- Здесь мы ничего не можем сделать, Феликс. Только по возможности не портить кровь один другому. Это в Ринордийске так было можно… Но такими темпами Ринордийск нам не светит - мы изведём друг друга раньше.
Феликс слез с кушетки и медленно отошёл к окну. Опёрся пальцами о подоконник, сказал:
- Я не знаю, почему так происходит. Я не хочу, чтоб так было, но каждый раз… оно как будто само. Как будто какое-то проклятие.
За стеклом мутнели сливающиеся очертания чужого леса. Небо же… его было не разглядеть.
- Знаешь, что я подумала, когда заметила тебя впервые? - тихо произнесла позади него Китти. - Не когда ты подсел ко мне, немного раньше. На перерыве между парами, когда ты выступал перед теми, кто остались в аудитории. Ты говорил о революции… и о свободе. И о чём-то ещё. И я подумала: какой он странный и неправильный. Все эти слова, слова, бесконечные слова, все эти пафосные жесты, как будто всё это что-то значит и может что-то изменить. Он меня бесит, подумала я. Но… что-то в нём есть. Пусть остаётся таким - он мне нравится в таком виде, - Китти замолчала, дождалась, когда он обернётся. - Ты же подумал примерно то же? Да?
- Да, почти, - Феликс кивнул.
Он отвернулся - лучше уж темень за окном, чем пялится так друг на друга - и застыл в удивлении. Тихо проговорил:
- Снег…
- Что? - в следующую секунду Китти возникла рядом.
- Снег пошёл.
Белые крупинки появлялись в ночи будто из ниоткуда. Они ниспадали с самого верху, плавно пролетали перед окошком и все, как одна, стремились вниз, к размытой почве и лужам, по которым совсем ещё недавно барабанил дождь. Сначала казалось, там все крупинки и исчезают бесследно, что они тают, едва коснувшись земли - слишком слабые ещё, чтобы её покрыть. Но нет: ближе и дальше вырастали постепенно призрачные пятна, белеющие в темноте - предвестники будущих сугробов по пояс.
- Сегодня же… первое декабря? - он посмотрел на Китти. - Хотя, может, растает ещё.
- Он не растает, - Китти покачала головой.
Где-то, казалось, сквозь тишину тонко звенит свирель.
59
Простыня полей растянулась от города до леса - гладкая, серовато-серебристая. Просторная… Здесь казалось даже, что у них полно возможностей и способов действовать дальше - совсем не так, как это представало в узких стенах "дома в лесу". Поодаль слышались голоса: люди прогуливались на площади в зимний выходной день. Там, у них, за рекой, было спокойно и мирно, и силуэт башенки, как охранитель, вставал над ратушей и горожанами.
В другое время Феликс, может, и сам бы присоединился к ним.
- Ну что? - он помял комок снега в руке, обернулся с улыбкой к Пурпорову и Рамишеву. - Как там сейчас Ринордийск?
- Не очень хорошо, - взгляд Рамишева тревожно метнулся по полю. Вернулся вновь.
- Об этом можно было и так догадаться, - Феликс тихо рассмеялся. - Рассказывайте, что как.
- Ну… - неуверенно начал тот, переглянулся было с Пурпоровым, но тот смотрел в заснеженную даль. - Из-за дождей там немного потоп. Местами река вышла из берегов, подтопило дома… В низинах, говорят, вода может дойти и до нижних этажей.
- Или уже дошла, - вставил Пурпоров. Поймав их недоумённые взгляды, объяснил. - Это так было на момент, когда мы уезжали. Если вода по-прежнему пребывает, то не замедлит сказаться.
- Да… - Рамишев кивнул и вновь обратился к Феликсу. - Даже трамваи перестали ходить, представляешь?
- Из-за дождей?
- Очень много воды… Льётся по улицам прямо потоками. Рельсы ушли под неё глубоко.
- Ты помнишь, чтоб когда-нибудь в Ринордийске не ходили трамваи? - подхватил Пурпоров.
