Челси была рождена для такой работы. Не будучи еще членом команды шоу "Номер один", она инстинктивно чувствовала, как должен работать этот прием. Врожденная хитрость и понимание человеческой натуры говорили ей, что поразительно завышенная самооценка и воинственная вера в себя у таких поразительно бездарных людей должна быть хотя, бы частично подготовленной. Было просто невозможно предположить, что деревенские дурачки, над которыми хохотала вся нация, уверяющие Кельвина, что они - новые Джастины Тимберлейки, могли так себя вести без всякой подготовки. Конечно, в первую очередь был необходим сам человеческий материал, все эти люди и сами по себе безумно заблуждались на свой счет - это очевидно, ведь большинство из них подали заявки на участие в шоу по собственной воле. Задача Челси заключалась в том, чтобы пестовать эти жалкие заблуждения до тех пор, пока жертвы искренне не поверят в то, что способны победить, и только тогда показывать их судьям. Только после этого можно будет собрать золотые для телевидения кадры: изумленные взгляды, ярость, неверие, медленное понимание того, что они не только позорно провалились, но что над ними откровенно посмеялись и подвергли оскорблениям те, кого они считали спасителями.
- Нельзя сыграть надменность, - часто замечал Кельвин. - Первое правило драмы. Перед тем как герой падет, его нужно возвеличить.
Многое на шоу "Номер один" было игрой, но только не это. Гордость и падение должны быть истинными, без этого нельзя, и именно поэтому Челси так усердно восхваляла Вики и ее маму.
- Знаете что, милые мои? - сказала Челси, взяв Вики и ее маму за руки. - Я искренне верю, что, если вы искренне верите, ваша мечта может уже совсем скоро осуществиться.
Слегка сжав их руки и приобняв, Челси ушла настраивать многочисленных плачущих и дрожащих "липучек".
Прослушивание: прибытие судей
В другой части гостиничного и развлекательного комплекса проходили съемки "прибытия" трех судей. Для этого потребовалось два костюма для Берилл, поскольку, когда материал пойдет в монтаж, должно казаться, что в безудержном поиске талантов судьи посетили город дважды.
- А тем временем, - скажет Кили после наложения звука, - судьи вернулись в Бирмингем. Повезет ли им на этот раз?
Для виртуального прибытия в Дублин Берилл предстояло переодеваться еще и в третий раз.
- Я все равно не понимаю, зачем нужно снимать этот чертов материал по Дублину, - жаловалась Берилл. - В смысле, если мы ни хрена не утруждаем себя поездкой туда, то зачем врать? Кого вообще волнуют чертовы микки?
- Телефонное голосование, дорогая. Ирландцы много звонят. Нам нужны их вливания. Мы должны включать их в шоу, и в финале нам совершенно необходим ирландец. От этого во многом зависит количество денег, которое мы заработаем от звонков.
Когда ей наконец представили доступный ее пониманию аргумент, Берилл втиснулась в новый пиджак, прицепила на лацкан трилистник и снова села в лимузин. На колени ей посадили домашнюю свинку, и огромный статист, игравший устрашающего телохранителя, встал у дверцы автомобиля.
- Ты думаешь, люди действительно верят в то, что за нами постоянно ходят здоровенные лбы? - спросил Кельвин Трента. - Только взгляни, этот урод такой толстый, что даже в лифт со мной не влезет. Если бы ему пришлось иметь дело с убийцей, его бы инфаркт хватил. Может, в следующем сезоне стоит взять в телохранители маленьких японских ниндзя. По-моему, будет отлично смотреться.
- Отличная мысль, босс, - сказал Трент. - Записал.
Камеры заработали, огромный статист-телохранитель открыл дверцу, Берилл вышла из машины и с важным видом заспешила в холл здания.
- Может, когда я буду проходить мимо камеры, стоит сказать что-нибудь прикольное? - предложила Берилл. - Типа "Господи, Фифи надула в мою сумочку от "Картье", а ведь это, черт возьми, подарок от Элтона и Дэвида" - как вам такое?
- Отлично, Берилл! - крикнул Кельвин, которому не терпелось продолжить.
