- Франсес?..
Ее глаза были открыты, но зрачки смотрели в никуда. Луч ле-гарупского маяка прошелся по фасаду дома, и я увидел исцарапанное лицо Франсес, открытый рот с поломанными зубами и кровь на ее лбу. Луч скользнул по ее глазам, на мгновение оживив их, - так свет фар проезжающего автомобиля проникает в окна заброшенного дома.
- Господи… Боже мой… - Я нащупал выключатель прикроватной лампочки, щелкнул им, но лампа была вывернута. Я поднялся с кровати, пошел к двери, пытаясь на ощупь найти на стене выключатель.
Чья-то рука ухватила мое запястье и прижала пальцы к стене. Из холла возникла стройная, атлетически сложенная фигура в форме "Эдем-Олимпии" и притиснула меня к встроенному шкафу. Я вывернулся и замахнулся, чтобы ударить его кулаком в лицо, но он зажал мне рот ладонью, пытаясь меня успокоить.
- Мистер Синклер… Тише. Я с вами.
- Гальдер? - Луч маяка скользнул по комнате, и я узнал охранника. Я снова потянулся к выключателю, но Гальдер отбил мою руку.
- Оставьте это, мистер Синклер. За квартирой ведется наблюдение. Как только зажжется свет, они тут же ввалятся сюда.
- Кто они?..
- Люди, которые вас ждут. Они знали, что вы придете.
- Франсес… - Я шагнул к кровати и увидел ее вывернутые руки. Кровь растеклась по ее груди, образуя черный кружевной лиф. Я взял ее за руку и ощутил почти оторванные от костей связки - она боролась за жизнь. Я попытался нащупать пульс.
- Франсес, пожалуйста… Гальдер, она еще дышит. Вызовите скорую. Еще не все потеряно…
Гальдер поддержал меня своими сильными руками.
- Она мертва, мистер Синклер. Умерла полчаса назад.
- Постойте. Как она умерла? - Я отпустил руку, и она упала на залитую кровью подушку. Отвернув простыню, я уставился на ее распростертое тело. Вокруг ее талии смялось платье в черно-белую полоску, между ног комом притулился смокинг; чьи-то отчаявшиеся руки содрали с лацканов шелковую отделку.
- Это смокинг Гринвуда. Гальдер, когда ее убивали, этот смокинг был на ком-то надет.
Я сделал шаг назад и чуть не упал, наткнувшись на металлическую треногу у прикроватного столика. Под моей ногой раздался хруст пластмассы.
- Камера? Бог мой, что они тут делали?
- Снимали фильм. - Гальдер вытащил из кармана лампочку и положил ее на столик. - Очень неприятный фильм.
- А платье из Ла-Боки?
- Маскарад. Не думаю, что она хотела его надевать. Она сопротивлялась изо всех сил. Пойдемте отсюда. Если вы здесь попадетесь в их руки, они и вас убьют. А потом заявят, что ее прикончили вы.
- Постойте. Вы были здесь, когда ее?..
- Нет. Я пришел десять минут назад. Входная дверь была сорвана с петель. Они не знали, что у вас есть запасные ключи. Мне очень жаль, мистер Синклер. Когда я увидел ее, она уже была мертва.
- Как она умерла?
- Ее… любовник… воспользовался ножом. Нож лежит в душевой, со смытыми отпечатками пальцев. Они скажут, что вы сняли ваше "снафф-видео", а в тот момент, когда они ворвались, смывали отпечатки с ножа.
- Кто это - они?
- Люди, работающие на "Эдем-Олимпию" и выполняющие приказы Алена Делажа.
- А если мы сейчас уйдем?
- Они скажут, что здесь была попытка ограбления. А с вами разберутся в другой раз.
Я взял смокинг и прикрыл им плечи убитой - прощальное объятие Дэвида Гринвуда. Гальдер ждал, а я напоследок обвел Франсес взглядом, поправил пряди светлых волос, разметавшихся по подушке. Луч из Ле-Гарупа словно включал и выключал ее исцарапанное лицо. Искривленные смертным оскалом губы тонкой лентой прижались к зубам, черты лица напоминали десятилетнего ребенка. Коченея, она становилась моложе, уходила от себя самой и погружалась в темноту, унося в изувеченных убийцей руках те единственные воспоминания, которые она возьмет с собой в ночь.
