вислячик.
- Мм?
- Реальными делами. Ей бы пошло на пользу, да и стране тоже.
- Оно тебе надо? - чуть усмехнулся он, накидывая плащ (всё равно придётся мокнуть насквозь, что ни напяливай). - Я бы скорее вспомнил про кой-какие телефонные разговоры - тоже штука небезынтересная.
Последнюю фразу он скорее пробормотал себе под нос. Все вокруг тоже накидывали верхнее и расходились (по старой памяти он предпочитал для собраний эдакие конспиративные квартирки и избегал по возможности помпезных зданий с буфетом и гардеробом). Лишь Вислячик почему-то продолжал сидеть на месте.
Он подождал, пока все вышли, негромко осведомился:
- Что-то не так?
- Это твоя политика? Отвлекать? - Вислячик поднял наконец голову. - Она и так днями в своих галлюцинациях. Она уже давно не здесь, не знает ничего, а если и знает, то не понимает. И - снова отвлекать? Ещё больше?
- Мм… послушай, Серёжа, что не так? - он участливо приблизился. - Если ты про телефонные разговоры… так я пошутил, и вообще это было, скорее, не о тебе.
Вислячик подскочил, как ужаленный:
- А про тебя же говорили… ещё тогда говорили, что ты просто политический жулик и ничто иное, что если бы ты пришёл на смену Нонине, ничего бы не изменилось, а местами было бы и похуже, - он прищурился как будто с омерзением и покачал головой. - И угораздило меня с тобой связаться.
- Так, ну об этом после. А вот про "похуже" я тебя, честно признаться, не понимаю.