"Что же это получается? – размышляет Мартышкин. – Или пьянчужка Иванов хитрющий такой? Так подстроил все, чтобы подумали на хозяина: старушку убил, сковородник помыл, а кровавый его обломок под печку раньше трупа засунул? Нет, не похож, откровенно говоря, пьянчужка Иванов на такого расчетливого душегуба! Уж если бы он и ударил смертельно хозяйку, то не стал бы измышлять улики против хозяина, а бросился бежать, сломя голову. А этот – вымыл. До чего же умный!
Между тем, эксперты подтвердили догадку Владимира Алексеевича: да, сковородник – орудие убийства.
Опытный сыщик решил поговорить с хозяином обстоятельно и серьёзно. Не один час длилась беседа. Говорили о последних днях жизни хозяйки, о том, как недостойно, она вела себя.
– Позорила она меня, сынок! – с горечью признался хозяин.
Поговорили и о видах на будущий урожай. Владимир Алексеевич как бы между прочим спрашивает:
– Все односельчане ваши, как я заметил, уже посадили картофель. А у вас на огороде, извините, и конь не валялся! Что ж не посадил? Или картошки нет?
Хозяин вдруг покраснел, побледнел и… промолчал.
– Не собираешься что ли сажать-то? – продолжал давить на больную мозоль Владимир Алексеевич.
– Покойница-то… семенной картофель… пропила! – выдавил наконец хозяин.
– А что же теперь делать?
– Ну… займу картошки… у соседей…
– Это ты её за картошку… убил?
– Да, сынок, довела она меня до такого состояния! – Но, произнеся эти слова, старик спохватился и дико уставился на сыщика:
– Ой, я ничего не говорил!
– Да ты уже всё сказал! Брось запираться, отец, совесть всё равно замучит!
Хозяин в отчаянии махнул рукой.
– Когда, – говорит, – я увидел, как ты приставляешь обломок к сковороднику, сразу понял: это конец! Просто я этот проклятый обломочек раньше не заметил.
– Мы уже оформили чистосердечное признание хозяина в убийстве, а мои коллеги все продолжали "заниматься" бедным Ивановым, – завершает рассказ Владимир Алексеевич. – Да, так бы на Иванова и думали, не найдись малюсенький обломочек. Хотя… до признания хозяина, кто его знает? – хитро прищурился сыщик. – Может быть, Иванов вымыл сковородник? Потому-то я так обстоятельство и беседовал со стариком…
Бабуся сыщиков опередила
Преступление было совершено днем, в 14 часов, когда хозяйка отсутствовала, добывая себе хлеб насущный. Вернувшись домой, предпринимательница С., жительница Каменки, обнаружила взломанную дверь и пропажу большой партии товара, а именно наручных часов марки "Восток" и "Заря".
Естественно, обкраденная женщина забила тревогу, вызвала милицию. И боевая оперативная группа не замедлила прибыть на место происшествия.
Криминалисты сразу занялись поиском следов и отпечатков пальцев преступника. Въедливый дознаватель все допытывался у несчастной женщины: кто из родственников и знакомых частенько навещал её в последнее время. И нет ли у нее подозрения на кого-либо из близких. А руководитель группы, подперев голову рукой, сидел в глубокой задумчивости: версии совершенной кражи, одна невероятнее другой, лихорадочно сменялись в мозгу опытного детектива.
Словом, раскрытие преступления шло на всех парах.
И хозяйка, после того как ее перестали мучить всякими неожиданными вопросами, почувствовала себя лишней в этом слаженном трудолюбивом коллективе. Тем более она затревожилась по очень важной причине, никак не связанной с наглой кражей в ее доме.
– Можно мне отлучиться из дома на минутку? – робко спросила хозяйка. Но ее никто не услышал. Детективы что-то тихо, но оживленно обсуждали между собой. Криминалисты продолжали поиски следов преступника…
И тогда женщина на свой страх и риск неслышно покинула дом, тихонько притворив за собой дверь. Она направилась на поиски… внука. Мы потому-то и назвали ее бабусей, хотя предпринимательница С., – женщина сравнительно молодая.
Так вот, нестарая еще бабушка вечернею порою ищет своего внука, который, конечно же, ей несравненно дороже похищенного добра. В этих поисках она проходит несколько десятков метров и вдруг видит…
Нет, не внука! А молодого человека с большой красно-белой сумкой. Этот подозрительный гражданин вышел из-за сараев и, увидев женщину, стал быстро удаляться от нее в сторону дач. Почувствовав неладное, предпринимательница С. окликнула молодого человека, но тот лишь набавил ходу.
