Глава седьмая
Мир пространства-времени и видимых форм порой бывает потрясающе красив.
Но не принимай его за реальность.
Пришла полночь, может быть, тысячная полночь с тех пор, как умер Лаки. И вдруг я ощутил его вес на моей больничной койке. А я ведь не раз слышал подобные рассказы - о том, как наши любимые животные после смерти приходят, чтобы еще раз прикоснуться к нам.
Тела рядышком нет - только тяжесть, - но я точно знаю, кто это.
- Привет, Лаки, дружище!
Ни лая, ни звука - лишь ощущение знакомого тела. Я отчетливо представляю себе, что он есть где-то тут, во тьме, - мягкая шерсть, темно-серое с бронзой туловище, белоснежные лапы и такой же белый галстук на груди… выглядит он очень представительно.
Сколько раз мы с моим шелти бегали по полям и лугам возле нашего дома - Лаки любил притаиться в высокой траве, чтобы через несколько секунд пружиной взлететь высоко над зеленью и большими скачками помчаться ко мне. Как прекрасен он сейчас, в ночи… эти темные глаза устремлены на меня. И мысли вместо слов:
- Привет, Ричард. Побегаем?
- У меня тут маленькая проблемка…
Он обдумал мой ответ.
- Пока я жил на Земле, у меня тоже была проблема, - наконец произнес пес. - А сейчас нет. Кстати, вот здесь ты вполне можешь побегать.
И тут я проснулся в месте, напоминающем мой дом - но не совсем. Здесь все очень ухоженно - совсем не так, как в тех диких местах, где я живу. И здесь я действительно могу бегать - как и обещал Лаки.
Сам он трусит рядом со мной, как в прежние времена.
Я перешел на шаг, чтобы и ему не приходилось спешить. Солнце разрисовало тропинку узором - летняя игра света и тени в лесу. Тихий полдень.
- Что с тобой тут происходило, Лаки? Все это время - с тех пор, как ты ушел.
- Не ушел, - ответил он. - Послушай: Не ушел!
Смерть - это детская вера в место, вера в пространство и время. Друг для нас реален, пока он близко, пока мы можем видеть его, пока можем слышать его голос. Когда же он переходит в иное место и умолкает - он ушел, он мертв.
Самому Лаки было проще, чем мне: он мог быть со мной, когда только пожелает, и только удивлялся, почему это я его не вижу и не глажу. Затем он понял, что таковы мои верования. И однажды они изменятся.
И теперь моя ограниченность уже совсем перестала печалить его. Эта проблема свойственна всем смертным.
- Я всегда был с тобой, - сказал Лаки. - Однажды ты это поймешь.
- Лаки, а каково это - умирать?
- Совсем не так, как виделось вам. Вы были так печальны. Вы с Сабриной обнимали меня, а я просто поднимался над телом. Ни малейшей печали, никакой грусти. Я делался все больше и больше… становился частью всего. Я в воздухе, которым вы дышите. Я всегда с вами.
- Эх, Лаки. Как я по тебе скучаю!
- Ты скучаешь, потому что не видишь меня, - но я же здесь! Я здесь! Я - все то, что ты любил во мне. Я - дух, и именно это и есть тот самый Лаки, которого ты любил! Я не ушел, не умер - не было такого никогда! Ты каждый день гуляешь по полям с Майей и с Жа-Жа, и я всегда бегу рядом!
- А они тебя видят, Лаки?
- Майя иногда видит. Она на меня лает, но Жа-Жа видит только пустое пространство, ты тоже не обращаешь внимания…
- А почему она лает?
- Возможно, я виден ей не полостью.
Я рассмеялся.