- Хм… Боюсь, у тебя нет микрофона, - нервно сказал звукооператор. - У нас записано, что это немой материал. Его покажут в заставке.
- Ну так нацепи на меня вонючий микрофон, придурок! - рявкнула Берилл. - Я придумала строчку, я проявляю изобретательность.
- Боюсь, миссис Бленхейм, микрофоны лежат в фургоне. Понадобится десять минут, чтобы…
- В фургоне, твою мать!
- У нас записано, что это немой материал. Мы обсуждали это вчера на собрании…
- А что, если я хочу импровизировать? Я вообще нужна на этом шоу только затем, что я чертовски неожиданная! У меня "Эмми" за импровизации. Ты видел завоевавший награду эпизод из "Бленхеймов" про барбекю, где свинья сожрала стейк и поэтому мы зажарили свинью?
- Ну-у…
- Я это придумала! И к счастью, в тот момент ни один вонючий звукорежиссер не сказал: "Простите, я забыл идиотские микрофоны!"
- Да, но на совещании…
- Ты хоть представляешь себе, насколько я могу быть неожиданной? Непредсказуемость у меня изо всех щелей прет!
Кили, миловидная ведущая, стояла неподалеку, готовая к съемкам первой реплики. Только накануне вечером она прилетела домой со съемок шоу о путешествии на Мистик, и очень устала, но, будучи действительно милой девушкой и командным игроком (в прошлом она была герлгайд), она всегда была рада помочь.
- Берилл, а может, я озвучу твою шутку, - с готовностью предложила она. - Знаешь… "Берилл ужасно торопится, потому что Фифи сейчас надует ей в "Картье"…" Так пойдет?
Казалось, лицо Берилл окаменело.
- Кили, ты хочешь украсть мою шутку?
- Нет!
- А по мне, так это смахивает на то, что ты хочешь украсть мою шутку.
- Нет! Правда, Берилл, я просто пыталась…
- Как тебе такая мысль, Кили: ты продолжай выглядеть миленько, а умную работу оставь мне, ладно?
Казалось, Кили сейчас заплачет. Она никак не могла привыкнуть к грубости Берилл и всегда приходила в ужас, словно столкнулась с ней впервые.
Время шло. Трент посмотрел на Кельвина, а затем показал на часы. В графике первого дня прослушивания для таких заминок совершенно не было времени, и Кельвин был единственным авторитетом, который признавала Берилл.
- Берилл, - рявкнул Кельвин, - то, что Фифи надула в твою сумочку, - это великолепно, как и все твои многочисленные шутки насчет неуправляемого поведения твоего зверинца, но этот сюжет идет без звука. Так что нужно двигаться дальше.
- С точки зрения импровизации просто отлично, вашу мать, - сказала Берилл, соглашаясь с неизбежным.
Наконец получив возможность работать дальше, режиссер спросил сценаристку, какой сюжет будет следующим, и та сообщила, что прибытие Родни.
Лимузин, на котором прибыла Берилл, уехал, а на его месте появился новый. Родни с преувеличенной небрежностью прошел по всей его длине и, казалось, разглядывал блестящую черную краску. Но он никого не обманул. Все видели, что он проделал то же самое с машиной Берилл, и поняли, что он обходит лимузин, чтобы убедиться, что машина Берилл не длиннее.
Убедившись в том, что размеры его машины соответствуют его статусу, Родни взял протянутый реквизитором модный портфель и сел на заднее сиденье.
- Мотор! - крикнул режиссер.
За этим ничего не последовало.
- Мотор! - снова крикнул режиссер.
По-прежнему ничего. Режиссер подошел к припаркованному лимузину с дымчатыми стеклами.
- Родни? - Он постучал в стекло. - Ты меня слышишь?
Окно лимузина опустилось, и Родни, приятно улыбаясь, выглянул наружу.
- Да, я тебя слышу, - сказал он. - У меня все в порядке. Ты что-то хотел сказать?
- Хм, нет. Мы еще не отсняли материал.
- Хорошо, ладно. Я готов.
