* * *
Бойс и Бет лежали на полу ее неприступной крепости в Кливленд-Парке. До них доносился глухой шум стоявших за воротами грузовиков со спутниковыми антеннами. Там же расположилась и Бойсова команда журналистов, всюду следовавших за ним. Но туда они приехали зря.
Бойс просматривал стенограммы заседания суда. Бет один за другим исписывала судейские блоки бумаги вопросами, готовясь к предстоящему перекрестному допросу Бабетты.
- Приятно считать себя способной на сострадание, - сказала Бет. - Но, честно говоря, мне не терпится ее распять.
Бойс показал ей стенограмму магнитофонной записи.
- Тут она говорит: "Это не твоя вина". Вот, строчка двадцать пятая. Скажи, что это, по-твоему, значит?
- Подобные слова женщины говорят мужчинам, чтобы их успокоить. Неужели тебе ни разу такого не говорили?
- По правде сказать, нет.
Бет похлопала его по заду:
- Еще скажут.
- "Скажут"? Кто, здоровенные мужики с татуировками - те, с которыми я скоро познакомлюсь в тюрьме?
Она помрачнела.
- Бойс! Это не смешно.
- Мне не до смеха. Ладно, будем обсуждать каждый процесс отдельно. У нас две проблемы. Во-первых, мы сами выставили Бабетту добродетельной и верной женой мистера Граба и патронессой мира на Ближнем Востоке. Мы сами обеспечили ей алиби, доказав, что она лежала в постели с бигуди в волосах и смотрела по телевизору, как Элизабет Тейлор орет на Ричарда Бартона. А теперь ты собираешься сказать ей: врешь, потаскуха дешевая, ты ублажала там моего мужа! Ей тут же предъявят обвинение. Но твое с тебя при этом не снимут. У тебя же сразу появится серьезный мотив для убийства.
- Да, проблема.
- Давай-ка разберемся в том, что значит "это не твоя вина". Что тут происходит?
- Она льстит ему, намекая на то, что он хорош в постели.
- Бет, судя по звукам, парень был при смерти.
- В постели все мужчины издают такие звуки, точно они при смерти.
- А все женщины издают такие, точно они притворяются умирающими. Ладно, отложим на минутку политические споры по вопросам секса. Так вот, они увлеченно долбятся, кто-то бьется головой об изголовье… а ты, кстати, будешь настаивать, что головой бился он, и в результате полностью развалится версия о том, будто кровоподтек имеет отношение к Ривиру. Превосходно. Короче, они увлеченно дрючатся… он издает такие звуки, точно вот-вот грохнется в обморок… она твердит "о, милый, милый, милый господин президент"… в этом, кстати, есть нечто противоестественное… и они кончают. "Хр-р-р-р". Потом она льстит ему, намекая, что он хорош в постели. Он ничего не отвечает. И тут она едва не задыхается от изумления. Вот, страница тридцать четвертая - такое впечатление, точно он сейчас снова на нее набросится, что маловероятно, поскольку, судя по звукам, он на грани инфаркта… и еще это позвякивание льда в воде. Он что, пьет? От него пахло спиртным, когда он вернулся в спальню?
- Не знаю. Я с ним не целовалась. Впрочем, пьяницей он не был. Когда там ночуют гости, на ночном столике всегда стоит графин с ледяной водой.
- Он обычно пил воду после того как ставил тебе пистон?
- Не могу вспомнить. Столько времени прошло.
- Ну же, постарайся.
Бет поразмыслила.
- Конечно. Все пьют. Кажется, я припоминаю: после хорошего пистона хочется пить.
Бойс мысленно воспроизвел запись.
- А по звуку не скажешь, что он пьет. Не слышно, как он глотает. Слышно позвякивание льда и аханье. Звук такой, будто он что-то погружает в воду.
- Неужели свой…
- Вот это джентльмен.
- Мы имеем дело не с джентльменом. Может, с офицером, но только не с джентльменом.
- В те давние времена, когда у вас с Богом Войны были полноценные супружеские отношения, выражалось ли его обычное поведение после соития в том, что он вставал и окунал свою сосиску в кувшин с водой?