Двери лифта закрылись, и Гальдер повернулся ко мне, скользнул взглядом по моим покрытым кровью рукам, словно пытаясь убедить себя, что я не принимал участия в убийстве Франсес. Его и без того тонкое лицо совсем сузилось, а внимательные глаза над трепещущими ноздрями не останавливались ни на секунду. Я все еще не пришел в себя, потрясенный видом убитой и треноги для камеры у кровати, и, когда Гальдер попытался стереть кровь у меня с подбородка, оттолкнул его.
Двери открылись на нервом этаже, где с десяток жильцов дожидались лифта. Они шагнули было внутрь, но остановились, увидев меня в окружении умноженных зеркалами кровавых призраков. Женщина с ребенком в панике завизжала, и к нам рванулся дежуривший в вестибюле охранник.
Гальдер нажал кнопку, двери закрылись, и мы услышали гулкий стук дубинки охранника по металлу.
- Мистер Синклер, вам нужно вымыться. Иначе вы никогда отсюда не выйдете.
Он нажал на кнопку экстренной остановки, дождался, когда двери откроются, и потащил меня за руку. Мы вышли над бельэтажем, нырнули в служебную дверь, захлопнули ее за собой и кубарем скатились вниз по металлической лестнице для персонала. За грузовым лифтом располагались распашные двери, которые вели в подсобные помещения ресторана.
Мы окунулись в безумную суету кухни и сразу же были ослеплены дымкой шипящего жира и паром. Повсюду стоял шум, туда-сюда катились тележки с посудой и столовыми приборами. В мясной секции второй шеф-повар, наклонившись над рабочим столом, разделывал филейные шматы, а мясник в окровавленном переднике отрезал ломти от сочащегося красного куска.
На торчащем из стены крюке висел овечий бок, и Гальдер, схватив мои руки, вжал их в испещренное жировыми прослойками мясо.
- Гальдер?
- Займитесь-ка этим куском, попробуйте его на ощупь… тут охранник бродит.
Гальдер пошел прочь, обходя ряд металлических тележек. Измученный всем увиденным, я на мгновение расслабился, прижавшись к мягкому мясу, и в этот момент через дверь буфетной вошел охранник, обвел глазами заполненное людьми рабочее пространство. Он скользнул по мне взглядом - я сделал вид, что сражаюсь с боковиной, мои окровавленные пальцы вцепились в голяшку. Он заговорил с Гальдером, который указал ему на служебную лестницу и грузовой лифт.
Несколько мгновений спустя я уже был в расположенной за холодильной камерой умывальне для персонала, а Гальдер от дверей смотрел, как я смываю кровь с рук и лица. Я неохотно избавлялся от въевшихся в мою кожу бренных следов Франсес. Бурлящая вода в глубокой раковине вихрем закручивала темные сгустки ее крови.
Гальдер выключил краны и сунул мне в руки бумажное полотенце. Он нервничал, но крепился - как гимнаст, окунающий в тальк руки, прежде чем подойти к брусьям.
- Хватит. - Он оттолкнул меня от раковины, когда от крови не осталось и следа. - Где ваша машина?
- На объездной дорожке около выезда из гаража. Это маленький "пежо" Джейн - "ягуар" кто-то изуродовал.
- Не кто-то, а я. В этом "ягуаре" вы слишком заметны. - Он пнул дверь и подтолкнул меня к грузовому лифту. - Они бы использовали его для подставки. Я припарковался в подземном гараже, мы спустимся и подождем там. Охранник, который видел вас в вестибюле, наверно, вызвал полицию.
- Гальдер, я должен найти Джейн.
- Знаю. - Пока огромный лифт размером чуть ли не с подъемник авианосца спускался в гараж, Гальдер не сводил с меня глаз. - Долго же вы созревали, мистер Синклер…
Мы сидели в "рейндж-ровере", наблюдая за машинами, выезжавшими из гаража и въезжавшими внутрь. Я чувствовал на руках вонь щелочи и пытался вспомнить запах молодой женщины, которая теперь лежала мертвая в своей спальне высоко надо мной в искривленной ночи.