- Отлично. Значит, начинаем, да?
- Конечно.
Окно снова закрылось. Режиссер вернулся на свое место за камерой, кадр был помечен, и он снова крикнул:
- Мотор!
Опять ничего.
- Родни, мотор! - снова крикнул он.
Окно опустилось во второй раз.
- Я здесь, я готов. Я все слышу. Я просто жду.
Время шло. Вмешался Кельвин:
- Ну тогда вылезай из поганой машины!
- Не могу. Дверь не открыта.
- Конечно, она не открыта, ее сначала нужно открыть.
- Вот именно, и, когда мой телохранитель ее откроет, я выйду, - объяснил Родни, уверенный, что это не он задерживает процесс. - Мой выход не первый. Первым выходит телохранитель.
Кельвин повернулся к режиссеру:
- Где телохранитель? Его выход.
- Телохранитель?
- Да. Который открывает Родни дверь.
Режиссер беспомощно повернулся к монтажеру, и более решительная, нежели режиссер, девушка решила озвучить неприятную правду.
- Телохранителя нет, - сказала она, не извинившись. - В этом сюжете только Родни.
Родни не был крупным мужчиной и к тому же сидел в огромном лимузине, но все в пределах пятнадцати метров почувствовали его негодование.
- Только Родни? - почти прошипел он.
- Да, - бесстрашно ответила монтажер, а затем взглянула на свои заметки по сюжету и прочитала: - "Кадр второй. Утро. Подъезд к залу для прослушиваний. Общий план. Родни вылезает из машины и рысью пробегает мимо камеры".
- Рысью?
- Да. Ты спешишь.
Лицо Родни начала заливать краска. Привычные к этому гримеры подскочили с влажными салфетками и холодными полотенцами наготове. Они знали, что если Родни потечет, то его придется снова пудрить, подправлять ему глаза и губы, а к этому моменту Кельвин, вероятно, всех уволит.
- Кельвин? - прошипел Родни сквозь сжатые зубы, очевидно пытаясь справиться с эмоциями.
- Да, дружище?
- У Берилл есть жирный, лысый телохранитель, который открывает ей дверь, а затем уважительно и с серьезным видом следует за ней по пятам в здание. А я должен открывать дверь сам и рысью бежать в здание в одиночестве?
- Родни, в сцене моего прибытия тоже нет телохранителя.
- Да, Кельвин, я знаю, но ты ведь сам за рулем. Ты прибываешь как высокое начальство за рулем собственного "роллса". Берилл встречает телохранитель, а я… я…
Кили, неизменно добрая и веселая, снова попыталась исправить недоразумение:
- Родни, я могу подбежать и открыть тебе дверь. Я не против.
- Ты что, хочешь попасть в мою сцену? - ледяным тоном спросил Родни.
- Нет! - почти крикнула Кили, пораженная тем, что Родни так воспринял ее невинное предложение.
- Тебе не кажется, что раз уж ты открываешь шоу, участвуешь во всех объяснениях, представляешь кандидатов, отправляешь их к нам, обнимаешь победителей, рыдаешь вместе с проигравшими, а также предваряешь и завершаешь все рекламные паузы, то у тебя и так сцен выше головы? Без того, чтобы прорываться еще и в мои?
- Нет, правда, я…
- В сцену моего прибытия, не больше и не меньше. Одну из очень немногих во всем чертовом шоу, где я один.
- Но… но… - Кили не могла найти слов, чтобы доказать свою невиновность.
- Может, снова используем парня Берилл? - предложила монтажера. - Сделаем из него сопровождающего для гостей?
Из палатки-костюмерной, где Берилл переодевалась из дублинского наряда в бирмингемский, послышался злобный вопль.
- Пошли НА ХЕР! - крикнула она, просовывая голову между полотнами. - Хрена с два я отдам ему своего парня!
- Берилл, пожалуйста, - крикнули одновременно парикмахер и гримерша. - Прическа!
Берилл не обратила на них внимания.
- Какая это охрана? "Ой, Берилл, извини, мы не можем защитить тебя от этого ненормального фаната, потому что нам нужно идти открывать дверь вонючему Родни Руту". Все, я сказала, ПОШЛИ НА ХЕР!