Феликс подумал мгновенье, уверенно покачал головой:
- Никогда. Даже когда кончался Чексин и начиналась Нонине, они ходили, как всегда. Но как же теперь передвигаются?
- Там сделали сейчас временные дороги, - объяснил Рамишев. - Деревянные, вроде таких закреплённых настилов прямо поверх воды. По ним даже могут ходить автобусы - вытащили несколько из запасников. Они, правда, старые и часто ломаются… - он чему-то нахмурился. - А ещё, рассказывают…
- Это из непроверенных источников, - перебил Пурпоров. Рамишев обиженно хлопнул глазами:
- Дай мне ему рассказать! Вполне возможно, так и было.
Пурпоров недовольно пожал плечами: мол, дело твоё.
- Говорят… Там большей частью эти автобусы ходят и ещё некоторые частные авто, в основном, высоких чиновников. Но ещё, говорят, там встречаются мутные личности - как будто, может быть, выпущенные уголовники…
- Или вольные ссо-шники, - добавил Пурпоров. - За ними сейчас никто не смотрит: ни за теми, ни за другими.
- Да, - согласно кивнул Рамишев. - Говорят, один автобус наткнулся на них - они обычно перемещаются сразу большой толпой. Может, они не смогли разъехаться - их машина не влезала параллельно, на тех дорогах вообще довольно узко. А может, им просто что-то не понравилось. В общем, говорят, они раскачали автобус, столкнули с дороги и утопили.
С хриплым криком пролетела поверху большая серая птица.
- Что, правда? - недоверчиво спросил Феликс.
- Это рассказывают, что так, - снова поспешно вмешался Пурпоров. - Сейчас вообще почти невозможно понять, что рассказывают, а что было на самом деле. Тогда ещё интернет более менее оставался, иногда неофициально всплывало разное. По телевидению - естественно, молчок… Знаешь, что там теперь показывают?
- Ну, конечно, наши победы и достижения, какие варианты!
- Нет, не угадал, - он выжидательно поглядел на Феликса. - Уточек. На городской пруд прилетели чайки и теперь должны ужиться с местной фауной. И так - все сутки на единственном оставленном канале.
- Чайки… - повторил Феликс. Ему что-то вспомнилось было, но тут перебил Рамишев:
- Да… А когда окончательно накрылся интернет, перестали доходить любые новости, даже на уровне слухов. Разве что кто-то знает по службе, но если так, он обычно молчит. Или кто-то вдруг случайно стал свидетелем, и узнать от него. Но на улицы сейчас в принципе выходят редко: кого можно было, перевели на удалёнку или отправили в отпуск. Так что люди в основном сидят дома.
- Необходимости ездить за раздачей вообще-то никто не отменял, - прервал Пурпоров.
- За чем? - не понял Феликс.
- Раздачей еды. У нас пока сделали так - в городе с ней не особо.
Дыхание вырывалось изо рта и укатывалось морозными клубами в размытую даль.
- Это новости… - протянул Феликс. - Чтоб всего завались, но ничего не купишь - такое помню. Но чтоб в Ринордийске просто не было еды?
- С доставкой сложности, - пояснил Пурпоров. - И ещё, говорят, много съедают крысы. Подвалы же затопило. Поэтому то, что есть, выдают всем ограниченно… Но зато бесплатно.
- Хоть что-то, - у ратуши пробила башенка, совсем как другая и на другой площади. Три часа пополудни. - Это Лаванда придумала так сделать?
- Нет… - Пурпоров улыбнулся чему-то. - Лаванда - вся в своих грёзах. Не думаю, что ей есть дело до чего-то отсюда.
- Не говори, - перебил его Рамишев. - Ей очень даже есть дело. У неё всё как сквозь призму, через какое-то кривое стекло, но ей очень много до чего есть дело. Нет, молчи, - остановил он порывавшегося что-то сказать Пурпорова. - Это меня она вызывала, а не тебя.
- И для чего она тебя вызывала? - Феликс настороженно сузил глаза.
- Она… - Рамишев попытался вспомнить. - Она хотела узнать про амулеты.
