Чернин не пьянел, он чувствовал, как мозг сжигал хмель, раскалённый десятками множащихся мыслей и вопросов, одновременно атакующих сознание. Он снял свой серый пиджак, который ему очень шёл, гармонируя с цветом его серых глаз и сединой, и ослабил галстук. Базунов, откинувшись на спинку стула, жевал бутерброд и поглядывал на генерала, наслаждаясь опьянением и растерянностью собеседника.
- Что, Юра, жарко стало?
- Пробило. То ли коньяк, то ли твой рассказ.
- Не паникуй, мы ещё повоюем.
- Есть идеи?
- Есть идеи, как свою задницу прикрыть таким, как мы.
- Излагай.
- Да ничего нового тут не придумать. Лучшее, что мы можем сделать перед тем, как нас выпрут на пенсию, запастись компроматом.
- И как это сделать незаметно? Его же там тонны дел. Кто будет копировать?
- А на всех и не надо. Составь списки наиболее перспективных. Откинь тех, кому за шестьдесят, конечно кроме высокопоставленных персон, далее откинь всякую мелочь.
- В любом случае будет грузовик бумаги.
- Бумагу выносить не надо. Я смотрю ты, Юра, совсем отстал от жизни. Я больше знаю, что у вас происходит, чем ты.
- И чего же я не знаю? Да, есть информация, которая хранится на ЭВМ, но я же не вынесу эту машину или носитель информации.
- ЭВМ, Юра, уже в прошлом. У вас сейчас устанавливают мощнейшие компьютеры, и все бумажные дела переносятся на электронные носители. Для этого оперативно-технический отдел расширили в пять раз. Так вот, грузовик бумажных дел можно вынести в виде дискет. Это пластмассовые штучки размером с портсигар и толщиной с конверт. Таким образом грузовик помещается в портфель. Конечно, ты не сможешь записать эту информацию: к компьютеру тебя никто не допустит. К счастью среди программистов, запихивающих информацию в компьютер, у нас есть свои люди. Беда только в том, что работа поделена между компьютерщиками так, что каждый отвечает за узкий участок работы, за свою тему, и никто не владеет всей информацией. Ещё более сложный вопрос, это пароль доступа к компьютерной базе. Кодированием занимается человек, к которому у нас нет доступа. И последнее: даже если мы решим все проблемы с копированием информации, мы не сможем её вынести, потому что всех, кто работает с компьютерами, проверяют на выходе, раздевая догола. Тут без твоей помощи не обойтись, тебя же не обыскивают.
- Этого ещё не хватало! - искренне возмутился Чернин.
- Давай сделаем так. Ты добудешь пароль доступа к компьютеру и вынесешь дискеты. Остальное мы берём на себя.
- Вынести несложно, а вот насчёт пароля надо думать.
- А ты дела своей конторы уже спёр?
- Да, делишек интересных у нас не так уж и много. Я по старинке уже всё нужное переснял. А вот в вашей конторе кладезь информации. Давай, Юра, напоследок провернём дело века.
- Давай тряхнём стариной. Наливай на дорожку, пора по домам.
- Ты, Юра, ещё трубочку выкури, я хоть понюхаю дымка, а то ведь год, как бросил, - врачи заставили.
- А я-то думаю, что это ты всё время принюхиваешься? Давай выкурю.
- А коньячок допьём, чего на слёзы оставлять…
Базунов остался ночевать в квартире приятеля из-за сильного опьянения. Чернин поймал такси.
Уснуть в ту ночь генерал не смог, его сердце наполняла тревога вперемешку с давно забытым чувством азарта. Он поверил Базунову, потому что его выводы объясняли многое. А самое главное, Чернин понял, что теперь искать правду наверху не только бесполезно, но и опасно.
КОГДА ТРЯСУТ АРХИВЫ
Глава четвёртая
К утру у Чернина созрел план первых шагов на пути к компьютерной базе его конторы.
Допив крепкий чай с лимоном, Чернин поднял трубку телефона и вызвал к себе подполковника Маканина.
- Альбертович, пожалуйста, поднимите из архива дела вот на этих трёх человек, я их фамилии написал, возьмите.
- Как срочно, товарищ генерал?
- Можете не торопиться, до обеда устроит.
Расчёт Чернина был прост. Если идёт интенсивный перенос дел на современные электронные носители, то наверняка одно из "актуальных" дел уже в работе. И Чернин не ошибся. Маканин вошёл в кабинет, разведя руками.