Берилл исчезла в палатке, и парикмахер и гримерша кинулись к ней.
- Кельвин? - сказал Трент, снова с отчаянием глядя на часы. - Время…
- Отлично! - решительно произнес Кельвин. - Родни, садись в машину, мы подъедем вместе.
Лицо Родни тут же оживилось.
- А что, мы с тобой в одной машине? Как настоящие друзья? - сказал он, едва смея верить в свою удачу.
- Да. Ты можешь даже выйти с той стороны, где камера, а я выйду из дальней двери и обойду машину следом за тобой.
- Это потрясающе, - ахнул Родни. - Отличный сюжет. Никаких телохранителей, никакой охраны. Никакой суеты. Только двое крутых профессионалов, коллеги и лучшие друзья, которые вместе приехали на работу.
- Да, Родни, садись в машину.
- У меня есть мысль, - пылко сказал Родни. - Давай, когда будем выходить, сделаем вид, что что-то оживленно обсуждаем? Знаешь, мы можем говорить что-нибудь, когда будем закрывать двери, и войдем в здание вместе, не обращая ни на кого внимания, занятые своими серьезными делами…
- Родни, это сцена без звука. У нас нет микрофонов. Садись в машину.
- Но звук и не понадобится. Будет немой сюжет. Мы можем разговаривать о чем угодно, ведь потом на изображение наложат музыкальную заставку, нам просто нужно выглядеть так, будто мы что-то оживленно обсуждаем, как двое крутых профессионалов, не обращающих внимания на…
- Родни, твою мать, садись в машину.
- Отлично.
- И по команде вылезай из нее и иди мимо камеры в здание. Я пойду следом.
Родни и Кельвин сели в машину.
- Мотор! - услышали они голос режиссера.
- Иди, Родни, - сказал Кельвин. - Я - следом.
Родни вылез из машины, и Кельвин смотрел через окно, как он прошагал мимо камеры. После того как Родни вошел в здание, Кельвин тоже вылез и крикнул: "Снято!"
- Отличный кадр, ребята, - сказал он, а затем шепнул монтажеру, что ей для оцифровки нужно отметить только первую часть кадра. До самого эфира Родни Рут не узнает, что на самом деле он вышел из машины один и рысью пробежал по ковру.
Прослушивание: натаскивание множества "липучек"
В углу холла (который отгородили тряпичной загородкой) Челси собрала перспективных "липучек" для проведения мотивирования группы.
- Итак, Кили спросит вас о вашей МЕЧТЕ, - кричала Челси тоном старшины, инструктирующего группу новобранцев. - О мечте, которая роднит вас, но одновременно делает вас особенными и неповторимыми. О мечте быть звездой! Какая у вас мечта, народ?
- Стать звездой! - хором крикнули собравшиеся.
- Правильно. И это хорошая мечта. Отличная мечта. Мечта, которой нужно гордиться! Кили захочет услышать, что это ваша единственная мечта. Единственная мечта всей вашей жизни! Мечта, которая была у вас с детства и без которой вы ничто. Ничто, понимаете?
Собравшиеся "липучки" (в числе которых была напряженная и задумчивая Шайана) только собирались ответить, но тут в холле раздались хлопки - толпа аплодировала громкому голосу, запевшему "Copacabana".
Выглянув за перегородку, чтобы узнать, в чем дело, Челси увидела, что Гэри и Бэри воспользовались возможностью снять Квазара, который танцевал лимбо, а девушки из группы "Пероксид" держали тряпку, под которую он подлезал.
- Гэри? Бэри? - рявкнула Челси. - Что вы делаете?
- Снимаем несколько сюжетов о бурном веселье, - сказал Бэри. - Знаешь, когда все конкурсанты знакомятся и внезапно решают поприкалываться.
- Ребята, после дня массовки у нас этого дерьма целые мили. Для последнего монтажа Кельвин использует всего секунд десять. Сегодня прослушивание, и я пытаюсь настроить конкурсантов, поэтому, пожалуйста, ведите себя тихо.