- Про какие амулеты? - уточнил он осторожно.
- Про уничтожающие камни. Она, видимо, решила почему-то, что я могу о них знать, - Рамишев растерянно развёл руками. - Но я… что я мог рассказать. Её интересовали странные такие подробности… Все ли амулеты действуют совершенно одинаково, нет ли среди них самого сильного, можно ли уничтожить такой камень и если можно, то как… Что будет, если совместить их в одно - кажется, так.
- Ах вот что… - прошептал Феликс себе. Из города слева неслись, как прежде, весёлые голоса почти предпраздничной толпы. Справа же хмуро молчали застывшие в белом ели.
- Что? - не понял Рамишев.
- Совместить в одно. Ну, это, конечно, поважнее всякой суеты и разных там людишек. Кто б спорил.
Ещё только они подходили к дому, но уже можно было заметить Китти: чёрная её фигура чётко выделялась на снегу.
Феликс, приостановившись, пропустил спутников к крыльцу. Кинул им:
- Я сейчас.
Машина стояла сбоку под навесом. Китти всё ещё возилась с ней, хотя с появлением главредских денег дело вроде пошло быстрее - может, до того как раз не хватало какой-нибудь очень важной мелочи.
Феликс остановился рядом:
- Ну что?
- Немного хуже, чем я думала. Тогда было не только по зеркалу, - Китти шагнула к нему, протянула что-то мелкое. - Прошла с твоей стороны. Можешь оставить на память.
На ладони у него оказалась сплющенная пуля.
- Но думаю, я закончу через несколько дней, - сказала Китти.
60
Таисия Булова их приглашает, передала Сибилла. Квартирка теперь приведена в порядок и знатно соскучилась без гостей.
Китти отговорилась тем, что чем скорее она завершит дело с машиной, тем лучше, потому что уместиться всей толпой во внедорожнике будет трудно (она и впрямь теперь почти не отходила от авто). Сибиллу же, прежде не видевшую ни Рамишева, ни Пурпорова, затянуло это новое знакомство, и она так заболталась с обоими, что, казалось, и не думала теперь никуда уходить.
Что ж, в квартире Буловой было так тепло и так уютно свистел чайник, что Феликс совсем не пожалел, что пришёл один. На розоватых кухонных обоях висело несколько картин, но всё больше - фотографии: новые и блестящие снимки последних лет десяти, тоже цветные, но пожелтевшие и будто в лёгкой флёрной дымке - середины-конца того века, старые чёрно-белые фото…
- Бабушка, - пояснила Булова, указав на чёрно-белую, несколько больше других, с молодой женщиной в полный рост. - Я ведь из семьи репрессированных. Как подумаешь, из чего они выкарабкались, так самой нелепо было бы не суметь. Талант к выживанию - это у нас семейное.
Она тихо рассмеялась.
- Трудные времена? - Феликс кивнул с понимающим видом.
- Ну а когда они лёгкие, - с краткой улыбкой Булова пожала плечами. - Нам ещё не самый худший вариант достался. Бабушке после высылки так вообще всю жизнь пришлось с начала выстраивать, а я, что… Так, нервы потрепать немного, туда-сюда побегать. Как все, в общем.
- Это при Чексине? - Феликс мысленно прикинул, сколько лет Буловой и на кого могла выпасть её молодость и расцвет сил.
- При нём родимом, - та охотно закивала. - Тогда очень непросто было в материальном плане… Вы маленький были, не помните.
- Нет, ну что-то я помню… - возразил Феликс.
Булова примирительно похлопала его по руке:
- И хорошо, что не помните.
Она разлила чай по чашкам, сразу запахло розой и чем-то ещё, травянистым.
