Дедушка в войну был альпийским стрелком, и на стене его комнаты висели значки и черно-белые фотографии его полка. Микеле открыл шкаф и нашел среди выглаженных и пахнущих лавандой рубашек старый бинокль, взял его и побежал назад через гостиную. Сестра Марция и мама накрывали на стол, расставляли на новой скатерти столовое серебро.
"Микеле, не хочешь нам помочь?"
Микеле замер на пороге террасы.
"Сейчас, ма!"
"И скажи дедушке, чтобы он вернулся в комнату. Его хватит удар, если он будет все время там сидеть. Зачем тебе бинокль?"
Микеле на секунду задумался.
Может, пора сказать маме правду?
"Мы смотрим салют".
Он вышел на террасу. Женщина все еще была в окне напротив. Он протянул бинокль деду, и тот сразу в него уставился.
"Эх, Микеле, Микеле! Вот это телка!" - произнес он довольным голосом.
Да, это настоящее мужское занятие!
5. РЫБИЙ СКЕЛЕТ 19:50
Массимо Руссо по прозвищу Рыбий Скелет ехал на своем красном мотоцикле "морини-350" по виадуку улицы Франции.
То есть ехал - это громко сказано. Скорее, полз.
Не спеша продвигался среди праздничной суеты.
Он был задумчив.
Пора наконец взяться за ум, хорошенько все обдумать и сменить наконец образ жизни. Начинается новый год, и мне пора начать новую жизнь, надо стать совсем другим человеком. Собраться с духом, отделаться от старых привычек. Пора стать серьезным. Сколько времени я уже не могу сдать экзамен?
Это был один из тех вопросов, которых он старался себе не задавать. Но сегодня был особенный день. Последний день года. Скорее, не праздник, а время подводить итоги прожитой жизни.
Да уж достаточно давно. Сколько времени прошло с тех пор? Восемь или девять месяцев. Но теперь все, довольно. Спокойно. В феврале сдаю экзамен по итальянской литературе. В апреле - по новой истории, и в июне получаю поздравления… Все изменится. Богом клянусь, изменится. Может, даже закончу учиться года через два.
Итак, он начнет с завтрашнего дня, с первого января.
Утром - душ. В комнате наводим порядок. Долой телефон. Долой телевизор. Больше никакой хрени. Никакой травки. Никаких посиделок в баре. Никаких поездок на мотоцикле в Ареццо с Кристианом. Садимся за учебники. Три часа с утра и три часа - вечером.
Решено.
Кальвинист хренов.
И потом, когда целый день ни фига не делаешь, состояние отвратительное. Мне надо чем-то заняться, а то так и не удастся оценить все прелести жизни, - подумал он в припадке откровенности и самоанализа, внезапно охватившем его.
Потом в нем зародилось вполне закономерное сомнение.
Это все я придумал, потому что выкурил на пару с братцем Андреа косяк, огромный, как сицилийская вафельная трубочка. Когда трава перестанет действовать, я снова стану прежним Рыбьим Скелетом. Ленивым пофигистом и любителем травки.
Поглощенный этими судьбоносными размышлениями, он не заметил, как с ним поравнялся старый голубой автобус с номером NA. Из его окошек свисали флаги футбольного клуба Нола.
Автобус был набит чокнутыми болельщиками. Они свистели, орали, шумели как ненормальные.
Автобус оттеснял его к встречной полосе.
Рыбий Скелет подался в сторону и принялся сигналить.
Смотрите, куда прете, придурки! Дайте проехать!
Обогнать автобус он не мог: на дороге не было места, пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в ограждение.
Потом он снова рванул за автобусом, по узкой боковой полоске дороги.
Он пристроился к нему сбоку. Прямо напротив кабины водителя. И поскольку он не привык спускать такое с рук, делать вид, что ничего не случилось, он заорал:
"Какого хрена! Валите назад на свой юг, раз ездить не умеете!"
Он подумал, хорошо ли они расслышали? Может, ветер дует в другую сторону? Тогда, чтобы пояснить, он вытянул руку и показал им рожки.
