* * *
В вечерних выпусках новостей гремели выстрелы из револьверов "магнум-357" и голос Бойса, обращающегося в видеозаписи к агенту Бернаму: "Агент Бернам, если Секретная служба не жалеет денег и сил, лишь бы американские президенты оставались в живых, неужели нельзя было истратить десять долларов на приличный коврик на липучках для президентской ванной?" - после чего звучало сбивчивое и путаное возражение мисс Клинтик.
Поздно вечером, в программе "Судейский молоток", Алан Крадман был преисполнен ложной скромности.
- Перри, не в моих правилах комментировать действия такого опытного адвоката, как Бойс Бейлор. Однако, должен сказать, меня удивило то, что сегодня он лишь вскользь коснулся той стороны дела, которая имеет отношение к Бабетте Ван Анке. Он попал в самое яблочко и тут же позабыл про мишень. А ведь Бабетта Ван Анка - это ключ к защите Бет Макманн. Пытаться доказать, будто этот агент имеет зуб на первую леди, потому что она критиковала Секретную службу за недостаточное количество агентов-женщин - значит, по-моему, бить из пушки по воробьям. В конце концов, не секрет, что президент и Ван Анка были… назовите их как хотите: близкими, закадычными друзьями, верными соратниками. В ночь смерти президента она как раз находилась в здании, в соседней спальне, дальше по коридору. Не знаю, почему Бойс Бейлор не извлекает большей выгоды из этого факта.
- А вдруг, - спросила Перри, - стоит ему начать упирать на тот факт, что президент и Ван Анка были любовниками, как у Бет Макманн появится мотив для убийства мужа?
- Конечно, появится, но именно поэтому такие присяжные, как эти… - Алан Крадман, защитник Джей-Джея Бронко и других явно виновных цветных подсудимых, которых он спас от наказания, приписав расистские побуждения всем прочим заинтересованным лицам, старался никогда не употреблять выражения "преимущественно чернокожие присяжные", если хотел намекнуть на то, что у преимущественно чернокожих присяжных свой особый взгляд на вещи, позволяющий рассчитывать на оправдание обвиняемых по причинам кланового характера, - …наверняка будут на стороне Бет Макманн.
- Даже если она лгала, чтобы скрыть преступление?
Крадман пожал плечами:
- Такие присяжные, как эти, живут в реальном мире. Солгать сотрудникам правоохранительных органов - значит совершить отнюдь не самый скверный поступок. К тому же среди этих присяжных есть женщины средних лет, наверняка склонные полагать, что любой развратник, который изменял жене в соседней спальне, заслуживает самой страшной кары. Плод уже созрел и висит прямо перед носом. Я просто не понимаю, почему Бойс Бейлор не хочет его сорвать. Всякий раз, как всплывает имя Ван Анки, он торопится перейти к следующему вопросу. Можно подумать, это у него был с ней роман.
* * *
Бет уверяла себя, что не собирается смотреть вечерние передачи. Но поскольку ее не совсем угасшие чувства к Бойсу разгорелись вновь, словно пламя, раздутое из последних тлеющих угольков, она все-таки включила программу "Судейский молоток" - не ради предположений и комментариев, а чтобы посмотреть, как одета сегодня ее соперница. У Бет родилась слегка параноидальная догадка: чем ближе друг другу становятся они с Бойсом, тем теснее делаются свитера у Перри.
Придирчиво оценивая наряд Перри, Бет просто не могла не услышать разглагольствований Алана Крадмана о той свободе действий, которую Бойс предоставляет Бабетте Ван Анке.
Бет принялась корить себя за возникшие у нее опасения. Неужели это политическая жизнь сделала ее такой циничной? Или просто жизнь, прожитая с Кеном Макманном?