- Я же переводчик по жизни, - начала Булова, усаживаясь за стол. - Работала тогда в большом журнале, серьёзном таком издании. И тут, значит - обвал, сокращения… Из иностранных разделов в первую очередь, конечно: "нам чужого не надобно, нам своего хватает"… Помните, было такое в моде. Ну, что делать, попробовала в другие, журналов хватает, не обязательно больших и известных. На постоянку, правда, нигде не брали - переводчики тогда не в цене были - но получалось иногда пропихнуть что-нибудь в частном порядке. Было несколько раз даже, подвязывалась с заказными статьями работать - ну, знаете, из тех, в которых некий загадочный иностранный эксперт объясняет, как во всём прав господин Чексин, - она смущённо улыбнулась. - Понимаете же - или то, или другое. Не всегда есть возможность выбрать правильное из имеющегося.
Феликс кивнул. Он прекрасно помнил, как осознал вдруг с ясностью перед третьим курсом, что дальнейший его путь - или в нелегалы (в подпольщики, упрямо поправлял он, в подпольщики), или в журнашлюхи классические.
- А в другие сферы не пробовали? - спросил он.
- Ну как же без этого. Город маленький, с этим несколько напряжённо. Но бывало, приходилось, и уборщицей, и разгрузчиком, и… да много кем, разное было. Вот ещё репетитором часто подрабатывала: тут-то всегда находились, кому это было надо. На этом чуть и не погорела один раз, - Булова насмешливо улыбнулась. - Пришли как-то сверху, спрашивают: репетитор? Образовываем, стало быть? А где лицензия? А нет лицензии… На пять лет закрыть грозились.
- И как же вам удалось с ними справиться? - Феликс удивился.
- Откупилась, - Булова вновь пожала плечами. - Хорошо, было ещё чем… Тогда, кстати, в эту квартирку и переехали, - она окинула взглядом фотографии на стенах. - Прошлая большая была, трёхкомнатная, разменять пришлось. Ну, ничего, эта тоже хороша.
- Что ж вы так? - шутливо заметил Феликс. - Вместо того, чтоб отстаивать справедливость, только ещё подпитали систему.
- Так была б одна - может, и отстаивала бы, - согласилась Булова. - А приёмыши мои куда бы пошли? Снова на улицу? Я же там их всех подобрала - больше они никому не были нужны. Я, знаете, считаю, что будущее - это, главным образом, будущие поколения. Если оставлять их так, как сорняки - что из них вырастет? Тоже вроде Софи, куда нам столько?
- Какой Софи? - не сразу понял Феликс.
- Которая Нонине, - мягко улыбнулась Булова. - Помните же, что она из беспризорников?
- Рассказывали и такое тоже.
- Ну вот. Попадись ей кто-нибудь вовремя на пути - может, и пошло бы всё по-другому.
- Вы правда так считаете? - проронил Феликс.
- Всё может быть. Из моих тоже не со всеми получилось - кто-то не дался, ушёл обратно. Но многие и в людей выросли. Тот дом, в котором вы сейчас живёте, - знаете, откуда? Один из них построил. По собственной, надо сказать, инициативе, я даже не просила. Просто сколотил из подручного материала, сказал, в лесу такого много достать можно… Получилось вроде дачи. Потом уже, при Нонине, тоже нагрянули к нам - что это мы тут такое строим без разрешения, - Булова рассмеялась, покачала головой. - И-и-и понеслась. Что у нас тут вообще за коммуна такая: я ж никого не усыновляла официально, там одних бумажек собрать - грузовик не увезёт, да и то не факт, что разрешат. И на какие всё средства, и не спонсирует ли нас случайно какой-нибудь иностранный фонд, и не ведём ли мы часом антигосударственной деятельности… А когда выяснилось, что у меня и загранпаспорт имеется - всё, приплыли.
- И как же вы? - он ловил каждое слово.
- Вы знаете… - Булова неуверенно оглядела стол и всё, что на нём. - У меня к тому времени старшие уже самостоятельные сделались, двое в Ринордийск переехали… Думается мне, они как-то устроили, уж не знаю, по каким своим каналам, но скоро с нами приутихли. С проверками только изредка возникали, но это мелочи. Загран, конечно, сдать пришлось, но тоже невелика потеря, всё равно бы меня тогда не выпустили. Сейчас вот собираюсь заново сделать, в Ринордийске даже успела документы подать, хотя ждать теперь… Тоже интересно, - она с любопытством посмотрела на Феликса. - Границы вроде открыли, а загран - всё равно только в столице и чуть ли не с личного разрешения. Но ничего, сейчас-то уж как-нибудь прорвёмся. Все приёмыши выросли, обойдутся и без меня, если что. Да и я пока на дно не собираюсь.
