Всю ночь он впервые за много ночей спал хорошо, спокойно. Свежий запах девичьей шали словно баюкал, успокаивал его, тело размякло, перестали ныть ноги и руки, не болела голова, ничего не болело… Он спал и видел какие-то деревья, ущелья, поля, летящих птиц, девушек в шелковых платьях и в теплых пуховых платках. Девушки улыбались ему, манили его, но всех заслоняла внезапно появившаяся Валечка. Она стояла перед ним, заслоняла, не пускала к нему, не отходила от него. А когда вдруг пошел жаркий и охлаждающий одновременно летний дождь, прижалась к нему, обняла и стояла так, не отходя, и руки ее гладили его, гладили, гладили.
Он проснулся. Рубашка была хоть выжми. Тело облегчилось. Шаль он когда-то сбросил. Лежала на полу. И ясно ощутил - прошел кризис, болезнь миновала. Грудь дышала спокойнее, легче. Возвращалось здоровье.
На его звонок опять Валечка приоткрыла дверь.
- С добрым утром, Иосиф Виссарионович.
- 3.. добрым..
- Как вы себя чувствуете? Врачи ждут..
- Хараще. Ти… Валэчка… вилэчыла… Скажи толко, чьтоб подалы… сухое бэлье. Вспатэл… Щяль забэры… Постырай обязатэлно… Вилэчила… твоя щяль… Надо же! Врачы пуст жьдут..
- Слушаюсь! - Подняла шаль, сияющая, бодрой походкой пошла к двери.
Он проводил ее довольным взглядом. Опять вспомнились ее резинки над коленками.
Вспотел он так сильно, что промокла и простыня. А когда оделся в сухое (одевался он всегда один), почувствовал через слабость и тишину в ушах, что болезнь отступила. Покряхтывая, он надел брюки, китель, сапоги.
Вошедшие врачи застали его уже выбритым, причесанным, сидящим в кресле. Холодно оглядев их, скупо ответив на их приветствие, Сталин отказался от осмотра, от всех их услуг.
- Чувствую сэбя… хараще. Спасыбо. Идытэ..
Врачи, недоуменно-напуганные, вытеснялись в дверь.
А Валечка уже несла поднос с завтраком. Чай. Лимон.
Мед. Кахетинское… Поджаренный хлеб.
К дню рождения Сталин выздоровел окончательно.
А Новый год Сталин встретил один. Впервые за все последнее десятилетие. Впрочем, один - не верно. Новый год вместе с вождем встречала Валечка Истрина..
И это был 1937 год.
* * *
Молодая девушка и есть эликсир жизни.
Чье-то высказывание
Учись опускаться до уровня тех, среди которых находишься.
Лорд Честерфилд
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ВАРФОЛОМЕЕВСКИЙ ГОД
Повторю, что все великие люди, подобные названным, осуждены на борьбу с разного рода затруднениями; их путь полон опасностей, которые они должны преодолеть, и только тогда, когда они сумеют совладать со всеми препятствиями, когда почтение к ним прочно укоренится, когда все их противники уничтожены, они становятся и могущественны, и спокойны, и уважаемы, и счастливы.
Никколо Макиавелли
1937 год начался отнюдь не в 1937-м… Официальным его началом был год 1917-й, и не Сталин, с именем которого тридцать седьмой год связывают, был родоначальником его. Тридцать седьмой обосновали те, кто родил страшную, подлую и лживую дьявольщину с названием "большевизм", не дававшую пощады никому, нигде, ни в чем, даже если противник этого "большевизма" склонял перед ним покорную голову. Задайтесь теперь вопросом: "А куда делись в семнадцатом, восемнадцатом все эти "меньшевики", "эсеры" (правые и левые), а были тогда еще "кадеты", "октябристы" и всякие иные-прочие, которые не приняли "болыпевиков-ленинцев"? Куда они делись? Ведь у верховной власти тогда был не Сталин. Замечу только для кривящихся: да, он был правоверным учеником Антихриста, у него усваивал стиль и методы борьбы за ВЛАСТЬ, а борьба эта (стыдно даже как-то именовать таким честным словом политику самых оголтелых убийств) и вела к тому абсолютизму, который рекомендовалось называть демократией и даже "диктатурой пролетариата". Господи, не верю, что пролетарии тогда были такие кровожадные! А вы верите?