Впервые Кен изменил ей с одной из подружек невесты. Хорошо, хоть он не затащил ее наверх во время свадьбы, как Сонни Корлеоне, и не прижал там спиной к стенной панели. Однако разоблачение мужа, потягивающего одну из подружек невесты - она же вдобавок и старая подруга по школе-интернату, - поколебало бы доверие любой новобрачной. Она даже намеревалась бросить Кена. К тому же ее переполняло чувство вины за то, как она обошлась с Бойсом. Ей рассказывали, что Бойс с трудом перенес этот удар. По словам друзей, у него происходило нечто вроде трансформации личности: из славного малого он превращался в замкнутого, озлобленного субъекта. Один из друзей сказал: "Надеюсь, дело не дойдет до того, что он станет рассылать по почте конверты со взрывчаткой".
Кен извинился за то, что у него был роман с одной из ее старинных подруг. Он объяснил это неким посттравматическим стрессовым расстройством - такой диагноз в то время начинали ставить ветеранам войны во Вьетнаме, которые пускались во все тяжкие. Он обещал, что этого больше не повторится. И держал слово - почти два месяца. Тем временем он, видимо, перестал испытывать физическое влечение к молодой жене, а ведь если воздержание длится полгода, оно оказывает деморализующее влияние на супругов. А Бет любила секс. Очень любила. Она стала предаваться мечтам о Бойсе. Сплошная противоречивость.
Тем временем Кен ясно дал ей понять, что у него есть план, причем состоящий не только в том, чтобы отдрючить всех ее старых школьных подруг. Он собирался стать президентом, причем как можно скорее, любой ценой, лишь бы успеть воспользоваться этой возможностью, пока он еще молод. Теперь она будет нечасто с ним видеться.
Подруги заметили, что она очень изменилась. Бет стала гораздо реже смеяться.
Было уже больше половины одиннадцатого. Бет знала, что Бойс рано ложится спать. Она подождала до десяти сорока. И наконец решилась.
В голосе Бойса, взявшего трубку, сразу послышалось крайнее недовольство тем, что его разбудили.
- В чем дело, Бет?
- Я тут слушала… - Боже, как это будет звучать? - …Я просто размышляла. По-моему, нам нужно заново обдумать эту историю с Бабеттой Ван Анкой.
- Ты хоть представляешь себе, - прорычал Бойс, - сколько федеральных агентов подслушивают сейчас наш разговор? Может, позвонишь прямо в Министерство юстиции и расскажешь, каким образом, по-твоему, мне следует тебя защищать?
- Прости.
- Ты то и дело просишь прощения.
- Ну, я же не кривлю душой. Большинству мужчин нравится, когда перед ними извиняются.
- Извиняйся с утра, когда агенты ФБР не подслушивают. Спокойной ночи, спокойной ночи, ребята. Спите крепко, ублюдки некомпетентные.
Он бросил трубку.
Бет пришлось встать с постели - закурив, она принялась ходить взад и вперед. Она опять начала курить, и сведения об этом каким-то образом просочились в прессу. Ну и черт с ними. Женщина, которая ходит взад и вперед без сигареты, подобна девице-тамбурмажору, вышедшей на парад без жезла.
Неужели он хочет проиграть дело? А она привлекательна, эта Перри Петтенгилл. Почему бы не вызвать в суд Бабетту Ван Анку? И что только Кен в ней нашел? Впрочем, не важно. Да и муженек тоже хорош. Прохвост каких мало. Давал миллионы на Кеновы кампании… большей частью, наверно, наличными… да и эти его компаньоны с Дальнего Востока, просто душки. Выгнала одного из них, для которого Макс выпросил приглашение на официальный ужин в Белый дом - родственника того бирманского генерала, что защищал интересы торговцев опиумом. Какие замечательные друзья! Чтобы дать отпор неприятной шумихе, поднятой в прессе, в кампании за свое переизбрание Кен решил упирать на борьбу за финансовую реформу предвыборных кампаний. Как сказал мудрец, какую-то часть народа можно какое-то время дурачить, и на таких людях следует сосредоточивать все внимание.
* * *
- Почему бы не вызвать в суд Бабетту Ван Анку? - риторически переспросил за завтраком Бойс. Он разгорячился до температуры своего кофе. Если не сильнее. - Ты опять смотрела ее передачу.