- Товарищ генерал, смог доставить только одно дело, остальные в работе.
- Кто с ними работает?
- Сказали, что в техническом отделе, забивают в компьютер.
- Так что ж, времена бумаги проходят.
- Давно уже пора бы всё компьютеризировать, товарищ генерал. Москвичи лет пять как внедрили у себя новую технику.
- Москвичи! Про Ленинград знаете, как говорят: "столица с областною судьбой". У москвичей уже давно современнейшие ЭВМ.
- ЭВМ уже устарели. В мире такой техники каждые пять лет революция.
- Ладно, что нужно, чтобы в нашем отделе появился свой компьютер? А то наш отдел постоянно обделяют техникой, одним телефонам уже лет по двадцать.
- И на наш отдел уже выделили компьютер, только работать на нём некому.
- Я освобождаю вас от текущих дел, поручите их своему заместителю, а сами извольте получить на наш отдел эту технику. И учитесь. Я хочу, чтобы вы без помощников могли бы использовать все возможности этой дьявольской железяки.
- С удовольствием, товарищ генерал! - лицо Маканина расплылось в улыбке.
Чернин тоже улыбнулся, глядя на Маканина, подумав, что в сорок пять лет мужики ещё дети и не перестают радоваться новым игрушкам.
Через неделю Маканин уже щёлкал клавиатурой на новеньком компьютере, который установил в своём кабинете. Чернин стоял за его спиной и внимательно всматривался в экран монитора. Генерал сделал вывод, что перенос информации начался с самых свежих дел и весьма избирательно. Кто стоит за этой селекцией, кто решает, какое дело будет действительно хранится вечно, а какое обречено истлеть и затеряться?
- А найди-ка мне, Валера, дело Швыдкина Михаила Львовича тридцать пятого года рождения.
- Минуточку, товарищ генерал. Вот, пожалуйста, ваш Швыдкин.
- Хорошо, только распечатай мне его и занеси, я буду у себя. И вот ещё, объясните, откуда поступает информация в компьютер?
- Мы подключены к общей базе данных через кабель. Для доступа к базе нужно знать пароль, который меняется раз в неделю. На сегодняшний день пароль из восьми латинских букв "germesss".
- Это хорошо, что доступ через пароль, - задумчиво произнёс Чернин и похлопал по плечу Маканина.
- Товарищ генерал, разрешите поинтересоваться. Тут в одном деле тридцать восьмого мелькнула "Русская фашистская партия". Неужели такая организация была возможна?
- Нет, такой организации в реальности у нас не было. Вы должны знать, что в те времена боролись не только с троцкизмом и сионизмом, но и с теми, кто был "слишком русским". Тот период был сложным, и трудно объяснить словами многое. Чтобы понять, нужно было жить в те времена, и не просто жить, а быть причастным к власти. Вот вам тоже придётся однажды отвечать молодым сотрудникам о днях сегодняшних, и я не уверен, что вам удастся всё разложить по полочкам. "Русская фашистская партия" была в Харбине.
- Про эту я знаю.
- Я в своё время помогал приятелю писать диссертацию на тему РФП. Так вот, до сих пор помню текст их гимна, - Чернин перешёл на шёпот:
С нами все, кто верит в Бога,
С нами Русская земля,
Мы пробьём себе дорогу
К стенам Русского Кремля.
Крепче бей, наш Русский молот,
И рази, как Божий гром…
Пусть падёт во прах расколот,
Сатанинский совнарком.
Поднимайтесь, братья, с нами,
Знамя Русское шумит,
Над горами, над долами
Правда Русская летит.
Вот, такая бодренькая песенка. Я жду вас у себя, - генерал щёлкнул крышкой карманных часов, - опять забыл завести.
Минут через десять Чернин держал в руках ещё тёплые листы бумаги. Он запросил дело Швыдкина, потому что вёл его и помнил на память. Умудрённый опытом Чернин знал, как при смене руководства пропадали страницы из отдельных дел или в них появлялись "пустые места": аккуратно вырезанные бритвой фамилии и целые абзацы. Дело Швыдкина было не из простых, шло оно с большим трудом из-за обширных и высокопоставленных связей этого дипломата. Следствие остановилось на полпути - Швыдкин скончался от "обширного инфаркта" в камере следственного изолятора КГБ и все тайны унёс с собой.