Уинстон Черчилль в своих исторических мемуарах написал: "Большевизм - это не политика, это заболевание, это - чума. Как всякая чума… большевизм распространяется с чудовищной скоростью, он ужасно заразен… когда же большевизм, как всякая тяжелая болезнь, наконец отступает, люди еще долгое время не могут прийти в себя… Пройдет немалое время, прежде чем их глаза вновь засветятся разумом".
Что такое "большевизм"? Будь автор философом, он специально занялся бы исследованием этой напасти, но автор всего только историк и приходит к весьма простому выводу: "большевизм" - не марксово и не ленинское учение, Маркс и Ленин вообще ничего нового не открыли, ибо, если копнуть глубже, забираясь в далекие пласты истории, окажется, что еще за две с половиной тысячи лет до новой эры строители пирамид - "рабочие", ну, пусть даже и "рабы", корень-то слов один, и земледельцы-"крес-тьяне" - подняли великую и, возможно, "октябрьскую" революцию, свергли фараона, побили знать каменьями и посадили на трон своего, раба. И раб тот со временем сделался еще более худшим фараоном. А вместе с фараоном народилась и новая знать (из рабов). Так возникало всегда и повсюду "новое дворянство", и нет ли тут аналогии с "новыми русскими", ответ пусть найдут читатели.
Итак, раб, ставший фараоном, не захотел больше быть рабом и очень стал бояться этих новых, да и рабов вообще. Его могли ведь и свергнуть? И вот тогда рабу-фараону понадобилась сила, чтоб держать в повиновении всех. Сила рождает страх, и силу рождает только организованная и, желательно, вооруженная группа; она называется: шайка, мафия, опричнина, дворцовая гвардия, но благопристойнее всего выглядит название "партия", при которой еще есть наделенная полномочиями убивать группа. С шайки-"партии" и начинал Антихрист. И с ее "карающего меча". С ВЧК. Слышите, как щелкает курок?
А дальше все выстраивается просто и четко. Тех, кто поддерживает "вождя", называют верными, пламенными, железными, стальными, несгибаемыми, а тех, кто сомневается или подумывает о новом свержении раба-фараона, - меньшевиками, уклонистами, оппортунистами, иудами, извергами и врагами этого самого народа. А чтобы народ верил, дают ему красивую сказочку про рай на земле в перспективе (это когда ВСЕМ-ВСЕМ! - по потребности!). Хочешь, допустим, пирожным одним питаться или шоколадом или водки пить от пуза, а "враги" тебе этого счастья не дадут! А дальше начинается с ними "ожесточенная борьба", врагов выявляют, снимают, арестовывают, пытают, "уничтожают как класс" - и расстреливают, расстреливают, расстреливают…
"Становись к стенке, кровяная гадюка!" - учил по-английски пламенный большевик, сельский дурак Макар Нагульнов (хитрым был талантливый Михаил Шолохов, даже фамилию точную для "героя" нашел). Нагульновы и составляли опору, на которой держалась власть (да еще нацеленная на мировую революцию). И опиралась власть нового фараона на военную силу, на силу страха и произвола ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД да на счастливые миражи, что рисуют по заказу Самодержца его талантливые слуги.
Сталин, как и все диктаторы, добравшиеся до власти, постоянно знал, что всегда есть люди и группы, готовые столкнуть его, чуть только пошатнись, - такие были и при Старике. Старик просто успел уйти в "нетление", иначе столкнули бы и его. Столкнуть мог Троцкий (и совершенно ясно мечтал об этом), мог "железный" Феликс, могли Бухарин с Зиновьевым и Каменевым (новый триумвират?). Могли… Они и готовились стать у власти, в грош не ставя "канцеляриста" Сталина. Но почивающий на лаврах всегда обречен. Медленно, неуклонно, постепенно прибирая к рукам власть, Сталин готовился раздавить всех своих противников. Шизофренический бред революции помогал ему в этом. Злое колдовство Антихриста, так или иначе поработившее каждого жившего в России, было как ядовитый дурман: ждущие от новой власти счастья, благ и чудес люди запуганно-послушно кричали "Ура!", одобряли расстрелы, шли на верную гибель.