Придумывал и проделывал все это он очень медленно, поскольку та трава, которую он выкурил, была по-настоящему убойная.
Окошко водителя опустилось.
Они слышали. Они слышали, пидоры.
Рыбий Скелет был готов к перебранке с водителем, который сказал бы ему что-нибудь малоприятное о его персоне, в общем, обругал бы, но вместо этого он лишь увидел, как из окна высунулась огромная ручища, которая что-то держала.
Это что, сигарета?
Окурок полетел в него и приземлился прямо у него между ног, на сиденье мотоцикла.
Ишь ты, снайпер!
Он хотел посмотреть, куда упал окурок, но из-за шлема не смог. Тогда он попытался нащупать его, но перчатка была слишком толстой.
А потом раздался взрыв.
Ужасный.
Сердце чуть не выскочило у него из груди. На мгновение он потерял контроль над мотоциклом, и тот опасно наклонился. Он едва не врезался в чью-то машину, однако, чертыхаясь сквозь зубы, сумел выровнять мотоцикл.
Они запустили в меня петарду! Эти сукины дети запустили в меня петарду! Охренеть!
Автобус тем временем отъехал уже на приличное расстояние. Рыбий Скелет нажал на газ, и двухцилиндровый мотор его "морини" яростно взревел. Он выделывал немыслимые зигзаги между машинами, отделявшими его от автобуса. Петлял как сумасшедший и наконец догнал его, подъехал со стороны водителя.
"Выходи! Выходи! Выходи!" - заорал он что было сил, во всю мощь своих легких, этому ублюдку, сидевшему за рулем.
Через грязное стекло водителя было не разглядеть.
Он нажал на клаксон.
"Выходи! Выходи, ублюдок!"
Эти сволочи в автобусе продолжали свистеть, размахивать своими флагами и, казалось, не обращали на него никакого внимания.
Сделали ему гадость, а теперь, значит…
Но упертый Рыбий Скелет не мог просто взять и оставить все вот так. Он подъехал к автобусу и принялся пинать дверцу водителя, не переставая орать:
"Выходи! Выходи! Выходи, сукин ты сын!"
Неожиданно автобус вильнул вправо и притормозил.
Главное - мать помянуть: это всегда срабатывает, - Рыбий Скелет приободрился.
Автобус стоял у обочины. Рыбий Скелет тоже затормозил, метрах в двадцати за автобусом. Снял шлем и слез с мотоцикла. Прищурился, пытаясь придать своему лицу суровое, каменное выражение. Вроде как у инспектора Кэллагана.
Рыбий Скелет получил свое прозвище из-за фигуры - он был худой и угловатый. Как килькин скелет. Узкий таз и выпирающие ребра. Не ноги, а ходули. 46-й размер. Рост под два метра. Голова маленькая, вместо носа - какой-то невообразимый клюв тукана.
Автобус по-прежнему стоял на обочине. Флаги больше не развевались - просто болтались, а болельщики внезапно притихли. Только черный дым валил из выхлопной трубы.
Из автобуса никто не выходил.
Рыбий Скелет снял перчатки.
Совсем рядом проносились машины.
Морду бьют без перчаток.
Он решил еще раз намекнуть говнюку, что пора выходить.
"Твоя мать, чтоб тебя родить, перетрахалась со всей долбаной командой Нолы. Выходи! Выходи! Выходи, слышишь!"
Наглости у него было хоть отбавляй.
Дверца медленно приоткрылась. А дальше все было как в американском кино. Разве что автобус стоял не на старой, залитой солнцем заправке посреди аризонской пустыни, а в квартале Флеминг с его охраняемыми домами, освещенными желтыми фонарями и бенгальскими огнями.
"Выходи! Выходи… Вы…"
Слова замерли на губах Рыбьего Скелета, сердце ушло в пятки.
Парень, вышедший из автобуса, сильно смахивал на шкаф. Он был огромный. Просто чудовищный. Он закрыл собой дорогу, виадук Олимпика и вообще все.