- Мне очень жаль, Челси, - сказал Бэри.
- Да, и мне тоже, - сказал Гэри.
- А мне не жаль, детка! - ухмыльнулся Квазар. - Я в ударе и должен сказать тебе, Челси, детка, что тебе, похоже, не помешал бы кусочек Квазара, ЙЕ! - И на последнем слове Квазар схватился за мошонку и выпятил пах.
- Оставь это для судей, - сказала Челси.
- О, детка, я полон задора.
Челси вернулась к своим "липучкам".
- Итак, еще Кили попросит вас рассказать ей о том, - крикнула она, снова включив лампочку над собравшимися кроликами, - насколько сильно вы хотите победить!
Прослушивание: "When Irish Eyes Are Smiling"
В это время на парковку из международного аэропорта Бирмингема прибыл первый автобус с ирландскими конкурсантами. По прибытии на парковку их всех попросили подождать на своих местах, пока не подойдет второй автобус.
- Вам и минуты не придется ждать, - сообщила им радостная ассистентка и оказалась почти права. Ждать пришлось двадцать пять минут.
Наконец подъехал второй автобус с ирландскими участниками, и Бэри, Гэри и Кили начали работать над тем, чтобы гарантировать огромный доход от ирландских звонков и в этом сезоне.
- Отлично! Доброго вам всем утра! - крикнул Бэри, когда оба автобуса изрыгнули своих пассажиров и толпа собралась перед огромным баннером шоу "Номер один", украшенным изумрудно-зелеными флагами и ирландским триколором. - И добро пожаловать на специальный День святого Патрика - шоу "Номер один".
- Да, все правильно! - крикнул Гэри, нацепив огромную ирландскую шляпу, которые выдают вместе с "Гиннессом" в Лондоне в День святого Патрика. - Мы сделаем вид, что сегодня День святого Патрика, и для того, чтобы отпраздновать его, вы под нашим руководством споете специально для шоу "Номер один" песню "When Irish Eyes Are Smiling", но для смеха будете петь "Calvin's" вместо "Irish", хорошо? Это будет маленьким подарком шоу "Номер один" от ирландской группы ко Дню святого Патрика, согласны?
Поскольку очевидного несогласия никто не выразил, камеры были настроены, Бэри и Гэри отсчитали секунды, и песня началась.
- "When Calvin's eyes are smiling", - запела толпа.
Первая строка прошла на ура, ирландцы пели энергично и даже пытались улыбаться. После этого, к сожалению, дела пошли намного хуже, потому что стало ясно, что остальных слов никто не знает. Некоторые начали смутно припоминать, что мир кажется ярче и веселее, но, когда дошло до голосов ангелов, почти все замолчали.
- Черт! - сказал Бэри. - Кельвин очень настаивал на этой песне. Что нам делать?
- Я был уверен, что они знают слова, - провыл Гэри.
В этот момент появилась Челси с Кили.
- Вы что, еще не записали эту чертову песню? - спросила она.
- Они не знают слов, - объяснил Гэри.
- Иди в монтажный фургон, - приказала Челси одному из помощников. - У них есть беспроводной Интернет. Попроси ассистента видеорежиссера выйти в Сеть, найти в Google слова и как можно скорее принеси текст.
Помощник убежал.
- Отлично, - сказала Челси. - Пока мы ждем, снимем эпизод с Кили.
Кили дали трилистник и поставили ее перед толпой ирландцев.
- Ну, вот мы и оказались в волшебном городе Дублине, городе очень красивых девушек! - крикнула она. - И эта огромная сумасшедшая толпа приготовила для Кельвина небольшой музыкальный сюрприз!
- Хорошо! - крикнула Челси. - Потом сюда вставим песню. Итак, Кили, теперь финал.
- Bay! - завопила Кили. - Это было великолепно. Глаза Кельвина наверняка будут смеяться, когда он услышит это! Молодцы, ребята! Вы круче всех!
После чего они вместе с Челси поспешили назад в здание, оставив ирландцев ожидать текст своего сюрприза для Кельвина.