- Что-то я такого не припомню.
- Так почему же он делает это здесь?
- Может, больно было, - чуть ревниво предположила Бет. - Может, началось раздражение. Натёр, наверно.
- Ну что ж, завтра, когда она будет давать показания, сделай, пожалуйста, акцент на воде со льдом. Как бы тебе ни было неловко. Зачем президент окунул пипиську в вашу воду, мисс Ван Анка? Зачем? Зачем?
- Уже сгораю от нетерпения, - недовольно сказала Бет.
- Задавай этот вопрос, пока не добьешься ответа. Ставь этот фрагмент записи до тех пор, пока Бабетта не будет окончательно раздавлена. Это и есть ключ.
* * *
- Защита вызывает Бабетту Ван Анку.
Бабетта пришла давать показания в черном брючном костюме и больших темных очках "Джеки О", которые ее попросили снять.
Судья Голландец распорядился, чтобы ее привели к присяге. Бабетта сказала, что ей нужно посоветоваться со своим адвокатом, мистером Крадманом. Судья Голландец дал Крадману знак подойти. Коротышке Крадману пришлось стоять перед судейским местом на цыпочках. Судья Голландец покачал головой, а потом дал никчемному адвокату знак забиться в свой угол и помалкивать.
Судья сообщил Бабетте, что она по-прежнему находится под присягой, принесенной перед прошлым допросом, однако "повторная присяга не является нарушением процедурных правил".
Согласно рейтингам, обнародованным впоследствии, состязание между Бет и Бабеттой стало самым популярным эпизодом процесса тысячелетия. В это время у телевизоров собрались полтора миллиарда человек. Вновь сказались больными пилоты пассажирских самолетов, были отложены не самые срочные хирургические операции. Был отложен даже спуск на воду новейшего американского авианосца "Том Клэнси", в оправдание чего приводились мнимые технические причины. Пропустить это не хотел никто.
В том числе и Бойс, но в то утро он не сидел на своем обычном наблюдательном пункте - заднем сиденье машины Бет, в подвале здания суда, под пристальными взглядами взбешенных агентов Секретной службы.
* * *
Военно-морской госпиталь в Бетесде - это старинное побеленное каменное здание неподалеку от Висконсин-авеню, рядом с северной границей округа Колумбия. Именно сюда "Морской пехотинец один", президентский вертолет, доставляет президентов на ежегодное обследование, после которого всему миру становятся известны самые интимные подробности состояния их здоровья. Как раз после одного из таких визитов, в конце семидесятых годов, флотские врачи соизволили объявить, что президент Соединенных Штатов страдает геморроем в тяжелой форме. Высококвалифицированные врачи Военно-морского флота Соединенных Штатов стоят на страже здоровья своих главнокомандующих.
Среди старых знакомых Бойса были люди, достигшие подлинного профессионализма в области изменения внешности и в области изготовления фальшивых документов. Так что в то утро, когда сто семьдесят восемь миллионов американцев сидели, как приклеенные, у телевизоров, наблюдая за поединком двух амазонок на процессе тысячелетия, Бойс Бейлор - с усами, в очках, парике и мундире вице-адмирала медицинской службы Военно-морского флота США - уверенным шагом вошел в главные ворота, предъявил часовым, солдатам морской пехоты, удостоверение личности с жетоном и направился дальше. Отыскав мужской туалет, он зашел в кабинку, где достал из своего портфеля планшет для истории болезни, белый больничный халат и стетоскоп. Потом придирчиво посмотрелся в зеркало. Человек, подвергавшийся самым страшным оскорблениям, стал похож на самого уважаемого человека в Америке. Любуясь своим новым обликом, Бойс испытывал захватывающее ощущение. Он молодцевато отдал себе честь, глубоко вздохнул и вышел за дверь.
Бойс защищал достаточное количество врачей, обвинявшихся в преступной небрежности, чтобы разбираться в элементарном медицинском жаргоне, но для пущей верности он вызубрил несколько специальных словечек, имеющих отношение к травмам и коматозному состоянию, например, "неподвижные и расширенные" и "рефлекс Бабинского".