"Это что еще за Халк?"
Рыбий Скелет пару секунд стоял, потрясенный этим морем мышц, этим триумфом мужских гормонов, этими руками размером с блюдо для пиццы, этими тупыми свиными глазами, с ненавистью уставившимися на него, но потом до него дошло, что можно сделать этими ручищами из его хрупкого тельца, и он захныкал и завопил, заорал:
"Уходи! Уходи! Уходи!"
Одним прыжком он оказался опять на мотоцикле, нажал ногой на переключатель передач и рванул на одном колесе.
6. ФИЛОМЕНА БЕЛЬПЕДИО 19:53
Филомена Бельпедио решила, что жизнь не удалась.
Есть ли у нее семья, на которую можно положиться? Нет.
На самом деле я ведь одна как перст. Муж мой - в другом городе. И жена у него теперь другая. На десять лет моложе меня. Сын уехал. Живет в Лос-Анджелесе. Должен был стать режиссером. Работает в итальянской пиццерии.
Есть ли у нее работа, дающая средства к существованию? Нет.
Моя последняя работа - продажа полисов страхования жизни - теперь далекое воспоминание. А поскольку у меня нет никаких особенных способностей, я точно знаю, что другую работу я никогда не найду. И потом, у меня нет больше сил таскаться и выпрашивать для себя хоть какую-нибудь работу.
Красива ли она? Нет.
Я старая и страшная. Волосы - как пакля. Губы - их и нет почти. Кожа - желтая и жирная. Если бы я хоть была недурна собой, тогда еще не все было бы потеряно. Я могла бы этим зарабатывать на жизнь. Тут не до ложной стыдливости.
И что же в итоге остается? Ничего. Совсем ничего.
Нет, нет, неправда. У тебя есть эта квартира.
Все, что у нее осталось, - это квартира. Квартира, за которую больше нечем было платить. Квартира в роскошном жилом комплексе "Острова". Самом тихом и спокойном жилом комплексе в районе Кассиа.
Она огляделась.
Рядом - освещенные окна корпуса "Капри". Здесь все счастливы. Семьи, те, у кого есть будущее. Все спокойны. Все в своих квартирах ужинают, празднуют, готовятся открывать шампанское, чтобы выпить за Новый год. За новые успехи.
На одном балконе она увидела старика и мальчика, которые наблюдали в бинокль за огнями салюта.
От этой семейной идиллии ей стало тошно.
А ты, голубушка, что празднуешь сегодня? Чего ты ждешь от Нового года?
Ну… Разве что… Возможно… Нет! Невозможно. Нечего праздновать. Нечего ждать. Твою порцию дерьма от жизни ты уже получила. Тебе хотелось еще? И еще получила. А теперь - все. Хватит.
Ей даже не было грустно. Она просто посмотрела на вещи реалистично.
Вот так.
Как анатом.
В полночь закончится год. А потом начнется новый, еще хуже предыдущего, и Филомена смотрела вперед без надежды, но и без печали.
Он устало поднялась с дивана и отправилась на кухню, шаркая тапками. Открыла шкафчик над раковиной и достала пластиковую аптечку. Прихватила стакан и бутылку кока-колы из холодильника и вернулась в гостиную. Поставила все это на маленький столик рядом с диваном. Взяла хрустальную вазу, в которой давно лежали медовые конфеты, и вытряхнула ее содержимое в ведро. Села. Взяла пульт, включила телевизор.
Там Мара Веньер, Друпи, Альба Париетти и Фабрицио Фрицци представляли "Новогоднюю ночь".
"Ну, Друпи, а ты чего ждешь от Нового года?" - спрашивает Мара.
"Ну… Может, люди станут спокойнее, у них будет меньше проблем. Все будут жить не торопясь, перестануть вертеться как волчки. Знаешь, Мара, а ведь у меня один братец умер от стресса…" - отвечает Друпи.
Филомена между тем доставала из аптечки упаковки лекарств.