- Мистер Синклер, - Гальдер выровнял меня, когда я привалился к двери. - Потерпите несколько минут. Мы вас вывезем отсюда.
- Я в порядке. - Я махнул рукой в сторону выезда, откуда раздавались звуки мотоциклетной сирены. - А как насчет полиции? Они будут искать убийцу Франсес.
- Они еще не знают, что она убита. Вы в безопасности, мистер Синклер. А Франсес…
- Люди у лифта - некоторые из них видели меня.
- Они видели человека с окровавленным лицом. Может, взорвался кухонный комбайн. Вас никто не сможет узнать.
- Жаль. - Я держал руки подальше от себя - меня страшили они и их прошлое. - Бедняжка. Зачем им понадобилось ее убивать?
- Она могла натворить дел. У Франсес Баринг имелись важные друзья, а некоторые из них были недовольны тем, что происходит в "Эдем-Олимпии".
- Все это сворачивается - специальные акции, ограбления, рейды. Пенроуз их прекращает.
- Это неправда.
- Я говорил с ним сегодня. Он все объяснил - они понимают, что зашли слишком далеко и ситуация выходит из-под контроля. Поэтому-то я и приехал сюда - сообщить Франсес, что с этим покончено.
- Ни с чем не покончено. Пенроуз морочил вам голову. - Гальдер говорил тихо, но твердым голосом, он уже не смущался указывать мне на мои самообманы. - На следующий месяц запланировано столько рейдов, сколько никогда прежде не было. Пенроуз и Делаж думают об "Эдеме-два", они хотят опробовать крупномасштабные акции. Запланированы расистские мероприятия в Ницце, Ле-Напуле и Кань-сюр-Мере. Я видел программу на вилле Гримальди - похоже на расписание второго пришествия.
- Вооруженные акции?
- Дробовики, помповые ружья, полуавтоматические винтовки. На пулях написано "Ахмед" и "Мухаммед". Руководство службы безопасности носит личное оружие за пределами "Эдем-Олимпии". - Гальдер распахнул пиджак и продемонстрировал мне кобуру, пристегнутую к ремню. - Они накапливают стволы на вилле Гримальди.
- Я это видел. "Се-эр-эс" завтра же прикроет лавочку.
- Их никто туда не пустит. А потом, большинство потихоньку одобряет происходящее. Вы же сами слушали Пенроуза. Он цветасто выражает то, что вы услышите в любом баре, где собираются выгнанные из Алжира французы. Выпейте после футбольного матча на пару пастисов больше обычного и отмутузьте какого-нибудь араба - вот вам и общеукрепляющее средство. Ваша жена ночью будет от вас в восторге, а на следующий день вы будете лучше работать. И это верно для всего руководящего состава.
- Тогда почему же Пенроуз говорит, что закрывает программы?
- Он хотел, чтобы вы остались. Тогда они бы могли разобраться с вами и Франсес одновременно. Классическое преступление на почве страсти. А может быть, даже слишком далеко зашедшая сексуальная игра. Вы же знаете, эти англичане…
- А Джейн?
- Ну, она-то для них не проблема. Она уже одна из них, хотя и не знает об этом.
- Мне нужно ее найти.
- Ну, найдете, а что потом?
- Мы уедем в аэропорт, удерем в Италию - что угодно, лишь бы увезти ее отсюда. Она с Делажами собирается сегодня на какую-то вечеринку под открытым небом. Попросите дежурных в клинике вызвать ее.
- Это слишком рискованно. Но мы знаем, где она будет. Эта вечеринка состоится на Рю-Валентин.
- Значит… - Я вспомнил о кошмарном одеянии Джейн. - Маскарадный костюм шлюхи - как Мария Антуанетта со своими пастушками.
- Мистер Синклер, вы бредите?
- Вы не видели, что она на себя надела. Откуда вам все это известно?