На первый взгляд, компьютерный вариант дела был полным, правда, встречалось немало опечаток в названиях улиц и написании фамилий. Чернин аккуратно выписывал опечатки, чтобы передать их для исправления. Одна опечатка была даже очень неприятной: в названии города выпала "р", и читалось "Ленингад". Чернину вспомнился случай, когда в одной из крупных газет во время войны случилась ужасающая опечатка: в слове "Главнокомандующий" выпала буква "л", а это слово определяло чин Сталина. Страх был настолько велик, что об этом побоялись доложить Сталину даже самые преданные подхалимы.
Увлёкшись корректорской работой, генерал вдруг на последней странице дела увидел маленькую сноску в скобках: "Дело на доследование передано полковнику С…". Чернин закрыл дело в связи со смертью подозреваемого и по распоряжению начальства. А вот то, что дело было передано на доследование через месяц после того, как Чернин сдал его в архив, было новостью. Этот полковник С. даже ни разу не обратился к Чернину за консультацией, что является обычной практикой при передаче дел. А самое удивительное: дело находилось в работе более трёх месяцев, но в нём не появилось ничего нового, кроме дат приёма и сдачи. К тому же, исчезли данные на сына Швыдкина, трущегося в коридорах министерства культуры. "Ну и чудеса! - бормотал генерал, перебирая листы, в надежде обнаружить вклад в расследование загадочного полковника С. - Может, сбой в компьютере или наборщик текста что-то пропустил", - размышлял Чернин, набирая номер телефона Маканина.
- Валерий Альбертович, будьте добры, посмотрите ещё раз дело Швыдкина. Мне кажется, оно не до конца распечатано.
- Я, товарищ генерал, отдал вам всё, что было. Дело заканчивалось последней датой сдачи в архив.
- Хорошо, тогда, пожалуйста, принесите мне подлинник.
- Будет исполнено!
Через час Маканин вошёл в кабинет Чернина с пустыми руками и растерянным взглядом.
- Товарищ генерал, а подлинника, говорят, нет.
- И куда его дели?
- Я в архиве задал тот же вопрос, и мне показали распечатку дел, находящихся в компьютерной базе, где, само собой, есть и дело Швыдкина. А сами подлинники, говорят, подлежат уничтожению, как только они переходят в электронный вид. Что вполне логично для закрых дел, да и по сроку давности…
- Что ж, вполне логично. Только до срока давности ещё далековато, - Чернин подвинул тонкую бумажную папку к краю стола. - Передайте этим компьютерщикам опечатки в деле. Тут и с фамилиями, и с названиями улиц напутали. Куда они смотрят, когда набирают текст? Ведь такие дела всплывают и через пятьдесят лет! Как известно, всё течёт и всё меняется периодически, да так меняется, что даже течёт в обратном направлении. У возраста, Валерий Альбертович, есть одно странное достоинство. Не знаю, как его объясняет медицина, но чем ближе старость, тем больше вспоминаешь из детства. Достаточно знакомого звука, запаха и вдруг, всплывает целый сюжет. Вот мне вспомнился случай, как я лет в пять, стоя с мамой в мясном отделе магазина и разглядывая куски разрубленных частей коров, тушки куриц и кроликов, окончательно разочаровался в человечестве. Мои любимые персонажи из сказок лежали на витрине готовыми к пожиранию! К чему это я? Ах да, о запахе! У каждого дела, коллега, есть запах. Я вот перечитывал дело Швыдкина и вспомнил его запах. Это запах измены. Для меня он ассоциируется с запахом больного человека, разлагающегося при жизни. Это что-то приторное, задохнувшееся и политое забродившим терпким вином. Ладно, простите старика за сентиментальные воспоминания и физиологические метафоры. Продолжаем работать, идите.
Не верилось генералу, что перетряска архива связана с компьютеризацией. Не испытывали особых проблем и при старой технике, и архивный отдел исправно работал. Да и финансовое положение в стране не располагает к лишним затратам. "Если архивы трясут, значит, скоро будут трясти всю страну!", - пришёл к выводу Чернин и решил ещё раз срочно встретиться с Базуновым и продолжить вчерашний разговор.
Идя по коридору, Чернин увидел, как Базунов закрывает свой кабинет, поглядывая на носки новеньких туфель.
- Николай Евгенич, куда это вы на час раньше, да ещё в новых туфлях?
- А, Юрий Нилович! Что-то вы ко мне зачастили. - Базунов взял Чернина под руку и, хитро улыбаясь, повёл к выходу.