Большого труда стоило бегом вернувшейся и запыхавшейся женщине убедить милицейскую бригаду начать погоню за подозрительным гражданином. Так увлеченно занимались детективы изучением места преступления!
Но делать нечего: хозяйка так кричала, что пришлось милиционерам покинуть теплую квартиру и по-январской стуже догонять какого-то разгильдяя со спортивной сумкой!
Однако, оказалось, что преследовали и настигли его оперативники не напрасно: в сумке, а также при обыске в доме задержанного было целиком изъято похищенное!..
Сосед предпринимательницы Кучкин, дважды судимый, уже давно приглядывался к дому С. с известной целью. Днем, 24 января, отпросившись с работы и выпив для смелости, он проник в жилище соседки и похитил принадлежащий ей товар.
А позже, когда оперативная группа начала энергичные действия в обкраденном им жилище, нервы у Кучкин не выдержали. Он вдруг испугался того, что сыщики вспомнят о его нетрудовой биографии. Большую часть похищенных часов он решил перепрятать и, воспользовавшись наступившей темнотой, вышел с наполненной сумкой во двор, спрятавшись за сарай.
Здесь, понаблюдав за четкими действиями оперативников и выждав необходимую паузу, преступник двинулся в сторону дач. А навстречу ему – беспокойная бабушка!
Об остальном вы уже знаете, кроме приговора суда: Каменским городским судом Кучкин осужден к 3 годам лишения свободы в колонии строгого режима.
Читатель единственной книги
Девятнадцатилетний житель райцентра Сазанов время на чтение книг не тратил. Он находил такое занятие скучным и бесполезным.
Его увлекала жизнь, полная опасных и весьма сомнительных приключений. Тяга к острым ощущениям вскоре привела Сазанова к совершению тяжкого преступления, да не одного.
А разоблачить убийцу помогла… книга, которую он взял почитать у знакомой девушки, да так и не открывал…
В одном из подъездов дома поутру нашли убитую девушку. Она лежала у входа в подвал, удушенная собственным шарфиком. Только оперативники, занимавшиеся разгадкой этого убийства знали, что девушка удушена не шарфиком, а руками преступника. Это потом изверг затянул шарф на шее жертвы, чтобы, так сказать, быть уверенным в её гибели наверняка.
Группе, руководимой Владимиром Алексеевичем Мартышкиным, пришлось начинать раскрытие убийства "с чистого листа". Оперативникам было известно лишь, что погибшая Юля С. ушла тем декабрьским вечером с танцев домой одна. И "след" её терялся. То есть, был известен лишь трагический результат её одинокой прогулки. Но кто встречался ей на пути, кто проводил или подкараулил её у подъезда – ни одного такого факта сыщикам долгое время установить не удавалось. Словно прошла Юля невидимкой по задремавшим улицам, чтобы в подъезде родного дома найти безвременную гибель.
Не найдя ни одного свидетеля, видевшего Юлю после её ухода с танцев, оперативники не стали сидеть, сложа руки, а решили пройти шаг за шагом по предлагаемому маршруту девушки в поисках очевидцев. В таких трудах они шли по всем домам, вплоть до заводов, по последнему пути Юли.
Как известно, трудолюбивым и упорным всегда везёт. В одном из общежитий на вопрос оперативника: "Не заметили ли вы в тот вечер чего-нибудь особенного?" – девушка вдруг заявила: "Как же! Как раз в тот самый вечер к нам Сазанов забрался в окно!"
– Сазанов? Какой Сазанов?
Так впервые услышали оперативники фамилию нашего "героя". Девчонки же, жительницы общежития наперебой стали рассказывать, как любитель острых ощущений Сазанов тайком пробрался в окно и пытался спрятаться в одном из помещений, но комендант его "застукал" и с позором выгнал в ночь на мороз.
И тут одна из собеседниц припомнила, что в тот момент, когда изгнанный Сазанов пулей вылетел из общежития, мимо по тропинке шла Юля С. Очевидица утверждала, что Сазанов, приняв беспечный вид, подошел к Юле, заговорил с ней, а затем, взяв её под ручку, направился вместе с ней.
Разыскивать любителя острых ощущений оперативникам не пришлось – Сазанов находился в следственном изоляторе за то, что… толкнул человека под поезд! Вот куда завели его эксперименты за гранью закона.
На вопросы оперативников: встречал ли он Юлию в тот вечер? где он расстался в ней? – Сазанов отвечал, что никакой такой Юли он вовсе не знает и не был с ней знаком. Это была грубая ошибка допрашиваемого. Но он и не догадывался, что сотрудники милиции даром времени не теряли, и многое им уже известно о его привычках, замашках и… знакомствах.