Подойдя к посту дежурных медсестер, он вежливо, но твердо попросил объяснить, где находится палата доктора Грейсона.
Когда сестра, лейтенант, подняла голову и увидела три адмиральских звезды, она показала важному с виду начальнику дорогу, не забыв при этом о почтительном обращении "сэр". Бойс любезно кивнул.
У входа в палату стоял часовой, солдат морской пехоты, но морские пехотинцы с незапамятных времен приучены так энергично отдавать честь адмиралам, что доводят себя до состояния, близкого к сотрясению мозга.
- Сэр!
- Вольно, солдат, - проворчал Бойс снисходительным тоном, приличествующим, по его мнению, большому начальству. Потом подумал, не следовало ли ему рявкнуть: "Как стоите, капрал!"
Доктор Грейсон лежал на койке, приподнятой под углом в сорок пять градусов. От него и к нему тянулись неизменные больничные трубки. Гудела и щелкала аппаратура жизнеобеспечения.
В палате дежурила сестра - хорошенькая, рыжеволосая.
- Адмирал? - сказала она, явно удивившись при виде незнакомого лица.
- Вольно, сестра. Адмирал Куигли из Главвоенмормедкома. - Что бы это ни значило, название звучало внушительно. Он добавил: - Норфолк.
От этого величественного набора звуков у сестры расширились глаза.
- Так точно, сэр.
- Начальник оперативного отдела морского штаба просил меня заглянуть к капитану Грейсону.
- Так точно, сэр.
- Как у него дела?
Из заметки в газете трехдневной давности Бойс узнал, что капитан Грейсон уже вышел из посттравматической комы.
- Основные показатели состояния стабилизировались, сэр. По-видимому, после введения медрола спал отек мозга.
- Гм, - хмыкнул Бойс, явно довольный. - Это обычно помогает. А как у него насчет Бабинского?
- Симптомы повреждения мозга отсутствуют, сэр.
Бойс наклонился поближе к ней, чтобы перейти на шепот. От нее очень приятно пахло.
- Как у него дела в психологическом смысле?
- По-видимому, он подавлен, сэр.
- Гм-гм. - Бойс понимающе кивнул. - Будьте любезны, оставьте нас одних.
- Сэр.
Она удалилась. Бойс подошел к больному и сел.
- Ну, с добрым утром, капитан, - сердечно приветствовал его Бойс. - А вы выглядите годным к флотской службе.
Капитан Грейсон ничего не ответил. Если он и выглядел готовым к какой-либо службе, то разве что к заупокойной. Дело было не в повреждениях, полученных в автокатастрофе. Бойс это видел. Возможно, больной поправлялся, но воля его была сломлена. Взгляд был безжизненным от страдания.
- Вы что, не следите за грандиозным процессом, капитан? Миссис Макманн сейчас ведет перекрестный допрос актрисы мисс Ван Анки.
Капитан Грейсон повернул голову и посмотрел на Бойса. Веки задрожали. Он внимательно вгляделся в лицо Бойса. Потом перевел взгляд на адмиральские звезды на погонах - и снова на лицо. Недоверчиво прищурился.
- Вы узнаёте меня, да, капитан?
Судя по выражению лица, капитан успокоился. Впечатление было такое, точно, стоя на мостике корабля после жестокого сражения, он только что получил сообщение о том, что повреждение, нанесенное торпедой, устранено и, возможно, судно все-таки не пойдет ко дну.
- Прошу прощения за мундир, - сказал Бойс. - Без него я бы не смог пройти мимо морских пехотинцев. Я знаю, как много этот мундир для вас значит. Кажется, я знаю и то, как много для вас значит служба президента Макманна во флоте.
На миг в глазах вновь отразилось страдание.
- Может, посмотрим, капитан? Последим за процессом вместе?
Казалось, капитана Грейсона хватил удар и он - на минуту - перестал дышать.
Умоляю, подумал Бойс, не давайте аппаратуре издавать писк.