Роинпол. Альцион. Тавор. Нирванил. Валиум.
Она открывала упаковки, вынимала таблетки и высыпала их в вазу.
Будто чистила горох.
Наконец ваза наполнилась до половины. Потом сделала погромче звук, налила себе немного кока-колы, положила ноги на столик, разместила между ног вазу и принялась есть таблетки, словно это был поп-корн.
7. АДВОКАТ РИНАЛЬДИ 20:00
Адвокат Ринальди, расположившись на кожаном диване в своем кабинете, мастурбировал перед включенным телевизором.
Президент только что начал свою поздравительную речь.
Так, мастурбируя, Ринальди обычно разогревался перед встречей с Сукией.
От этой девицы он буквально с ума сходил, а последний раз, когда они встретились, он кончил сразу. Минутное дело…
Значит, лучше разрядиться!
У них еще целая ночь впереди, и ему не хотелось сразу истратить весь свой заряд. Он хорошо устроился на этот Новый год. Не один месяц планировал эту ночь страсти. И вот она наступила.
Для нее он купил устриц и шампанское. Отключил телефон и факс. Опустил шторы. Погасил свет.
В этих чертовых "Островах" у жителей любимое занятие - подглядывать в чужие окна. Вуайеристы проклятые.
И именно в тот момент, когда он был в кресле, склонив голову, со спущенными штанами, открытым ртом, членом в руке и новогодней речью президента в ушах, в кармане пиджака зазвонил мобильный телефон.
"Ааа! Это кто еще?" - выдохнул он, прерывая мастурбацию.
Не буду отвечать!
А если это Сукия, которая не может найти дом?
Ответил.
"Алло?"
"Алло, Аттилио!"
Уууу! Жена…
Результат его трудов сдулся в один момент.
"Алло, любовь моя, как ты?"
"Ну, в общем… А вы?"
"Все чудесно. Паоло сегодня не поехал кататься на лыжах, остался дома. Говорит, что не хочет кататься без папы. Андреа обязательно хочет новые лыжные ботинки. На меху".
"Снег-то есть?"
"Много! Нет только тебя… Тут и моя мама".
И эта старая курица. Как она меня достала!
"А! Прекрасно… Мне вас тоже очень не хватает. Жду не дождусь, когда вы вернетесь…"
"Как погода в Кальяри?"
"Нуу… так. Облачно", - буркнул адвокат.
"А конгресс как прошел?"
"Скука смертная… Передай привет маме, Паоло и Андреа, поздравь их с Новым годом… А мне, к сожалению, пора".
"Ладно, любовь моя. Поздравляю тебя тоже. Я очень скучаю по тебе… Я люблю тебя…"
"И я тоже, я тоже. А теперь извини меня. Тут адвокат Мастрантуоно… Увидимся послезавтра в Кортине. Пока, милая".
Он отложил телефон и выругался.
Надо было все начинать сначала.
8. 20:10
Речь президента смотрел не один адвокат Ринальди. Все жильцы и гости расположились перед телевизорами, и весь жилой комплекс "Острова" на полчаса стал непривычно спокойным, серьезным, словно задумчивым. Перед итогами уходящего года и надеждами, обращенными в наступающий, все притихли. Смотрели и слушали. Даже огни фейерверков затихли, и только Микеле Тродини продолжал невозмутимо зажигать на террасе свои бенгальские огни. Его отец и дедушка сидели за столом, ели колбасу и ругали президента. Мать на кухне слушала вполуха: ее гораздо больше беспокоило то, что сырный торт в духовке не поднимался.
И в огромной квартире нотариуса Ригози, на верхнем этаже корпуса "Капри", гости, каждый с бокалом земляничного ликера в одной руке и бутербродом с мясом кабана в другой, толпились перед огромным экраном "Nordmende" и обсуждали речь престарелого президента.
Больше всего их потрясло, что этот старый дурак сделал себе подтяжку лица и стал похож просто на египетскую мумию. Обсуждался также цвет галстука, явно не подходивший к цвету пиджака.