– А эта книга откуда взялась в твоей квартире? – хладнокровно спросил Владимир Алексеевич, выложив на стол скромный томик.
Сазанов никак не ожидал появления столь красноречивого "вещдока", подтверждавшего его знакомство с Юлей С. (Кроме того, и мать убийцы, ни о чем не ведая, откровенно рассказала оперативникам о том, что её сын встречался с этой девушкой.)
И хотя на книжке стоял библиотечный штамп, сотрудникам милиции не составило особого труда выяснить, что книгу в библиотеке получила Юля С.
Сазанов занервничал, задергался. Под напором неопровержимых фактов он был вынужден признать: да, в тот вечер он проводил до дома. Но не убивал, а ушел домой.
И лишь значительно позже он рассказал о том, как пытался изнасиловать девушку в подъезде и как она пыталась криком позвать людей на помощь. Тогда он сдавил её горло руками и задушил. А тело убитой оттащил ко входу в подвал.
И лишь здесь, непонятно зачем, туго стянул шею жертвы её собственным шарфиком. Откровенный рассказ Сазанова полностью подтвердил его виновность в преступлении.
Ведь, если помните, о том, что Юля С. была удушена руками, а не шарфом, знали лишь оперативники и сам убийца.
Кому завидует следователь
Хулиганское детство
Расскажу о себе с самого, так сказать, начала, – сказал Валерий Александрович Куликов, первый заместитель начальника УВД. А то есть еще всякие кривотолки: откуда, мол, пришел наш начальник криминальной милиции, кто он такой?
Родился я в Пензе, и детство мое прошло в районе, который назывался Рабочий городок. Один из самых "бандитских" районов. И, конечно, отпечаток он во мне на всю жизнь оставил. Даже в самом буквальном смысле. Те татуировочки, что имеются на моих пальцах – след хулиганского окружения тех лет.
Меня как-то начальник управления спрашивает:
– Это что у тебя на руках? Грязь что ли?
– Да нет, – отвечаю, – татуировки!
– Как?! – изумился он.
– А что вы, говорю, – хотите? Я рос в районе, где каждый второй судимый! А уж привод в милицию имел каждый из мужской половины населения…
Были и громкие дела. Я знал, например, что в нашем доме проживает банда, и когда очередная "вылазка" её заканчивалась успешно, то весь дом бандитский гулял. А законопослушные жители наглухо запирали двери, боялись во время загула преступников показаться им на глаза, они не имели на это право.
Но работа милиции на фоне такого беспредела все равно бросалась в глаза. Например, мы, пацаны, трепетали перед каким-нибудь преступным авторитетом, словно ощущая себя будущими его подручными. Но стоило появиться в нашем районе человеку в милицейской форме, и грозный бандит сникал, а то и исчезал вовсе, едва лишь завидит издалека стража порядка. В душе-то мы еще не были испорчены и понимали: значит, есть на свете что-то святое, и грозного бандюгу можно поставить на место!
Так мы наглядно ощущали, что есть еще правда и справедливость на земле. И олицетворяли их собой сотрудники милиции.
Из моих друзей, с которыми вместе рос, играл в футбол, хоккей, многие оказались в местах не столь отдаленных. Благодаря матери Маргарите Александровне – она меня с таким трудом от беды оберегала – я оказался вне преступной среды. Мать моя была старшей среди шести детей её семьи, они так её и звали "няней". Она всех их вырастила. Она и сейчас их учит. Всю жизнь проработала она на часовом заводе, и такое же отношение к труду, и людям она стремилась привить и мне. Она, можно сказать, меня на путь истинный наставляла, корректировала мои действия.
Отец у меня рано умер. Приходилось думать, подрастая, о том, как помогать семье. Пошел учиться в механический техникум. Завершил учебу, но все время чувствовал, что такая работа явно не по мне. Большое впечатление произвела на меня одна телевизионная передача, где рассказывалось о настойчивом парне, сумевшем в конце концов поступить в юридический институт. В те времена даже в техникум было поступить гораздо сложнее. Тогда же был конкурс абитуриентов, а не родителей! Но у меня под влиянием примера этого парня зародилась мысль: а не попытаться ли и мне поступить в юридический институт? Раз не поступлю, два не поступлю, но в десятый раз добьюсь цели!
Кстати должен заметить, что механический техникум очень многое дал мне в плане организации своего труда, организации деятельности подчиненных, в экономическом плане.
В армии я попал в ракетные войска. Народ там, сами понимаете, собрался неглупый. Я служил старшиной. И надо же: один из моих подчиненных все два года службы упорно готовился к поступлению… в юридический институт!