- Ты что такой улыбчивый, опохмелился что ли?
- Нет, ещё не успел. Просто я знал, что ты сегодня придёшь.
- И давно ты стал ясновидящим?
- Тут другое, тут закономерность развития событий. Не будем говорить на ходу. У тебя есть план?
- Ну, вчера я как бы у тебя был в гостях, теперь моя очередь пригласить тебя к себе.
- Нилыч, ты не обижайся, но к тебе домой я не пойду. Ведь ты пришёл говорить со мной не о проблеме радикулита. Нам ещё рано попадать с нашими откровенными беседами на магнитофонную катушку.
- Может, ещё вчера я бы тебя и пригласил домой в уверенности, что меня не будут прослушивать, а вот сегодня уже нет. Поэтому предлагаю поехать в Сестрорецк. У меня там живёт брат жены, старый морской волк, у него есть отличный катер с маленькой каютой, нам там хватит места и столик накрыть, и посидеть в уюте. Заодно и воздухом подышим. Сегодня я на своей "Волге".
- Я на катере лет двадцать не катался, отличная идея. А поедем на моей машине, так будет спокойней. У меня полный бак и капремонт недавно сделал.
"Москвич" Базунова сверкал свежей краской цвета фарфорового зуба. На капоте авто под ласковым солнцем лежал чёрный кот с крупной головой и припухшей мордой, по-собачьи вытянув лапы вперёд. Из щелей его зажмуренных глаз сочился зеленый свет блаженства и лени.
- Ты что это, бродяга, на моей машине греешся? - нарочито грозно произнёс Базунов.
Кот потянулся и без сопротивления отдался в руки хозяина "тёплого места".
- Ты, мерзавец! Судя по твоей упитанной морде, ты домашний или прижился в каком-нибудь магазине. Поэтому я не буду лишать тебя хлебного края и с собой не заберу. Брыс-сь!
Кот плавно стёк с рук и, повернув морду в сторону Базунова, подмигнул правым глазом, посмотрев на Чернина, подмигнул левым глазом, затем, поправив свои усы языком, он медленно, с достоинством удалился под арку дома.
- Ну ты посмотри, Нилыч, что эта мистическая тварь умеет!..
"Москвич" Базунова пару раз чихнул и рванул с места, пересекая Литейный в нарушение всех правил.
- Коля, ты нас угробишь!
- Не боись, генерал, я почти сорок лет за рулём. Как там твоя семья? А то вчера за серьёзными беседами и по-человечески не поговорили, - Базунов остановился перед светофором, достал короткую трубку с изящным изгибом и прикурил.
- Ты же сказал, что бросил курить.
- С сегодняшнего утра начал. Пришёл к выводу, что мне суждено умереть не от никотина. Так как семья?
- Моя старуха на даче, в своём огороде копается, внучку к земле приучает. Сын работает инженером на Кировском заводе. Дочь с мужем в Москве живёт. Уже семь лет, как живут, а детей всё нет.
- А кем дочь работает?
- Она и муж в районной прокуратуре. Он заместитель прокурора, она следователь. Испортила её эта работа, с каждым годом в ней всё меньше женского остаётся.
- Так сам же и настаивал на юридическом.
- Я думал её в адвокатуру направить, избавить от грязи и крови. Она же сразу после института вышла замуж. Муж - парень неплохой. Родители - москвичи. Всю жизнь в прокуратуре. Квартиру ему купили в Москве как подарок на свадьбу. А я мог предложить им только комнату у себя или в коммуналке пробить.
- Ничего, дочь генерала Москвы стоит.
- Я тогда ещё полковником был.
- Дочь полковника КГБ тоже неплохо, хотя я бы никогда не женился на дочери офицера КГБ или МВД.
- Что это ты нас невзлюбил?
- Так она будет жаловаться на мужа папе, а папа при своих служебных возможностях ему душу вытряхнет. Нахрен такая жизнь! Я вот женился на сироте и не знаю, что такое тесть и тёща. Детей, правда, тяжело было поднимать. Мать моя так и не дождалась внуков, в пятьдесят пять сгорела от рака. Ты же её знал.
- Да, Акулина Филипповна была удивительным человеком. Так одинёхонькой и прожила. А какие мужчины ей предлагали руку и сердце - ведь красавица была!
- Мать как похоронку в сорок пятом получила, так и поставила крест на своей жизни. Вся её любовь и забота нам с сестрою досталась.
- Как твои дети?