Наконец капитан Грейсон кивнул. Бойс встал и включил телевизор.
Глава 34
- Мисс Ван Анка, мне бы хотелось обратить ваше внимание на показания, которые вы уже дали этому суду и этому жюри присяжных, - добавила для большей ясности Бет. - Не желаете ли вы сейчас дополнить или изменить те показания?
Бабетта скорбно посмотрела на своего адвоката. Члены ее свиты сидели среди публики, ободряюще улыбаясь и незаметно показывая ей поднятые большие пальцы, но для того чтобы утешить Бабетту, понадобился бы зал размером с Голливудский амфитеатр, битком набитый поклонниками. Она попросила у судьи разрешения посоветоваться с адвокатом. Судья Голландец устало поднял руку и знаком пригласил Крадмана, Бет и заместительницу ГП Клинтик на совещание у барьера.
- Мисс Ван Анка, - сказал Крадман, - готова дополнить свои прежние показания, данные в период сильных душевных переживаний, - при условии, что ей гарантируют иммунитет от любого судебного преследования за лжесвидетельство.
Судья Голландец откинулся на спинку стула. Бет и Сэнди переглянулись. В последнее время заместительница ГП стала относиться к Бет более терпимо.
Судья наклонился вперед и шепнул Крадману:
- Черта с два, адвокат.
Корреспондент телесети перевел своим зрителям:
- Мне кажется, судья Юмин отклонит все ходатайства адвоката Ван Анки об иммунизации ее прежних показаний.
Бет с трудом сдерживала усмешку, глядя, как униженный Крадман подходит к свидетельскому месту, чтобы сообщить неприятную новость Бабетте. Он добавил, что судья еще пожалеет от этом. После подачи жалобы он будет уничтожен! А пока действуем по запасному плану.
Затем Бет возобновила перекрестный допрос.
- Это ваш голос записан на пленке, мисс Ван Анка? Вместе с голосом президента?
- Кажется, он немного похож на мой. Но я не уверена.
После этих слов публика расхохоталась, разом выдохнув так, что в зале едва не поднялся сильный ветер. Судья Голландец не стал стучать молотком, требуя тишины. Ему было не до этого - казалось, он и сам изо всех сил старается сохранять хладнокровие.
Бет тоже приходилось нелегко.
- Понятно. И никаких догадок относительно того, кто бы это мог быть?
ЗГП Клинтик не стала возражать. Она потупила взор и уставилась на свой стол, пытаясь сохранять хладнокровие.
- Не знаю, - сказала Бабетта. - У меня много подражателей.
Крадман поморщился. Идиотка… говорил же он ей: ничего не объясняйте! Отвечайте как можно короче!
- Подражателей? - переспросила Бет.
- Я знаменитая актриса. Мой голос широко известен. Многие пытаются говорить как я.
- Женщина на этой пленке - не вы, но она пытается говорить вашим голосом. Вы это хотите сказать?
- Я не знаю, что именно записано на этой пленке.
- Мисс Ван Анка, - сказала Бет сочувственным тоном, - специалист по доказательствам, назначенный данным судом, официально подтвердил, что это подлинная запись, сделанная в первые утренние часы двадцать девятого сентября, именно в то время, - как документально установлено на основании данных, представленных главным привратником Белого дома, а также Секретной службой, - когда вы гостили в Линкольновской спальне, где это всё и записано. А теперь вы уверяете суд, присяжных, что это не вы.
Всё это было уже чересчур. Тут уж актерская выучка Бабетты Ван Анки взяла верх над инстинктом самосохранения. Если ее и ждет провал, ей-богу, это будет провал, достойный Бетт Дэвис, Джоан Кроуфорд или Глории Свенсон.
- Да, это я! Конечно, я! Я любила его! В отличие от вас! Ведь вы его убили!
Крадман вскочил:
- Ваша честь, моя клиентка сама не своя. Ходатайствую об изъятии ее слов…
Для того чтобы восстановить порядок, потребовалось несколько минут.