Шизофрения в масштабах человечества!
"Не убьешь ты - убьют тебя". Вот и вся бандитская формула сохранения власти. Эту формулу Сталин мог бы вывести и сам, но получил ее готовую из уст Антихриста. Тех, кого коробит слово "Антихрист", я прошу вспомнить одну из главных Божьих заповедей. "Не убий!" - учил Христос. "Расстрелять, расстрелять, расстрелять!" - учил Антихрист. Слово это "расстрел", жуткое в его истинном смысле, лишение человека жизни за его убеждения, имущество, духовное или дворянское звание, да мало ли еще за что, приобрело в годы "революции" и "гражданской" словно бы безобидный, рядовой смысл. С "расстрелом" смирились, его с радостью требовали для "врагов народа", в него веровали, как в высшую справедливость. И все это родил Антихрист, принесший с собой "большевизм", "ленинизм", "марксизм", "сталинизм".
В самом деле, задумайтесь, люди: ну, почему вы обязаны жить, как указал вам корявым пальцем какой-то кудлатый "мудрец-бездельник", обворовавший почти всех философов для создания своей неизбежно кровавой теории? Почему должны жить, как велел какой-то явно ненормальный плешивый дядька или усатый и будто бы непогрешимый вождь? Кто вручил им это право - распоряжаться вашей жизнью, и вашей судьбой, и жизнью ваших близких? И еще задумайтесь: кому нужна была эта революция, пролившая реки крови, ужаснувшая мир, кого она сделал счастливее, ибо в ней сгорели и те, кто ее творил?..
Это сейчас автор задает свободно такие вопросы. Но кто ее знает, эту Россию? Она ведь совсем недавно из танков лупила по всенародно избранному парламенту. Не так ли поступили и "большевики", когда разогнали всенародно избранное Учредительное собрание? История ужасна тем, что она повторяется. Повторяется. Повторяется, и хоть верую, верю, что люди становятся умнее, - да только разве самые мудрые вершили историю человечества?..
Итак, 37-й был просто-напросто апогеем борьбы Сталина и его приспешников ЗА ВЛАСТЬ. В тот год "католики" особенно активно избивали "гугенотов". В бойне, развязанной еще не Сталиным, но самим Антихристом, наступал апогей. "Католики" истребляли "гугенотов". Существует примитивное мнение, что октябрьский переворот был-де затеян евреями и что даже Февральская революция Керенского была его прелюдией. Нет секрета в том, что евреи, как наиболее угнетенная часть населения России, приняли в революции активное участие, входили в ближайшее окружение Ленина и многие поддерживали его, служили ему. Но сколько их же и погибло на службе Антихристу, скольких он сам обездолил, истребил, выслал, околпачил-околдовал, дал временное злато, за которое сыну Сатаны надо было заплатить жизнью, ибо Бог есть, и он над всеми. Нет, это была именно Русская революция, та самая, о которой прозорливо изрек Гений русского народа: "Не приведи, Господи, видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный".
Бунт кончился в конце тридцатых годов. Новый "царь" захватил абсолютную власть, новые слуги его стали наркомами, секретарями, прокурорами и судьями. И чтобы уже окончательно утвердить свою непререкаемую диктатуру, "великий вождь" решил до конца разделаться с остатками неуправляемой "ленинской гвардии" и с той силой, которая уже маячила на его горизонте, как дальняя туча (слушающая разведка доносила: в высшем командовании армии зреет мысль столкнуть тирана и путем военного переворота опять захватить власть).
Горячие головы, и отнюдь не из профессиональных военных, а чаще из уголовников и проходимцев, приставших в свое время к революции (такими были Котовский, Фри-новский, Ягода, Якир и многие другие "герои Гражданской войны", вплоть до Фрунзе и Дыбенко). Вознесенные в свое время на высокие командные посты Троцким и мутной волной "гражданской", все эти Путны, Дыбенки - Кры-ленки, Шмидты, несдержанные на язык и попросту трепливые, были уверены в своем революционном "алиби" и не знали Сталина. Не знали, как четко, отлаженно работает его слушающая разведка.