- Делаж хотел, чтобы и я поехал. Мне слишком нравится доктор Джейн, чтобы участвовать в том, что он задумал. Как бы там ни было, у Пенроуза была припасена для меня другая работенка.
- Осторожнее с ними - они вас использовали, чтобы убить Гринвуда. Рано или поздно они найдут для вас еще что-нибудь в этом роде.
Гальдер повернул ключ зажигания и прислушался к звуку работающего двигателя.
- Уже нашли, мистер Синклер.
- Меня? - Я прижал голову к стеклу, почти надеясь, что выбью его. - Вот почему вы были в квартире Франсес. Вы ждали там меня, чтобы убить. Почему же не убили?
- Потому что вы мне симпатичны. - Гальдер смотрел на приборный щиток. - И доктор Джейн мне симпатична. И потом, вы будете полезнее живым. Вы единственный человек, поступки которого они никогда не умели предугадать, они просто не знают, как им быть с такими, как вы.
- Я для них слишком обыкновенный? Слишком нормальный?
- Что-то вроде этого. Есть кое-что, с чем "Эдем-Олимпия" не умеет совладать, - ключ, который ломается в скважине, засор в унитазе, женщина-наркоманка, в которую вы влюбляетесь. Обычный мир, в котором все еще обитает род человеческий. Этот мир так и не добрался пока до "Эдем-Олимпии".
- А вы хотите впустить его туда?
- Именно. Побитые машины, несколько пожаров, ограбления офисов. "Эдем-Олимпии" по карману покупка в миллиард долларов, но она абсолютно беспомощна, если маленькая собачка нагадит вам на туфлю.
- Значит, за всеми этими уличными художествами и лозунгами зеленых стоите вы?
- И еще несколько друзей. Я хочу забраться на самый верх, мистер Синклер, но делаю это на свой манер…
Мы проехали между припаркованных машин к выездному пандусу, и я показал на редеющую толпу на ступеньках под основным входом. Я узнал женщину с ребенком - ту, что завизжала, увидев меня. Она все еще была возбуждена и с негодованием смотрела на двух дорожных полицейских, которые залезали на свои мотоциклы. Очевидно, история о мужчине со следами крови не произвела на них никакого впечатления.
- Значит, Франсес еще не нашли?
- Нет пока. Они все еще ждут вас, мистер Синклер.
Когда мы наконец выехали на объездную дорогу, я ухватился за баранку и вынудил Гальдера затормозить. Дорожные полицейские, оседлав свои мотоциклы, теперь беседовали с остролицым человеком в куртке из верблюжьей шерсти и лакированных туфлях.
- Алексей… он что здесь делает?
- Кто? - Гальдер скосил глаза в зеркало заднего вида. - Тот, что говорит с полицейскими?
- Алексей, мелкий мошенник из России. Он пришел на виллу вскоре после нашего приезда. Я видел его на Рю-Валентин, он продавал одиннадцатилетнюю девочку.
- Теперь он работает на "Эдем-Олимпию". Его зовут Голядкин, Дмитрий Голядкин.
- Он говорил - Алексей.
- Он говорил про Алису, мистер Синклер. Он решил, что теперь вы заведуете библиотекой.
Я смотрел, как русский разговаривает с полицейским, явно оправдываясь за свой неправильно запаркованный автомобиль, но не спускает при этом глаз с балкона высоко над ним. Несмотря на элегантную одежду, вид у него был дешевый и неприятный, как и исходивший от него запах - я не забыл его с того времени, когда мы с ним боролись на траве.
Потом я вспомнил резкий запах мужского пота на кухне Франсес.
- Голядкин? Так это он убил Франсес?
- К несчастью, это вполне вероятно. Ален Делаж считает его полезным. У него есть своя койка в помещении для охранников. Я с ним разберусь позднее. Ради вас…
Глава 41
Проститутка
Ночная прогулка началась на Рю-Валентин. Я направил "пежо" на боковую улочку - Авеню-де-Флер и дождался, когда Гальдер припаркует за мной свой "рейндж-ровер". Группы арабов и восточноевропейцев курили сигареты, а молодые французские шлюхи постукивали каблучками и глядели - вдохновения ради - в ночное небо. Пожилые, лет за шестьдесят, женщины глазели друг на дружку, стоя на своих углах улицы, устало переступая с ноги на ногу, как терпеливые пассажиры, ждущие на платформе пригородную электричку.