- Мисс Ван Анка, - строго сказал судья Голландец, - еще один подобный взрыв эмоций, и я обвиню вас в неуважении к суду.
- Ох, - простонала Бабетта, - вы и понятия не имеете…
- Вы должны отвечать на вопросы защиты прямо, в меру своих способностей. Без комментариев. Это понятно?
- Это же извращение правосудия, - заявил Алан Крадман. Между прочим, впоследствии так была названа первая из трех его книг об этом деле.
- Вы нарушаете процедурные правила, мистер Крадман. А предупреждать вас мне уже надоело. Секретарю суда предлагается вывести мистера Крадмана из зала.
Крадмана вывели. Выйдя из здания суда, он сказал журналистам, что теперь понимает, каково быть "евреем в гитлеровской Германии", и поклялся "в поисках справедливости дойти до Верховного суда". Верховный суд, как верно подметил один репортер, находился всего в нескольких кварталах оттуда.
Между тем в зале суда, после десятиминутного перерыва, судья Голландец сообщил Бабетте, что ее перекрестный допрос можно отложить до тех пор, пока она не наймет другого адвоката.
Бет встала:
- Ваша честь, в таком случае я ходатайствую о взятии мисс Ван Анки под стражу ввиду склонности к побегу. Ее муж, мистер Граб, разыскиваемый федеральными властями, в настоящее время скрывается за границей. Генеральная прокуратура недвусмысленно заявила, что будет добиваться привлечения ее к уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Поэтому мы утверждаем, что она может попытаться бежать.
Шум в зале. Совещание у барьера. Судья откинулся на спинку стула, повернулся к Бабетте:
- Мисс Ван Анка, суд считает, что с учетом обстоятельств вы, возможно, склонны к побегу. Вы можете продолжить дачу показаний сегодня, без адвоката. А можете продолжить позже. Но пока я прикажу, чтобы в ожидании этих показаний вас содержали под арестом в федеральном центре предварительного заключения.
- В тюрьме?! - задыхаясь, вымолвила Бабетта.
- Под арестом.
- Нет. Нет, нет-нет-нет. Я хочу дать показания. Сейчас же. Сию минуту.
- Очень хорошо. Можете продолжать, миссис Макманн.
- Мисс Ван Анка, - сказала Бет, - значит, вы признаёте, что на пленке записан именно ваш голос?
- Да. Я ведь так и сказала, не правда ли?
- Сказали. Знаю, вам нелегко, и мне бы не хотелось задавать более трудные вопросы, чем это необходимо…
- Вы даже не представляете. Никто не имеет ни малейшего представления о том, как это тяжело.
- Ничуть не сомневаюсь, - сказала Бет, вздохнув. - Если исходить из записи, может сложиться впечатление, что вы с президентом занимались…
- Обменом рукопожатиями, - прошептал один из репортеров.
- …сексом. Это справедливое заключение?
- Мы предавались любви! Вряд ли вам известно, что это такое.
- Мисс Ван Анка, - сказал судья Голландец, - больше я вас предупреждать не буду.
- А что? Что я такого сказала?
- Как по-вашему, - продолжала Бет, - президент был в хорошей форме?
- Он был бесподобен.
- На пленке он издает такие звуки… Простите, не знаю, как бы это поточнее сформулировать. Но, судя по звукам, он… Позвольте мне выразить это таким образом: вы не наблюдали за ним…
- Я не только наблюдала за ним, милочка.
- И то правда. Был ли он в хорошей физической форме? Судя по звукам на пленке, он устал.
- Разумеется, устал. Он же только что слетал на Луну и обратно.
- Путь неблизкий. - Бет кивнула. - Значит, физически он проявил себя, гм, неплохо?
- Я же говорю, он был великолепен.
- Даже после долгого, утомительного приема? В его возрасте?
- Может, на него вдохновение нашло.
- Позвольте мне обратить ваше внимание на стенограмму… - Бабетте дали экземпляр. - Вот, на восемьдесят третьей странице, строчка тридцать пятая. Ваша честь, я прошу разрешения воспроизвести этот фрагмент записи для суда.