- Я не могла заснуть.
- Так смотри что-нибудь другое. Что-нибудь высоконравственное. Бои без правил, к примеру. Или одно из тех "реалистических шоу", в которых людей сковывают одной цепью, чтобы выяснить, сожрут ли они друг друга.
- Следовало бы сковать одной цепью адвокатов.
- Это и я, наверно, смотрел бы. Адвокатов все ненавидят - пока они не понадобятся.
- И тогда их начинают ненавидеть по-настоящему.
Бойс ухмыльнулся:
- Два очка.
- Слушай, я не пытаюсь вмешиваться.
- Нет, пытаешься. Неудивительно, что ты была непопулярной первой леди.
- Не была я непопулярной. Я была первой леди переходного периода. Подготавливала почву для деятельности тех, кто придет мне на смену.
- Я бы поостерегся употреблять метафоры, связанные с почвой. Твой муж удобряет газон на Арлингтонском кладбище.
- Мило. Очень мило. - Бет выпила глоток кофе. - Я совсем не спала.
- Я тоже. Мне без конца звонила клиентка.
- Значит, ты отказываешься это со мной обсуждать?
- Ну хорошо. - Бойс приложил салфетку к губам. - Давай обсудим, в виде исключения. Вызвав в суд Бабетту Ван Анку, что не составит мне никакого труда, я окажу тебе медвежью услугу. Я могу за минуту придать ей полное сходство с вавилонской блудницей. И чего я этим добьюсь? Только одного. У тебя появится мотив для убийства Бога Войны. Присяжные сделают небезосновательный вывод: конечно, она страшно разозлилась на него за то, что он поставил пистон подружке в соседней комнате. Но убийство есть убийство. Могла бы подождать до утра и развестись с ним. Только такой ограниченный и жуликоватый поц, как Алан Крадман, поступил бы вполне предсказуемым образом - вызвал бы в суд Бабетту Ван Анку. Хотя нет. Беру свои слова обратно. Он не тупица. Конечно, поц и ничтожество, но при этом хитрая бестия. Он прекрасно знает, что тут нет никакого ключа к защите. А говорит это в программе Перри только потому, что большинство телезрителей ни черта не смыслят в тех уловках, к которым прибегают участники судебных процессов, и он может безнаказанно делать подобные заявления и вдобавок с умным видом прохаживаться на мой счет. Хочешь услышать кое-что еще? Как знать, может, он говорит это именно для того, чтобы ты подумала, будто я намерен проиграть дело. Это тебе в голову не приходило? Ну что, есть еще вопросы?
- Вопросов больше нет.
- Отлично. Я рад, что мы об этом поговорили. Поехали, пора задать им жару.
Глава 16
Поведение Софи Уильямс, горничной второго этажа, которая указала Бет на то, что ее муж вряд ли будет завтракать сегодня, как, впрочем, и во все последующие дни, послужило поводом для гневных предварительных ходатайств в суд.
Через два месяца после рокового дня она продала свою историю газете "Нэшнл перспайер". Материал был опубликован на четырех внутренних полосах. Заголовок на первой полосе гласил: "МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ОН ПОХОЖ НА ПОКОЙНИКА!" Подзаголовок сулил "Захватывающие подробности супружеской жизни Макманнов!"
И ожидания читателей не были обмануты. "Перспайер" заплатила Софи двести пятьдесят тысяч долларов - приблизительно в шесть раз больше ее годового жалованья. Взамен газета получила огромную порцию жареных фактов. Рассказ Софи оказался таким увлекательным, что едва ли не все голливудские и европейские продюсеры принялись наперебой предлагать крупные суммы за права на его экранизацию. Он изобиловал пикантными подробностями, касающимися ночевок Бабетты в Линкольновской спальне. "Иногда я спрашивала себя, что подумал бы обо всех этих прыжках и стонах сам мистер Линкольн". Как-то раз, когда Бабетта с главнокомандующим блаженствовали на очередном званом вечере с ударами головой об изголовье кровати, "миссис Макманн уехала в какую-то организацию помощи семье произносить речь о важности брака. Мне даже стало жаль ее". Именитая гостья Белого дома явно не была любимицей прислуги. "Да и как певица и актриса мисс Ван Анка мне никогда особенно не нравилась".