Они не знали Сталина. Зато Сталин хорошо знал их вс ех… Люди, подобные Сталину, ни ко гд а и ничего не забывают и не прощают. Они могут только прикидываться непомнящими, простившими, милосердными, но помнят каждое, хоть когда-то сказанное против них слово, и человек, сказавший его, всегда будет у них на прицеле. Они всегда помнят, что, стараясь выдоб-риться и отвести кару от себя, люди, им служащие, будут опережать события, требовать для других высшей кары. И на этом можно сыграть в умеренного и милосердного. "Фараонитския жестокости огребайся", - сказано в Библии. И Сталин часто следовал этому завету, предоставляя право быть жестокими своим слугам..
Двадцать лет год за годом шел тридцать седьмой… Двадцать лет шаг за шагом двигался к непререкаемой власти неприметный человек с непроницаемой сущностью… За двадцать лет непрерывной, изощренной, изнурительной борьбы за власть и можно было накопить тот страшный опыт, который уже не останавливает в применении любых крайних средств к противникам. К тридцать седьмому, получив от всех своих разведок данные о зреющем недовольстве в верхушке армии, партии, НКВД, Сталин начал окончательную битву за абсолютную власть, и расстрельная эта битва продолжилась в тридцать восьмом, тридцать девятом, сороковом и затихла на время лишь в сорок первом.
А теперь задумаемся всерьез, кто же нанес больше ущерба прежней "ленинской гвардии", армии, Наркоминделу и даже НКВД? Фамилию "Сталин" не будем сбрасывать со счета, но вспомним другую - Троцкий. Какие его синонимы вспомнят люди, жившие в то время? Троцкий, Иуда, Иудушка (даны Лениным!) и далее: Злодей, Маньяк, Предатель и так без конца… А люди, служившие ему: троцкисты, убийцы, предатели, изверги, прохвосты, негодяи, шпионы. Наверное, и по сей день это не изжилось, не вымерло.
Автор помнит, как в детских играх в те годы одному из подростков, невзрачному полупридурку по имени Ваня, за постоянные его переметы от одних к другим прилепили кличку Троцкий, и навсегда стал он Ваней Троцким, а то еще и троцкист-бухаринец. Подрастая, Ваня Троцкий принялся за воровские дела, ненадолго садился, а кличка следовала за ним, и, похоже, он настолько с ней свыкся, что она уже заменила ему фамилию. Было слышно, что Ваня Троцкий укатил с друзьями бочку пива и сидел, опять вышел и опять попался - снимал колеса с автомашины… Последний раз я видел этого Троцкого возле охотничьего магазина - торговал какими-то крючками-блесенками, а рядом с ним стоял такой же друг и торопил его: "Да, Троцкий, короче, пошли-погнали".
Вернусь к тридцать седьмому… Высланный в конце двадцатых за рубеж, настоящий Троцкий-Бронштейн развернул, как известно, такую кампанию против Сталина, какую, пожалуй, невозможно сегодня оценить по масштабам. Совершенно ясно, что Троцкий не имел другой цели, как вернуться в Россию и, подобно Сталину, захватить власть, Власть, ВЛАСТЬ. Троцкий не стеснялся в обвинениях Сталина, Сталину приписывалось все самое худшее, что можно было вспомнить из явного и наклеветанного. Троцкий вполне естественно рассчитывал на поддержку своих приверженцев и всех, кому Сталин стал поперек горла в борьбе за ту же самую власть. И Сталин получил в руки те "карты", с которыми он мог, благодаря деятельности Троцкого, разделываться со всеми своими противниками: достаточно было "доказать", что они поддерживали Троцкого, входили в его "блок", служили ему, были назначены им, хотя бы обмолвились где-то о своей симпатии к нему, читали или хранили его "творения". Можно только с горечью сказать, что, не будь Троцкого, не было бы и "троцкистов", что, скорее всего, без вины виноватыми пошли под топор сталинской инквизиции. Следом за троцкистами и связанно с ними были-добавились "зиновьевцы", "бухаринцы" и даже "рыковцы". И сколько еще, и опять с идеальным прицелом на Троцкого, гибло и гибло "центристов", "уклонистов", "левых" и "правых" "шпионов и террористов" - они не сосчитаны и по сей день.