- Вы удивительно жизнелюбивый человек, - Феликс искренне улыбнулся ей.
Булова развела руками:
- Жизнь прекрасна, как бы там ни было.
- Прекрасна и ужасна, - та же мысль, что вспыхнула короткой вспышкой ещё в начале разговора и сразу погасла, всплыла опять. - Госпожа Булова…
- Таисия, - поправила она с улыбкой. - Просто Таисия.
- Х-хорошо… Таисия, - непривычно произнёс Феликс. - Скажите, вы верите, что уничтожающие амулеты из легенды действительно существуют?
- Вполне может быть, - кивнула Булова. - Легенды часто правдивы.
- А если бы было так… Как думаете, смогли бы вы воспользоваться каким-нибудь из них? Далась бы вам в руки… ну, например, глина?
- Она у вас с собой, да? - глаза Буловой загорелись любопытством. Феликс вздрогнул от неожиданности. - Покажите, я хочу попробовать.
Он передал ей амулет, завёрнутый в розоватую бумагу - совсем как здешние обои. Булова приняла его в руки, аккуратно развернула.
- Хорошая вещица, - сказала она, перекатывая глину в пальцах. - Очень хорошая.
- Можете её держать? - уточнил Феликс, хотя видел и так: да, может. Точное попадание.
- Вполне, - Булова подняла заговорщически вспыхнувший взгляд, полушёпотом произнесла. - Вы хотите кого-то записать, да? Я не очень ориентируюсь в теперешней обстановке… Но если вы назовёте виновника, я попробую.
"Это не игры, Феликс. Я не стану убивать Нонине и вообще не стану кого бы то ни было убивать", - вспомнилось ему, и он едва не рассмеялся от осознания всей нелепости и абсурдности происходящего. Каких-нибудь несколько месяцев, уничтожающий амулет, попытка номер два, и совсем другие глаза смотрят с совсем другим выражением, которого он, наверно, и ждал тогда - но теперь ему совершенно нечего им предложить.
- Представьте, - Феликс с некоторой насмешкой посмотрел на глину. - Год назад я бы не задумываясь назвал вам имя и ни на секунду бы не сомневался. Но теперь… - он покачал головой. - Теперь я не знаю.
Булова удивлённо взглянула на него, но затем понимающе и мягко покивала.
- Хотите, подарю вам? - предложил Феликс. - Вы хотя бы сможете воспользоваться, если что.
- Спасибо, Феликс, - она улыбнулась, отодвинула от себя амулет. - Но, думаю, не стоит. Прибегать к таким вещицам имеет смысл только в крайних случаях. Но когда у тебя появляется такая возможность, любой случай очень быстро становится крайним. Лучше по старинке, своими силами - я так привыкла.
Мост над рекой присыпало снегом, и он зыбко белел в ночи - совсем уже призрачный, нездешний. Феликс однако рискнул - и мост не рассыпался под ним, не растаял дымкой, ровные брёвна отчётливо отозвались на шаги, вполне материально пружиня под ногами. А может, он и сам теперь стал эфемернее, призрачнее - как пламя перед тем, как свеча погаснет.
Феликс остановился на середине моста, облокотился на перила. С них упал накопившийся снег, исчез внизу, где звенела вода. Речка вся покрылась тонким льдом, лишь у опор моста вода взламывала его, пробивалась клокочущей непокорной чернотой - наверх, в точно такую же черноту, немую и бесповоротную. Это только в сказках и романтических историях злодеи подыгрывают положительным персонажам.
Вот и всё. Лишь кромка льда нелепо белела по краю.
Он поискал в кармане зажигалку, вместо неё наткнулся на завёрнутый амулет. Что ж…