Я вылез из машины и пошел назад к "рейндж-роверу".
- Фрэнк, вы ее видите?
- Нет еще, мистер Синклер. Но она скоро появится.
Гальдер был словно не в своей тарелке, его взгляд избегал обнаженных бедер трансвеститов, которые продефилировали мимо, как олимпийские гребцы в женских платьях. Он взял с заднего сиденья синюю куртку с погончиками и надел поверх своей форменки. Вдвоем мы направились на Рю-Валентин. Внешне здесь вроде бы ничего не происходило, но на самом деле шла бойкая невидимая торговля. Одна из скучающих французских шлюх подалась вперед на своих каблучках-гвоздиках и спешно направилась куда-то. В десяти шагах за ней в бодром темпе засеменил молодой араб, словно почтальон со срочной телеграммой. Вдоль тротуара неторопливо ехали машины, водители смотрели вперед, но каким-то шестым чувством общались с сутенерами, стоявшими спиной к проезжей части. Все успевали вовремя, секс переместился в кубы темноты, в эти тридцатиминутные клетки ночи, где наслаждение вспыхивало и погасало, как падающая звезда. Где-то в этом третьеразрядном аду находились Джейн и ее уличная компания.
- Хорошо хоть, здесь нет детей, - сказал я. - Что-то случилось?
- Смотрите, мистер Синклер… - Гальдер обошел вокруг меня и кивнул в сторону мощеной боковой улочки. У самой стены там стоял черный "мерседес", над его крышей сзади торчала антенна радиотелефона.
- Вы об этой машине? Что в ней такого особенного?
- Это Делажи. - Гальдер скользнул взглядом по киноафише над закрытой табачной лавкой. - Они стоят в дверном проеме рядом с машиной.
- Ничего не вижу…
- Рядом с "мерседесом". - Гальдер опустил голову, и его глаза скользнули по улице. За пределами "Эдем-Олимпии" он был всего лишь чернокожим парнем в куртке с погончиками, и никаких безопасных мест в коридорах ночи для него не находилось. В любой момент темный воздух мог распахнуться и выплеснуть спазм ненависти и насилия.
Через плечо Гальдера я увидел Делажей. Они стояли, как тайные любовники, притулившись друг к другу в дверном проеме, ее голова касалась его подбородка.
- Они следят за этим чертовым "мерседесом". Никто не собирается его угонять. А где Джейн?
- Все в порядке, мистер Синклер. - Гальдер от греха подальше отодвинул меня с дороги агрессивного трансвестита, который проходил мимо, презрительно поглядывая на нас сверху вниз. - Не волнуйтесь, она здесь.
Задняя дверь "мерседеса" открылась, и на мостовую вышла молодая проститутка в туфлях на шпильках и в платье-рубашке с блестками. Ее качнуло, она ухватилась за открытую дверь, а потом неловко захлопнула ее локтем. Это напряжение исчерпало ее возможности, и она, опершись руками об окно, уставилась на собственное усталое отражение. Казалось, она опоена чем-то более сильным, чем наркотики, - и все же повернулась в сторону Делажей и сделала коротенький нескладный реверанс. Разгладила на себе платьице, и блестки сверкнули в свете уличных фонарей.
- Джейн?.. - Я говорил достаточно громко, чтобы она услышала, но она улыбалась бессмысленной улыбкой проходившим мимо мужчинам. - Фрэнк, я ее вижу. В какую это игру она играет? Похоже на дурную постановку.
- Я не думаю, что это…
- Не думаете? - Я наступил на окурок, догоравший у моей ноги; он рассыпался огоньками и погас, а воздух вокруг меня словно стал легче. Мой гнев прошел, и я впервые за много месяцев почувствовал ответственность за свои поступки. - Подождите здесь, я приведу "пежо". Я хочу увезти ее до начала акции.
- Поторопитесь, мистер Синклер.