После убийства Кирова Сталин всерьез стал бояться за свою жизнь, а боящийся за жизнь и обладающий верховной властью не раздумывает долго о прямом уничтожении своей "оппозиции". Сделаем при этом поправку на время, рожденное властью еще Антихриста. Впрочем, говоря "Сталин", во второй половине тридцатых лучше бы иметь в виду все Политбюро, связанное круговой порукой и подписями под расстрельными бумагами на высших. Низовых "врагов и уклонистов" судили, ссылали или даже расстреливали по решению "троек", "особого совещания", и здесь не подвести никаких итогов, кроме одного: все члены этих "троек" и "совещаний" в конце концов сами были или арестованы, или расстреляны. Ибо забыли, что БОГ ЕСТЬ!
Для высших Сталин формально соблюдал партийную демократию, их расстреливали или судили только после списочного голосования на Политбюро, и подпись Сталина почти никогда не стояла первой. Иногда ее там вообще не было. Волю "вождя" угадывало большинство.
Вот передо мной фотография: Сталин со своими приверженцами в 1936 году. В первом ряду слева явно хитрый белобрысый "паренек из деревни", этакий сельский комсомолец, - Никита Хрущев, дальше - "себе на уме", погруженный в свои недомогания Андрей Жданов, заместивший в Ленинграде убитого Кирова, вот весь, словно нацеленный на крик: "Ату!", свирепый, как волкодав, Каганович, вот маленький самоуверенный и грозный Ворошилов - правая рука вождя и сидит он от него справа, а слева - каменно-благообразный интеллигент в пенсне Молотов, с лицом мальчика-отличника, Председатель Совнаркома, и приткнувшийся к нему хитренький старичок Калинин, а на самом краю ряда барски-благообраз-ный, презрительно-важный Тухачевский, почти нескрываемо играющий в будущего диктатора, в новой маршальской форме, с большими звездами в петлицах. И таков же второй ряд, лишь рангом пониже, где недоверчиво-суровый Маленков, типовой партократ, сидит рядом с каким-то явно юрким прохиндеем, глядящим на фотографа, как мышь на крупу, - этот явно выскочка, затесавшийся не по чину, а - будущий министр и маршал, баловень судьбы Булганин, тогда еще ходивший в "подпасках" у сидящего рядом и похожего на орангутанга, а то ли на китайца (такие лица бывают у рыжих) Поскребышева, за которым разместилась, уже как явный анахронизм и реликвия из музея восковых фигур революции, "старая большевичка" Стасова, похожая на иссохшую очковую змею.
Сталин в компании этой, сидящий как-то неловко и принужденно, незаметнее всех, меж Молотовым и Ворошиловым (куда денешься - иерархия), запоминается только одним для наблюдательного глаза: он куда умнее и глубже всех спрятал свою сущность - обыкновенный, простой, скромный, обходительный человек, ничем не выделяющийся - на поверхности ровно ничего, кроме доброты, снисходительности и терпения. Добавлю: Сталин очень не любил фотографироваться, за исключением парадных фотографий, над которыми трудился целый штат фотографов, художников и ретушеров, но те фотографии - дело особое, как и редкие его позирования живописцам. Чаще же и живописцам придворным он не позировал. Таков он был для тех, кто видал его на съездах и конференциях, - "простой, как правда".
На фото он не похож и на типичного грузина. И напрашивается вопрос: был ли Сталин семитом или антисемитом? А вывод получается странный: ни семитом, ни антисемитом Сталин в сущности не был. Семитом не был, потому что к концу жизни настолько обрусел, что стал забывать грузинский и называл себя русским грузином, да и грузином ли он был? Мать абсолютно походила на русскую старуху, а отец… До сих пор не выяснено: грузин, осетин?