Это было вторым указанием судьбы, куда мне следует направить свои усилия. Но вернувшись из армии, я оказался в команде мастеров, так как неплохо играл в футбол. Спортивная карьера моя длилась недолго. Каждая игра завершалась выпивкой футболистов, а это глубоко претило мне.
Сосед по дому у меня был старшиной милиции и сообщил как-то мне, что в УВД проходит набор в органы внутренних дел, в юридический институт. Не мог я упустить такую возможность. Пришел в УВД и меня, как только что закончившего службу в армии, сразу направили на учебу в Харьковский юридический институт. В 1977 году я окончил институт и был направлен в Октябрьский РОВД г. Пензы.
Первый допрос
Что интересно: первое мое уголовное дело было в отношении…бывшего старшего оперуполномоченного Железнодорожного РОВД Стогова (фамилия изменена). Вот какой странной оказалась моя первая встреча с уголовным розыском! Стогов вел себя недостойно, злоупотреблял спиртным, опускался всё ниже. И дошло до того, что в состоянии опьянения он нанес ножевые ранения ни в чем неповинному парню, имея к тому же незаконно холодное оружие.
Первое мое уголовное дело. Приводят ко мне подследственного. Надо сказать, что это был умный, перспективный сыщик. К первым нашим встречам я, разумеется, тщательнейшим образом готовился и, признаться, очень волновался. Ведь мне предстоял нелегкий поединок с сильным противником, опытным профессионалом. Как-то так получилось, что с первого же дня работы следователем, допрашивая, я входил в образ человека, близкого по духу и уровню развития подследственному. То есть говоря с хулиганом, я становился хулиганом, а с интеллигентом изъяснялся и вел себя, как интеллигент. Кстати, татуировки на моих пальцах, сразу отмеченные косым взглядом "блатаря" давали ему понять, что такому "бывалому" следователю бесполезно "вешать лапшу на уши", а нужно отвечать конкретно и по делу.
Со Стоговым же разговор у нас поначалу шел трудно. Когда я принял решение об аресте бывшего сыщика, я две ночи не спал. Всё размышлял: а правильно ли я поступил? И подумалось тогда: неужели я над каждым уголовным делом буду так переживать? В конце концов оказалось, что да. Каждую судьбу приходилось принимать близко к сердцу, независимо от того, кто был под следствием: бродяга, бандит или просто человек, который по неосторожности совершил какие-либо преступные действия.
И вот так получилось, что я – молодой следователь, а Стогов – опытный сыщик, но мы с ним нашли вскоре контакт. Хотя сослуживцы настраивали меня на очень тяжелую работу. Мой подозреваемый был импульсивный человек, в милицию он пришел по убеждению, всегда участвовал в работе оперативных отрядов. Скажу больше: были когда-то и такие дни, что я в Комсомольском парке представлял хулиганов, а Стогов – оперативников, активных помощников милиции. Сейчас же получилось так: я представлял собой правоохранительные органы, а он – нарушителей закона.
Ни минуты покоя
Могу сказать, что я выиграл этот поединок. Выиграл в каком смысле? Убедил подследственного не отпираться, а чистосердечно признать свою вину. И суд это всё учел.
Но это не значит, что такая первая встреча с сыщиком сказалась хоть сколько-нибудь на отношении к людям этой благородной, очень трудной профессии. В Октябрьском райотделе был прекрасный коллектив. Впервые именно здесь я столкнулся с настоящими сыщиками.
Что бросилось в глаза? Это люди, которые отдаются работе полностью. Если у следователя был регламентированный рабочий день, пусть иной раз я задерживался в кабинете до двенадцати часов ночи, я знал, что на другой день смогу отдохнуть, прийти попозже.
Оперуполномоченный уголовного розыска права такого не имел (и не имеет).
Его поднимают среди ночи, чтобы он мчался к месту преступления и после до утра, а, бывает, несколько суток кряду не смыкал глаз, охотясь за убийцей.
Конечно, эти люди были измотаны до предела.
Приходилось им вести, скажем так, несколько иной образ жизни. Чтобы раскрывать преступления, приходилось общаться не только с интеллигентными людьми, не только ходить в театр, но надо было посещать пивнушкки, "веселиться" в ресторане, выпивать самому.
Надо прямо сказать, что не все выдерживали такие испытания. Некоторые люди спивались. Опускались прямо у меня на глазах.
Например, когда я уже работал в Октябрьском отделении – перевели меня в новый жилой массив – из 16 человек, работавших в угрозыске, половины уже нет в живых.