Так называемая солидная пресса, открыто изображавшая презрение по отношению к "Перспайер" как бульварной газете, сочла всю эту историю настолько захватывающей, что перепечатала материал на собственных, более респектабельных, первых полосах, сопроводив его обычными скупыми ссылками на источник и оговорками.
Ник Нейлор и трио адвокатов еле уговорили Бабетту не подавать на "Перспайер" в суд. Не надо туда ездить, сказали они. Это лишь усугубит положение. Тогда она потребовала, чтобы Макс через одну из своих подставных гонконгских компаний купил права на экранизацию и таким образом гарантировал, что фильм никогда не будет снят. Новоявленному лучшему другу Софи, ее агенту, уже предложили цену, от которой у Макса началось несварение. Когда цена превысила пять миллионов долларов, Макс заявил, что не набавит больше ни одного доллара, фунта стерлингов, швейцарского франка, евро - и даже ни одной йены. "Все равно этот фильм никто смотреть не станет". Это вполне безобидное замечание вызвало необычайно бурную семейную сцену.
В конце концов права на экранизацию были за семь миллионов четыреста тысяч долларов проданы одной французской компании и английскому режиссеру, который, судя по статье в журнале "Верайети", намеревался попросить Бабетту сыграть роль самой себя. "Будущая картина, - сказал он корреспонденту, - видится мне чем-то средним между телесериалом "Западное крыло" и "Убийством в Восточном экспрессе". Вашингтонское высшее общество, знаменитости, предающиеся безудержному веселью. Бабетта наверняка будет бесподобна в роли самой себя. А кто лучше? Мне всегда хотелось с ней поработать".
Бабетта угрожала Максу щипцами для салата, обвиняя его, помимо всего прочего, в недостаточной благонадежности: надо было перебить цену, предложенную французами. Ник Нейлор, оказавшийся перед лицом очередной катастрофы, связанной с ухудшением взаимоотношений четы Граб–Ван Анка с общественностью, заявил, что в настоящее время Бабетта, возможно, склонна согласиться сыграть эту роль, дабы "разрядить обстановку". Но, конечно, только по окончании судебного процесса. "Разумеется, сначала нам хотелось бы взглянуть на сценарий".
По крайней мере, хоть Софи Уильямс разбогатела и оставила службу в Белом доме. Неисповедимы порой пути американской мечты, как и пути Господни.
Обвинение вызвало Софи для дачи показаний - главным образом на том основании, что благодаря ее рассказу о предыдущих визитах Бабетты в Белый дом открылись ранее неизвестные обстоятельства той сплошной нервотрепки, каковой была супружеская жизнь Макманнов, и выяснилось, что у Бет имелся мотив: смертельный удар плевательницей вполне мог быть нанесен президенту из ревности.
Бойс возражал против вызова Софи в суд, утверждая, что она дискредитировала себя, продав свою историю "бульварной газетенке, распространяющей сенсационные слухи" (которую он, впрочем, однажды защищал в деле по обвинению в клевете, но это несущественно). Таким образом, Бойс оказался в неловком положении: защищая обманутую жену, он пытался опровергнуть доказательства того, что муж ей изменял. Если Софи даст показания, ему придется выставить ее корыстолюбивой интриганкой, приукрашивающей факты, чтобы повысить их рыночную стоимость. Софи была чернокожей, и потому он отнюдь не горел желанием превращать ее в ненадежного свидетеля хирургическим путем на глазах у присяжных, среди которых семь афроамериканцев.
Так что в то утро атмосфера в суде была накалена до предела.
- Соединенные Штаты вызывают Софронию Уильямс.