Совершенно по-мужицки.
Кристиан Каруччи в своем убежище, за кухней консьержки, включил свой маленький черно-белый телевизор и чертыхался. Как может этот урод говорить, мол, мы готовы приложить все усилия, чтобы помочь слаборазвитым странам!
Джулия Джованнини вымыла пол в гостиной, наконец-то оделась и готовила зимний суп. Она напевала "Маргариту" Коччанте, звук у ее телевизора был выключен.
Филомена Бельпедио пыталась слушать президента, но не могла. У нее отяжелели веки, глаза закрывались, а голова падала на плечо.
Генерал Рисполи и его жена, семидесятилетняя пара со второго этажа корпуса "Капри", лежали в постели и целовались, как в молодые годы. Они смотрели по другому каналу черно-белый фильм с Амедео Наццари.
9. РЫБИЙ СКЕЛЕТ 20:15
Больше всего Рыбий Скелет любил жареные цветы цуккини. Просто обожал.
Сидя за столом вместе с консьержками, он ел и уже не мог остановиться. Ну да ничего. Синьора Каруччи, мать Кристиана, нажарила их в безумном количестве.
"Спасибо, синьора. Это очень вкусно. А где ваш сын?" - с набитым ртом спросил он у консьержки.
"В своей комнате. Сказал, что неважно себя чувствует. Я его не понимаю, он такой нелюдимый. Может, ты ему отнесешь немного попробовать? И уговоришь его присоединиться к нам".
"Конечно, синьора. Я мигом".
Рыбьему Скелету очень нравилось ухаживать за дамами.
К тому же мама Кристиана очень даже ничего. У нее такие сексуальные губки.
Наверное, в молодости была потаскушкой.
Кто знает…
Утолив свой зверский аппетит с большим удовольствием, он встал из-за стола, поблагодарил всех консьержек, смотревших выступление президента, и с тарелкой жареных цветков цуккини в руках постучал в комнату друга.
"Кто там?" - прорычало за дверью.
"Это я".
"Кто я?"
"Рыбий Скелет! Открывай!"
Он вошел. Кристиан, еще в пижаме, лежал на кровати, между ног у него стоял маленький телевизор.
Он был похож на заключенного.
"Ты чего, мамин сынок паршивый? Что это на тебя нашло?" - спросил Рыбий Скелет, опуская тарелку на кровать.
"У меня глубокая депрессия, черт бы ее побрал. Я это знал. Хуже, чем на Рождество было. Она все время на меня нападает в праздники".
"Спокойно. Я о тебе позабочусь. Пришел волхв. С дарами…"
Рыбий Скелет снял свой ярко-оранжевый рюкзак от "Инвикты", достал из него пухлый пакет и сунул под нос другу.
"Травка?"
"Из Калабрии! Это что-то. Сегодня мы оторвемся, дорогой Кристиан. Я уже готов".
Кристиана, похоже, это не убедило.
"Не, не хочу. Если я покурю, начну волноваться зверски. Думать там обо всем, что должен сделать, и…"
"Этого не будет. Обещаю. Ты посмотри, посмотри, что у меня тут".
Рыбий Скелет вытащил из рюкзака две длинные темные свечи.
"Это что за хрень?"
"Динамит! Динамит, друг мой! Взрывчатка! Этой штукой можно десятиэтажный дом свернуть. Мы ее взорвем в полночь. Можно бросить в бассейн за социальным центром. Я хочу такой взрыв устроить, чтобы надолго запомнился. Такой взрыв, чтобы все эти придурки со своими сопливыми фейерверками имели жалкий вид".
Рыбий Скелет говорил своим вечным противным тоном. Кристиан сопротивлялся.
"Ты спятил! Совсем не соображаешь. А если рванет у тебя в руках? И вообще, кто тебе его дал? Это же запрещено".
"Совершенно секретно. Давай, одевайся, а я тебе косячок сделаю, придешь в себя. Нам сегодня ночью есть чем заняться".